Леонид Филатов и Нина Шацкая: Испытание любовью. Часть вторая
Читайте также: Леонид Филатов и Нина Шацкая: Испытание любовью
Нина Шацкая: Райские яблочки… Помню, как везла их домой, как прокалывала иголкой… Когда зимой я впоследствии угощала этим вареньем кого-то из своих знакомых, не без удовольствия добавляла: «Яблоки с дачи Леонида Филатова». Всякий раз фраза чудесным образом воздействовала на выражение лиц и на сознание и мгновенно повышала статус обыкновенного (кстати, очень вкусного) варенья до уровня красной или даже черной икры. Съели его очень и очень быстро…
Нина Сергеевна достает из шкатулки Лёнины письма. Она собирала и хранила их втайне от него, втайне от всех более 40 лет. Сначала у подруги. Потом, после смерти мужа, перенесла к себе. Они настолько живые, что всякий раз, перечитывая какое-нибудь из них, она не в силах сдержать слез. Так происходит и на этот раз.
Нина Шацкая: Я тогда хотела себя от него освободить, хотела уйти. Всерьез и навсегда. Мне была неприятна эта ситуация, когда втроем… Он, я и Лидия. Он, я и Валера. Я никогда не хотела быть любовницей. А вот столько лет ею была. И я от этого сильно устала. И он устал. Поэтому я уходила. А он меня бесконечно возвращал, все время звонил, разыскивал…
Это длилось больше десяти лет.Я пронумеровывала его письма. Это вот семьдесят третий год. Я ему написала, что мы должны расстаться. Но ничего не вышло из этого. Опять не вышло.
На свои письма он всегда ждал ответа. Не обязательно письменно. Мы с ним встречались и говорили, часами могли разговаривать. Бытовая речь – это совсем другая речь. Вот я, например, никогда не думала, что могу написать книгу. И там все совсем по-другому, совершенно иное построение фразы. Думаю, что и он, когда писал мне, как-то особенно выражал то, что хотел донести, больше мог выразить…
Лёня любил писать письма. Маша Полицеймако – мы в театре вместе работали – таскала наши записки. От меня – к Лёне, от Лёни – ко мне. Когда мы были среди людей, мы скрывали, конечно, то, что у нас роман. Долгое время скрывали. Первые полгода, после того, как нас эта волна накрыла, мы виделись в основном в театре, находили какие-то уголки… Целомудренно все очень было, хотя оба – люди-то уже взрослые… Как лошади прижимаются друг к другу шеями, так и мы прижимались и долго-долго могли вот так стоять, до тех пор, пока нам никто не мешал. Он говорит: «Нюсенька, я тебя люблю». И я ему: «Я тебя тоже люблю-люблю-люблю»…
А через полгода крещенское сбылось…
Запретная любовь творила чудеса. Именно она вдохновила Филатова попробовать себя в новом жанре — литературной пародии. Леонид – ни много ни мало — замахнулся пером на своих же кумиров — Евтушенко, Рождественского, Друнину, Вознесенского. Ему удалось не только тактично и изящно их «сделать», но еще и преподнести это по-актерски вкусно! Настолько, что, выступая со своими пародиями на 6-м Всероссийском конкурсе эстрады, он занял там 2 место! Говорили, что это небывалый случай: театральный актер всегда уступал в этом жанре актеру эстрадному.
Пародия Л. Филатова на Р. Рождественского (фрагмент)
Может, это прозвучит
Резко,
Может, это прозвучит
Дерзко.
Но в театры я хожу
Редко,
А Таганку не люблю
С детства.
Вспоминается такой
Казус,
Вспоминается такой
Случай:
Подхожу я как-то раз
К кассе,
Эдак скромно, как простой
Слуцкий.
Говорю, преодолев
Робость, –
А народищу кругом –
Пропасть! –
Мол, поскольку это я,
Роберт,
То нельзя ли получить
Пропуск?..
А кассир у них точь-в-точь
Робот,
Смотрит так, что прямо дрожь
Сводит:
«Ну и что с того, что ты –
Роберт?
Тут до черта вас таких
Ходит!»…
В середине 70-х режиссер С. Говорухин приступил к съемке детектива «Контрабанда». Песни к нему писал Владимир Высоцкий. Он знал, что у Нины хороший поставленный голос и попросил ее спеть в этом фильме с ним. Высоцкий, будучи актером «Таганки», водил дружбу с В.Золотухиным и ничего не знал о Нинином романе с Филатовым. Не исключено, что в тот самый момент, как мужчина, был тоже к ней немного неравнодушен. Сам Высоцкий в этом фильме за кадром. Но для Нины ему удалось выбить маленькую роль — ресторанной певицы на лайнере. Нина, почти не раздумывая, согласилась. Так, с экрана «белая мадонна» заговорщицки передавала привет своему Ленечке.
Нина Шацкая: Когда Володя мне прочел этот текст, я подумала: «Боже мой, как это ложится на нашу жизнь с Лёней!» Там, в этой песне – о любви двух лайнеров, двух кораблей. Он – черный красавец, она – белая, стремительная. И она безумно его любит и очень хочет быть с ним, но не может, потому что у них рейсы – разные на долгие-долгие годы. И только в конце, когда он уже постарел, когда заржавел и стал никому не нужным, она прибыла в пристань и встала рядом. Белая мадонна. И мы спели с Володей Высоцким эту песню.
А вот у Филатова, который заявил о себе как о талантливом актере в самом модном и передовом столичном театре, к концу 70-х отношения с кино не категорически не сложились. Один за другим режиссеры отказывали в киноролях. Причина почти никогда не озвучивалась, но Филатов был уверен, что это происходит из-за его худобы, некрасивости и некиногеничности. Комплексу неполноценности развиться было не суждено, и в первую очередь из-за многолетнего романа с такой красавицей, как Нина Шацкая.
Нина Шацкая: Лёне было важно, чтобы я всегда была «в зоне доступа», день и ночь сидела у телефона, ждала его звонков. Но у меня тоже была какая-то своя жизнь: сходить в театр, встретиться с друзьями… Я не хотела быть связанной им по рукам и ногам. Но он мне звонил, каждый день звонил, на дню по несколько раз. Мог ночью позвонить даже, в двенадцать, в час. И его не смущало, что трубку мог взять иной раз и Валерий, который, хоть и нечасто, но все-таки появлялся дома – у него были то гастроли, то съемки… Но у нас уже плохо было с Валерием, очень все плохо… А вот я Лёне звонить не могла.
Я, между прочим, тоже ревнивая (смеется), очень ревнивая. И доверчивая. Но с женщинами-соперницами расправлялась быстро. Но это было не с Лёней, это было в том браке. Я даже голову проломила, кажется, одной из них! Это же ужас! Вот такой была нехорошей. Но вот Лёня мне как раз поводов для ревности не давал.
Однажды — а мы же все четверо в одном театре служили – я с Валерой и Леня с Лидой — я что-то сказала, недовольство свое выразила по поводу того, что Леня хлопочет за Лиду в театре. Мы с ним уже встречались тогда. Так вот я получила от него по полной программе! С моей стороны это даже не ревность была, а просто неприятно, что в одном спектакле будут и я, и она, и он еще кого-то хотел там… каких-то бывших своих женщин… Ну, и мне, конечно, это не понравилось. И я ему что-то высказала. После чего он написал ответ (СМЕЕТСЯ), по-моему, на десяти страницах, и совершенно меня размазал. Правда, с любовью, но размазал. И правильно сделал. Я была неправа. Спектакль тот состоялся, кстати. И мы там играли.
Но в жизни мы с Лидой практически никогда не общались. Ну, вот, разные мы с ней, очень разные… Только однажды был праздник какой-то церковный и мы какой-то большой группой встречались и общались почти неделю… И Лида, ничего не зная, говорила мне о том, как у них плохо в семье… И я искренне желала ей хорошего, говорила что у них все будет нормально, если она родит Лене ребенка.
***
Но своих – родных – детей у Филатова так и не было. О том, почему, став уже Лёниной женой, она тоже не родила ребенка, Нина говорить не хотела.
Жизнь так или иначе шла своим чередом.
Ситуацию с кино в конце 70-х для Филатова поменяло решение утвердить его на одну из главных ролей в фильме режиссера К. Худякова о советских ученых «Иванцов, Петров, Сидоров». О блестящем интеллекте Филатова в актерской среде уже давно ходили легенды. Еще со студенчества он слыл «ходячей энциклопедией». Лицо, которое ближе к тридцати становилось зеркалом внутреннего багажа человека, в плане отражения работы мысли у Филатова было безупречно. За его «теловычитанием» зритель видел обаяние таланта и личности, его незаурядного мозга. Филатова наконец-то увидел широкий зритель.
Но по-настоящему звездной стала роль бортинженера Игоря Скворцова в фильме «Экипаж». Лента, вышедшая на экраны в 79-м, оказалась абсолютным лидером проката. Катастрофа, подвиг, любовь, спецэффекты — от зрелищности и динамичности у всех – от мала до велика — захватывало дух!
33-х-летний актер театра на Таганке Леонид Филатов в одночасье стал знаменитым на всю страну, а образ плейбоя и постельная сцена с Александрой Яковлевой – моментально возвели его в ранг секс-символов огромного многонационального СССР. Зритель, видевший на экране уверенного в себе плейбоя, даже не подозревал, что в жизни Леонид Филатов оставался человеком застенчивым и робким. И что на съемках того самого «ахового» эпизода актер категорически отказывался снять с себя штаны и лежал под одеялом в джинсах. А достоверность сцены достигалась исключительно за счет раскрепощенности Яковлевой.
Нина Шацкая: Я не ревновала к этим постельным сценам абсолютно, потому что я знала, что Лёнька был очень стеснительным. Очень! И чтобы завязать отношения, например, с другой женщиной, ему надо было очень долго с нею общаться. И потом в кино обычно думаешь: а как тебя снимают, с этой стороны или с той, прикидываешь, как выглядеть получше…
«Я только свистну, и все ПТУшницы будут на моей стороне» — коронная фраза, которой так любил козырнуть Филатов после своего оглушительного успеха. На словах. А на деле … Даже когда на его адрес приходили тысячи писем, а его фото публиковались в журналах и продавались в каждом газетном ларьке, Филатов отнюдь не причислял себя к категории альфа-самцов. Выгуливая далеко за полночь свою собаку, он неизменно двигался к телефонной будке, и, не услышав на другом конце провода грудного бархатного «Алло!», всю ночь мучительно мог терзаться ревностью
«Милый мой, звоню-звоню, а тебя – а тебя нет. Нельзя так от меня открещиваться, все время ты в бегах. Или отключаешь телефон, или в тебе что-нибудь переменилось. Все мне говори, а то ведь Бог все видит. Меня нельзя обманывать» — все это подчеркнуто. «Даже в маленьком, будь высоким человеком»…
Нина Шацкая: «Высоким» — подчеркнуто, «я тебе верю» — подчеркнуто. И в конце: «Я тебя очень, очень, очень люблю».
Я знала, что он боялся. Он за меня, правда, очень боялся. Он видел мое отношение к этой ситуации. Боялся, что я могу не выдержать этой неопределенности и уйти. Сам он долго не мог решиться на то, чтобы уйти из прежней семьи, от Лиды. Я его не торопила. Понимала, что решение он сам принять должен, когда поймет, что ему без меня никак.
В 82-м году, когда он ушел от нее, правда, не ко мне еще, а в никуда ( ему надо было все для себя как-то решить), я уезжала в Финляндию на гастроли. И он уезжал тоже, только в Колумбию — сниматься у Сережи Соловьева в «Избранных». И когда наша группа уже сидела в автобусе, он вошел в него и первый раз меня открыто поцеловал. Это было таким шоком для всех! Все вдруг замолчали, и такая тишина стала, что было слышно, как муха по стеклу жужжит. Поцеловал и вышел. И я уехала с легким сердцем. Потому что поняла, что он принял уже решение. Он не хочет ничего больше скрывать, он хочет быть только со мной.
И он к нам с Денисом пришел (прим.: Денис – сын Нины от первого брака).
С появлением Лёни у нас дома стало так уютно, как никогда раньше, дом как будто повеселел. И он окружил нас всех сразу невероятной заботой и теплом: меня, Дениску, маму свою. Кстати, сыном он был тоже очень заботливым и любящим. Даже когда был студентом, он писал маме огромные, большие-большие письма. Все о себе рассказывал, как живет, о своих чувствах и даже о любви своей…
Меня одаривал всем абсолютно. И потом я распоряжалась тоже всем абсолютно. Как говорят, мужики сейчас такие прижимистые: выдают по чуть-чуть женам и все. Я же распоряжалась всем. У меня даже была генеральная доверенность на все. Он был очень щедрый, иногда щедрый до глупости – мог все отдать. Он мог сидеть за большим столом в компании, и это даже не его день рождения был, просто общий какой-то праздник. И когда в конце вечера подходил официант, мужчины очень трудно как-то искали свои кошельки. А он, когда это видел, быстро платил. Вынимал бумажник и платил деньги за всех. Я его не ругала за это, так… журила. Мы никогда не ругались, кстати, после того, как стали жить вместе…
Когда он уезжал на гастроли в экспедиции, я всегда говорила ему: «Да живи ты по-человечески, питайся (СМЕЕТСЯ) как белый человек». А он мне на гонорары и суточные привозил ворох всяких вещей. Ой, а что было, когда он мне привозил их. Господи! Какая я была счастливая! Если бы вы только знали… Вместе с Дениской они садились на пол, он открывал эти набитые доверху чемоданы… и все это бросалось! В буквальном смысле он меня осыпал вещами, кидал одну вещь за другой, и я обязательно должна была это примерять. Они оба меня просили: «Нюсенька, примеряй это… это…» И я примеряла… А меня просить-то и не надо было на самом деле! Я вертелась перед зеркалом. Боже мой, какая я была счастливая! Как я сама себе нравилась! Как я себе не нравлюсь сейчас и как я себе нравилась в те минуты! Была счастливая жутко! Плакала, у меня слезы по щекам лились просто ручьями! Почему? Потому что в той жизни мне никто и не дарил подарков-то…
Валерий, правда, не дарил мне, практически, ничего. Я на пятом десятке была тогда как дитё малое. Кружилась, примеряла и радовалась жутко! И еще зевать начинала при всем при этом! Потому что, когда я волнуюсь, я всегда зеваю на нервной почве. Бегу к Лёне, целую его, от него — опять к зеркалу, кошмар какой-то! Вот так я на пятом десятке вдруг стала считать себя счастливой женщиной…
В сентябре 82-го, придя к любимой на чашку чая, Филатов остался у нее насовсем. К этому времени Нина вот уже 3 года жила вдвоем с сыном Денисом. Валерий Золотухин женился повторно. Известие о том, что они с Филатовым будут жить одной семьей, бывшего мужа вполне устроило.
Официально зарегистрировали отношения лишь спустя 3 года. Худрук «Таганки» обещал Леониду квартиру. Если бы Филатов прописался к официальной жене, шанс был бы упущен. Но к 85 году Любимов уже находился в опале. Надеяться стало не на что.
Нина Шацкая: Мы ждали. Любимов обещал Лене жилье. У меня была трехкомнатная квартира, в ней жили я, Денька и моя мама. А потом Лёнька мне сказал: «Ну, что же, не будем ждать больше, давай, я сейчас найду деньги и кооперативную квартиру купим». И нашел…
Продолжение следует…
Подготовила Ольга Щербакова
Нина Шацкая и Леонид Филатов: Испытание любовью. Часть третья
Читайте также: Леонид Филатов и Нина Шацкая: Испытание любовью. Часть вторая
«Моей жене Нине посвящается»…
Вот так просто и трогательно начинается сочинение, которое стало одним из самых ярких не только в творчестве Леонида Филатова, но и явлением в современной отечественной литературе. Пьеса «Про Федота-стрельца, удалого молодца». Когда в 1985 году автор читает его с экрана, зритель – от мала до велика – буквально приклеивается к телевизору и хохочет. Хохочет до слез!
Идея этой сказки у Филатова появилась во время его колумбийской командировки на съемках «Избранных». Там же родились несколько первых фрагментов. Саму историю Филатов сочинял и шлифовал почти год.
Кстати, поэму про Федота практически наизусть знал М.С. Горбачев – в то время президент СССР, а потом стран ССГ и СНГ. Будучи поклонником писательского и актерского таланта Филатова, он лично попросил включить Леонида в состав творческой делегации, которая в 1990 году сопровождала его в Пекин. После этой поездки между Филатовым и Горбачевым завязалось уже личное знакомство. Когда в 94-м Леня с Ниной отмечали новоселье, их сосед чуть не умер от шока, увидев, что из дверей лифта прямо на него идут президент вместе со своей супругой. Однако внешняя помпезность мероприятия не имела ничего общего с тем, что происходило внутри.
Н. Шацкая:
У нас там не было ничего. Ни кастрюлей, ни холодильника, ни плиты. К приезду гостей я приготовила манты. Ну и пошла варить их в старую квартиру. Думала, быстро все сделаю, а там во всем в доме как назло отключили воду. Ну я и бегала… Горбачев знал, что у нас пусто, позвонил накануне, спросил: Ниночка, может нам с Раисой Максимовной плед принести? Я сказала: не надо, потому что столы и стулья мы у соседей взяли потом. А Михаил Сергеевич с супругой первыми приехали. Ужас! Меня нет, Ленька тоже не вернулся еще со съемок. Мама его одна… Она их и встречала. Они голодные были жутко! К нам сразу после суда поехали. (прим. авт.: в тот день у М.С. Горбачева был суд с депутатом Госдумы генералом В. Варенниковым). Потом друзья наши – Горбуновы… тоже ждали, разговаривали… ну а что делать-то было? Потом нормально уже все шло… Собрались, посидели, выпили… Я в книге своей рассказывала об этом…
Их квартиру на Краснохолмской набережной – свитое уже на пятом десятке гнездо – Нина обустраивала до последнего дня. Так, чтоб тепло, чтобы уютно, чтобы все под рукой…. Кое-что привозил из-за границы Леня. С 80-х он у режиссеров нарасхват. Один за другим на экраны вышли аж 25 фильмов с его участием! Филатову нравилась роль добытчика. Он чувствовал себя «волком» – сильным, выносливым, способным накормить и защитить. Себе же Филатов не покупал практически ничего. Даже став звездой и имея миллионы поклонников и поклонниц, он не придавал особого значения своему внешнему виду.
Н. Шацкая:
Кто главным был? Никто не был главным. Как-то у нас даже этого и не было в семье. Ведущий? Ну наверное, все-таки Лёня, но я не была под Лёней. Мы как-то были в семье с ним на равных. И решения принимали вместе. Поехать куда-то… что-то купить… с детьми, потом с внуками… Да как-то мы особо не спорили… Часто что-то предлагала я, а Лёня, если понимал, что это разумно, соглашался со мной. Как правило, он соглашался. И у меня и желания всегда были какие-то разумные (смеется), потому ему было легко соглашаться со мной.
Он был очень нежный со мной, очень, а с другой стороны, когда он встречал какую-то несправедливость, он мог быть очень жестким, едким, принципиальным невероятно! Когда он видел чужое несчастье или сопереживал чужому горю и понимал, что ничего изменить не может, и вообще в этой ситуации уже ничего изменить нельзя, вот тогда он становился злым. Или в отношении не очень любимого или несимпатичного ему человека… мог найти для него такую едкую и злую характеристику, так припечатать, что становилось действительно страшно.
Именно эта черта Филатова так пришлась по душе диссидентски настроенному Юрию Любимову, когда он приглашал его, еще начинающего актера, к себе в театр. Принадлежность к Таганке в 70-х в столичных кругах вообще считалась чрезвычайно престижной. Каждая новая постановка Любимова воспринималась как событие не только в искусстве, но и в жизни целой страны. Неудивительно, что для Филатова этот театр стал Домом… Храмом… Болью… Совестью… и Бог знает, чем еще… Однажды в одну из постановок ничего не знавший об их взаимоотношениях, режиссер ввел одновременно Шацкую, Филатова и Золотухина.
Н. Шацкая:
Это была чистая иллюстрация… Я там изображала Наталью Гончарову, и было пять Пушкиных. Я толком и не играла ничего, у меня текста не было даже. И вот когда я выходила из возка – на сцене стоял такой золоченый, очень красивый возок – мне с одной стороны давал руку Золотухин, а с другой – Лёня…
И это было такое счастье, когда Лёня мне протягивал руку. Боже мой, прям всё пело просто! Я была такая счастливая! Никто, никто ничего не знал! И я чувствовала, как в эти мгновения какая-то невероятная теплота как будто бы разливалась на весь зал…
А однажды мы с Лёней читали стихотворение Вознесенского «Париж без рифм»… Перед тем, как начать читать, мы с ним как бы выходили из двух разных порталов. И вот мы идем навстречу друг другу, он смотрит на меня, я на него… и мы молча объясняемся друг другу в любви. Нам даже играть ничего не надо было… а все говорили, что мы с ним в этой сцене оба были невероятно красивыми и убедительными…(смеется).
А «Мастер и Маргарита»? Я не играла ее, я жила, просто была собой. Проживала нашу судьбу с Лёней. Так же молилась, как она, просила, чтобы нас Господь Бог, там, на небе соединил… Все-все абсолютно ложилось на нашу с ним жизнь… А Леня … Леня действительно был Мастером…
В 84-м Любимова, бросившего вызов Министерству культуры СССР, чиновники лишили советского гражданства. На должность худрука Таганки был назначен бывший режиссер театра на Малой Бронной А. Эфрос. Филатов, который уход Любимова переживал болезненно, глубоко, такую рокировку не принял и всячески старался подчеркнуть свое пренебрежительное отношение к новому руководству. В свойственной ему манере: едко и метко. Не стеснялся говорить в лицо. Однажды (это было, правда, сказано за глаза) Леонид признался знакомому в том, что был бы счастлив, если б Эфрос умер. Поддержавших назначение Эфроса на «Таганке» было немного. Спустя год худрук вынужден был подписать коллективное письмо актёров в поддержку возвращения Любимова, но ему самому уходить было некуда. Эмоциональное и психологическое напряжение росло. Один из ударов был якобы нанесен Эфросу язвительным стихотворением Филатова, которое он прочел на 30-летии «Современника». После того как Эфрос скоропостижно умер от развившегося инфаркта, Филатов всю оставшуюся жизнь так и не мог простить себе его травли.
Н. Шацкая:
Он себя действительно корил и чувствовал себя виноватым. Из-за чего? Из-за того, что прочел это стихотворение? А вы читали его? Там же нет никакой крамолы!
Все было бы совсем по-другому и, скорее всего, хорошо, если бы Анатолий Васильевич пришел бы, например, к нам и сказал: «У меня плохо в моем театре. Вы тоже остались без художественного руководителя, давайте на какое-то время будем вместе. Давайте попробуем поработать». А когда он приходит с начальством из управления, и они говорит актерам: «Цыц, молчать!»… Ну кому это будет приятно? Но Эфрос полтора или два года все равно прекрасно работал в театре… Делал замечательные спектакли.
И потом там же не один Леня был «в контрах», не один он ушел в «Содружество», а и Смехов, Шаповалов, Боровский… да многие!
И они все – кто пел что-то на юбилее том, кто пародию читал, Лёня – в стихотворении – каждый так или иначе объяснял свои претензии к Анатолию Васильевичу.
А потом Леня один взвалил на себя вот эту тяжесть, тяжесть греха этого. Какой грех? Даже смешно. А умер, я так думаю, Анатолий Васильевич от того, что его пригласили в Управление культуры и сказали, что приезжает Любимов. И вот после этого ему стало плохо. Почему Лёня взял на себя ответственность за чью-то жизнь? Честным быть хотел. С самим собой честным. И носил это в себе. Долго. Болел и переживал жутко…
Плодом этой болезненной любви к «Таганке» стала первая режиссерская работа Филатова – фильм «Сукины дети». Он снял его в 90-м, всего за 24 дня, фактически при отсутствии средств. Лента получила приз зрительских симпатий на 17-м международном кинофестивале. С героем, умершим от сердечного приступа на баррикадах театра, Филатов ассоциировал прежде всего себя… Нина сыграла одну из главных ролей – театральную приму Елену Гвоздилову.
А за три года до этого на экраны вышла «Забытая мелодия для флейты» Э. Рязанова. Филатов играл в нем бюрократа-чиновника. Именитый режиссер не начинал съемки два года, ждал, пока Леонид закончит работу над другими картинами. На эту роль ему нужен был только он.
По сценарию герою Филатова необходимо сделать выбор между женой и любовницей. Ситуация, знакомая до боли. Но актер даже не предполагал, что через какие-нибудь 5-7 лет финал картины с пророческой точностью спроецируется на его жизнь.
Напрямую болезнь заявила о себе в 93-м. Здоровье Филатова к этому времени сильно подорвали раздел Таганки, путч с расстрелом Белого Дома. Леонид переживал эти события как личную драму. Уже несколько лет его мучило чудовищное давление, причину которого не мог понять ни один врач.
Во Франции на съемках картины про Толика Парамонова у Филатова неожиданно нарушилась координация и привязалась двухдневная икота. Представители французской стороны и кое-кто из соотечественников позволяли себе предположения, что актер «закидывает за воротник».
О том, что так проявляет себя инсульт, члены съемочной группы узнали, лишь вернувшись домой.
В Москве с помощью Л. Ярмольника Филатова удалось устроить в НИИ трансплантологии, где врачи наконец-то поставили точный диагноз. Оказывается, причиной недомоганий актера были больные почки. Больные настолько, что их пришлось ампутировать. 2 года его жизнь продлевал диализ – сложная и неприятная процедура, включающая полное переливание крови. Все это время он терпеливо ждал своей очереди на пересадку почки. И все эти дни рядом были несколько друзей и две самоотверженные женщины – мама Клавдия Николаевна и жена Нина Шацкая. Они ухаживали, поддерживали, возили на инвалидной коляске по больницам, в театр, на телевидение, где Филатов продолжал делать свою программу о забытых актерах. Как у него получалось работать в таком состоянии, он и сам не знал. Считал, что если ничего не делать, с тоски умереть можно…
Н. Шацкая
Нет, он не говорил, что устал, что надоело болеть, что хочет, чтобы это все поскорее закончилось. Вот этого не было. Он просто говорил, что ему очень тяжело. Однажды он сказал что-то вроде: «Я, наверное, все-таки скоро того…». Я ему договорить не дала. Я говорила: Лёня, все будет хорошо. И он мне верил.
Когда перед операцией ему было очень и очень плохо, я ему говорила: подожди, подожди, пройдет какое-то время, я знаю, что ты выйдешь из этого состояния. А у него давление было «злокачественное»: двести семьдесят на сто семьдесят. Какое-то совершенно невероятное давление. Я все время вызывала скорую. Тогда каждую ночь я ставила себе часы – на два часа ночи, на четыре, на шесть, на восемь. И так долгие дни, долгие месяцы. Мерила ему давление. И когда ему было совсем плохо, я пошла в магазин (смеется) и купила ему четыре костюма: два светлых, темно-серый и черный. Чтобы он ничего плохого не думал, чтобы как-то укрепить его дух. И потом он мне верил, правда. Кажется, даже больше, чем лечащим врачам. И я сама была уверена, что все будет хорошо.
Как я это все выдержала? Я думаю, что это, конечно, было бы очень тяжело, если бы я не любила. Потому что приятельница одна моя говорила: «Нин, я неделю прожила в больнице со своим мужем. Ну, не прожила – я приходила и уходила. И то я думала – помру». А я же больше двух лет практически жила с Лёней в этих больницах. В боксе, в маленьком боксе. Вот почему я располнела так… Бутерброды, кофе, бутерброды… Я и театр тогда забросила. Не до того было. Только бы он поправился – все отдать готова была…
Продолжение следует…
Нина Шацкая — Биография любви. Леонид Филатов » Книги читать онлайн бесплатно без регистрации
Нина Шацкая
Биография любви. Леонид Филатов
Думай, думай, думай!
Не позволяй себе не думать!
Не смей остывать!
Я тут. Я всегда тут.
Себе, моим детям и детям моих детей
Представляю себя, если Богу будет угодно, эдакой седенькой старушонкой, достающей трясущимися ручками из укромного, только ей известного местечка, потрепанную от времени эту самую книжку.
Она удобно усаживается в старое кресло. Тишина. Никто и ничто не мешает, только мотылек одиноко бьется об оконное стекло. Будто лаская, она проводит ладонью по книге, вздыхая, открывает ее, и уже глаза бегут по этим строчкам. Слезы льются из подслеповатых глаз, потом голова запрокидывается на спинку кресла, книга остается лежать раскрытой на коленях, легкая улыбка полетела куда-то к звездам, и память следом за ней улетает в такое далекое и близкое прошлое.
И вот эта умилительная сценка подвигает меня на написание станущей когда-нибудь потрепанной книжки…
Я не слукавлю, говоря, что эта книга будет интересна только мне и, может быть, моим детям и детям моих детей.
Эта книга — своего рода хранилище, где собрано все самое для меня дорогое, и это прежде всего Лёнины записки, телеграммы, письма, адресованные мне и написанные с 1972 по 1985 год: в 1985 году мы с Леней наконец-то узаконили наш бесконечно-длинный, четырнадцатилетний, горько-счастливый Роман.
К сожалению, я вынуждена обнародовать свой дневник, — не по годам наивный, я бы даже сказала редкий по наивности, но, безусловно, честный, так как именно он объясняет появление Лёниных писем мне. Зачеркнутые строчки и вырванные страницы обнаруживают мою конспирацию на случай, если бы дневник вдруг попал в чужие руки. С 1975 по 1980 год я прекращаю его вести, стараясь через «не могу» освободить себя от Лёниной зависимости, но при этом оставаясь, и я это буду остро ощущать, на его крепком поводке. Поэтому встречи, несмотря на мои «уходы», продолжались. Считая себя свободной, совсем разорвать наши взаимоотношения мне было не под силу: Лёня держал меня мертвой хваткой. В 1980 году, за два года до того момента, как мы стали жить одной семьей, я снова открыла свой дневник
Дневник — это и есть та моя сумбурная, иллюзорно-реальная жизнь.
В книге мои воспоминания о некоторых эпизодах из нашей жизни, немного о себе, чем и как я жила до того дня, когда увидела моего любимого, его последнее счастливое лето и осень, все, что относится к истории нашего Романа.
Обладая большим архивом, в следующей книге надеюсь опубликовать ту его часть, где будет звучать только Ленин голос, его размышления о нашем времени, о разных событиях в разные годы.
Не имея писательского опыта и дара, я все же решила написать книгу самостоятельно, отказавшись от редактуры, сохраняя таким образом ту нашу с Лёней ауру, то воздушное пространство, которое было только нашим.
Лёня был сделан из чистого золота!..
С. Соловьев— Нюська, ты меня любишь? — в который раз за день спрашивает Лёня, лежа в кровати и смотря что-то по телевизору.
— Да!
— А как?
— Очень!
— А за что? — дурашливо-озорно настаивает он.
В тон ему сыплю горохом:
— Ты — наше национальное достояние, гордость нации, за то, что не лебезишь ни перед какой властью, свою жизнь и поступки соразмеряешь с понятиями долга, чести, совести, достоинства (добираю воздух), ты в жизни ни разу не запятнал себя…
— Ну хватит, Нюська, не умничай, тебе это не идет.
Эту фразу он приклеивал по случаю любому из наших друзей.
А я, говоря все это, понимала, что это неполные слагаемые его незаурядной личности, что Леня — по-настоящему уникальное явление в нашей культуре и, бесспорно, уникальная личность.
«Лёня был сделан из чистого золота, я таких людей больше в своей жизни не встречал», — сказал о нем на похоронах режиссер С. Соловьев, работавший с ним на к/к «Избранные». Он действительно прожил достойную и опрятную жизнь, никогда не изменив своим нравственным идеалам, всегда оставался самим собой — чистым, светлым, цельным человеком.
Смешной эпизод. После очередного концерта в Израиле, после оглушительных оваций, к авансцене вышла прихрамывая довольно пожилая женщина с палочкой.
— Ша! — крикнула она, подняв палку, и волево заставила зал замолчать и потом, забавнокомично грассируя по-одесски, произнесла фразу, которая опять же была встречена ошеломляющими аплодисментами, овацией:
— Пока есть в Госсии такие люди, как Филатов, — Госсия жива! Уга!
Публика еще очень долго не могла угомониться, выражая с ней свою солидарность. И, как обычно, выстраивалась очередь за автографом. Получив его, люди говорили Лёне много хороших слов, выражая ему свою любовь. И было много слез, ностальгии по России, люди не желали расходиться, толпясь и кучкуясь возле него! Одна из женщин, получив автограф, сказала с горечью: «Лёнечка! Как жаль, что Вы не наш!» А я думала: «Замечательные люди, умеющие чтить и гордиться своими героями, не дающие забывать о них, будь то на радио, на телевидении или на встречах со зрителями». Почему же у нас — на Руси — не так? — неохваченная тема для диссертации. Просто мне стало обидно, что в первый же год после ухода Лени из жизни никому не пришло в голову вспомнить о нем, — ни в день его рождения 24 декабря, ни 26 октября, когда он навсегда ушел от нас. Могли б, наверное, напомнить друзья. В одной из передач Познер перечислял ушедших из жизни замечательных актеров, — фамилию Филатов я не услышала. А не прошло и года…
Спасибо Володе Качану, который на встречах со зрителями говорит о своем товарище. «Володя, пожалуй, единственный мой друг», — так Леня думал и написал эти слова в предисловии к Володиной повести «Роковая Маруся». И за то, что ты всегда был рядом — тогда и сейчас, — спасибо. И, конечно, я благодарна судьбе, пославшей нам в критическое для Лениной жизни время двух людей — Леонида Ярмольника и Яна Геннадиевича Мойсюка,[1] без которых никакие мои усилия не продлили бы Лене жизнь на целых шесть лет.
А то, что не вспомнили, — это уже, думаю, издержки Лёниной скромности. Он не любил и не ходил на праздные тусовки, хотя, озабоченный очередной работой, не мог не понимать, что именно там налаживаются деловые связи, именно там он мог бы найти поддержку своим театральным и кинопроектам. Господи, сколько сил и здоровья было потрачено на поиски денег к его незавершенному фильму «Свобода или смерть». Первый спонсор (спонсорша) никак не могла понять, почему именно такие деньги (называлась сумма) нужны для картины, для съемок. Объяснения Лёни — зарплата артистам, пленка, костюмы… хорошим артистам — высокие гонорары — не давали никаких результатов. А бесконечные выяснения отношений, доводившие его до дичайшей гипертонии, приближали болезнь. А Лёне она вообще решила не платить денег ни как режиссеру-постановщику, ни как исполнителю главной роли в фильме, пообещав после премьеры подарить автомобиль «Москвич», уже стоявший у нее в гараже. Такие вот дела! А на что жить? Как работать? Дикость! В результате Лёня рвет контракт и опять — поиск денег. Съемки приостанавливаются, а артисты ждать не могут, у всех какие-то дела помимо съемок. Наконец его знакомят с неким дяденькой, который обещает доспонсировать фильм. Обнадеженный, Лёня приезжает к нему в офис, и — вместо обещанных денег ему приходится в течение долгого времени слушать песенки Жана Тотляна, которого этот продюсер обожал. Я при этом не присутствовала, но так живо представила Лёнино недомогание и раздражение, которое он старательно прятал: нужно срочно продолжить съемки, — время уходит, артистов потом не соберешь. Жан поет, гипертония растет. Наконец Тотлян спел-таки свои песни, и Лёня слышит: денег пока нет — отданы на другую картину, — приходите в следующий раз. В следующий раз их также не было. Измученный вконец пустыми обещаниями, находясь в постоянном стрессовом состоянии, Лёня серьезно заболевает. Мои слова утешения не спасают положения. Видя его несчастным, хотелось завыть, безадресно заорать во все горло: «Суки! Суки вы бездушные!..»
Нина Шацкая и Леонид Филатов — КАКАО
Когда Филатова, окончившего Щукинское театральное училище, приняли на Таганку, портрет Нины Шацкой уже висел в фойе театра. Она работала в театре 5 лет и находилась на тот момент в отпуске по уходу за ребенком. Ее муж – Валерий Золотухин…
Нинин портрет привлекает Леонида поначалу лишь эстетически. Выпускник «щуки» всецело был поглощен работой. Незадолго до возвращения Нины в театр, Леонид сходится с актрисой Лидией Савченко, уверенный, что она — та самая половинка, с которой они будут в горести и в радости. Брак был недолгим, но, уходя, Филатов оставил экс — супруге квартиру.
Нина была очень красивая женщина. Ему просто нравилось смотреть на нее. Какое-то время этого было достаточно. Она — чужая жена, и права за ней ухаживать не было…
Но он – «провинциальный щенок, чрезвычайно нахальный, не битый еще жизнью» прибегал в театр , что-то наврав жене, когда должна была появиться Нина…
А брак Шацкой и Золотухина к этому времени уже сходил на «нет». Валерий Золотухин и Нина на одном курсе учились. И неожиданно что-то такое произошло и они поженились.
Брак был очень неудачным. Но она долго верила, что любит Валеру, пока не прочла у него в дневнике, что у него есть какая-то знаменитая актриса, старше его намного.
И когда Нина поняла, что ей изменяют, то отпустила мужа в свободное плавание. Она человек брезгливый, и с Золотухиным начались уже совсем другие отношения.
Потом ей актера Леонида Филатова нагадает подруга: вылила воск и на воде сначала появилось лицо с рогами и козлиной бородой( по гороскопу Козерог), потом щенок( по гороскопу Собака), а потом — сцепленные руки( совместная жизнь). Работая в одном театре, они с Леней не общались.. Пока как-то ночью Нине не приснился сон, где был Филатов.
Утром она понеслась в театр и туда же пришел Леня, хотя находиться там с утра им никакой необходимости не было… Она стояла и думала зачем она здесь.
И вдруг кто-то поцеловал ее в затылок. Обернулась — увидела Леню, и их руки сплелись…
Вот так, как в плохом кино, начался в 72-м этот сумасшедший роман и длился более 30 лет. Они погрузились в него с головой. Противостоять чувствам было невозможно. Невероятное счастье в награду за годы, проведенные вдали друг от друга… Разве можно было от всего этого отказаться? И они стали встречаться.
При Лёне Нина стала самой собой, и в театр приходила такая улыбчивая. Она никогда не хотела быть любовницей, но была ею несколько лет. А он — не давал ей уйти, не отпускал…
12 лет держали они в тайне свои отношения.. Потом стали мужем и женой, а спустя несколько лет – венчались, чтобы никогда уже друг с другом не расставаться .
Сын Нины, второклассник, остался с ней и, соответственно, Филатов стал сразу и мужем, и отчимом. Он воспитывал его спортом и литературой.
Как ни удивительно, но Денис не стал актером при таких родителях, а принял сан, нарекся Дионисием и служит в Успенской церкви. У него растет пятеро детей — любимых внуков Леонида Филатова.
В октябре 1993, когда по Белому дому стреляли танки, у Леонида произошел инсульт.
Сразу пошли разговоры, что вот делает передачу об умерших актерах «Чтобы помнили…», Бог его и наказал.
Инсульт был вызван почечной недостаточностью, началась интоксикация всего организма.
4 года Филатов прожил на гемодиалезе, пока искали донора.
Страшная болезнь многое расставила в его жизни — поредел круг друзей, остались те, кому он был действительно дорог, неожиданно появились новые, неравнодушные душой люди. Таким стал Леонид Ярмольник.
И, конечно, рядом была НИНА– его муза, его судьба, его любовь, из которой, несомненно, формировался и его творческий гений.
Нина сделала то единственное, что было возможным в такой беде: на 10 лет она оставила театр, отказалась от всех предложений в антрепризах и кино, и все силы отдавала борьбе за здоровье мужа. Ее верными союзниками стали их друзья… Леонид Ярмольник помог устроиться в клинику и нашел женщину, которая помогала по хозяйству, помог отыскать донорскую почку.
Операция была удачной. 15 октября 2003 года к Филатову домой приехал сатирик Михаил Задорнов и стал просить выступить на его авторском вечере. Леня согласился. Прочитал со сцены всего «Федота-стрельца», несколько своих пародий. И все это время был на сквозняке.
Вечером почувствовал боль в спине, подскочила температура: 2-хстороннее воспаление и отек легкого. Врачи мямлили: «Мы — не боги». Он умирал в полном сознании. Жене за несколько минут до смерти сказал: «Жаль, что так мало успел сделать».
Леонид Филатов ушел из жизни в 2003 г. Первые полгода Нина Сергеевна не могла говорить о муже: моментально горло перехватывала судорога. В горе ей очень помогли друзья — Леонид Ярмольник, Владимир Качан и ее подруги. Потом она научилась быть одна.. Все силы, все эмоции тратит на написание книги о Лене.
Там будут его письма, дневники. Там будет все — слезы и радости, связанные с ним. После смерти мужа Нина Сергеевна в течение 8 лет не дала ни одного интервью: «Я жить без него не хочу!» Но Бог дает ей силы – жить и бороться. И она снова делает то, что должна.
Она хранила более 30 лет переписку с ним. Сотни писем, написанных им на коленке в гримерке, в гостиницах, на почтамтах в разных городах и странах : «Солнышко мое сероглазое! Сердечко мое нежное! Девочка моя единственная! Не предавай меня, не остывай ко мне!»… «Заклинаю, малыша, веди себя хорошо! Не делай ничего такого, после чего не сможешь смотреть мне в глаза! Даже если кто-то покажется привлекательнее меня! Даже если влечение будет диким! Не надо, умоляю!» … «Милая! Казни меня, избей, но реши, как со мной быть! Я не дышу без тебя! У меня лопается сердце. Ты – это все. ВСЕ! Другого не будет, не может быть».
Эти пронзительные, глубоко личные строки культового советского актера, режиссера, талантливого прозаика и поэта Леонида Филатова адресованы ей, жене — Нине Шацкой.
История их любви до сих пор кажется фантастической и невероятной, хотя, по большому счету, хранит в себе вполне земные события. Наверное, потому, что Дар – любить раскрывается лишь у тех, кто, видимо, его по-настоящему достоин.
Источник: smiruponitke.info
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями на Facebook:
Горькое счастье Нины Шацкой — От первого лица
Красавица Маргарита в легендарном спектакле Таганки, актриса Нина Шацкая отмечает юбилей. Поверить календарю непросто — не только потому, что внешность Нины Сергеевны опровергает все представления о возрасте. У нее удивительная память, поразительная честность в высказываниях, искренность в чувствах. Нина Шацкая и Леонид Филатов сложили историю одного из самых прекрасных театральных романов. Из тех, о которых мечтает каждая женщина. А до союза с Филатовым был брак с Валерием Золотухиным, и тогда на свет появился сын Денис… С Ниной Сергеевной мы встретились накануне знаменательной даты.
культура: Чем сейчас заполнена Ваша профессиональная жизнь?
Шацкая: Снимаюсь в сериалах, чтобы зарабатывать и помогать внукам — их у меня шестеро. В трех сериалах маленькие эпизоды, в четвертом — «Призрак в кривом зеркале» — большая характерная роль: такая патлатая старуха с нравом Кабанихи. Раньше я отказывалась от съемок, о карьере никогда не думала, честолюбия во мне нет. Я бы и с Вами не встречалась, если бы не Лёня — нужно успеть рассказать о нем все, что помню.
культура: Авторская программа Леонида Филатова так и называлась «Чтобы помнили». «Жизнь ухудшается, исчезает память», — говорил Леонид Алексеевич и рассказывал об артистах, переживших свою славу и познавших одиночество. А что чаще вспоминаете Вы?
Шацкая: Кинолентой прокручивается жизнь. Сейчас почему-то вспомнила, как делилась наша Таганка. Как же это было страшно! Актеры обнаружили документ, из которого становилось понятно, что Юрий Петрович Любимов готовит бумаги для приватизации театра и получает тем самым право избавляться от актеров. Причем делалось это втайне от коллектива. Началась история без нас с Лёней. Он уже болел, и мы боролись с его зашкаливающим давлением в санатории Кисловодска. Лёня был лидером, люди ему верили и попросили заступиться. Он говорил, что не хотел бы в этом участвовать, но обмануть ожидания актеров, конечно, не мог. Время наступило неспокойное, без тормозов. Мучился гипертонией, но ходил по инстанциям, при его участии выиграли 26 судебных дел. Лёня считал, что должен помочь. Вообще, он жил честно и опрятно, не изменяя нравственным ценностям. Наш дружный коллектив раскололся на два враждующих лагеря. Распад родной Таганки стал для Лёни незаживающей раной.
культура: Тогда Вы ушли в «Содружество актеров Таганки»?
Шацкая: Какое-то время мы там проработали. Актеры хотели, чтобы Лёня стал худруком «Содружества». Он категорически отказался — чувствовал себя плохо и видел себя прежде всего артистом. Театр возглавил Николай Губенко… Когда Лёня ушел из жизни, мир вокруг лишился красок. Я ничего не соображала. Забывалась тяжелым сном, прижимая к себе свитер Лёни — он долго хранил его запах. В день похорон на входной двери увидела бабочку — удивительную: сверху крылышки — серенькие, незаметные, внизу — яркие, разноцветные. Таким был Лёня. Потом Сережа Гармаш рассказал, что в тот же вечер над сценой «Современника» во время спектакля летала бабочка. Как к этому относиться? Бабочки в это время в наших широтах не встречаются — за окном последними днями холодел октябрь.
культура: Верите в мистику?
Шацкая: Жизнь часто подбрасывала мне знаки, вещие сны, а гадание в Крещенскую ночь 1971 года «напророчило» счастье с Лёней. В полночь мы с подругой сожгли бумагу в тарелке и начали поворачивать ее перед свечкой. На стене появлялись тени. Сначала возникло ясное человеческое лицо с бородой и рогами — конечно, Козерог. Еще поворот тарелки — на нас смотрела собака. Козерог станет другом — сообразила я. Третьей картинкой стал кулак с большим пальцем вверх: «Все будет хорошо». У нас с Лёней сильная сакральная связь: он — Козерог, я — Рыба.
Случались и смешные, но неслучайные совпадения. Моего папу звали Сергей, маму — Матрена. Такие же имена носили родители Валеры (Золотухин. — «Культура»). Оба Сергея были богатырского роста, под два метра, а Матрены — маленькие и хрупкие.
культура: Влияют ли мужчины — те, что рядом, на характер женщины? С Валерием и Леонидом Вы были разной?
Шацкая: Конечно. С Валерием три года мы прожили замечательно. Даже плакали, когда расставались, провожали друг друга на съемки в темных очках, скрывали заплаканные глаза. Но у него в отношениях с женщинами мораль полностью отсутствовала, возлюбленных становилось все больше. Во мне копились раздражения, я была неспокойной и какой-то вздрюченной. Не могла простить предательства, но рос сын и формально семья сохранялась. До развода каждая измена отзывалась болью, ведь все равно он оставался моим мужем. Такая я частница и собственница: уже не люблю, уже — чужие, но пока мое — значит, мое.
С Лёней я сама себя не узнавала: женственная, мягкая, в зеркале замечала непривычно нежную улыбку. Я почувствовала наконец-то себя женщиной — любимой и единственной. И какое же тепло, покой, счастье поселились в семье. Валера никогда не баловал нас с сыном подарками. Лёня — бесконечно. Им руководило обостренное чувство ответственности за тех, кто рядом. Это мужская черта. Настоящих мужчин всегда мало, у нас на Таганке было двое: Филатов и Высоцкий. Лёня так щедро одаривал всех, что роскоши и достатка мы никогда не знали. Он вообще презирал деньги, видел в них зло, которое меняет людей. Когда публика хохотала над пошлыми шутками эстрадных концертантов, просто страдал: «Бесстыдники, что они с русским народом делают…» Однажды его пригласили в какой-то сибирский город всего на один концерт и посулили бешеный гонорар. Он отказался. В последние годы, когда тяжело болел, старался найти силы на выступления, доказать себе, что еще может, и, протягивая мне конверт, с гордостью говорил: «Я Вам денежку заработал».
культура: О браке с Золотухиным сожалеете?
Шацкая: То были игры судьбы. Валера в интервью часто говорил, что мог завоевать любую женщину. Ко мне это не относится. Наш брак — моя инициатива. С Валерой мы учились на одном курсе, но я его в упор не видела. Он — не мой человек, но соединились мы по любви. Когда мы стали близки, я взяла его за руку и привела к маме: «Вот мой муж». Он не сопротивлялся. Все случилось внезапно и быстро. Судьбе, наверное, надо было, чтобы у нас родился сын Денис, чтобы появились обожаемые внуки. На этом тему детей судьба закрыла. Разводились мы весело — с шампанским.
культура: Лёня — любовь с первого взгляда?
Шацкая: Нас с Лёней не посетило какое-то озарение — так, чтобы увидели друг друга и влюбились, нет. Когда познакомились, то не только я была замужем, но и он жил в гражданском браке. С Валерием у меня отношений уже не было, я оказалась брезгливой, у Лёни в семье тоже произошел какой-то разлад. Шел 1969 год. На выходе из театра ко мне подошел Лёня и пригласил в соседнюю кафушку. Пили кофе, он читал свои стихи. Вот тогда во мне что-то завибрировало. С тех пор нас неодолимо тянуло друг к другу, мы встречались и расставались, писали друг другу письма, страдали и радовались. До 1982 года наш роман — горький и счастливый, оставался тайным и скрытым от посторонних глаз.
культура: Вы рассказывали в давних интервью, что с Золотухиным тогда отношения полностью прервали.
Шацкая: Мы действительно 20 лет не разговаривали. Потом Дениска настоял на нашем общении. Три последних Валериных Новых года мы встречали вместе, среди внуков: он с женой Тамарой и многолюдная семья Дениса. Запомнила встречу 2013-го, через три месяца Валеры не станет: Тамара пошла в коридор одеваться, а он все сидит за столом и вдруг произносит: «Все, больше отсюда никуда не уйду». При том, что у него были две любимые женщины: Ирина Линдт и Тамара.
Валера опубликовал свои воспоминания и дневники — в них много неправды. Не продавали его родители корову, чтобы сын поехал поступать в институт; не влезал он в окно к Тамаре по трубе. Тамара рассказывала, что заходил всегда через дверь. Я его спросила: «Зачем в дневниках лукавишь?» Он отмахнулся: «Да ладно, я же писатель».
культура: У сына с Леонидом сложились хорошие отношения?
Шацкая: Лёня его очень любил и считал своим. Золотухин из школьной жизни Дениса просто исчез. Сын хотел взять фамилию Филатов, и Лёне, наверное, тоже этого хотелось, но он говорил Денису, что это неправильно, что он сам потом не простит ему этого, поскольку у него есть отец. Часто напоминал: «Позвони отцу». Лёня с Денисом подолгу разговаривали, он пристрастил сына к чтению. Мы с Денисом обожали Лёнины рассказы, когда он из серьезного интеллектуала вдруг превращался в смешливого ребенка.
культура: Рос Денис в актерской семье, наблюдал яркую богемную жизнь и вдруг выбрал трудный путь священника.
Шацкая: Никакой яркой жизни не было. Я очень домашний человек. И Лёня тоже. Мы любили дом, редко ходили на праздничные и праздные тусовки. Говорят, быт убивает. Нас, наоборот, он соединял еще крепче. Мы не уставали друг от друга и говорили обо всем на свете. Когда я уходила к подружкам, Лёня просил меня возвращаться быстрее. Но и просить не стоило — тоска по семье всегда гнала меня домой.
Священником Денис решил стать сам, с нами не советовался. Когда поступал в Духовную семинарию, нас не было в Москве. Он читал Библию с упоением, в 7–8 классе мог спорить с солидными людьми на теологические темы. И одерживал доказательную победу.
культура: Приметы, гадание, знаки судьбы сын как служитель церкви, наверное, не одобряет?
Шацкая: Я же о них Вам рассказываю, а не Денису.
культура: Вы соблюдаете посты, регулярно посещаете храм?
Шацкая: Ничего я не соблюдаю. Сын меня старается урезонить, а я отвечаю: «Оставь меня в покое, у меня Бог в душе». И всеми силами стараюсь жить по заповедям.
культура: В семье священника детей воспитывают более строго, чем в обычных?
Шацкая: Денис очень строгий и правильный отец. Они всей семьей постятся, а я ругаю сына за это. Дети же маленькие, в школе учатся, мозги должны быть в порядке.
культура: Вы рассказываете, и складывается впечатление, что дети — особенные, не капризничают, не озорничают.
Шацкая: Да ну что Вы! Нормальные дети, как в любой семье. Но для меня они, конечно, особенные. Я их обожаю, всех шестерых, старшей — двадцать лет, младшей — три годика.
культура: Как Вы попали в мир театра?
Шацкая: Сначала хотела петь. Странно, но сейчас петь совсем не люблю. В ГИТИС поступала на два факультета: драмы и музкомедии. После вокального прослушивания уловила реплику из экзаменационной комиссии: «Хорошая девочка, она будет наша…» Сразу забрала документы из драмы и поступила на музкомедию. Ленивая была жутко, боялась этюдов. Получив диплом, показывалась в Театр Моссовета, где уже работал Валера, но меня не взяли. Сидела дома. Показывалась я в эпизоде из пьесы Софронова «Обручальное кольцо», в театре тогда шел этот спектакль. Спустя почти год мне звонит директор театра: «У нас ЧП, не прилетела актриса, исполняющая главную роль. Выручите, сыграйте…» Почему я согласилась? Как хватило смелости? Это был ввод за несколько часов. Примерка костюмов, прическа, показы мизансцен и танцев, запоминание текста — одновременно. Все мне подсказывали, все переживали. От этой ситуации старый спектакль взбодрился, освободившись от груза многолетней усталости. Отыграла, получила благодарность от театра и вновь засела дома. Как-то идем с Валерой по улице, навстречу Расми Джабраилов: «Ребята, бегите показываться в театр к Любимову. Неужели Вы не видели «Доброго человека из Сезуана»?
Пришли к Любимову с отрывком из оперетты. Показывали «всухую», концертмейстер обещала подыграть, но не пришла. Все было несерьезно, в небольшом кабинете Юрия Петровича, у меня даже привычного мандража не возникло. Перед показом договорились с Валерием скрыть, что мы муж и жена. Так что мнение о том, что взяли Валерия, а меня как его жену, — неправда. Наступило театральное счастье в молодой Таганке. Как все любили друг друга, какая была атмосфера. Никаких сплетен — радость безмерная. Красивое братство — все мы бежали в театр, словно на встречу к любимому.
Валера появился в нужное время: начинались репетиции «Героя нашего времени», все роли распределены, искали Грушницкого, роль абсолютно его, и он ее получил. Меня же ввели на главную роль в старый спектакль по пьесе Эдуардо де Филиппо.
культура: Помню Ваш танец-стриптиз в «Антимирах», Дуню в «Преступлении и наказании», в «Товарищ, верь…» вы читали за Наталию Гончарову, в «Высоцком» изображали Марину Влади. Но самая дорогая, наверное, Маргарита. Мастером был Леонид Филатов. Любовь героев — это о Вас?
Шацкая: Я не играла Маргариту, я проживала свою судьбу с Лёней. Много пересечений в жизни Булгакова и Лёни. Михаил Афанасьевич тоже не сразу женился на Елене Сергеевне, тоже страдал от гипертонии и болезни почек, у обоих было приподнято одно плечо и за письменным столом оба сидели, поджав одну ногу под себя. Я любила, как Маргарита, у меня тоже была долгая тайная жизнь, я просила у Бога того же…
Маргариту мне сначала не дали. Накануне распределения ролей нагрубила Юрию Петровичу. Начинаются репетиции. На одну из них не приходит назначенная артистка. Любимов спрашивает: «Шацкая, знаете текст?» Я знала. «Ну, идите». Мы сыграли сцену с Азазелло, и, видимо, режиссеру понравилось, потому что потом уже репетировала я. Надо отдать должное: какие бы отношения ни связывали Любимова с актером, играл тот, кто побеждал на показе.
культура: Рассказывают, что на характер Любимова очень влияла его первая гражданская жена Людмила Целиковская?
Шацкая: Фронтовики с ее именем шли в бой. Незадолго до ее ухода из жизни мы разговаривали в санатории «Актер» в Сочи — наши комнаты оказались рядом. В ее воспоминаниях о Юрии Петровиче звучало много горечи. Для меня судьба Театра на Таганке делится на два периода. Первый, такой радостный и замечательный, с Людмилой Васильевной, второй — печальный и даже трагический — без нее. При Целиковской Любимов был открытый, широкий, добрый, щедрый. С появлением Каталин изменился. Она, наверное, прекрасная жена, которая продлила ему жизнь, но с актерами ни у нее, ни у Любимова отношения не складывались.
культура: Почему Филатов уходил в «Современник»?
Шацкая: Потому что на Таганку пришел Анатолий Васильевич Эфрос. Лёня, как и все в театре, ждал возвращения Юрия Петровича. Первым покинул театр Давид Боровский, потом — Лёня, Смехов и Шаповалов. Лёня страдал, чувствуя свою вину в уходе Эфроса. Это, конечно, комплекс совестливого человека, готового себя винить в том, в чем не виноват. Ведь два года в Театре на Таганке, уже без тех, кто ушел, шла творческая жизнь, выпускались спектакли. Таганка стала театром другого режиссера. А потом Эфрос узнал о возвращении Любимова и о том самом документе, о приватизации.
культура: На фильм Филатова «Сукины дети» реальность повлияла?
Шацкая: В жизни все было гораздо трагичнее. Говорили, что я играла Аллу Демидову, а Таня Кравченко — Зину Славину. Это не так, образы были собирательные. Лёня не имел режиссерского диплома и свою первую картину «Сукины дети» снял всего за 24 дня. Одной из актрис в первый съемочный день подарили розу, к концу съемок она оставалась по-прежнему свежей. Ее сохранила аура фильма — нам всем хорошо работалось, к Лёне тянулись.
культура: Секса, конечно, в Советском Союзе не было, но после фильма «Экипаж» Филатов стал секс-символом. Вы не отставали — Ваша ломкая русалка в «Лесной песне» и Маргарита с прекрасной обнаженной спиной сильно возбуждали зрителей…
Шацкая: Не преувеличивайте. От чего там возбуждаться? «Лесная песня» — один из первых моих фильмов. Кстати, Высоцкий, Золотухин и я должны были сниматься в картине «Саша-Сашенька». Валеру убрали, нам с Володей достались эпизоды, я согласилась только из-за танца, который исполняла с балеринами Минского театра оперы и балета. До сих пор мне так жаль, что танец вырезали — я в нем себе понравилась, что случается крайне редко.
культура: Вы пели в дуэте с Высоцким…
Шацкая: Мы записали замечательную песню о любви двух морских лайнеров в кинофильме «Контрабанда». Получилось очень неплохо, и Володя сказал: «Нин, давай с тобой запишем пластинку». Но закружили дела — не получилось. У нас с Володей сливались голоса. По-моему, он ни с кем из женщин больше не пел.
Спектакли Любимова сдавали властям по нескольку раз, сыпались замечания, чиновники требовали сокращений. Тогда режиссер стал специально придумывать какие-то номера «на заклание», заранее зная, что их запретят. Для спектакля «Павшие и живые» Володя сочинил песню на слова Ольги Берггольц. «На собранье целый день сидела — / то голосовала, то лгала… / Как я от тоски не поседела? / Как я от стыда не померла?» Володя подошел ко мне с предложением выйти к зрителям с гитарами и спеть. На гитаре играть я не умела, Володя меня учил. Естественно, эту песню запретили. Зато спектакль пошел.
культура: Леонид Филатов писал ручкой или печатал на машинке? Сочинял в моменты вдохновения или когда выпадало свободное время?
Шацкая: Еще ребенком из Ашхабада, где жил, посылал свои стихи и басни в московские газеты и журналы. Получал ответы, в которых его учили жить и писать. Сказку «Про Федота-стрельца» Лёня начал сочинять в первые годы нашей совместной жизни. Сидел за столом, на ноге, конечно, тут же нежилась его любимица киска Анфиска. В больном состоянии он написал несколько пьес, которые диктовал мне.
На следующий год Лёне исполнилось бы 70 лет. Как хочется, чтобы какой-нибудь театр поставил хотя бы одну из его пьес. Ведь он не в стол же их сочинял, а для сцены. Когда-то обещал Володя Машков поставить его «Любовь к трем апельсинам». Может, случится? Мемориальную доску пора открыть на доме, где мы жили последние его годы. Хочу собрать все документы (у меня их множество) по разделу театра и сделать поклон первым годам нашей Таганки. Дел много.
культура: Как тяжело умирал Леонид Филатов и как переживала вся страна — по-моему, равнодушных не было. На земле его держали только Вы…
Шацкая: Еще внуки, их тогда было пятеро, и все — Лёнины крестники. Особенно он был привязан к старшей Оле и перед уходом написал ей стихотворение «Деда, погоди». «Оставив день воскресный позади, я возвращался в стен больничных гости, / Но и в палате слышал Олин голос: / дай руку, деда, деда, погоди… / И я годил, годил сколь было сил, / а на соседних койках не годили, / Хирели, сохли, чахли, уходили, / никто их погодить не попросил». Когда я читаю эти строки, сразу начинаю плакать.
культура: С Таганкой сейчас связаны?
Шацкая: Только как зритель.
культура: Там недавно назначен новый директор…
Шацкая: Да, Ирина Апексимова — замечательная артистка. Очень талантливая. Может, и директорские способности у нее незаурядные?
культура: Прошло много лет с ухода Леонида Филатова. Вы можете представить рядом с собой какого-то мужчину?
Шацкая: Нет, конечно. Люблю Лёню до сих пор и всегда была ему предана. К тому же, мы венчанные. Для себя так придумала: он уехал, о-о-очень надолго, но мы с ним обязательно встретимся.
Леонид Филатов и Нина Шацкая: Испытание любовью
Леонид Филатов и Нина Шацкая: Испытание любовью
«Солнышко мое сероглазое! Сердечко мое нежное! Девочка моя единственная! Не предавай меня, не остывай ко мне!»…
«Заклинаю, малыша, веди себя хорошо! Не делай ничего такого, после чего не сможешь смотреть мне в глаза! Даже если кто-то покажется привлекательнее меня! Даже если влечение будет диким! Не надо, умоляю!»…
«Милый Нюсик! Казни меня, избей, но реши, как со мной быть! Я не дышу без тебя! У меня лопается сердце. Дождись хотя бы, когда я подохну! Ты – это все. ВСЕ! Другого не будет, не может быть…»
Эти пронзительные, глубоко личные строки, написанные культовым советским актером, режиссером, талантливым прозаиком и поэтом Леонидом Филатовым адресованы ей – Нине Шацкой.
Эту переписку она хранила более 30 лет, в ней десятки писем, написанных им на коленке в гримерке, в гостиницах, на почтамтах в разных городах и странах. Более 30 лет длился их сумасшедший роман. 12 из них они держали его в тайне, скрывали от посторонних глаз и ушей. Потом стали мужем и женой, официально сочетались браком, а спустя несколько лет – и венчались, чтобы никогда уже друг с другом не расставаться. К сожалению, этому не суждено было исполниться. Леонид Филатов ушел из жизни в 2003 году. Страшная болезнь многое расставила в его жизни по своим местам — поредел круг друзей, остались те, кому он был действительно дорог, неожиданно появились новые, неравнодушные душой люди, например, таким стал Леонид Ярмольник. И, конечно, рядом была его Нинча, его Нюсик, Нинок – его муза, его судьба, его любовь, из которой, несомненно, формировался и его творческий гений.
После смерти мужа Нина Сергеевна избегала общения с прессой, в течение 8 лет не дала ни одного интервью: «Поймите, я без него ничего не хочу! Я жить без него не хочу!» Но Бог дает ей силы – жить и бороться. И она снова делает то, что должна …
История их любви до сих пор кажется мне фантастической и невероятной, хотя, по большому счету, хранит в себе вполне земные события. Наверное, потому, что Дар – любить – раскрывается лишь в тех, кто, видимо, его по-настоящему достоин.
***
С Ниной Шацкой мы познакомились во время работы над фильмом. Документальном фильме о ее муже. Нина – актриса. Закончила ГИТИС, с 64-го по 93-й играла на сцене одного из самых прославленных и скандальных театров — на Таганке, из которого потом перешла в «Т
Нина Шацкая — Биография любви. Леонид Филатов » Страница 60 » Книги читать онлайн бесплатно без регистрации
41
Зоя Пыльнова — актриса Театра на Таганке.
Олег Колокольников — актер Театра на Таганке.
«Бедная Лиза» — спектакль по повести Н. Карамзина.
Мила Возиян — актриса Театра на Таганке.
Борис Хмельницкий — актер Театра на Таганке.
Имеется в виду бар в актерском доме отдыха.
Виктор Семенов — актер Театра на Таганке.
«Деревянные кони» — спектакль Театра на Таганке по повести Федора Абрамова.
«Моя прекрасная леди» — американский мюзикл, гастролировавший в то время в Москве.
«Жизнь Галилея» — спектакль Театра на Таганке по пьесе Б. Брехта.
Галина Альферавичуте — гример Театра на Таганке.
Иван Бортник — актер Театра на Таганке.
Феликс Антипов — актер Театра на Таганке.
Татьяна Федосеева.
М. Ошеровский — в то время главный режиссер Одесского театра оперетты и муж подруги Филатовой — Галины Грачевой.
Имеется в виду Лена Виноградова.
Ирина Кузнецова — актриса Театра на Таганке.
Имеется в виду Мария Полицеймако.
В письмах и телеграммах для конспирации Леня Шацкую Нину Сергеевну переделывает в Шарыгину Нелли Семеновну, подписывается Артур.
Виктор Шуляковский — актер Театра на Таганке.
Людмила Терещенко — знакомая массажистка Филатовой.
Имеется в виду моноспектакль И. Кузнецовой по произведениям Ф. Вийона.
Игорь Антимоний — товарищ Л. Филатова.
Имеется в виду Ирина Кузнецова — актриса Театра на Таганке.
Имеется в виду Груднева Татьяна — актриса Театра на Таганке.
«Мастер и Маргарита» — спектакль Театра на Таганке.
«А зори здесь тихие» — спектакль Театра на Таганке по повести Б. Васильева.
Имеется в виду Борис Хмельницкий.
Александр Стернин — друг и сосед Л. Филатова. В то время — фотограф Театра на Таганке.
Имеется в виду спектакль Театра на Таганке «Борис Годунов» по пьесе А. С. Пушкина.
Николай Губенко — художественный руководитель театра «Содружество актеров Таганки».
Управление культуры.
Елена Габец — актриса Театра на Таганке, председатель трудового коллектива.
Никита Прозоровский — актер Театра на Таганке, председатель профсоюзного комитета.
Жанна Болотова — киноактриса, жена Н. Губенко.
Екатерина Дураева — в то время юрист театра «Содружество актеров Таганки», друг семьи Филатовых.
Сергей Бельченко — сосед по дому, где жили Филатовы.
Имеется в виду Екатерина Дураева.
Мира — подруга, долгое время помогала семье Филатовых.
Николай Лукьянович Дупак много лет проработал директором Театра на Таганке.
Олег Митяев — поэт и бард, в последние годы много общался с Л. Филатовым.
Владимир и Ольга Китовы — друзья семьи Филатовых.
Ольга Кучкина — журналист и писательница.
Валерия Горбачева — приятельница семьи Филатовых.
Михаил Задорнов — писатель, друг Л. Филатова.
Имеется в виду Елена Виноградова.
Альфира Терещенко — хорошая знакомая, помогавшая семье Филатовых по хозяйству.
