Что есть православная семья?
Православная семья – это семья, целью создания которой является жизнь с Богом и спасение души. Противоположностью ей является семья… «гражданская», целью которой является счастливая жизнь на земле и продолжение рода. Но при этом и православная, и гражданская семья могут быть как хорошими, так и плохими, как бывают хорошие и плохие христиане, высоконравственные и безнравственные люди. Полноценной, счастливой, крепкой может быть и православная, и гражданская семья, но залог счастья лежит все же в сфере духовной.
Когда человек в семье живет для себя: стремится к комфорту, хочет, чтобы его любили, понимали, разделяли его взгляды, стремится к продолжению рода своего, то, несмотря на кажущуюся естественность всех этих желаний, такая семья имеет большую вероятность к тому, что семьей она быть перестанет, так как комфорт создать получается не всегда, кто-то другой, как оказывается, сможет полюбить тебя сильнее, и понимать будет лучше и – захочет стать отцом твоих детей…
Если же и муж и жена (или хотя бы один из них) живут для другого, то ситуация становится прямо противоположной: человек в этом случае стремится поступать, мыслить и чувствовать так, чтобы тому, кто находится рядом с ним, было спокойно, хорошо и комфортно. Если же это семья православная, то стремление это становится еще более высоким: супруги стараются помочь друг другу стать лучше и приблизиться к спасению души.
К сожалению, бывает, что и в православных семьях люди живут для себя и стремятся лишь к собственному спасению. А бывает, что люди, далекие от Бога, по самому своему воспитанию и характеру являются людьми жертвенными. Главное только, чтобы за этой жертвой не стояло ожидания воздаяния, потому что воздания может и не быть. Супруг, ради которого ты пожертвовала карьерой и здоровьем, может при собственных неудачах начать попрекать тебя за всякую мелочь, дети, которым ты отдавала всю себя, могут ни во что не ставить твое мнение и считать помехой…
Хорошая, крепкая, полноценная семья – та семья, где супруги уважают друг друга, не противопоставляют себя другому, а стремятся ко взаимному понимаю, где родители учат детей примером собственной жизни и НИКОГДА при детях не делают друг другу замечаний и не ссорятся. Даже, если эта семья не православная, то ей легче прийти к Богу, который сказал: «друг друга тяготы носите, и тем исполните закон Христов».
Если семья крепкая, православная она или нет, то вихри ей не страшны. Трудности только сплачивают супругов. Они одно целое, и не мыслят себя иначе. Супруг – это дар, который вручен тебе Богом (или судьбой) чтобы хранить и преумножать его. И во многом от тебя самой зависит: погибнет этот дар от неумелого обращения или как прекрасный цветок расцветет и даст плоды.
«Связанные узами супружества, заменяем мы друг другу и руки, и слух, и ноги. Общие заботы супругов облегчают для них скорби, общие радости для них обоих восхитительнее. Для единодушных супругов богатство приятнее, а в скудости само единодушие приятнее богатства. У них одно питие из домашнего источника, которое не вытекает никуда и никуда не притекает» (Святитель Григорий Богослов )
Добавлю к вышесказанному , что есть еще одно и очень важное, что отличает православную семью от любой другой — это благословение самого Бога.
«Брак есть таинство, в котором при свободном, пред священником и Церковью обещании женихом и невестою взаимной супружеской верности, благословляется их супружеский союз, во образ духовного союза Христа с Церковью и испрашивается им благодать чистого единодушия к благословенному рождению и христианскому воспитанию детей.» (Православный катехизис)
И именно благодать Бога хранит союз мужа и жены. И часто, именно когда уже не хватает собственных сил у супругов, чтобы исполнять заповеди Господа, в особенности друг перед другом, когда что-то происходит с нами, нашими чувствами, когда оступившись мы тянемся ко греху, на помощь приходит сам Господь и рассеивает сети лукавого и возвращает мир в души теперь ведь самых близких друг другу людей и они припадают друг к другу со слезами и словами «прости меня, ради Бога, это я во всем виноват (виновата)». И все прощается, трудное забывается и радость снова возвращается, и семья, прошедшая испытание укрепляется, и только сильнее возносятся благодарные молитвы к Господу, Его Пречистой Матери и Святым Его.
Увидела в одной книге «определение» христианской семьи и полностью соглашусь с этим высказыванием: «Добрая же христианская семья — ограждение чистых нравов, почва для насаждения добра в человечестве, орудие и средство для распространения и утверждения на земле Святой Христовой Церкви»
Иерархия семьи. Кто глава семьи? / Православие.Ru
Из книги священника Павла Гумерова «Малая Церковь», изданной Сретенским монастырем в 2008 г.
 |
Да, апостол Павел говорит, что жены должны повиноваться своим мужьям. Но муж вправе ждать такого повиновения, только если он любит свою жену, как Христос — Церковь.
Семья – это таинство рая. Что такое христианская семья?
Сегодня серьезной проблемой является вопрос, что такое христианская семья и брак. Сейчас это понятие достаточно трудно осмысляется в приходской жизни. Я вижу очень многих молодых людей, которые дезориентированы в том, что они хотят увидеть в своей семье. В их головах существует масса штампов отношений между юношей и девушкой, на которые они ориентируются.
Современным молодым людям очень сложно найти друг друга и создать семью. Все смотрят друг на друга под искаженным углом: одни — почерпнув свои знания в «Домострое», другие — в телепрограмме «Дом-2». И каждый по-своему пытается соответствовать прочитанному или увиденному, при этом отказываясь от собственного опыта. Молодые люди, составляющие приход, очень часто смотрят вокруг себя, чтобы найти себе пару, которая могла бы соответствовать их представлениям о семье; как бы не ошибиться — ведь православная семья должна быть именно такой-то. Это очень большая психологическая проблема.
Второе, что подбавляет градус к этой психологической проблеме: разделение понятий — что является природой семьи, а что является ее смыслом и целью. Недавно я прочел в одной проповеди, что целью христианской семьи является деторождение. Но это неправильно и стало, к сожалению, необсуждаемым штампом. Ведь такая же цель у мусульманской, буддистской, у любой другой семьи. Деторождение является природой семьи, но отнюдь не целью. Оно заложено Богом в отношения между мужем и женой. Когда Господь создавал Еву, Он сказал, что нехорошо человеку быть одному. И не имел ввиду только деторождение.
Первое признание в любви
В Библии мы видим христианский образ любви и брака.
Здесь мы встречаем первое признание в любви: Адам говорит Еве: кость от костей моих и плоть от плоти. Вдумайтесь, как это прекрасно звучит.
В самом чине венчания сначала говорится о помощи друг другу, а потом толь
Cемья как малая Церковь
Cемья как малая Церковь
1. Что значит – семья как малая Церковь?
Слова апостола Павла о семье как о «домашней Церкви» (Рим. 16, 4), важно понимать не метафорически и не в одном только нравственном преломлении. Это прежде всего свидетельство онтологическое: настоящая церковная семья по сути своей должна быть и может быть малой Церковью Христовой. Как говорил святитель Иоанн Златоуст: «Брак есть таинственное изображение Церкви». Что это значит?
Во-первых, в жизни семьи исполняются слова Христа Спасителя: «…Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18, 20). И хотя двое или трое верующих могут быть собраны и безотносительно семейного союза, но единение двух любящих во имя Господа – безусловно, фундамент, основа православной семьи. Если в центре семьи не Христос, а кто-то иной или что-то иное: наша любовь, наши дети, наши профессиональные предпочтения, наши общественно-политические интересы, то нельзя говорить о такой семье как о семье христианской. В этом смысле она ущербна. Истинно христианская семья есть такого рода союз мужа, жены, детей, родителей, когда отношения внутри него строятся во образ союза Христа и Церкви.
Во-вторых, в семье неизбежно реализуется закон, который по самому укладу, по самому строю семейной жизни является законом и для Церкви и который зиждется на словах Христа Спасителя: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13, 35) и на дополняющих их словах апостола Павла: «Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (Гал. 6, 2). То есть в основе семейных отношений – жертва одного ради другого. Такая любовь, когда не я в центре мира, а тот, кого я люблю. И это добровольное удаление себя из центра Вселенной есть величайшее благо и для собственного спасения и непременное условие для полноценной жизни христианской семьи.
Семья, в которой любовь как взаимное желание спасения друг друга и помощи в этом и в которой один ради другого себя во всем стесняет, ограничивает, отказывается от чего-то, для себя желаемого, – это и есть малая Церковь. И тогда то таинственное, что соединяет мужа и жену и что никак не сводимо к одной физической, телесной стороне их союза, то единение, которое доступно воцерковленным, любящим супругам, прошедшим вместе немалый путь жизни, становится действительным образом того единения всех друг с другом в Боге, каковым является торжествующая Церковь Небесная.
2. Считается, что с приходом христианства ветхозаветные взгляды на семью сильно изменились. Это так?
Да, конечно, ибо Новый Завет принес те кардинальные изменения во все сферы человеческого бытия, обозначаемые как новый этап человеческой истории, который начался с воплощения Сына Божия. Что касается семейного союза, то нигде до Нового Завета так высоко он не ставился и так определенно не говорилось ни о равенстве жены, ни о ее принципиальном единстве и единочестии с мужем перед Богом, и в этом смысле изменения, принесенные Евангелием и апостолами, были колоссальными, и ими на протяжении веков живет Христова Церковь. В те или иные исторические периоды – средних веков или нового времени – роль женщины могла отходить почти в область естественного – уже не языческого, но просто естественного – существования, то есть отодвигаться на второй план, как бы несколько теневой по отношению к супругу. Но это объяснялось исключительно человеческой немощью по отношению к единожды и навсегда провозглашенной новозаветной норме. И в этом смысле главное и новое было сказано именно две тысячи лет назад.
3. А за эти две тысячи лет христианства изменился церковный взгляд на брачный союз?
Он един, так как опирается на Божественное Откровение, на Священное Писание, поэтому Церковь смотрит на брак мужа и жены как на единственный, на их верность как на необходимое условие полноценных семейных отношений, на детей как на благословение, а не как на обузу, и на брак, освященный в Венчании, как на союз, который может и должен быть продолжен в вечности. И в этом смысле за прошедшие две тысячи лет в главном изменений не было. Изменения могли касаться областей тактических: носить ли женщине дома платок или нет, обнажать шею на пляже или этого делать не следует, воспитываться ли взрослым мальчикам с матерью или разумнее с какого-то возраста начинать преимущественно мужское воспитание – все это вещи выводные и второстепенные, которые, конечно, очень разнились по временам, но о динамике такого рода изменений нужно рассуждать специально.
4. Что значит хозяин, хозяйка дома?
Об этом хорошо рассказано в книге протопопа Сильвестра «Домострой», где описано образцовое ведение хозяйства, как оно виделось применительно к середине XVI столетия, поэтому за более подробным рассмотрением можно желающих к нему отослать. При этом необязательно изучать уже почти экзотические для нас рецепты засолов и квасоварения или разумные способы управления слугами, а поглядеть на сам строй семейной жизни. Кстати, в книге этой хорошо видно, как на самом деле высоко и значимо виделось тогда место женщины в православной семье и что значительнейшая часть ключевых домашних обязанностей и попечений ложилась именно на нее и доверялась именно ей. Так вот, если посмотреть на суть запечатленного на страницах «Домостроя», мы увидим, что хозяин и хозяйка – это реализация на уровне бытовой, укладной, стилевой части нашей жизни того, что, по слову Иоанна Златоуста, мы называем малой Церковью. Как в Церкви, с одной стороны, есть ее мистическая, невидимая основа, а с другой – она является неким общественно-социальным институтом, пребывающим в реальной человеческой истории, так и в жизни семьи есть то, что соединяет мужа и жену перед Богом, – духовное и душевное единство, а есть практическое ее бытие. И здесь, конечно, очень важны такие понятия, как дом, его обустройство, его благолепие, порядок в нем. Семья как малая Церковь подразумевает и жилище, и все, что в нем обустроено, и все, что в нем происходит, соотносимым с Церковью с большой буквы как храмом и как домом Божиим. Не случайно во время чина освящения всякого жилища читается Евангелие о посещении Спасителем дома мытаря Закхея после того, как тот, увидев Сына Божия, обещал все неправды, им допущенные по его служебному положению, покрыть многажды. Священное Писание говорит нам здесь в том числе и о том, что и наш дом должен быть таким, что, если Господь видимо станет на его пороге, как Он всегда стоит невидимо, ничто бы не остановило Его от того, чтобы Он мог сюда войти. Ни в наших отношениях друг с другом, ни в том, что в этом доме можно увидеть: на стенах, на книжных полках, в темных углах, ни в том, что стыдливо скрывается от людей и что нам бы не хотелось, чтобы увидели другие.
Все это в общей совокупности и дает понятие дома, от которого неотделимо и благочестивое в нем внутреннее устроение, и внешний порядок, к чему и должна стремиться каждая православная семья.
5. Говорят: мой дом – моя крепость, но, с христианской точки зрения, не стоит ли за этим любовь только к своим, как будто то, что вне дома, – это уже чужое и враждебное?
Тут можно вспомнить слова апостола Павла: «…Доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере» (Гал. 6, 10). В жизни каждого человека есть как бы концентрические круги общения и степени близости к тем или иным людям: это все живущие на земле, это члены Церкви, это члены конкретного прихода, это знакомые, это друзья, это родственники, это семья, самые близкие люди. И само по себе наличие этих кругов естественно. Жизнь человеческая так устроена Богом, что мы существуем на разного рода уровнях бытия, в том числе и на разных кругах соприкосновения с теми или иными людьми. И если понимать приведенное английское изречение «Мой дом – моя крепость» в христианском смысле, то это означает, что за уклад моего дома, за строй в нем, за отношения внутри семьи я отвечаю. И я не просто берегу свой дом и не дам никому в него вторгнуться и его разрушить, но я осознаю, что прежде всего мой долг перед Богом – этот дом сохранить.
Если эти слова понимать в мирском смысле, как построение башни из слоновой кости (или из любого другого материала, из которого возводятся крепости), построение некоего изолированного мирка, где нам и только нам хорошо, где мы как будто (впрочем, разумеется, иллюзорно) защищены от внешнего мира и куда мы еще подумаем – всякому ли позволить войти, то такого рода стремления к самоизоляции, к уходу, отгораживанию от окружающей действительности, от мира в широком, а не в греховном смысле слова, христианин, конечно, должен избегать.
6. Можно ли своими сомнениями, связанными с какими-то богословскими вопросами или непосредственно с жизнью Церкви, делиться с близким тебе человеком, который более воцерковлен, чем ты, но который ведь тоже может ими искуситься?
С тем, кто действительно воцерковлен, можно. Не нужно этих своих сомнений и недоумений доносить до тех, кто еще находится на первых ступенечках лествицы, то есть пребывает в меньшей близости к Церкви, чем ты сам. А тот, кто крепче тебя в вере, должен и большую ответственность нести. И в этом нет ничего недолжного.
7. Но надо ли нагружать своих близких собственными сомнениями и бедами, если ты ходишь на исповедь и окормляешься у духовника?
Безусловно, христианин, имеющий минимальный духовный опыт, понимает, что безотчетное выговаривание до конца, без понимания того, что это может принести его собеседнику, даже если это самый родной человек, никому из них не на пользу. Откровенность и открытость должны иметь место в наших отношениях. Но обрушивание на ближнего всего того, что в нас накопилось, с чем мы сами не справляемся, – проявление нелюбви. Тем более, что у нас есть Церковь, куда можно прийти, есть исповедь, Крест и Евангелие, есть священники, которым на это дана благодатная помощь от Бога, и свои проблемы нужно решать здесь.
Что касается нашего выслушивания другого, то да. Хотя, как правило, когда близкие или менее близкие люди говорят об откровенности, они подразумевают скорее то, чтобы кто-то из близких был готов услышать их, чем то, что они сами готовы слушать кого-то. И вот тогда – да. Делом, долгом любви, иной раз и подвигом любви будет слушать, слышать и принимать скорби, неустроенности, неупорядоченности, метания наших ближних (в евангельском смысле этого слова). То, что мы воспринимаем на себя, – это исполнение заповеди, то, что мы накладываем на других, – это отказ от несения своего креста.
8. А делиться ли со своими самыми близкими той духовной радостью, теми откровениями, которые тебе по благодати Божией было дано пережить, или опыт богообщения должен быть только твоим личным и нераздельным, иначе полнота и цельность его теряются?
Лучше сто раз проверить перед тем, как поделиться. Должно быть очень много совпадений, внутренних соответствий, должна сложиться ситуация, подразумевающая открытость двух людей друг другу; должна быть не только твоя готовность рассказать и донести, но и возможность со стороны другого человека именно сейчас услышать то, что ты ему хочешь сказать. Наконец, должно быть то очевидное желание прежде всего этому конкретному любимому человеку, этим конкретным повествованием, рассказом о своем духовном опыте принести некоторую пользу, благо. И лишь при совпадении всех этих условий такое возможно. Но это не бывает часто, может быть, всего несколько раз за всю жизнь получается вот так, от сердца к сердцу, передать то, что для тебя уже несомненно, что для тебя стало реальностью выше реальности видимой. Однако это не то, о чем можно сказать за завтраком или возвращаясь со службы: а знаешь, родной, вот стояла я сегодня на литургии, и когда врата Царские открылись, мне показалось, что вокруг главы священника яко нимб сиял и огонь в Чашу сходил при Причащении. Так такое не рассказывается. Ведь здесь не должно быть ни слова фальши, а нам так хочется раскрасить эти наши повествования, особенно, конечно, тому, кто словом как-то владеет, и не то что неправды, а чуть-чуть литературы добавить. И все, грамм литературы уничтожает все.
9. У мужа и жены должен быть один духовный отец?
Это хорошо, но не непременно. Допустим, если он и она из одного прихода и кто-то из них воцерковился позднее, но стал ходить к тому же духовному отцу, у которого другой уже какое-то время окормлялся, то такого рода знание семейных проблем двух супругов может помочь священнику дать трезвый совет и предостеречь их от каких-то неверных шагов. Однако считать это непременным требованием и, скажем, молодому мужу побуждать свою жену оставить ее духовника с тем, чтобы она теперь ходила в тот приход и к тому священнику, у которого он исповедуется, нет никаких оснований. Это в прямом смысле слова духовное насилие, которое не должно иметь места в семейных отношениях. Тут можно лишь пожелать в тех или иных случаях расхождения, разномыслия, внутрисемейных нестроений прибегать, но исключительно только по взаимному согласию, к совету одного и того же священника – когда-то духовника жены, когда-то духовника мужа. Как бы полагаться на волю одного священника, чтобы не получить разные советы по какой-то конкретной жизненной проблеме в силу, быть может, того, что и муж, и жена изложили ее каждый своему духовнику в крайне субъективном видении. И вот они возвращаются домой с этими полученными советами и что им дальше после этого делать? У кого теперь выяснять, какая рекомендация более правильная? Поэтому, я думаю, что разумно мужу и жене в каких-то серьезных случаях обращаться с просьбой рассмотреть ту или иную семейную ситуацию именно к одному священнику.
10. Что делать родителям, если возникают разногласия с духовным отцом их ребенка, который, скажем, не разрешает ему заниматься балетом?
Если речь идет об отношениях духовного чада и духовника, то есть, если сам ребенок или даже по побуждению близких вынес решение того или иного вопроса на благословение духовного отца, то, вне зависимости от того, какие изначально были побуждения у родителей, бабушек и дедушек, данным благословением, безусловно, и нужно руководствоваться. Другое дело, если разговор о принятии решения зашел в беседе общего характера: допустим, священник высказал свое отрицательное отношение или вообще к балету как виду искусства или, в частности, к тому, чтобы именно этот ребенок занимался балетом, в таком случае здесь еще есть некоторая область для рассуждения прежде всего самих родителей и для прояснения со священником тех побудительных причин, которыми они располагают. Ведь необязательно родители должны представлять своего ребенка, делающим блистательную карьеру где-нибудь в «Ковент-Гардене», – у них могут быть и благие основания, чтобы отдать ребенка заниматься балетом, к примеру для борьбы с начинающимся от многосидения сколиозом. И думается, что если речь идет о такого рода побуждениях, то родители, бабушки-дедушки найдут понимание у батюшки.
Но занятие или незанятие подобного рода делом – чаще всего вещь нейтральная, и если нет желания, можно и не советоваться со священником, а уж коли желание поступить по благословению исходило от самих родителей, которых никто за язык не тянул и которые просто предполагали, что сформировавшееся у них решение будет покрыто некоей санкцией свыше и тем самым ему будет придано невиданное ускорение, то в таком случае нельзя пренебрегать тем, что духовный отец ребенка по каким-то причинам не благословил его именно на это конкретное занятие.
11. Стоит ли обсуждать с маленькими детьми большие семейные проблемы?
Нет. Не надо возлагать на детей бремя того, с чем и нам самим непросто бывает справиться, отягощать их нашими собственными проблемами. Другое дело, ставить их перед теми или иными реалиями общей с ними жизни, к примеру, что «в этом году мы не поедем на юг, потому что папа не может летом взять отпуск или потому что деньги нужны на пребывание бабушки в больнице». Такого рода знание того, что в действительности в семье происходит, необходимо для детей. Или: «Пока не можем тебе купить новый портфель, так как и старый еще хорош, а в семье не так много денег». Подобного рода вещи необходимо говорить ребенку, но таким образом, чтобы не подключать его к сложности всех этих проблем и того, как мы их будем решать.
12. Сегодня, когда паломнические поездки стали повседневной реальностью церковной жизни, появился особый тип духовно экзальтированных православных, и особенно женского пола, которые ездят по монастырям от старца к старцу, все знают о мироточивых иконах и об исцелениях бесноватых. Оказаться с ними в поездке – смутительно даже для взрослых верующих. Тем более для детей, которых это может только отпугнуть. В этой связи брать ли их с собой в паломничества и вообще в состоянии ли они выдерживать такие духовные нагрузки?
Поездка поездке рознь, и нужно соотносить их как с возрастом детей, так и с длительностью и сложностью предстоящего паломничества. Разумно начинать с коротких, одно-, двухдневных поездок по городу, где вы живете, по близлежащим святыням, с посещением того или иного монастыря, кратким молебном перед мощами, с омовением в источнике, что дети очень любят по своей природе. А затем, по мере их взросления, брать и в более длительные поездки. Но только тогда, когда они к этому уже подготовлены. Если мы поедем в тот или иной монастырь и окажемся в достаточно заполненном храме на всенощном бдении, которое будет продолжаться пять часов, то ребенок должен быть к этому готов. Так же, как и к тому, что в монастыре, к примеру, к нему могут строже отнестись, чем в приходской церкви, и хождение с места на место не будет поощряться, а деться ему, чаще всего, больше будет некуда, кроме самого храма, где совершается богослужение. Поэтому нужно реально рассчитывать силы. Кроме того, лучше, конечно, если паломничество с детьми совершается вместе с вашими знакомыми людьми, а не с совершенно неизвестными вам людьми по купленной в той или иной туристическо-паломнической фирме путевке. Ибо собраться вместе могут люди очень разные, среди которых могут оказаться не только духовно экзальтированные, доходящие до фанатизма, но и просто люди с разными воззрениями, с разной степенью терпимости в усвоении чужих взглядов и ненавязчивости в изложении своих, что иной раз может оказаться для детей, еще недостаточно воцерковленных и укрепленных в вере, сильным соблазном. Поэтому я бы советовал с большой осторожностью брать их в поездки вместе с незнакомыми людьми. Что касается паломнических путешествий (для кого это возможно) за рубеж, то тут тоже много всего может наложиться. В том числе, и такая банальная вещь, что сама по себе светски-мирская жизнь той же Греции или Италии или даже Святой Земли может оказаться настолько любопытной и привлекательной, что главная цель паломничества от ребенка уйдет. В таком случае будет один вред от посещения святых мест, скажем, если больше запомнится итальянское мороженое или купание в Адриатическом море, чем молитва в Бари у мощей святителя Николая Чудотворца. Поэтому, задумывая такие паломнические поездки, нужно мудро их выстраивать, учитывая все эти факторы, как и множество других, вплоть до времени года. Но, конечно, детей можно и нужно брать с собой в паломничества, просто при этом никоим образом не снимая с себя ответственности за то, что там будет происходить. И главное – не предполагая, что сам факт поездки уже даст нам такую благодать, что и никаких проблем не будет. На самом деле чем больше святыня, тем больше возможность тех или иных искушений при нашем ее достижении.
13. В Откровении от Иоанна сказано, что не только «неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь – в озере, горящем огнем и серою», но и «боязливых» (Откр. 21, 8). А как бороться со своими страхами за детей, мужа (жену), к примеру, если они долго и по необъяснимым причинам отсутствуют или где-то путешествуют и от них неоправданно давно нет известий? И что делать, если страхи эти разрастаются?
Эти страхи имеют общее основание, общий источник, и, соответственно, борьба с ними должна иметь некоторый общий корень. Основа страхования – маловерие. Страшливый – тот, кто мало Богу доверяет и кто по большому счету толком не полагается на молитву – ни свою, ни других, которых просит молиться, так как ему без этого было бы совсем страшно. Поэтому нельзя вдруг перестать быть страшливым, здесь нужно серьезно и ответственно браться за то, чтобы дух маловерия из себя шаг за шагом вытравлять и побеждать его возгреванием, упованием на Бога и сознательным отношением к молитве, таким, что если мы говорим: «Спаси и сохрани», – мы должны верить, что Господь исполнит то, о чем мы просим. Если мы говорим Пресвятой Богородице: «Не имамы иные помощи, не имамы иные надежды, разве Тебе», то мы действительно имеем эту помощь и надежду, а не просто слова красивые говорим. Тут все определяется именно нашим отношением к молитве. Можно сказать, что это частное проявление общего закона духовной жизни: как живешь, так молишься, как молишься, так живешь. Вот если ты молишься, соединяя со словами молитвы действительное обращение к Богу и упование на Него, тогда и будешь иметь опыт того, что молитвенное предстояние за другого человека – не пустая вещь. И тогда, когда страх нападет на тебя, ты встанешь на молитву – и страх отступит. А если ты молитвой просто пытаешься прикрыться как неким внешним щитом от своего истерического страхования, то оно будет возвращаться к тебе раз за разом. Так что здесь надо не столько бороться в лоб со страхами, сколько радеть об углублении молитвенной жизни.
14. Жертва семьи на Церковь. Какой должна быть?
Думается, если человек, особенно в трудных жизненных обстоятельствах, имея упование на Бога не в смысле аналогии с товарно-денежными отношениями: я дам – мне отдастся, а в благоговейном уповании, с верой, что это приемлется, оторвет нечто от семейного бюджета и отдаст Церкви Божией, отдаст другим людям Христа ради, то получит за это сторицей. И лучшее, что мы можем сделать, когда не знаем, как еще помочь нашим близким, – пожертвовать чем-то, хотя бы даже и материальным, если не имеем возможности принести Богу что-то другое.
15. В книге «Второзаконие» иудеям было предписано, какую пищу можно и какую нельзя вкушать. Нужно ли придерживаться этих правил православному человеку? Нет ли здесь противоречия, ведь Спаситель сказал: «…Не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека» (Мф. 15, 11)?
Вопрос о пище был решен Церковью в самом начале исторического пути – на Апостольском Соборе, о котором можно прочитать в «Деяниях святых апостолов». Апостолы, руководимые Духом Святым, решили, что обращенным из язычников, каковыми мы все фактически являемся, достаточно воздерживаться от пищи, которая приносится для нас с мучительством для животного, а в личном поведении воздерживаться от блуда. И этого достаточно. Книга же «Второзаконие» имела свое несомненное Богооткровенное значение в конкретном историческом периоде, когда множественность предписаний и регламентаций, касающихся как пищи, так и других сторон бытового поведения ветхозаветных иудеев, должна была охранить их от ассимиляции, слияния, смешения с окружающим океаном почти всемирного язычества.
Только таким частоколом, оградой специфического поведения можно было тогда помочь не только сильному духом, но и немощному человеку удержаться от стремления к тому, что мощнее по государственности, веселее по жизни, проще по человекоотношению. Поблагодарим Бога за то, что мы ныне живем не под законом, а под благодатью.
16. Нужно ли жене читать вслух молитву пред едой, если ее неверующий муж воспринимает это с небрежением, чуть ли не как религиозный фанатизм: мол, мы не в монастыре живем?
Исходя из иных опытов семейной жизни, мудрая жена сделает вывод, что капля камень точит. И муж, сначала раздражающийся на чтение молитвы, даже выражающий свое возмущение, ёрничающий, издевающийся, если жена проявит мирную неотступность, через какое-то время перестанет отпускать шпильки, а через какое-то и привыкнет к тому, что никуда от этого не деться, бывают ситуации и похуже. А пройдут годы – глядишь, и прислушиваться начнет, что это за слова молитвы произносятся перед едой. Мирная неотступность – это лучшее, что можно проявить в такой ситуации.
17. Не является ли лицемерием то, что православная женщина в церковь, как и положено, ходит только в юбке, а дома и на работе в брюках?
Неношение брюк в нашей Русской Православной Церкви есть проявление прихожанками уважения к церковным преданиям и обычаям. В частности, к такому пониманию слов Священного Писания, запрещающих мужчине или женщине надевать одежду противоположного пола. А так как под мужской одеждой мы преимущественно понимаем брюки, то и от ношения их в церкви женщины естественным образом воздерживаются. Конечно же, такая экзегеза не приложима буквально к соответствующим стихам «Второзакония», но будем при этом помнить и слова апостола Павла: «…Если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего» (1 Кор. 8, 13). По аналогии любая православная женщина может сказать, что если она ношением брюк в храме лишит покоя хотя бы нескольких стоящих рядом с ней на богослужении, для которых это неприемлемая форма одежды, то по любви к этим людям она в следующий раз, идя на литургию, не наденет брюки. И это не будет лицемерием. Ведь дело не в том, чтобы женщине вообще никогда не носить брюк ни дома, ни на даче, а в том, чтобы, уважая церковные обычаи, существующие доныне, в том числе и в сознании многих верующих людей старшего поколения, не нарушать их покоя на молитве.
Страница 1 — 1 из 2
Начало | Пред. | 1 2 | След. | Конец | Все
© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru
Семья – это Малая Церковь!
Семья – это Малая Церковь!
Здравствуйте, дорогие посетители нашего православного островка!
Церковь Христова состоит из Малых Церквей – которые есть не что иное, как православные семьи. Значение семьи трудно переоценить. Все наше общество держится семьей, семейными ценностями. До тех пор, пока существует институт Семьи, мы на правильном пути. Нам необходимо хранить и беречь семью, ибо без нее невозможна полноценная жизнь, воспитание детей, спокойная старость. Но что же такое – семья? Каково ее предназначение?
Союз мужчины и женщины в Священном писании всегда сравнивается с союзом Христа и Церкви. Так должен любить муж жену, как Христос возлюбил Церковь. Высочайшее духовное предназначение этого союза подтверждается тем, что благодать объединяет двух людей в единую плоть. То же происходит и в Церкви, где люди объединяются духом святым, Плотью Кровью Христовыми в единое тело Христово. Поэтому мы и говорим о семье, как о малой Церкви.
Это союз людей, которые в семье живут христианскими идеалами и церковной жизнью. Как изобразить счастье супружества, которое заключает сама Церковь, которое утверждает молитва, запечатлевает благословение, объявляют Ангелы и окончательно Отец! Как удивительно слияние двух сердец, соединенных одною надеждою, одним учением, одним законом! Они два в одной плоти, а где плоть одна, там и дух один.
В Таинстве брака Господь вносит Себя в сердцевину супружества; Он становится средоточием семьи. И только Господь оживотворяет и по-настоящему созидает семью, дает супругам и силы, и любовь, и мудрость. Супруги должны искать Бога, Его любовью жить и не уклоняться от Него! Ибо «Без меня не можете делать ничего(Ин.15.5)» — говорит нам Господь. Апостол Павел говорит: «Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос(1Кор.3,11)»
Никакие иные цели, кроме жизни во Христе, семью, как Церковь, не создадут: ни просто человеческая любовь, ни воспитание и устройство детей, ни совместный быт и улучшение его, ни что иное; но только Христос, — а Он придает всему этому смысл, крепость, совершение, и во всем этом – залог жизни вечной.
Помоги Господи всем нам помнить об этом и прилагать все от нас зависящее, чтобы сохранять наши семьи!
<< На главную страницу Духовное чтение >>
Похожий материал:
Об авторе: редактор Татиана « Предыдущая запись Следующая запись »
Беседы с батюшкой. Православная семья
Здравствуйте, дорогие посетители православного сайта «Семья и Вера»!
Современная семья – это союз мужчины и женщины, у которых рождается один, максимум два ребенка. В современной семье живет множество сложных и, порой, неразрешимых проблем. Вместо любви и взаимных уступок процветает эгоизм и нетерпение…
Православная семья – это благословенный Богом союз мужчины и женщины, которые рождают трех, четырех и более детей. В православной семье неразрешимых проблем — нет. Ибо, построив семью на Заповедях Божьих и Евангельском учении, супруги всегда знают ответы на вопросы, и, прилагая труд, с Божьей помощью, решают различные жизненные задачи. В православной семье живет радость, счастье, настоящая любовь и нежность. Все это является плодом взаимопомощи и самоотверженности.
В нынешней передаче “Беседы с батюшкой” телеканала “Союз”, затронута тема православной семьи, где настоятель храма Вознесения Господня г. Кимры Тверской митрополии протоиерей Андрей Лазарев дает ответы на различные семейные вопросы.
Ведущий Денис Береснев
Записала Елена Кузоро
(Расшифровка выполнена с минимальным редактированием устной речи)
– Здравствуйте, отец Андрей! Благословите наших телезрителей.
– Добрый вечер, дорогие телезрители! Бог благословит.
– Сегодня тема нашей передачи – «Православная семья: проблемы и пути их решения». Что такое здоровая православная семья и почему таких семей так немного сейчас?
– Как говорится, как Бог благословил: в здоровой православной семье должен быть муж, жена и много детей. И главной целью православной семьи должна быть любовь, служение любимым людям: любимому мужу, любимой жене и любимым детям. И образец этой православной семьи перед нами (показывает на заставку, где изображена царская семья Николая II).
– Сколько детей должно быть в здоровой семье?
– Не меньше трех, наверное. Когда меньше, мы начинаем любить не ближних, а себя. Все-таки смысл семейной жизни – это любовь не к себе, а именно к своим ближним, к тем, кто дарован тебе судьбой, кого дал тебе Господь в твоей земной жизни. Православная семья – это общий крест, который дается всем в семье, общесемейный крест, который нужно понести. До семейной жизни у каждого из нас есть свой какой-то крест, свой путь, а когда семья, тогда крест у нас общий.
– Почему именно царская семья является примером православной семьи?
– Потому что мы как раз и видим эту веру, эту любовь, это крестоношение в конце жизненного пути царя Николая, царицы Александры, их детей. И мы видим их на одной Голгофе, на одном кресте: семеро на одном кресте.
– А был выбор у царской семьи? Был ли какой-то другой путь, кроме как Голгофа?
– Мы постоянно перед выбором, и выбор есть, конечно, у каждого из нас, каким путем пойти. Но они сознательно пошли своим путем и вошли в Царство Небесное.
– То есть это пример жертвенной любви?
– Да.
– А жертвенная любовь возникает уже в созданной семье, то есть ее нужно воспитать? Либо она возникает до создания семьи? Как это происходит?
– К такой любви нужно готовиться, нужно воспитаться; опять же в полноценной православной семье все это дается, в большой православной семье, где есть старшие, младшие, особое отношение к отцу, матери, к старшим, младшим братьям и сестрам. Все воспитывается от рождения. Человек рождается в большой семье, и он уже знает свое место, свою ответственность. Живя в этой семье, человек получает правильное воспитание для того, чтобы быть готовым потом явить эту любовь уже в своей семейной жизни.
– Какие главные качества должны воспитываться в человеке, чтобы он был готов создать здоровую православную семью?
– Наши главные христианские ценности. Все нам дано в заповедях Божиих. Наша вера, наш Бог, наша Церковь дают все эти ценности, чтобы создать православную семью.
– Почему так немного здоровых православных семей в современном мире?
– Это последствия тех событий, которые мы теперь вспоминаем, которые произошли тогда, сто лет назад, в 1917 году. Смотрите, в Библии написано, что человек отвечает за грехи своих родителей до четвертого поколения. Четыре поколения – это ровно сто лет. Ровно сто лет назад был 1917 год. Это последствия той великой катастрофы, которая произошла на нашей земле, последствия той трагедии, последствия XX столетия.
Почему нет сейчас полноценных православных семей? Потому что мужчин не стало, во-первых. Это и Первая мировая война, это и гражданская война, а потом сталинский ГУЛАГ, Великая Отечественная война… Ведь лучшие шли защищать свою Родину с оружием в руках, лучшие погибали, полагали свои души за веру, царя и Отечество, а потом за веру, Отечество, своих родных и близких. И этот эксперимент воинствующего атеизма в нашей стране очень дорогой ценой обошелся и до сих пор обходится: мы потеряли почти половину населения. До 1917 года в России проживало примерно 140 миллионов человек; 70 миллионов – наши потери только в первой половине XX столетия. Лучшие мужчины ушли. Женщины оставались хранительницами семейного очага, они растили, воспитывали детей, были заняты, несли свой тяжкий крест. В XX веке это они вымолили наше поколение, наших детей (своих внуков), и благодаря молитвам наших великих русских женщин мы теперь живем, имеем возможность ходить в храмы Русской Православной Церкви. Но вот мужчин не стало.
Потом мы помним Афганистан и очень сложные 90-е годы, когда нас захлестнула волна наркомании, алкоголизма. Об этих проблемах мы тоже будем сегодня говорить. Но если нет мужчины, нет семьи. Наверное, это главная причина: то, что мы теперь имеем последствия 1917 года, ровно четыре поколения назад. В чем спасение? Конечно, в покаянии. Мы об этом хорошо знаем. Кто из нас покаялся за то, что произошло тогда, хотя мы в прямом смысле не причастны к этой катастрофе? Но как жили мы в середине XX столетия, в кого верили, кому поклонялись? Кого мы тогда слушали? Вот в чем должно быть наше покаяние и спасение, конечно, тоже.
– Каждый современный человек, живущий спустя сто лет после той трагедии, должен, как я понимаю, принести личное покаяние? Или как он должен покаяться в тех событиях, к которым он не был лично причастен? Каким образом происходит покаяние?
– Мы имеем возможность попросить у Бога прощения за тех, кого нет теперь с нами в этой земной жизни, что мы, собственно, и делаем, совершая заупокойные богослужения. «Господи, прости им, не ведали, что творили, наши прапрадеды, наши прадеды, наши деды».
– Молиться за своих предков?
– Молиться, конечно, за своих предков.
– Это и будет как раз покаянием?
– Это и будет покаяние, не повторять их ошибки.
– Если создание православной семьи зависит от мужчины, то какова роль мужчины и какова роль женщины в семье?
– Мужчина должен быть мужественным прежде всего, а не женственным, какими мы сейчас видим многих мужчин. Мужчина должен быть сильный, ответственный, нравственный, должен иметь способность любить свою семью: жену и детей; отвечать за них, взять ответственность не только за себя и свою жизнь, но и за жизнь своей семьи. Мужчинам сложнее, мужчина должен быть в семье, но у него должно еще быть и любимое дело, которое бы приносило доход, обеспечивающий благополучие семьи. А женщинам проще, женщина создана только для любви: любить мужа, своих детей – вот вся женская карьера, собственно говоря. Любить и быть любимой.
– Когда говорят, что женщина должна выстраивать карьеру, обязательно посвящать свое время какому-то делу подобно мужчине, – это все изломы?
– Это говорят от недостатка любви. Когда женщина недополучает любовь в своей семье от самых близких людей, она начинает искать себя во внешней жизни. А если женщину любить по-настоящему, ей никакая карьера будет не нужна, она будет счастливой.
Я приведу такой простой пример (я его всегда привожу, когда совершаю таинство Крещения). Вот говорят: смысл жизни – служение Богу и ближним, в этом счастье человека, когда он себя отдает. В какой момент женщина бывает самой-самой счастливой? Когда она рожает ребеночка. Женщина самая счастливая в этот момент, потому что вся ее жизнь посвящается этому ребенку. Вот оно счастье. Оно начинает открываться, потому что тогда человек действительно полностью воплощает в себе образ и подобие Божие. Он являет даже не человеческую, а божественную любовь, то есть он живет не для себя. И поэтому вот оно – это человеческое и неземное даже счастье, когда в семье появляется ребенок. Ребенок преображает, конечно, всю семью, но прежде всего женщину. Он делает женщину счастливой.
– Почему так важно воспитывать мужественность в мальчике и женственность в девочке?
– Конечно, поэтому и должна быть полноценная семья, каких мало сейчас. В основном мамы воспитывают детей, папа отсутствует по известным причинам, мы о них сказали уже. Но женщина не может воспитать воина. Она, конечно, будет и любить, и ухаживать, но вот этого мужества она все-таки не сможет дать своему сыну, поэтому мальчика должен воспитывать в семье отец, а девочку должна воспитывать мама. Тогда будет правильное воспитание. Как воспитывать? Только примером личной жизни, конечно же. Мальчик должен видеть перед собой отца, мужчину, сильного, ответственного, целеустремленного, самое главное – любящего жизнь человека, чтобы научиться этой любви.
– А если семья все-таки неполноценная, то какие есть пути движения к истинным семейным ценностям?
– Это сложно в наше время, но у нас всегда есть выход (имею в виду у православных христиан) – это наша духовная семья. Мы ходим в храм, где можем войти в эту духовную семью и тем самым являть любовь к Богу и своим ближним и получать эту любовь от тех, кто рядом с тобой во Христе, кто сейчас идет по жизни, несет свой крест, заботится о своей душе и молится за своих ближних. Духовная семья – это выход для нас, то есть возможность объединяться в наших духовных семьях. Мы можем помогать чужим детям, можем быть прекрасным примером для чужих детей. И наши мужчины, и наши женщины могут быть примером и для мальчиков, и для девочек. Действительно, это выход для нас, православных.
– Все-таки, наверное, сложно создать крепкую духовную семью на приходе. Расскажите, пожалуйста, об опыте Вашего храма, что Вам удалось сделать на этом поприще?
– Но у нас в храме не только духовная семья, у нас есть еще и лечебная семья: работает Центр помощи наркозависимым, помогающий людям, страдающим алкоголизмом. В нашем центре сейчас много женщин, которым мы помогаем обрести смысл этой земной жизни, обрести утерянную свободу, здоровье, счастье, надежду. И наша семья называется «Терапевтическое сообщество». Терапевтическое – значит лечебное, а сообщество – значит семья. И у наших воспитанников есть уникальнейшая возможность, получая профессиональную помощь в очень непростой программе, проходя лечение, еще получить самую главную помощь, которую мы все в свое время недополучили, – прожить в большой семье.
– Именно в большой?
– Да, прожить в большой семье, получить правильное воспитание, которое мы недополучили в свое время. Потому что все, конечно, из семей, где было один-два ребенка, где чаще всего воспитывала одна мама, где не было правильного воспитания. Воспитывала улица, компания какая-то. Или, как мы видим сейчас, наших детей воспитывает виртуальный мир. А в нашей лечебной семье действительно можно получить правильное воспитание.
Это уникальная возможность, и мы нашим воспитанникам и воспитанницам об этом постоянно говорим: «Не торопитесь в эту жизнь, из которой вы пришли; у вас есть возможность быть младшими детьми в этой семье, то есть заново родиться в жизнь. У вас есть возможность быть средними, старшими детьми, у вас будет возможность побыть даже родителями в этой семье уже на волонтерском этапе, когда вы будете заканчивать программу, когда будете передавать свой личный опыт тем, кто идет за вами». Вот это главное, наверное, что мы даем на нашем приходе в центре помощи зависимым от наркотиков и алкоголя. Это уникальный опыт семейной жизни: здесь у вас и отец, и мать, и старшие братья и сестры, и младшие. Кого-то нужно и побаиваться немного, кого-то нужно уважать, любить, к кому-то нужно быть снисходительнее, прощать грехи тех, кто идет за вами. Это уникальный, бесценный опыт.
– Почему полноценное воспитание возможно именно в большой семье? В чем минус семьи, где только один ребенок?
– Потому что в такой семье, где один ребенок, все живут ради себя, там почти никакой ответственности нет. Папа живет ради себя, когда ребенок подрастает, мама тоже ради себя; ребенок живет какой-то своей жизнью; там семьи в принципе и нет. Когда нет семьи, о каком воспитании можно говорить? А если семья вообще неполноценная? Чаще всего, если в семье нет отца, нет мужа, о каком полноценном воспитании можно говорить тогда? И ребенка тогда начинает воспитывать не только внешний мир, а еще и виртуальный, который очень опасен, о котором взрослые чаще всего ничего не знают.
Сейчас мы стали уже узнавать, к каким последствиям приводит в последнее время это виртуальное воспитание, к чему мы теперь подошли. Это катастрофа, конечно, и с этим надо что-то делать. Прошли этот путь бездуховности, атеизма, ложных ценностей и целей, которые мы ставили перед собой (жизнь – это удовольствие, возьми от жизни все, жизнь – это наслаждение), а заканчивается все наркотой. Смысл жизни нам дает любовь, не человеческая, а Божественная. И символ этой любви мы все носим на своей груди. Смысл жизни – крестоношение, любовь, но любовь крестная, которую явили наши царственные мученики. Смысл жизни – служение Богу и своим ближним, у каждого на своем месте, куда бы Господь ни определил тебя: будь ты президент, или министр, или священник, учитель, врач или рабочий. Смысл жизни – это не зарабатывание материальных средств, это служение, как говорили в нашем народе до 1917 года: «Положите души свои за веру, царя и Отечество». Вот это крестная любовь.
– Неужели эти вещи утеряны? Неужели виртуальный мир может вытравить то, что было создано многими поколениями?
– Четыре поколения. Первая половина XX столетия – это, наверное, еще плоды той духовности, той великой православной русской культуры, тех традиций. Помните, в 1937 году была перепись населения? Сталин решил посмотреть, есть ли еще вера у русского народа, больше половины населения в анкете не побоялись написать, что они верующие, православные люди. Поэтому и начались тогда эти страшные гонения, началась пятилетка безбожника, которая должна была закончиться в 1942 году, когда должны были быть уничтожены все священнослужители, разрушены все храмы. И, наверное, так бы и произошло, если бы Господь не попустил тогда на нашу землю внешнего врага, остановившего это безумие, эту братоубийственную бойню, это самоубийство, к которому подошел весь наш народ к 40-м годам, к концу первой половины 20-го столетия.
А вторая половина века – новые соблазны, атеизм. Ведь самая страшная сказка, которую могли придумать люди на земле, что человек появился на земле от какого-то животного, был создан не по образу и подобию Божию, что человек не богоподобное существо, а произошел от обезьяны. Это самая страшная сказка, потому что обезьяне никакая ответственность не нужна, а мы об ответственности сегодня говорим. А обезьяне ни Бог не нужен, ни совесть, ни вера, ни Церковь…
– И потомку обезьяны соответственно…
– Не нужны ни история, ни культура, поэтому всё и порушили, веря в эту самую страшную сказку. Я недавно посмотрел один очень интересный график. Оказывается, в мире всего 2% атеистов, неверующих. Это 138 миллионов человек. У нас в России сейчас 140 миллионов. Мне сразу пришла мысль, что это у нас эти 138 миллионов сейчас живут, на нашей территории, поэтому мы с вами так и живем. В мире нет неверующих людей. Атеизм был выведен у нас, отсюда все наши беды, духовная разруха, когда человек ни в кого и ни во что не верит. Если он живет только одним днем, если отрекся в принципе от всех ценностей, даже от самого себя, от своей совести, своей истории, традиций, то опоры нет, корней нет. Где силы брать?
А вот ответ: это возвращение к самим себе, к своим духовным, культурным и историческим корням. Вот наш путь: не на север, не на восток, не на запад, не на юг, как многие думают, что-то там ищут за горизонтом, а вглубь, к своим корням. И там как раз наша сила, наше вдохновение, наша надежда, наши будущие полноценные семьи. Вот пример, вот наши корни, вот они – перед нами (показывает на изображение царской семьи), вот образец православной семьи. Он не впереди, он сзади, в глубине. Они, конечно, впереди – в Царствии Небесном, они нас там ждут. Если говорить в духовном смысле, конечно, они нас очень опередили. И дай Бог быть нам всем вместе с ними, когда мы пройдем свой путь по этой жизни.
– Справедливо ли будет сказать, что подвиги Великой Отечественной войны, трудовые подвиги в советское время, которые приписываются именно достижению советской идеологии, на самом деле это как бы та самая сила корней, которая еще осталась в людях, то эхо православия, которое было заложено столетиями? Звучит ли это эхо сегодня, после ста лет со дня отречения государя Николая?
– То, что мы есть, – конечно, это чудо, дарованное нам свыше нашим Спасителем молитвами новомучеников и исповедников Российских, и во главе этого сонма новомучеников, конечно, наш царь Николай. Нас бы уже, наверное, и не должно было быть на нашей Русской земле, если бы не молитвы наших новомучеников, если бы не их подвиг, если бы не молитвы наших бабушек (я помню 70–80-е годы), если бы не Сама Царица Небесная, Которая приняла от царя символы царской власти, скипетр и державу… Державная икона Божией Матери была явлена в день отречения царя Николая от престола, это новая святыня на нашей земле. Сама Царица Небесная правит, и Ее молитвами мы спасаемся теперь в наше непростое время.
– Расскажите, пожалуйста, побольше о своем Центре. И как семейные ценности прививаются у вас в Центре?
– У нас есть уникальная возможность прикоснуться к этим ценностям, потому что в Центре программа смешанная. Есть и молодые мужчины, и молодые женщины. И, конечно, правила очень строгие. Непозволительны отношения. Это нарушение правил, но тем не менее все-таки есть возможность воспитать в себе уважение к женщине, к мужчине. И мы сейчас видим результат нашей работы. Женщин мы стали брать совсем недавно, пошли на риск, и отчисления из программы были. Тем не менее эта программа работает. Во всем мире «Терапевтическое сообщество» – это программа для мужчин и женщин, смешанная, поэтому мы не стали отступать от этого и сознательно пошли на трудности. Но эти первые трудности мы преодолели, и у нас сейчас работают выпускницы, замечательные молодые женщины, которые выходят в жизнь, возвращаются к своим семьям, кто-то к родителям, свободные и счастливые. А самое важное, наверное, с верой и надеждой в душе: с верой во Христа и надеждой на Его милость и помощь, надеждой создать полноценную семью в будущей свободной жизни.
– Вы сказали, что у вас проходят реабилитацию женщины, которые приходят к вам с алкогольной зависимостью. Почему происходит такое страшное явление – женский алкоголизм?
– И с алкогольной, и с наркотической зависимостью. Ответ, наверное, мы знаем уже из нашей беседы: настоящих мужчин не стало, мужественных, сильных, ответственных, любящих. Поэтому наши женщины, к сожалению, теряют смысл этой земной жизни. Для женщины смысл жизни в семье, а когда семью не с кем создать, что остается? Раньше, до 1917 года (может быть, немного позднее), если женщина не встречала свою судьбу, она уходила в монастырь. И было много монастырей – и мужских, и женских. Тогда вера была. Сейчас, в наше время, когда вера у людей отсутствует, очень трудно найти смысл жизни для женщины, если нет рядом любимого человека, если нет детей. К сожалению, вот такая катастрофа. Мы видим, что наша страна спивается, что русские женщины спиваются, видим это уже повсеместно. Это происходит незаметно, ведь женский алкоголизм очень незаметен. Когда мы с ним сталкиваемся в жизни, чаще всего бывает поздно помогать: стадия саморазрушения настолько сильная, что действительно такую женщину очень и очень непросто вернуть к жизни. А вот вовремя заметить и помочь женщине – это очень сложно. Поэтому мы на нашей передаче предлагаем помощь. Если у вас есть такие женщины в семье, на работе, близкие, знакомые, пожалуйста, обращайтесь в наш Центр. Чем раньше, тем лучше, конечно же; мы будем помогать, будем спасать наших женщин, попавших в беду из-за этой страшной зависимости, а правильнее сказать – болезни. Алкоголизм – это уже болезнь, которая лечится, но очень и очень сложно.
– И программа реально помогает избавиться от этой зависимости, есть какие-то добрые примеры? Расскажите о них, пожалуйста.
– Да, программа реально помогает, но для нас это не открытие, потому что мы все проходили практическое обучение в одном из лучших европейских центров, мы видели, как эта программа работает, как помогает молодым мужчинам и женщинам. Но приятно то, что у нас появились первые плоды, появились выпускницы уже нашей программы.
– Первые выпускницы, которые создали семьи? Или нет?
– У кого-то уже была семья, у кого-то еще не было, кто-то будет к родителям возвращаться.
– Но все они исцелились от зависимости?
– О полном исцелении, конечно, сложно говорить; может быть, даже неверно и неправильно. Но мы очень надеемся, что они в своей жизни будут оставаться трезвыми, очень в это верим.
– И главное, наверное, потому, что в вашем Центре, помимо терапевтически проверенной профессиональной программы, еще делается акцент на отношения между людьми внутри реабилитационного процесса. То есть, видимо, те самые семейные ценности, о которых мы сегодня говорим, как бы воскресают в людях и дают им стимул к жизни. Скажите, какова роль духовной составляющей в реабилитации?
– Семейные ценности основаны на вере прежде всего. Мы веруем, даем веру в Бога, мы никого не заставляем верить, у нас нет цели воцерковить наших воспитанников, пациентов, но мы предлагаем выбор, говорим: «Вы попробовали жить без Бога, вы теперь здесь, в лучшем случае вы в православном реабилитационном центре, а могли бы быть где-то совсем в другом месте: или на кладбище, или в местах не столь отдаленных за преступления, связанные с потреблением наркотиков, алкоголя. У нас 80% заключенных оказались в тюрьмах потому, что были нетрезвые; или по статьям, связанным с этой нетрезвостью. Попробуйте жить с Богом, вы ничего не потеряете».
Они делают первые шаги в своей духовной жизни, приходят к покаянию, на богослужения, исполняют свое молитвенное правило, и им это начинает нравиться, у них открывается душа, им доставляет радость их личный опыт духовной жизни, молитвы, покаяние. Они сами потом начинают готовиться к причастию, мы их к этому не принуждаем, предлагаем: «Попробуй исповедоваться, причаститься». Мы готовим их к таинствам, потому что люди приходят совсем издалека, не имея представления о Православной Церкви, о таинствах нашей Святой Церкви. Чтобы все было осознанно, в свое время. Потому что к встрече с Богом, конечно, нужно готовиться, это великая ответственность (и покаяние, и причащение). Чтобы это было не формально, чтобы они реально почувствовали присутствие Христа в своей жизни, своей душе, в своем сердце. Но к этому нужно готовиться.
Как мы говорим: «Причастие – это Пасха для вас, это воскресение для вас». Но Пасха – это все-таки самый великий праздник, перед ней нужно пройти Великий пост. Какая подготовка у нас к Пасхе! Сколько трудов нужно положить, чтобы Пасха принесла радость о воскресшем Христе! Вот так же и мы готовим их постепенно. И, конечно, пока они в программе, они часто исповедуются. Ну а причащаются каждый большой пост. На Великий пост, наверное, два-три раза каждый причастится. Этого уже тоже достаточно…
– Как бы зерно остается.
– Да, это главная задача. Потому что невольник – не богомольник. Есть и отрицательный опыт, когда человек не готов к этому: ни к покаянию, ни к молитвенному правилу, ни к причащению, у него это вызывает отторжение. Притом он еще болен, должен получить помощь, прийти в себя, а потом уже идти вперед, дальше. Всему свое время. Но другим очень нравится ходить в храм, нравится исповедоваться, к причастию они готовятся, так что слава Богу.
– Хотелось бы Вас попросить привести какие-то, может быть, конкретные примеры того, как люди побеждали свою зависимость, насколько успешно проходили программу реабилитации.
– Для того чтобы вернуться в жизнь, закончить нашу сложную программу (а программа в среднем рассчитана на двенадцать месяцев колоссального духовного, душевного, физического труда), нужно только одно – желание жить. Что не дает? Самые страшные грехи не дают человеку пройти программу и вернуться в жизнь: отчаяние, уныние. Это и приводит к нетрезвой жизни, саморазрушению, к самому страшному греху, как мы говорим нашим воспитанникам, греху самоубийства. Отчаяние, уныние, безысходность, потеря надежды, смысла в этой жизни… Желание жизни, огонечек «я хочу жить, помогите мне воскреснуть, я готов пройти свой путь, готов взять свой крест, готов его нести» – это главное.
– Расскажите, пожалуйста, о тех людях, которые смогли это сделать. Хотя бы один-два примера.
– Это люди разные, они все непохожие…
– Может быть, даже не называя имен. Просто что смогли люди сделать после реабилитации: вернуться в семью, получить образование… Какие у них шаги?
– У каждого свой путь в жизни. Кто-то возвращается к тому, чем занимался, к своей профессии; кто-то будет искать себя на новом поприще, в новой жизни. Но что интересно, если мы говорим о наших выпускницах, то самая главная их цель – создать семью. Семья и дети – это главное. Это, наверное, главный результат. И не просто семью, а православную семью. Потому что православная семья через любые трудности может пройти, через любые испытания, когда вместе. Вот пример этой православной семьи (показывает на заставку); с чего мы начали, к тому опять и возвращаемся. И царь Николай, царская семья – с нами, это пример для наших воспитанников и воспитанниц, есть с кого брать пример. Это были простые люди. Конечно, на своем месте, на царском, но это были люди, они не были какие-то небожители, не спустились с неба к нам (как ангелы, например). Это были люди, но какую мощь, какую силу, какую решимость дала им вера, Святая Церковь и любовь к Родине, к родной Русской земле! Это то главное, что мы пытаемся дать нашим ребятам.
– Благословите наших телезрителей.
– Спаси Господи, до новых встреч.
Беседы с батюшкой. Домашняя церковь
Похожий материал:
Об авторе: администратор Сергий
Сын священника. Отец четверых детей.
« Предыдущая запись Следующая запись »«Брак в церковном понимании — идеальная школа любви» / Православие.Ru
О светском и церковном понимании брака, семейном счастье, кризисе мужского воспитания и многом другом в своей беседе с корреспондентом портала Православие.Ru рассуждает священник Илия Провада, клирик храма Рождества Иоанна Предтечи в Ивановском, отец семерых детей.
— Отец Илья, наша встреча проходит накануне дня памяти святых Петра и Февронии, покровителей брака, и эта дата в нашей стране отмечается как день любви, семьи и верности. А ведь в России далеко не каждая пара венчана в церкви. Давайте обсудим, какая разница существует между браком светским и церковным.— У светского и церковного брака могут быть разные цели и задачи. В чем-то они могут и соприкасаться, но, бесспорно, существует одно важное отличие.
Церковный брак ставит своей целью научиться любить, в первую очередь.
Церковные представления о нашей жизни таковы: здесь мы воспитываем себя для будущей жизни, и войдет в Царствие Небесное только тот человек, который научился любить. Апостол Павел говорит, что без любви человек может говорить всеми языками — человеческими и даже ангельскими, но речь его будет «медь звенящая или кимвал звучащий» (1Кор.13:1). Т.е. если человек прожил свою жизнь и приобрел все, что только можно, но не научился любить, то считай — жил зря. Поэтому основная задача — научиться любить. И брак в церковном понимании — это идеальная школа любви.
— А что означает выражение «научиться любить»? Ты либо любишь, либо нет.
— Очень важно определиться, что мы вкладываем в понятие «любви». Вот, если устроить опрос «что такое любовь», то мы увидим, что само слово это уже истерлось. Люди забывают о его истинной смысловой нагрузке. Оттого светское и церковное понимание любви могут сильно различаться и даже противоречить друг другу.
— В чем конкретно?
Есть хорошая книжка Клайва Льюиса «Письма Баламута». Там описывается, в частности, как опытный бес учит молодого бесенка людей искушать. В своем письме он рассуждает примерно так: «Как это так: Бог любит человека и при этом оставил ему свободную волю? Я этого не понимаю! Как можно любить и оставлять свободу?! Я ведь тоже люблю человека — по-своему, по-бесовски. По мне любовь — это что такое? Это значит его пожрать! Съесть, чтобы он на весь мир смотрел бы моими глазами. Уничтожить личность».
Вот и получается, что по сути дела житейское понимание любви — часто бесовское. Слышали, как влюбленные иногда признаются друг другу: «Мне с тобою хорошо!», «Я хочу, чтобы ты всегда был со мною». Т.е. люди думают прежде всего о себе, о своих чувствах. Светское понимание любви зачастую бывает потребительским, в нем кроется услаждение самого себя. Человек наслаждается физически и душевно. Но чувства, если не работать над ними и не расти духовно, сходят на нет. И спустя время люди так же искренне говорят: «Мне с тобой плохо. Давай разойдемся…»
Церковное понимание любви — это когда человек «окунается» в другую личность и забывает самого себя. Почему так важно научиться любить? — Потому что в этом состояло грехопадение. Казалось бы, сотворил Бог человека, дал ему все необходимое и только одно требование просил соблюсти. Не принципиально, что именно нельзя было трогать — дерево или же что-то еще. Это было некое испытание, потому что человек был морально нейтральным. Он был свободен, и надо было как-то первый раз этой свободой воспользоваться. И когда человек выбрал свою собственную волю, не посоветовавшись с Господом, он тем самым отделил себя от Бога. Условно говоря, у него произошел своеобразный психологический процесс: он понял, что «вот это — я. Это — мое мнение, мое решение, и вообще, это вот — мое пространство, а что вне этого пространства — это уже не я».
— Наверное, большинство современных людей разделяют такую установку. Разве это не естественно?
Нет, это эгоцентризм, который именно тогда и зародился. И цель нашего пребывания на Земле — выйти за его рамки, потому что когда человек произносит «я», он, по идее, должен подразумевать и Бога, и других «я». Это не значит, что человек полностью растворяет свою личность. Нет. Он может оставаться индивидуальностью, но при этом помнить, что все мы настолько взаимосвязаны друг с другом и, тем более, с Господом, что когда принимаем какие-то решения, то должны принимать во внимание и все, что вокруг нас: и людей, и Бога, и природу. Научиться любить — значит научиться отдавать отчет в том, что рядом всегда есть кто-то абсолютно такой же, как и ты, и который нуждается в том же, в чем и ты. И никогда этого не забывать.
Но сразу и по-настоящему полюбить всё и всех вокруг себя невозможно. И потому человек должен вначале научиться любить кого-то одного. Я считаю, что Господь промыслительно разделил человечество на мужской и женский пол. Люди тянутся друг к другу сначала зачастую на физиологическом уровне, но потом затрагиваются более глубокие пласты отношений — душевные и духовные.
И вот Господь создал семью. И вы — два разных человека — должны научиться друг с другом сосуществовать, впустить в свое личное пространство чужое пространство, чтобы они стали единым целым. И если это получится, вот тогда уже можно будет рассуждать о том, любит ли человек Бога или не любит. Потому что Господь для большинства людей представляется абстракцией: да, Он есть где-то там. А в Евангелии четко сказано: «Люби ближнего твоего, как самого себя» (Мф.19:19). А людей ближе, чем муж и жена, просто не придумаешь.
— А как же кровные родственники? Родители, дети, братья, сестры?
Церковь знает разные степени родства. Например, у родных братьев степень родства — единичка. Между детьми и родителями степень родства тоже единица, а у мужа и жены — ноль! Так что муж и жена — одна плоть, и их отношения — самые тесные. В церковном понимании брак — школа любви, поэтому если человек эту школу бросает, то тем самым он подписывает себе приговор в том, что несостоятелен, не умеет любить, не готов к Царствию Небесному, раз не научился любить даже одного — не десять, не сто, а и одного не научился любить.
Чаще всего Господь сводит друг с другом людей диаметрально противоположных, словно хочет сказать: «Смотри, вот абсолютно другой человек, у него совсем иной взгляд на мир и на вещи, чем у тебя. Но он тоже имеет право на существование и свое мнение. И с ним тоже можно сосуществовать». Если мы это сможем, то мы станем богаче, мы станем шире своего собственного я, больше, чем свое я.
— Да, есть такое выражение: «противоположности притягиваются». Но, в то же время, всюду говорится, что для создания гармоничного брака у супругов должны быть схожие взгляды на жизнь, единые устои, цели и способы достижения этих целей. Насколько такое утверждение справедливо в отношении церковного брака?
— В этом плане есть вещи принципиальные, а есть второстепенные. Принципиальные — это чтобы религиозные взгляды были едиными. Наиболее ярко это проявится, когда появятся дети, и их надо будет воспитывать в единой системе ценностей. Если у супругов по этому вопросу разные взгляды — возникнут сложности. Когда мама говорит одно, а папа другое, ребенок растет в деструктивной обстановке.
— Давайте исходить из того, что оба супруга — христиане. Браки с людьми другой веры — тема сама по себе очень сложная и глубокая, и мы просто не успеем ее обсудить.
Если религиозная картина мира у супругов общая, то тогда вещи второстепенные можно и потерпеть. Главное, чтобы цели и задачи были общие. Даже если поначалу, предположим, это был чисто светский брак, а впоследствии кто-то из супругов пришел к вере и воцерковился, то как показывает современная практика, если со стороны одного из супругов есть трезвое отношение к вере, вторая «половина» с годами тоже «подтягивается». Потому что христианство, настоящее христианство, — это очень красивый и чистый образ жизни. Около настоящего христианина хочется «погреться», около него хорошо.
Вспомним историю. У первых христиан большинство супружеских пар пребывали в такой ситуации: кто-то из супругов обретал для себя Христа, а кто-то нет. По этому поводу апостол Павел написал, что верующая жена освящает своей жизнью неверующего мужа, а верующий муж — неверующую жену.
Иначе обстоит дело, когда юноша и девушка еще не вступили в брак, а только собираются создать семью, и при этом девушка, например, воцерковленная, а юноша совершенно далек от веры.
— Но вы ведь только что говорили о том, что вторая половинка «подтянется» за верующей.
— Это другая ситуация. Один московский проповедник сказал по этому поводу так: «Если воцерковленная девушка придет к батюшке за советом, выходить ли ей за светского человека, то ей можно ответить, что это — то же самое, что выйти замуж за медведя. Мишку ведь тоже можно как-то приручить и даже заставить кататься на велосипеде. Но в какой-то момент он услышит зов природы и уйдет в лес, а тебя оцарапает».
Как мы уже говорили, у человека невоцерковленного понятия о любви и целях семейной жизни — иное. А если оба супруга — воцерковлены, им будет проще найти общий язык, сохранить семью, чем, к примеру, супругам, живущим мерками светского брака.
— Почему?
— В светской среде основной упор делается на чувства: «Мне нравится», «Мне с тобой хорошо». Сегодня — хорошо, а завтра — плохо, и вот уже человек думает: «Наверное, любовь прошла…» Но ведь чувства — самый примитивный тип взаимоотношений, в то время как у человека существует 3 уровня восприятия всего вокруг — телесный, душевный и духовный.
И вот, когда у людей было много «партнеров» (слово-то какое отвратительное!), когда они пожили половой жизнью до заключения брака, то дар истинной любви пропадает. Так всё на уровне чувственного и телесного и остается. Как искали они эти чувства телесно-душевного комфорта и удовольствия, так и продолжают искать. И кроме этой чувственности уже ничего не ищут, ничего им больше не надо.
— Расскажите, пожалуйста, об остальных уровнях восприятия.
— Душевное восприятие — это когда мы получаем какую-то информацию на ментальном уровне. Никогда не надо путать душевное с духовным.
Духовное восприятие — чисто в религиозных рамках, сквозь призму Евангелия, сквозь призму христианского понимания нашей жизни — что мы готовим себя к жизни вечной.
Если это понимание отсутствует, и человек живет только чувственными или душевными ощущениями, происходит следующее. Все мы ищем какого-то удовольствия от жизни, просто так человеку жить недостаточно. И вот, мы что-то находим и становимся зависимыми от этого. Но когда мы перейдем в мир иной, у нас останется только душа, и какими-то тленными удовольствиями мы уже не сможем насладиться. Представим теперь, что мы стали рабами удовольствий, но у нас нет инструмента, с помощью которого мы могли бы их получить. И душа начинает страдать: страсть есть, но удовлетворить ее мы не можем. С душевным происходит то же самое. Там — за гробом — мы этого тоже лишимся, и останется лишь духовное. А духовное — самое сложное, до него надо суметь подняться, дорасти. И любовь в духовном понимании — совсем не то, что в чувственном. У святого Максима Исповедника есть фраза: «Истинная любовь — это бесстрастие». Ведь если человек относится к чему-либо с элементом страсти, то в этом присутствует его самость, его эгоизм, его гордыня. А истинная любовь бесстрастна.
— Возможно ли вообще обрести счастье в не венчанном, но зарегистрированном в ЗАГСЕ браке?
— Я думаю, можно, в том случае, если супруги придут к христианскому пониманию цели брака. Но опять же, если они придут к этому, то, скорее всего, обвенчаются. Хотя, наверняка, есть исключения, когда люди счастливо прожили лет 40-50, расписавшись лишь в ЗАГСЕ. И будет ошибкой, если кто-то им скажет, что они не венчаны и всю жизнь прожили в блуде. Они честно прожили друг по отношению к другу — не изменяли, детишек нарожали. Я думаю, они все равно будут счастливы.
— Некоторые ученые социологи говорят, что институт семьи себя исчерпал. Как вы прокомментируете это заявление?
Когда разрушается институт семьи, то разрушается самое идеальное средство подготовки человека к будущей жизни, разрушается самая идеальная школа любви. И человек костенеет в своем эгоизме. Как это происходит? — Когда, например, создается брачный контракт, где все настолько жестко регламентировано, что если муж или жена его нарушают, то все вопросы решаются с адвокатом супруга. Люди лукаво переиначивают институт брака в такое состояние, когда можно костенеть в своем эгоизме и при этом сохранять иллюзию семьи.
— А как Вы относитесь в такой позиции: «Надо сначала получить образование». Это отговорка?
— Нет, это нормальная здравая позиция. Но при этом надо помнить: нельзя начинать половую жизнь до свадьбы. Я считаю, что это одна из грубейших ошибок, которые разрушают наше общество. Часто молодые люди просто боятся брать на себя какую-либо ответственность. Сейчас кризис мужественности: из 100 парней, может быть, один будет более-менее хорошим отцом семейства и мужем.
— Почему это происходит?
— Сейчас очень много молодых людей, которые выросли в неполноценных семьях или, например, были у родителей единственным ребенком, или же воспитывались одной матерью, а потому и стереотип жизни у них не мужской. Воспитанный подобным образом молодой человек привык заботиться о своем комфорте и боится принимать решения. Сейчас молодые люди вообще всего сплошь и рядом боятся — создавать семью, рожать детей, — и приводят этому кучу оправданий. Но это все отговорки: человек либо хочет семью и детей, либо нет. Если он хочет, то берет и делает. И все становится проще. Когда у мужчины появляется ребенок, все становится проще.
— Мне видится в этом парадокс.
— Материально становится, конечно же, сложнее, но вот мировозренчески — проще, потому что сразу становится понятно, зачем надо зарабатывать деньги, и что нужно делать в жизни помимо работы. До рождения детей молодой человек может очень долго маяться — искать себя в том, в другом, в третьем. А тут — все. Вот — моя любимая жена, вот — мои любимые дети, и я буду работать, не покладая рук, чтобы моим любимым людям, моей семье было хорошо, уютно, комфортно. Чтобы они были одеты, насыщены, обучены. И у мужчины возникает ощущение полноты жизни.
— У некоторых мужчин полнота жизни возникает уже оттого, что они раз в полгода меняют машину или же ездят в путешествия.
— Это некая иллюзия полноты жизни, которая, кстати, хорошо иллюстрирует разговор о чувственном восприятии жизни. Помнится, Пелевин в одном из своих романов описывал, что когда в 1980-х годах «из-за бугра» привозили кроссовки или джинсы, эйфории хватало на полгода. Сейчас, чтобы испытать подобное, надо купить новый джип. И так все больше и больше: вот уже и в кругосветное путешествие надо. А оно даст ощущение полноты только на время путешествия: как вернулся домой — вновь пустота, надо снова что-то придумывать. Всё как у ребенка: чем больше у него игрушек, тем быстрее они ему надоедают: одной поиграл — выкинул, другой поиграл — выкинул, не интересно. А вот когда у него не десять, не ящик, а одна-две игрушки, тогда он их бережет, долго ими играет, не кидает. Так что если человек бегает от цели к цели, это иллюзия полноты жизни. А семья может дать ощущение полноты жизни раз и навсегда, до конца земных дней.
— Отчего же возникает это ощущение пустоты?
— В первую очередь, это религиозная проблема. Ведь что такое «религия»? Само это слово происходит от латинского «religare», что означает «воссоединять», «восстанавливать». Соответственно, и религия означает восстановление потерянной связи. Что за потерянная связь? Мы уже говорили о том, что когда человек совершил грехопадение, он сам оборвал ту связь, которая соединяла его с Богом. И вот человек всю жизнь мается, стремится — часто неосознанно — что-то изменить в своей жизни. Понимает, что что-то не так, а что изменить, не знает. Живет — словно плывет по течению, пытается получить какие-то удовольствия. Кто-то, чтобы ощутить «полноту» жизни, берет в руки бутылку или наркотики. Кто-то идет по карьерной лестнице, окунается во власть, радуется этой власти, кто-то радуется богатству и потребительству. Но все эти радости преходящие. Потом человек все равно остается у разбитого корыта и понимает — не то!
А религиозный человек через Богооткровенную книгу — Священное Писание — понимает, что произошло и чего он ищет. Не хватает ему связи с Богом. Он ищет, как эту связь восстановить. Вся религия, церковность, христианство — есть восстановление потерянной связи. Мы как эмбрионы, которым перерезали пуповину: еще какое-то время вроде бы живем, но не получаем того, что должны получить, и маемся. А перестанем маяться лишь тогда, когда Господа для себя обретем. Если у любого человека спросить: «Вам хотелось бы жить в любви, мире и добре?», всякий бы ответил: «Конечно же, да!» А посмотрите реальности в лицо: в семье люди ссорятся, не понимают друг друга, друзья ссорятся, родственники подчас так воюют, что по полжизни не поддерживают отношения. А в глобальном плане люди миллионами уничтожают друг друга. И при всем этом каждый хочет жить в любви и мире. А не получается, потому что связь с Богом утрачена.
Или, например, у каждого человека есть ощущение, что он — на самом деле не такой, какой сейчас! «Это сейчас я немножечко плохой, но на самом-то деле я лучше. И когда-нибудь я стану хорошим. Сейчас у меня пока не получается, лишь пока я не соответствую своему собственному “я”». И человек всю жизнь проживает с этим несоответствием.
Или же человек прекрасно осознает, что смертен. Но в глубине души у него живет убежденность: «Я буду всегда». Думаю, если и рьяный атеист не будет себя обманывать, то признает, что даже у него есть четкая убежденность: «Я буду всегда». Все эти противоречия в жизни оттого, что мы эту «пуповину» перерезали, оборвали с Господом связь.
Чтобы все это привести в соответствие, чтобы, наступила, наконец эта полнота жизни, надо соединиться с Богом. Но как? — Научившись любить.
— Как Вы считаете, Адам и Ева могли считаться первой семьей? И как должны были строиться между ними отношения, планировалось ли появление новых людей, детей?
— Я думаю, это тайна Божия. Безусловно, их можно назвать семьей, но не совсем в нашем понимании этого слова. Возможно, у них даже плоть была другая — не такая, как у нас сейчас, потому что все нынешние законы физики — законы падшего мира. Изначально мир должен был жить по-другому. Самый яркий тому пример: не должно было быть смерти. И законы физики в Раю, возможно, были какими-то другими. Не было тления, была, наверное, какая-то другая плоть. Ведь Господь говорит, что каждая душа после воскресения мертвых получит плоть. Но она будет другой — преображенной, иной. И до грехопадения всё было по-иному.
Помните, в книге Бытия описывается, что после грехопадения Адам и Ева увидели, что они наги? Здесь на самом деле очень тонкий психологический момент: «На меня смотрит другой, он меня как-то оценивает, что-то обо мне думает, может, он сейчас посмеется надо мной»… и возникает желание спрятаться. То есть каждый из них осознал: «Вот, есть я, есть мое пространство. А как все остальные на меня смотрят? Я лучше от них закроюсь, оболочкой спрячусь». Так появился эгоцентризм, а отсюда — и гордыня, и тщеславие, и зависть, и зложелательство. И воровство, и убийство.
И Господь, увидев, какая порча закралась в человека, дал оптимальное лекарство, чтобы эту порчу исцелить. Он же не просто так сказал Еве: «В болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою» (Быт.3:16). Господь дал ей лекарство. Поэтому для женщины спасительно рожать детей, быть в зависимости от мужа, быть покорной ему. И тогда вот эта порча, что есть в ней, изглаждается. Если этого варианта нет (например, иногда женщина чисто физиологически не может иметь детей), то тогда она должна каким-то образом служить людям или обществу. До самопожертвования, чтобы эта жертвенность присутствовала. А для мужчины самая страшная беда — это праздность, поэтому и сказал Господь: «в поте лица твоего будешь есть хлеб» (Быт.3:19). Вот когда мужчина так зарабатывает, он исправляет ту порчу, которая в его природу вкралась. А праздность недопустима для мужчины, отсюда идут все грехи.
— То есть самое главное в нашей жизни — жить ради семьи?
Если человек живет только ради семьи, то рано или поздно он останется у разбитого корыта. Очень важно, чтобы большая часть нашего сердца принадлежала Господу, чтобы мы Его обрели. Тогда баланс будет правильным, и мы все вытянем: и за родителями сможем ухаживать, и все от них претерпим, и с супругом проживем, и там, где надо, смиримся.
Даже если человек одинок, но большая часть его сердца пребывает с Господом, то у него на душе и при термоядерной войне будет радостно. На эту тему есть очень хороший рассказ Тургенева «Живые мощи»: о том, в каких условиях и в каком состоянии человек может жить и при этом быть абсолютно счастливым.
— Есть расхожее выражение: «Любовь с первого взгляда». Иногда люди рассказывают, что, увидев впервые будущего спутника жизни, они сразу же понимали: «Вот она (он)!» Причем, иногда об этом говорят оба супруга. Как по-вашему, стоит ли доверять таким ощущениям? Может быть, Господь так промыслительно озаряет души людей неким откровением?
— Я вижу эту ситуацию немного по-иному. Любовь — это дар Господа. И этот дар нужно заслужить определенной чистотой жизни. Некоторые люди в юности, когда они чисты, могут сразу взять и влюбиться. И они могут назвать это любовью с первого взгляда. Но сама по себе влюбленность — это любовь в зачаточном состоянии. А потом она должна совершенствоваться. И лучше всего, если она будет совершенствоваться в духовном понимании смысла нашей жизни. Тогда семья будет только крепнуть. И отношения между супругами будут переходить в нечто более качественное и глубокое, нежели чувства.
— Как по-вашему, в идеале сколько должно быть в семье детей?
— Не меньше пяти.
— Почему так?
— Потому что это самое идеальное соотношение, когда старший ребенок начинает полноценно ухаживать за младшим. И тогда они растут в более-менее гармоничной ситуации. Один ребенок — это огромнейший труд родителей, двое — то же, трое — просто большой труд.
А вот если детей пятеро, то они уже сами начинают воспитывать друг друга, и родителям надо их немного направлять и помогать. И когда они вырастут, они будут уже более-менее подготовлены к тому, чтобы создать семью и самим стать родителями.
— Почему в наше время у такого большого числа семейных пар нет детей? Причем, иногда это происходит при полном физическом здоровье обоих супругов.
— Я думаю, когда в России не останется ни одного ребенка в детдомах, тогда эта проблема сама собою разрешится. Мне кажется, Господь так промыслительно устраивает, чтобы люди забирали детишек из детдомов. Я по нашему приходу знаю массу случаев, когда люди из детдома брали малыша, не имея возможности родить своего. И Господь тут же им эту возможность посылал, наверное, в подарок за то, что они решились на такой шаг.
— Возможно, людей останавливает то, что детдомовские дети часто происходят из неблагополучных семей, вот и боятся дурной наследственности.
— А вся генетика лечится любовью. Я знаю такие семьи, где все эти неправильности сходят на нет.
— А что для вас семья?
— Семья — идеальнейшее средство не закостенеть в эгоизме, выйти за рамки своего собственного «я», даже немножечко забыть, как меня зовут и какого я года рождения, позабыть о себе. Личность свою никчемную позабыть и посмотреть на других. Идеальнейшее средство. Если бы этого не было в моей жизни, мне, наверное, приходилось бы ежедневно в 2 часа ночи вставать, читать акафисты и сотнями бить поклоны, чтобы как-то справиться со своими страстями, с гордыней своей. А тут… только честно неси этот крест, а все средства уже есть. И подвиги никакие не надо уже совершать. Просто смиренно неси этот крест и в голову даже не бери, что его можно с себя сбросить. И все будет нормально.
— Сколько у вас детей?
Семеро. Так получилось. Изначально не было об этом никакого замысла.
Это как если бы захотели мы после весны, когда снег сошел, искупаться, и пришли на водоем. Солнышко вроде греет. Ногу обмакнули — ледяная! И думаем: может быть, сейчас лучше одеться и уйти, а искупаться… потом, когда-нибудь. И вдруг решаем: «А, ладно», — и прыгаем. А когда прыгнули, то уже и ничего вроде, и поплыли…
Лично от себя я всем молодым людям желаю такой решимости, потому что мужчина раскрывается, когда берет на себя ответственность, когда он становится спиною для кого-то, защитой. Позор мужчинке, если он живет только ради себя, это уничтожение всей мужественности, которая только существует.
— Вы рано женились?
— В 18.
— Любовь с первого взгляда?
— Нет, я не скажу, что это так. Отношения были достаточно осмысленными. Конечно, сейчас они стали еще более осмысленными, но я был бы уже более придирчив до неправильности. В молодости, конечно, проще ужиться. Я понял, что с этим человеком могу создать семью, вырастить детей.
Но я хочу сказать, что если бы мы оба не были воцерковленными людьми на момент встречи, то, думаю, давно бы расстались.
— И как же удалось сохранить крепкую семью?
— Очень важное правило для семейной жизни, один из главных ее «технических принципов», я прочитал в дневнике Чехова. Он повторил эту мысль дважды: «Самое главное, самое главное — не унижай своего близкого. Лучше сказать: “Ангел мой!”, а не “Дурак”!»
