Цай Гоцян. Игры с порохом
Цай Гоцян (Cai Guo-Qiang, 蔡国强, 1957) – самый знаменитый китайский современный художник. Он вошёл в шорт-лист Hugo Boss Prize, получил Золотого льва 48-ой Венецианской биеннале, был куратором китайского павильона на 51-ой Венецианской биеннале, художественным директором по разработке эффектов (в том числе красочных фейерверков) для Олимпийских игр в Пекине в 2008-м году. Его инсталляция под названием Head On, представленная в Музее Соломона Гуггенхайма в Берлине, заслужила всемирное признание.
Но большинство людей знает его как парня, который любит играть с порохом. Цай Гоцян стал первым человеком, применившим порох не для насилия, а в искусстве: он нарисовал им картины и использовал для эффектных «взрывчатых» перформансов.
Заинтригованы? Уже скоро все жители Москвы смогут воочию увидеть творения Цай Гоцяна. Выставка под названием «Октябрь» состоится в сентябре 2017-го года в ГМИИ им. А.С. Пушкина и будет посвящена 100-летию русской революции. Зрители смогут сполна насладиться «пороховыми шедеврами» скандального художника: их ждет и пороховая живопись, и масштабные инсталляции, и эскизы для пироспектаклей.
Самым известным в мире проектом художника можно считать инсталляцию «Лестница в небо, 2015» (Sky Ladder), которую он сделал в городе Гуанчжоу и приурочил к 100-летнему юбилею своей бабушки. Это она помогла Цаю стать художником. Высота композиции составила 500 метров, а само шоу длилось в общей сложности 15 минут. Впервые эта идея пришла в голову художнику целых 20 лет назад, и только недавно он придумал, как воплотить фантазию в жизнь.
В 2016-м году режиссер Кевин Макдональд снял документальный фильм о Гоцяне, который назвал в честь этой инсталляции: «Лестница в небо. Искусство Цай Гоцяна». Этот фильм в мае 2017-го года демонстрировался в летнем кинотеатре Garage Screen при московском музее современного искусства «Гараж».
Фильм повествует о становлении художника, прослеживая его творческую биографию с 1984-го года. В 76-минутной ленте Цай рассказывает о своей семье, сложностях, вдохновляющих его событиях и о подготовке проектов.
Цай Гоцян родился в 1957-м году в бывшем крупном портовом городе Цюаньчжоу. Его отец занимался каллиграфией и китайской живописью, он и привил сыну любовь к традиционному искусству. Но мальчику обычная живопись была скучна, уже тогда он стремился привнести что-то новое: запускал в рисунки петарды, устраивал опыты с огнем. У Гоцяна нет профессионального художественного образования, что, возможно, и помогло ему не влезать в рамки стереотипов. Он учился сценографии в Шанхайской театральной академии, с этого и началась его работа с визуальными проектами. В 1986 м году Цай переехал в Японию, а в 1995-м – в Америку, где живет и работает по сей день.
В начале 90-х Цай Гоцян работал над композицией «Проекты для инопланетян» (Projects for Extraterrestrials). Один из них, «Проект №10, 1993», прославился на весь мир, ведь в нем «участвовала» Великая китайская стена. С помощью дыма и огня художнику удалось «удлинить» стену на 10 000 метров. Продолжалось шоу всего 15 минут, но люди до сих пор помнят увиденное. Как ему удалось «достроить стену»? На задворках пустыни Гоби, где заканчивается Великая стена, художник выложил десятикилометровую дорожку из пороха, которую затем поджег. Перед самым финалом шоу в воздухе появился силуэт огромного китайского дракона – символ могущества Китая.
Почему художнику так нравится порох? С его помощью он показывает мимолетность искусства, разрушение во имя красоты. Кроме того, порох – часть китайской культуры. Он был изобретен в Поднебесной около тысячи лет назад. Таким образом Цай Гоцян умудряется сочетать историю с искусством в своем творчестве, не забывая при этом эпатаже и фееричности, столь любимыми в современном мире.
Например, прямо на фасаде здания Филадельфийского музея искусств в 2009-м году Цай Гоцян «нарисовал» огнём цветы на общей площади 18,3 на 26,1 метров. Будем честны: если не видеть макет с рисунком, на цветы клубы оранжевого пламени похожи мало. Зато сколько экспрессии! Инсталляция называлась «Опавшие цветы».
Как мы уже говорили, Цай Гоцян не только взрывает порох, он еще пишет картины, используя его вместо красок. У него получаются действительно трогательные работы.
Во всем мире известно его полотно «Девятый Вал. Впечатление» (бумага, порох), написанное, как видно из названия, под впечатлением от «Девятого вала» Айвазовского.
В современном мире особенно сложно провести черту между искусством и баловством. Для кого-то огненные лестницы или горящие стены – это шедевры, а кто-то скажет, что лучше бы их автор пошёл работать «как все» и приносить реальную пользу миру.
Можно спорить об этом бесконечно, но творчество Цая Гоцяна всё же заслуживает уважения хотя бы из-за своего новаторства и оригинальности. Ведь до Цая никто не додумался использовать порох во имя красоты.
в движении — журнал «Искусство»
Цай создаёт «пороховые» рисунки — поджигает слои порошка, распределённые по поверхности бумаги, и через несколько секунд получает изображение, созданное остатками сгоревшего вещества. Ни в какой художественной традиции не обнаруживается ничего похожего: на плоскости бумаги художник объединяет перформанс и изобразительное искусство. Процесс возгорания и взрыва невозможно полностью контролировать; визуальный результат не зависит исключительно от художника, но содержит элемент случайности и игры.
Свои эксперименты с порохом Цай начал в 1984 году, ещё до знакомства с западным авангардом и модернизмом. Для Цая в тот момент было важно выйти за ограничивавшие его рамки классической китайской традиции, но, как стало ясно впоследствии, это был выход и за пределы западной традиции. Цай превратил взрыв в новую форму искусства.
Взрыв пороха — это насилие и разрушение в самом чистом виде. И тем не менее, это разрушение ведёт к созданию — рисунка, обладающего формальным совершенством, либо же «взрывного» перформанса, соединяющего людей в эстетизированном ритуальном действии. Изобретение пороха в IX веке, которое радикально увеличило градус насилия во всём мире, было лишь случайным результатом алхимических опытов китайских даосов, искавших его прямую противоположность — эликсир бессмертия. Порох воплощает для Цая основной принцип и жизни, и искусства — двойственность, конфликтность, постоянную трансформацию; то, что в даосизме именуется «изначальной простотой» (
Изобретение пороха, которое радикально увеличило градус насилия и в западном, и в восточном обществах, было лишь случайным результатом алхимических опытов китайских даосов в IX веке
Восприняв традицию «живописи образованных людей» (wenrenhua) от отца, каллиграфа и художника, Цай ищет свой вариант ухода от заданности и стереотипизации и обращается к даосской философии, подобно другому китайскому художнику-новатору Шитао (1642—1707), жившему в начале правления династии Цин и известному своей философией «одной черты», в которой он видел начало искусства. Создавая «пороховые» рисунки, Цай приближается к идеальному состоянию «изначальной древности» ( taigu), столь почитаемой его предшественником, — единству сущего и абсолютной спонтанности, которые не искажены социальной и политической организацией и другими явлениями культуры. Цай утверждает, что его «метод состоит в отсутствии метода», что почти дословно совпадает с кредо Шитао, провозглашённом им в «Собрании высказываний о живописи»: «Установление правила одной черты есть правило, созданное на основе отсутствия правил».
Цай Гоцян. Солнечный свет и одиночество, 2010
Порох, бумага, вулканические породы, 9000 литров мескаля
Собрание автора. Фотография: (c) Диего Берруекос.
Фу Баоши. Одинокий павильон в горах, 1943
Бумага, тушь, краски
Права на изображение принадлежат «Сотбис Гонконг»
В прошлогодней инсталляции Цая «Великолепие и одиночество» круговое движение «пороховой» панорамы повторяет композицию классического горизонтального свитка: чтобы увидеть пейзаж, необходимо постепенно, секция за секцией, раскручивать свиток, а затем проделать то же самое в обратном направлении. Инсталляция собрана воедино и «держится» центростремительной притягательностью, что излучает протяжённая пустынная гладь озера: такое центрирование композиции отсылает к одному из приёмов построения пейзажа, сформулированных реформатором Дун Цичаном в конце XVI века. Различные планы пейзажа: участки гор, вод, неба образуют сложную иерархию из мелких форм, в центре которой находится большая гора. Цай доводит до логического предела сложившийся к XVII веку классический подход, который требует максимальной экспрессии и напряжения живописной структуры через взаимодействие противоположных эстетических принципов.
Цай доводит до логического предела классический подход, требующий максимальной экспрессии и напряжения живописной структуры через взаимодействие противоположных эстетических принципов
Будучи движением энергии «ци» (qi), классический пейзаж создавал на плоскости бумаги разнонаправленное движение гор и вод; горные массивы образовывали своеобразное contrapposto — постоянно меняя вектор своего движения из одной стороны в другую, благодаря чему на плоскости бумажного листа возникала сложная структура, протяжённая и непрерывная. Однако слитность всей композиции возникала лишь на контрасте с противоположным принципом — разрыва и пустоты. Принцип «слитности через разрыв» был чрезвычайно важен, как ещё одно взаимодействие противоположных начал инь-ян. В свитке прерывность представлена участками пустого пространства — земли, вод или неба, преозначая отсутствие форм. Эти белые пятна, не заполненные рисунком, назывались «земля-небо»
Цай Гоцян. Расходитесь! Здесь смотреть не на что!, 2006
Резина, острые предметы, конфискованные службой безопасности в аэропорту
Собрание автора. Фотография: (c) Тереза Кристиансен.
Права на изображение принадлежат Метрополитен-музею, Нью-Йорк (США). Изображение предоставлено Cai Studio
Танец дракона в Китае
«Великолепие и одиночество» Цая вырастает из конкретных обстоятельств того места, где инсталляция создаётся — города Мехико. В этом художник следует не моде на социальные проекты, а опять-таки традиции живописи wenrenhuа: свиток никогда не возникал как абстрактное изображение абстрактного пейзажа, он всегда был привязан к конкретной местности, к конкретным историческим или биографическим событиям и адресован конкретному лицу — другу, вышестоящему лицу, патрону.
В своих инсталляциях Цай виртуозно смешивает эстетики и традиции — не обходится одними лишь редимейдами и вводит предельно натуралистичные, на грани иллюзионизма, муляжи хищных животных или же деконструирует соцреалистическую скульптуру. Для Цая реализм рифмуется с истинно революционной эстетикой — от терракотовой армии Цинь Шихуанди, превратившего Поднебесную в империю, до пропагандистского искусства Мао Цзэдуна, приведшего Китай к «большому скачку вперед». А связь с практикой культурной революции у него ещё глубже, Цай привержен идее критики любых культурных конструктов: «Культурная революция началась как политическое движение, которое в принципе было попыткой преодолеть избыточное давление традиционной китайской культуры. Было необходимо структурировать её слабости по сравнению с западной цивилизацией и наметить альтернативное будущее для китайской традиции. Культурная революция позволила народу пересмотреть классическое наследие и, таким образом, обозреть традицию со стороны». Цай убеждён, что «художники как раз и могут сопереживать тому иному, что выходит за рамки понимания, они могут смотреть на вещи чьим-то чужим, иным взглядом».
Когда Цай был девятилетним ребёнком, началась Великая пролетарская культурная революция. Школы были закрыты, и юный Цай участвовал в работе агитпроповских бригад, маршируя под барабанную дробь и революционные песни с портретами Мао и плакатами-дацзыбао. Сотрудничество — вот идея, лежащая в основе нынешних перформансов и социальных проектов, почёрпнутая Цаем в маоистских практиках: «Для нас главное, что должно сделать искусство, — это больше никогда не замыкаться на личности» (Хоу Ханьру). Цай вовлекает массы людей в свои перформансы — такие же эфемерные и требующие сериальности произведения, что и культура агитпропа, сиюминутная и мгновенно потребляемая, или как отправление конфуцианского ритуала: «Я применил стратегию партизанской войны Мао „деревня окружает город“. Я старался мобилизовать местное население, дать повод для дискуссии». В 1993 году Цай «удлиняет» западную оконечность Великой Китайской стены в провинции Ганьсу, на самой границе с пустыней Гоби, подрывая 10 000 м порохового запала, выложенного по песчаным дюнам и напоминающего очертаниями мифического дракона. Над проектом работали сотни ассистентов и волонтёров, 40 000 зрителей из местных жителей, 600 кг пороха и 2 ленты порохового запала каждая длиной 10 000 м. Согласно фэншуй подрыв пороха по «меридиану дракона» высвободил энергию «ци» (qi), которая вкупе с самим огненным контуром, горение которого продолжалось 15 минут, должна была установить связь с теми, кто, кроме человечества, может присутствовать в космосе (Цай опирался на представление, что Великая Китайская стена — единственное творение человека, видное с Луны).
Цай Гоцян. Проект по расширению Великой Китайской стены на 10 000 м: проект для инопланетян № 10, 1993
Проект осуществлён в пустыне Гоби к западу от Великой Китайской стены, в Цзяюйгуань, провинция Ганьсу, 27 февраля 1993 года в 7:35 вечера в течение 15 минут. Протяжённость 10 000 м. Порох (600 кг) и два фитиля (10 000 м каждый). По заказу P3 art and environment, Токио (Япония)
Фотография: (c) Масанобу Морияма. Права на изображение принадлежат Cai Studio. Изображение предоставлено Cai Studio
Цай Гоцян. Дракон видит Вену: проект для инопланетян № 2, 1999
Проект осуществлён в Кунстхалле, Вена (Австрия), 6 ноября 1999, в 16:30 в течение 16 секунд. Протяжённость 600 м. Порох (15 кг) и фитиль (600 м)
Фотография: (c) Фриц Симак. Права на изображение принадлежат Cai Studio. Изображение предоставлено Cai Studio
Участники празднования китайского Лунного нового года представляют огненный танец дракона в Пекине 6 февраля 2011 года
С самого детства, прошедшего в приморском городе в провинции Фуцзянь, для Цая порох вмещал все смыслы современной жизни и многотысячелетней традиции разом — конфликт, противоречие, двойственность и амбивалентность. Средство убийства — и даосский поиск эликсира бессмертия: порох. Война КНР с Тайванем — вот их острова, в прямой видимости, рукой подать, — и мирные праздники с петардами: тоже порох. Взрыв атомной бомбы — и технологический прогресс. Терроризм образца 9/11 — и новый миропорядок. Разрушение — и созидание; спонтанность — и расчёт: первые рисунки с помощью взрывов пороха на бумаге Цай начал выполнять в 1984 году в Шанхае, будучи студентом-сценографом Шанхайского театрального института. В прошлогодней инсталляции «Великолепие и одиночество» для Университетского музея современного искусства в Мехико Цай построил инсталляцию-пейзаж, где воссоздал панораму города, что был сооружён ацтеками на берегах рукотворных озёр, — панораму уничтожения одной цивилизации и прихода другой. Центр инсталляции, озеро из всамделишного мескаля, изредка прорезается гребнями реальной местной вулканической породы (алкоголь здесь также символичен, это средство, способное как усилить межындивидуальные связи, быть инструментом гостеприимства и праздника, так и одновременно приводить к одиночеству и замыканию), а по периметру, читаемые, словно в разворачиваемом свитке, расположены четырнадцать «пороховых» рисунков, представляющие пейзажи Мехико, флору, фауну, культурные символы и огромное чёрное солнце ацтеков в момент взрыва. (Энергию «ци» (qi), полагает Цай, разворачивание классического пейзажного свитка высвобождает не меньше, чем взрыв пороха.)
Цай Гоцян. Нью-Йоркский Двор сбора податей, 2008Вид фрагмента инсталляции. Проект осуществлен в музее Соломона Гуггенхайма в Нью-Йорке (США). 72 скульптурных изображения людей в натуральную величину, глина, проволока и деревянные каркасы
Фотография: (c) Хиро Ихара. Права на изображение принадлежат Cai Studio. Изображение предоставлено Cai Studio
Цай Гоцян. Нью-Йоркский Двор сбора податей, 2008
Вид фрагмента инсталляции. Проект осуществлен в музее Соломона Гуггенхайма в Нью-Йорке (США). 72 скульптурных изображения людей в натуральную величину, глина, проволока и деревянные каркасы
Фотография: (c) Хиро Ихара. Права на изображение принадлежат Cai Studio. Изображение предоставлено Cai Studio
Терракотовая армия императора Цинь Шихуанди, III век до н.э.
Фотография: (c) Марош Мраз. Права на изображение принадлежат автору
Мировая известность настигла Цай Гоцяна в 1999 году: на Венецианской биеннале он получил «Золотого льва» за «Двор сборщика податей» — повтор скульптурной группы из 114 фигур, созданной в сычуаньской Академии художеств в самом начале «культурной революции» и обличавшей зверства и бесчеловечность феодальной эксплуатации. В тысячах копий это произведение распространялось по всему Китаю. Цай привёз с собой в Венецию скульптора, который работал ещё над оригинальным монументом 1965 года, и мастер вместе с девятью помощниками в течение первой недели биеннале ваял феодалов, крестьян, рабочих, на что в итоге было потрачено 60 т глины, металлической арматуры и дерева. Цай намеренно не стал обжигать вылепленные фигуры, и они, высыхая, постепенно трескались и распадались; на закрытии биеннале Цай уничтожил те, что ещё оставались целы. Биеннальные функционеры дали Цаю «Золотого льва» якобы за деконструкцию соцреалистического агитпропа, закрывая глаза на то, что идею этой деконструкции Цай почерпнул из маоистского принципа беспощадной критики прошлого: «Мао — наиболее влиятельная личность в последней половине ХХ века. Он как идол, как божество. Его художественный талант, каллиграфия, поэзия, военная стратегия, философия глубоко повлияли на моё поколение, особенно тезис, что „восставать — это всегда оправдано“. Всё, что подрывает привычный и принятый всеми порядок или закон, приветствуется», — и: «Мои произведения вырастают из той культурной традиции, к которой я принадлежу, из всех явлений и событий, что составляют китайскую историю: Великая Китайская стена, терракотовая армия; маленький красный цитатник Председателя, портретные рельефы Мао, высеченные на скалах, — всё это я усвоил задолго до знакомства с современным западным искусством».
Цай Гоцян. Несвоевременное: сцена первая, 2004
Девять автомобилей и светящиеся трубы. Размеры варьируются. Вид инсталляции в музее Соломона Гуггенхайма, Нью-Йорк (США) в 2008 году
Фотография: (c) Дэвид Хелд. Права на изображение принадлежат музею Соломона Гуггенхайма, Нью-Йорк (США). Изображение предоставлено Cai Studio
Цай Гоцян. Несвоевременное: сцена вторая, 2004
Девять фигур тигров в натуральную величину, стрелы и опоры. Тигры: папье-маше, гипс, стекловолокно, резина, окрашенные шкуры. Стрелы: латунь, стебли бамбука, акриловые краски. Размеры варьируются. Вид инсталляции в музее Крёллер-Мюллер, Оттерло (Нидерланды)
Фотография: (c) Кевин Кеннефик. Права на изображение принадлежат Национальной галерее Канады. Изображение предоставлено Cai Studio
После переезда в Нью-Йорк в 1991 году Цай начинает делать масштабные инсталляции — сказывается пристрастие к синтетическому искусству бывшего хунвейбина и выпускника-сценографа. В тотальности инсталляций Цай с лёгкостью совмещает несовмещаемое: насилие и возвышенное, локальное и глобальное, жестокость и человечность. В декабре 2004 года, в ответ на панику перед терактами, Цай создаёт в Массачусетском музее современного искусства двухсерийную инсталляцию «Несвоевременное: сцена первая» и «Несвоевременное: сцена вторая», в которой умудряется показать насилие и террор как абстрактную красоту, не впадая при этом в их прямую эстетизацию. В «сцене первой» Цай по-кинематографически аранжирует девять реальных автомобилей в пространстве — воссоздавая «покадровую» траекторию подброшенного взрывом автомобиля; посетитель совершает своеобразный rite de passage сквозь инсталляцию, собранную из реальных объектов, как автомобили в «сцене первой», или буквальными репликами, вроде муляжей в натуралную величину в «сцене второй», где девять тигров, пронзённые стрелами невидимого лучника, застыли в пароксизме боли, пытаясь совершить спасительный прыжок (образ заимствован из народной легенды XII века о герое У Суне, спасшем деревню от тигра-людоеда — Цай следует понятию «шии» («поэтичный характер живописи») классической эстетики, о чём говорится в трактате «О живописи» сунского теоретика Го Си: «Поэзия — это лишённая формы живопись; живопись — это обретшая форму поэзия»). Пространство Цай решает динамически, разворачивая инсталляцию по горизонтали и вовлекая в неё зрителей, — точно как строится «нарратив» классического китайского свитка (зритель «прокручивает» свиток, рассматривая его «покадрово» — в том числе и, например, «Сто тигров» Цай Жуйциня, свиток, выполненный отцом художника и включённый в инсталляцию «Длинный свиток» для Национальной галереи Квебека в 2006 году).
Цай Гоцян создал в Москве пороховую картину «Река» – Марина Лошак – Блог – Сноб
+T —
Один из самых известных современных художников Цай Гоцян (р. 1957) начал подготовку произведений для своей первой персональной выставки в России – «Цай Гоцян. Октябрь», осмысляющей 100-летие революции 1917 года в России. Выставка пройдет в ГМИИ им. А.С. Пушкина, в рамках направления «Пушкинский XXI», при поддержке Сбербанка с 13 сентября по 12 ноября 2017 года.
Сегодня в павильоне ВДНХ № 22 Цай Гоцян создал произведение «Река» – работа выполнена на холсте размером 20х3 метра в технике монохромной «пороховой живописи». Использовав 100 фотографий, сделанных за последние 100 лет, художник превратил в бурную реку череду образов из повседневной жизни людей. Реку, которая призвана запечатлеть все повороты истории и судьбоносные события ХХ века. Эти 100 снимков сначала были переведены в трафареты; затем при активном участии волонтеров они были размещены на полотне в виде протяженной реки. Затем по контурам трафарета, с учетом всех деталей изображения, была засыпана пиротехническая смесь. Мгновение – и вспыхнувший «порох» оставил свои следы на холсте.
До начала выставки Цай Гоцян создаст еще две работы в технике «пороховой живописи»: каллиграфию «Звук» на полупрозрачном шелке, где будет выжжена строка из «Интернационала» «Никто не даст нам избавленья: ни бог, ни царь и не герой!» – она украсит потолок над Розовой лестницей Главного здания Пушкинского музея; а также полихромную композицию «Сад» – образы с плакатов советской эпохи на ярком поле среди маков и гвоздик, созданных цветной «пороховой живописью». Обе работы станут экспонатами выставки.
Цай Гоцян начал использовать порох в своей художественной практике в 1984 году. В 1986–1995 годах художник жил и работал в Японии, продолжая изучать свойства и характеристики этого материала и постепенно начиная создавать масштабные работы и пиротехнические перформансы на открытом воздухе. В дальнейшем во время дневных пороховых перформансов пороховых Цай Гоцян стал использовать самые передовые технологии и экологичные материалы. С 2015 года он начал использовать цветные пиротехнические смеси.
Искусство Цая Гоцяна адресовано не только лишь узкому кругу зрителей. Привлекая к сотрудничеству волонтеров, Цай дает возможность местным жителям в каждой стране стать частью его работы, оставить свой след в истории и при этом почувствовать, какие вызовы, трудности и радости сопровождают художника во время творческого процесса. В это время все наполнено неопределенностью. Все вместе – и зрители, и волонтеры, которые сами становятся неотъемлемой частью создания художественного произведения, привнося в него свою энергию, спонтанность и непредсказуемость, и сам художник – с волнением ждут результата. Речь идет не о том, чтобы продемонстрировать людям работу художника, а о том, чтобы сделать процесс создания искусства частью жизни других людей.
Александра Данилова, куратор:
«Сценограф по образованию, Цай Гоцян тщательно выстраивает драматургию своих произведений, в которых зрелищность соседствует с философией. Завладев вниманием зрителя, он вовлекает его в ход истории, заставляя размышлять о судьбе страны, о прошлом, настоящем и будущем».
Проект Цая Гоцяна в России продолжает историю совместных проектов ГМИИ им. А.С. Пушкина и Сбербанка. В ноябре 2016 года была открыта выставка «Видеть невидимое». Уникальный проект Пушкинского музея и Сбербанка — это первая в России экспозиция тактильных картин, воспроизводящих знаменитые полотна из собрания музея и изготовленных по инновационной технологии специально для незрячих и слабовидящих людей. C февраля 2017 года выставка начала тур по России – выставку уже посетили жители Казани, Волгограда, Воронежа, Екатеринбурга и Омска.
Другие материалы автора СледующийХудожник Цай Гоцян создал в Москве пороховую картину — Культура
МОСКВА, 4 сентября. /ТАСС/. Современный китайский художник Цай Гоцян создал при помощи пороха произведение «Река», которое станет частью его персональной выставки «Цай Гоцян. Октябрь» в ГМИИ им. А. С. Пушкина. Презентация работы прошла 4 сентября в 22-м павильоне ВДНХ.
«С помощью холста размером 20х3 метра в технике «пороховой живописи» я попытаюсь осмыслить события, которые произошли в России за 100 лет после революции 1917 года», — сказал Цай Гоцян.
Название произведения «Река» он объяснил техникой и формой исполнения своего произведения. «Я использовал 100 фотографий, сделанных за последний век. Все они представляют собой разные образы, отражающие не только основные вехи российской истории, но и повседневную жизнь», — рассказал Цай Гоцян журналистам.
Отобранные снимки он перевел в трафареты, а затем разместил на полотне. По контурам трафаретов художник засыпал пиротехническую смесь, которую и поджег на полу 22-го павильона ВДНХ. В одно мгновение порох вспыхнул и на холсте остались черно-белые отпечатки фотографий.
До начала выставки Цай Гоцян создаст в Москве еще две работы в технике «пороховой живописи»: каллиграфию «Звук» на полупрозрачном шелке, где будет выжжена строка из «Интернационала» «Никто не даст нам избавленья: ни бог, ни царь и не герой!», а также полихромную композицию «Сад» — образы с плакатов советской эпохи на ярком поле среди маков и гвоздик, созданных цветной «пороховой живописью». Обе работы станут экспонатами выставки.
«Выставка «Цай Гоцян. Октябрь» разместится в главном выставочном пространстве ГМИИ им. Пушкина и будет доступна зрителям с 13 сентября по 12 ноября 2017 года. Она будет построена в форме диалога современного искусства с архитектурой классического музея. Я уже представляю, как часть нашего главного зала будет наполняться этими смелыми, экспрессивными образами», — сказала директор ГМИИ им. А. С. Пушкина Марина Лошак.
О художнике
Цай Гоцян родился в 1957 году. Он занимается живописью, создает инсталляции, видео и перформансы. Цай Гоцян начал использовать порох в своей художественной практике в 1984 году. В 1986-1995 годах художник жил в Японии, продолжая изучать свойства и характеристики этого материала. С 2009 года он впервые разрешил зрителям присутствовать при процессе создания своих произведений.
Среди достижений и наград Цая Гоцяна: «Золотой лев» 48-й Венецианской биеннале (1999), премия Хиросимского музея современного искусства (2007), звание лауреата премии «За достижения в области искусства в живописи» (2012). —
Художник Гоцян создал для ГМИИ пороховую картину по бабушкиной технологии
10.00. Стеклянный, оттого пронизанный дневным светом павильон, где когда-то выращивали картофель, заполняет молодежь в белых футболках с красными иероглифами. Надписи гласят: «Цай Гоцян. Октябрь». Это название выставки, намекающее на 100-летие русской революции. Появляется и сам Цай Гоцян в морковного цвета водолазке и рассказывает об идее проекта:
— Он — о революции и ее причинах. Я приглашаю зрителей задаться вопросом: почему у людей есть идеалы и как они появляются? История создается отдельными людьми, которые должны брать на себя ответственность и отвечать за последствия. Неслучайно я исследую историческую перспективу не только России, но и Китая, откуда я родом. В моем детстве (родился в 1957-м. — «МК») он был зависим от СССР. Как и все китайские дети, я рос с изображениями Ленина и Сталина — они висели в школе. Будучи молодым, я многому учился у русских реалистов. Через их картины изучал Россию: ее природу с бескрайними полями и березовыми рощами, болотами, петляющими дорогами… Эта земля, люди и культура следовали за мной всю жизнь. Я никогда не переставал размышлять о России и ее взаимоотношениях с миром…
11.00. Волонтеры с набитыми мусорными пакетами распределяются вокруг холста размером 20х3 метра. Пока на нем ничего нет, а то, что появится чуть позже, высыпают из мешков: тысячи деталей, из которых складывается сотня картонных трафаретов. Их сделали на основе такого же количества фотографий, что Гоцян отбирал в течение года, изучая советскую периодику. Собрал солидный фотоархив, из которого выбрал самые выразительные и важные снимки. Трафареты вытравливаются лазерами для достижения максимальной точности, а теперь — вырезаются волонтерами. Добровольцев около 90, большинство — студенты факультетов истории искусств. Второкурсница РГГУ Алла не раздумывая решила участвовать в проекте, «чтобы прикоснуться к созданию великого произведения. Сейчас учебы немного, преподаватели отпустили с занятий, когда узнали, какому художнику нужна помощь».
12.00. Вырезанные трафареты 14 ассистентов Гоцяна распределяют по холсту в виде протяженной реки. Одноименное название и у самой работы, которая запечатлевает основные поворотные события ХХ века в виде бурного потока с чередой образов из повседневной жизни. «Река» — вторая пороховая картина, которую Гоцян творит в Москве. С нашей стороны процессом руководит Александра Данилова (куратор).
фото: Наталия Губернаторова
Ассистенты Цая Гоцяна.
— Александра, как Цай решился привлечь к работе посторонних?
— Он всегда работает с местными жителями. Считает, что только через прямой контакт с людьми его искусство становится понятным, и им можно заинтересовать. Куда бы он ни приезжал, первым делом общается с местным населением. Ездит в самые бедные страны, чтобы привезти детям материалы и сделать с ними игрушки. В 2011 году он поехал в Донецк и в течение недели спускался с шахтерами в шахту, чтобы понять, чем они живут, чем дышат, чтобы потом сделать их портреты. В том же году он предложил продать одну из своих работ, а вырученные деньги передать на нужды жителей города Иваки, в котором долго жил Гацян и который пострадал от атомной аварии на Фукусиме. В этом смысле он художник удивительный, открытый и демократичный.
За последние пять лет он сделал выставки в Метрополитен-музее, музеях Гуггенхайма в Нью-Йорке и Бильбао, МоМА в Нью-Йорке. Но более показательно то, что вслед за выставкой в Москве откроется его проект в музее Прадо. Гоцян станет первым из ныне живущих художников, которые допущены туда.
13.00. Художник, двигаясь по мосткам над холстом, сыплет на него разные виды пороха, различающиеся по объему гранул. Поэтому куда-то Гацян сыплет больше вещества, куда-то меньше — зависит от эффекта, которого хочет добиться. Вот сейчас порох только черный — к цветному он прибегнет в следующей, третьей картине. Если черный порох Гоцян использует больше 24 лет, то цветной — только два года. Он взрывается негромко (звук «ш-ш-ш»), оставляя эффектный дым и цветные разводы на холсте.
— Порох — китайское изобретение, — говорит Данилова. — Существует двоякость в его восприятии. В Европе его считают грозным оружием, которое несет разрушение, а в Китае — прежде всего связывают с праздником, фейерверком. Гоцян пошел дальше и сделал это вещество произведением искусства. Он пишет порохом, используя его вместо красок…
14.00. Основные приготовления — позади. Вокруг панно становится безлюдно, и можно рассмотреть проступающие, еще пока нечеткие изображения. А тут — вехи истории России за столетие: от революции до современности. Умиротворенная царская семья. Бойкий Ленин. Орудующие красноармейцы. Знамя над рейхстагом. Матросы, штурмующие Зимний. Изможденные крестьяне. Воодушевленные пионеры. Советский народ с десятком лозунгов типа: «Смерти нет!» или «Лучше ходить голым, чем носить меха!» Стиляги. Колоритные бандиты. Помешавшиеся на технике подростки.
Образы — собирательные. Каждый может найти черты, созвучные собственным бабушкам и дедушкам. Никаких политиков или узнаваемых персон современности. Разве что сам Цай Гоцян. Когда он попал в Москву в 1990-е, посетил Третьяковку. И как большой любитель русской живописи не преминул включить свой портрет на фоне «Неизвестной» Крамского.
фото: Наталия Губернаторова
Директор ГМИИ им. Пушкина Марина Лошак.
15.30. Директор Пушкинского Марина Лошак проверяет подготовку и восторженно осматривает панно.
— Марина Девовна, боязно было соглашаться на работу художника, результат которой неизвестен заранее?
— Конечно, так как мы не знали до конца, что это будет. Но репутация художника настолько высока, что мы понимали: процесс может завершиться только успехом. Еще проект — очень волнующий, потому что он масштабен даже для Москвы с ее огромными выставочными возможностями.
К слову, музей Прадо разрешил производить пороховые картины прямо в здании. У нас же это сделать не получилось, но не потому, что музей не доверяет художнику. Исходя из слов г-жи Лошак, очень даже доверяет, но, к сожалению, у ГМИИ пока недостаточно места для подобного рода экспериментов (привет всем, от кого зависит строительство музейного городка). К тому же любые работы с порохом опасны, и под них должны быть выделены специально оснащенные помещения. Когда в конце 1980-х годов Гоцян начинал работать с порохом, не все эксперименты закончились удачно. Тогда он комбинировал масло и порох, и картины сгорали дотла. Но однажды, когда очередная масляная картина с порохом была готова погибнуть от огня, бабушка художника потушила пожар мокрым полотенцем. Этой бабушкиной технологией Гоцян пользуется по сей день.
16.15. Гоцян поджигает порох. Взрыв, шум, дым… Несколько секунд — и на холсте, как на пленке, проявляются черно-белые образы людей и судьбоносные события ХХ века. Художник Ирина Нахова и куратор Иосиф Бакштейн одобрительно кивают головами. Волонтеры аккуратно тушат разгоревшийся порох мокрыми льняными мешочками. А Гоцян мудро восклицает: «Главное — научиться не поджигать, а контролировать этот процесс». И не поспоришь ведь.
Смотрите фоторепортаж по теме: Художник Цай Гоцян показал создание картины для выставки в Москве
В Пушкинском музее китайский художник Цай Гоцян устроил пиротехническое шоу / Новости культуры / Tvkultura.ru
Известный китайский художник Цай Гоцян приехал в Москву на открытие своей персональной выставки в Пушкинском музее. Вернисаж запланирован на 13-е сентября. Частью экспозиции станет произведение «Река», которое художник создает с помощью пороха. Механизм действия заряда он продемонстрировал нашей съемочной группе. Репортаж Алии Шарифуллиной.
У полотен дежурят пожарные, спасатели, медики − это в прямом смысле взрывное искусство. Цай Гоцян рассыпает пиротехническую смесь, никого близко не подпускает, потом ложится и медитирует. Говорит, нервы на пределе.
«Я очень спокойный и осторожный человек. И, знаете, наверное, поэтому в качестве своего главного инструмента я выбрал порох. Он помогает мне раскрыться, хотя и заставляет понервничать», − рассказал Цай Гоцян.
Играет с порохом Цай Гоцян более 30 лет. Свои первые работы называл «проектами для инопланетян». А сейчас художник обращается к жителям Земли. И ему нравится, чтобы было многолюдно, когда он работает.
«Цай Гоцян − это художник, который работает с неизвестностью и непредсказуемостью, как со своей художественной стратегией. Поэтому ни ты, ни сам художник до конца не бывает уверен в результате, поскольку его нельзя предсказать», − отметила куратор выставки Александра Данилова.
Тринадцать двадцатиметровых полотен. Килограмм пиротехнической смеси. Трафаретов – не счесть. Их художник готовил около двух лет. Все это вскоре превратится в «Реку», шумную, бурлящую, опасную – «Реку» революции. Эти полотна станут частью экспозиции «Октябрь» в Пушкинском музее.
«У нас он делает очень масштабную выставку, выставку на очень сложную тему, которая не звучит одномерно и включает личный опыт Цай Гоцяна, через который он прошел, будучи маленьким китайским мальчиком, жившим в китайской провинции, во время правления Мао. Это все следы того самого события, которое мы отмечаем — октябрьской революции», − рассказала директор ГМИИ им. Пушкина Марина Лошак.
Всего пара секунд − взрыв, шум, дым. И вот на холсте, будто на пленке, проявляются черно-белые образы людей и судьбоносных событий XX века.
«Я использовал 100 фотографий, сделанных за последний век. Это память. Меня интересуют не общественные системы, а отдельные люди, из которых состоит народ, их мысли, стремления и поступки», − пояснил Цай Гоцян.
До начала выставки в Пушкинском музее Цай Гоцян создаст еще две работы в технике «пороховой живописи»: каллиграфию «Звук» на полупрозрачном шелке и полихромную композицию «Сад».
Новости культуры
Интервью с китайским художником Цаем Гоцяном («Цай Гоцян. Октябрь»)
13 сентября в Пушкинском музее при поддержке генерального партнера выставки Сбербанка открывается выставка «Цай Гоцян. Октябрь», для которой знаменитый художник написал порохом двадцатиметровые картины. «Афиша Daily» поговорила с Гоцяном о политике, искусстве и счастливых приметах.
партнерский материал
партнерский материал— Вас принято называть политическим художником, но директор ГМИИ Марина Лошак утверждает — с оглядкой на ваши социальные проекты, — что вы в первую очередь художник социальный. Вы согласны с ней?
— Я не создаю искусство ради политики, но иногда мое искусство обращается к политическим темам. Рассудите сами: художники живут в обществе и не могут не задумываться о своем времени, истории или политике.
— Вы осуждаете тех художников, которые о политике не думают?
— Не нужно ждать, что все будут вести себя одинаково, иначе это тот же самый тоталитаризм. Не всем художникам хочется рассуждать о политике, но если захочется, то государство должно им это позволить.
— А как с этим обстоят дела в китайском искусстве? Недавно вы курировали выставку в Катаре, где пытались показать современных — и при этом аполитичных — китайских художников. Вы осуждаете тех, кто как будто взял за моду критиковать власть?
— Этой выставкой мне прежде всего хотелось показать художников вне общего потока. Да, китайское искусство всем кажется очень политическим. Если китайский художник не протестует против государства, то людям не нравится его искусство. Если он не стоит дорого на рынке, то людям не интересно его искусство. А я главным образом стремился обратить внимание на индивидуальный художественный язык каждого из них.
Неподходящий: Стадия Первая. 2004
1 из 7Следы истории: проект фейерверков для церемонии открытия Олимпиады. Пекин. 2008
2 из 7Насыпь без нас. 2014
3 из 7Лестница в небо. 2015
4 из 7Малевич и Красная звезда над Красной площадью. 2017
5 из 7Райский комлекс № 1. 2017
6 из 7Райский комплекс № 3. 2017
7 из 7— Вы ругаете китайское искусство за то, что оно потворствует рынку. А какую роль деньги играют лично для вас? Скромным ваш образ жизни точно не назовешь: одну мастерскую для вас построил Рем Колхас, дом — Фрэнк Гери.
— Мы сейчас говорили о молодых художниках, и я к ним уже не отношусь: мне 60 лет, я чего-то достиг в этой жизни, хотя так было не всегда. Фрэнк — мой хороший друг. Он не взял с меня денег за дизайн, я же в ответ подарил ему свое искусство. С другой стороны, я хорошо помню, как 20 лет назад Совет по культуре Азии подарил мне грант, чтобы я мог отправиться в Америку на резиденцию. Теперь я сам поддерживаю эту организацию и помогаю молодым художникам из Китая и Японии увидеть США.
— Давайте еще немного поговорим о вашем роскошном образе жизни. Что у вас за парикмахер?
— Я стригу волосы сам каждый день — с 2003 года, когда родилась моя дочь. До того этим занималась моя жена, но в последние месяцы беременности ей стало сложновато это делать. Как сегодня помню: было ужасно жарко и я решил попробовать сделать это сам — тем более что жене и так хватало чем заняться. Так я начал стричь свои волосы и понемногу пришел к той форме, которая у меня есть сейчас
Художник с идеальным «ежиком».
— Как вообще устроен ваш день? Какие у вас привычные ритуалы — или счастливые приметы?
— Я бы хотел заниматься спортом каждый день, но единственное, что могу себе позволить по времени, — массаж перед сном. А вообще, я ужасно суеверен, как и вся моя семья, особенно бабушка. Перед тем как я сажусь в самолет, бабушка молится и жгет благовония. А сам я обязательно молюсь богам, чтобы они дали мне сил, перед тем как устроить большое шоу со взрывом.
— Давайте вернемся к разговору об искусстве. Как на вас повлияла Америка — и как вы думаете, почему именно она, а не Европа так сильно повлияла на азиатское искусство?
— Есть три причины — политика, экономика и медиа. Одно упоминание в The New York Times может изменить карьеру художника. Не скажу ничего нового, но Америка привлекает художников со всего мира — из Румынии, Бразилии, Японии, которые работают вместе и создают новую картину мира. Конечно, у Америки есть и свои проблемы: рынок здесь влияет на работы художников как нигде в мире и в искусстве все очень закостенело. В этом опасность влияния Америки на своих художников.
Век с грибами-облаками: проект для XX века. Манхэттен. 1996
1 из 3Век с грибами-облаками: проект для XX века. Солт Лейк. 1996
2 из 3Век с грибами-облаками: проект для XX века. Мормон Меса. 1996
3 из 3— Вы читали роман «Американские боги»? Может, все дело в том, что художники привозят туда своих богов, которые получают в Америке новую жизнь?
— Как забавно: этот роман я не читал, но совершенно согласен с его автором. Именно эти невидимые боги и помогают художникам там работать. И в своем искусстве я тоже стараюсь это показать: я часто говорю, что моя главная цель — показать невидимое в мире, который нас окружает.
— После переезда в Америку вы занялись проектом «The Century with Mushroom Clouds: Project for the 20th Century» (1996) — устраивали маленькие взрывы по всему миру, которые не видел никто, кроме фотографа. Теперь на смену этим маленьким, скромным проектам пришли огромные сложные технологические шоу, на которые смотрят миллионы. Вы можете объяснить, как вы изменились за эти 20 лет?
— Я по-прежнему создаю маленькие взрывы, но у больших, конечно, аудитория куда крупнее. Вот как моя недавняя работа «Лестница в небо» — я сделал ее для моей бабушки. Ее должны были увидеть только моя семья и 20 человек в деревне. Но в итоге она попала в фейсбук, и за сутки ее посмотрело больше 20 миллионов. Мир так сильно изменился под влиянием социальных медиа: раньше я даже представить себе не мог, что информация может так быстро перемещаться от человека к человеку. И мои работы теперь привлекают так много внимания: «One Night Stand» в Париже увидели сотни тысяч людей, которые собрались на набережной, стояли и смотрели.
Проект был реализован в 2015 г. Также – «Лестница в небо» – называется документальный фильм о Гоцяне
— Про медиа все понятно, но вы все-таки не ответили мне: каким человеком вы были тогда? Как изменилось ваше искусство?
— Я состарился. В моей семье случились большие перемены — отец и бабушка умерли, дети выросли. Я стал более эмоциональным — как и мои работы. Сейчас я больше стараюсь говорить о жизни и обществе, хотя раньше меня больше волновали пространство и Вселенная.
— Вы чувствуете себя рок-звездой? После фильма «Лестница в небо» кажется, что теперь все знают о вас все.
— Нет, ну что вы, я никогда себя так не чувствовал. В этом мире мало что длится больше трех дней — люди быстро все забывают.
— Хотелось бы вспомнить другой ваш проект — «Bringing to Venice What Marco Polo Forgot» (1995), — когда вы приплыли в Венецию на корабле и рассыпали по каналам китайские лекарства. Какое место в вашем искусстве занимает ирония?
— Мое искусство всегда напоминает игру — иногда мне кажется, что я большой мальчишка, который так и не вырос. Без иронии мне просто станет скучно. Даже если в моих работах есть политические темы, то все равно будет место и для игры. Я никогда не стараюсь быть слишком серьезным — это утомляет.
— Мне всегда было интересно, что, на ваш взгляд, общего у всех ваших проектов — животных и кораблей, пронзенных стрелами машин и социальных экспериментов?
— Иногда мне кажется, что я — это семечко дерева, которое можно посадить в разных странах, и в зависимости от почвы, на которую оно попадет, оно вырастет немного другим. Я ценю свободу больше всего на свете и стараюсь сохранять ее в своем искусстве. Иногда я работаю с машинами, иногда — с животными. Очень бы не хотелось носить на себе клеймо скульптора, который занимается только металлом. Как то дерево, которое вырастает чуть-чуть по-разному в зависимости от почвы, на которую попадет, я чутко реагирую на обстоятельства: если бюджет большой, то можно сделать что-то масштабное, если нет — почему бы не создать маленький объект.
— Вам вообще быстро надоедает та или иная идея?
— Половина моих проектов реализована, половина — нет. И на этот раз, в России, у меня снова не получилось воплотить проект полностью. Я хотел сделать пороховое шоу на Красной площади, но даже после немыслимых усилий, которые мы предприняли, стало понятно, что это просто невозможно.
— Ваша выставка посвящена революции 1917 года, а как, по-вашему, нам надо к ней относиться и как вы сами к ней относитесь?
— Я могу говорить о влиянии революции, но моя выставка в Пушкинском прежде всего о роли индивидуума в истории. Мне интересно размышлять о том, как мечты отдельного человека связаны с мечтами общества. Когда случилась Октябрьская революция, у всех была мечта, но со временем она стала утопией. Конечно, свои утопии есть у Китая, США, всего остального мира — не нужно думать, что это только русские строят воздушные замки. Тогда многие интеллектуалы поддерживали мечту о коммунизме, а теперь мы так же маниакально преследуем мечту о глобализме — и сталкиваемся с не меньшим количеством проблем, гоняясь за этой мечтой. Люди всегда хотели, чтобы мир вокруг них был лучше; мы всегда мечтали и будем продолжать мечтать. А вам на прощание я бы посоветовал меньше слушать то, что художники говорят, и больше смотреть на то, что они делают.
Подробнее о выставке Цая Гоцяна, которая откроется в Пушкинском музее 13 сентября при поддержке Сбербанка, можно узнать по ссылке.
Сбербанк ежегодно поддерживает крупные культурные мероприятия по всей России. Например, является ежегодным партнером самого масштабного театрального фестиваля в стране — «Золотая маска».
