Читать «Отец и сын (сборник)» — Марков Георгий Мокеевич — Страница 1
Георгий Марков
Отец и сын (сборник)
© Марков Г.М., наследники, 2013
© ООО «Издательство «Вече», 2013
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
Отец и сын
Роман
Книга первая
Глава первая
В знойную июльскую пору тысяча девятьсот двадцать первого года вверх по Васюгану плыли караваном проконопаченные паклей с варом, просмоленные тесовые лодки. В лодках под брезентом и берестой – груз, на кормовых и носовых лавках – мужики, бабы, ребятишки. Лодки осели в воду по самые верхние бортовины и двигались медленно, тяжело, будто взбирались на крутую гору.
Взрывая вековечную тишину Васюгана, гулко хлопали о воду плицы гребей, пронзительно взвизгивали от натуги уключины, перекрикивались по-богатырски звонкими и сильными от эха голосами горластые мужики.
Старый, матерый глухарь взгромоздился на сухую вершину высоченного кедра, вытянул вороненую шею и замер, будто окаменел. Птичий век его подходил к концу, а такого скопления людей ему видывать на этой безмолвной реке не доводилось.
На третий день пути Васюган изогнулся, словно змея перед прыжком, и рассек глухую холмистую тайгу длинным и прямым, наподобие охотничьего ножа, плесом. Слева поднимался белый, чуть не меловой яр в отменных лесах: кедр, сосна, береза – и все как на подбор; а справа тянулся серебрящийся и днем, и в лунные ночи песок, чисто промытый в половодье.
Когда прямой плес пошел на закругление, первая лодка причалила к берегу. Из нее выпрыгнул высокий длиннорукий мужик. Он был в броднях с завернутыми голенищами, в просторных холщовых шароварах, в сатиновой рубашке без пояса. Большую лобастую голову покрывали волнистые, почти кудрявые светло-русые волосы. На щеках и под губами лохматилась небогатая бородка, тоже почти кудрявая. На сухощавом лице – крупный нос и неспокойные серые глаза, зоркие, в прищуре, диковатые, как у рассерженной рыси, а минутами добрые, буйно-веселые. Это был Роман Захарович Бастрыков.
– Правь сюды! – крикнул он кормовым в лодках и зазывно замахал руками.
– Чуем, Роман! – отозвались с лодок, и они одна за другой повернули к берегу.
– Ну айда, ребятушки, на смотрины, – сказал Бастрыков мужикам, вместе с ним сошедшим с лодки.
Сокрушая бурьян сильными ногами, Бастрыков шагнул прямо в чащобу леса, полез в гору. За ним цепочкой потянулись: толстый, с повисшей сухой рукой Васюха Степин; его братан Митяй – жилистый, гибкий парень с отчаянными, озорными глазами и усмешкой на веснушчатом лице; грудастый силач Тереха, крепкий и тяжелый, будто выпиленный из лиственничного сутунка, и десятилетний парнишка, щуплый цыпленок, розовощекий и светлоглазый, как девчонка, Алешка, сынок Бастрыкова, нигде и никогда не покидавший отца. Лес скрыл мужиков, голоса их стали неразборчивыми, а потом и вовсе затерялись в неподвижной немоте тайги.
Лодки пристали, но на берег никто сходить не рисковал: а вдруг придет Роман с мужиками и доведется снова плыть по Васюгану дальше и дальше?
Ждали долго – может быть, час, а то и поболе. Вот стал слышен хруст сушняка под ногами мужиков, потом их говор. Они были веселы, разговаривали громко, смеялись, Митяй Степин присвистывал и от озорства и от удовольствия. Гоготал и сам Роман Бастрыков.
Его любимец Алешка попискивал наподобие бурундучка тонюсенько-тонюсенько, будто дул в соломинку.
– Над чем вы там ржете-то, как жеребцы стоялые? – крикнули с лодок, когда головы мужиков замелькали в прибрежном бурьяне.
Алешка обогнал всех, подбежал к лодкам первым, давясь смехом, принялся рассказывать:
– Михайла Топтыгин… учудил… Идем, а он на полянке балуется… Испужались мы… убечь хотели. А тятя говорит: «Давайте тумнем все разом». Мы и крикнули. Ка-а-ак он сиганет! И пошел и пошел, только хруст стоит. Так перепужался, что с перепугу всю поляну обмарал…
Алешка закинул вихрастую головенку, залился звонким смехом.
– Господи боже, и куды нас нелегкая занесла! – запричитала на одной из лодок баба, повязанная, невзирая на жару, теплым полушалком.
– А если б он кинулся на вас – тогда что? Голой рукой разве его возьмешь?! Подмочил бы ты тогда, Алешка, штаны-то! – ухмыльнулся кормовой самой большой лодки Иван Солдат, степенный мужик со смолево-черной окладистой бородой.
– Голой рукой?! А вот он – топор! Хрясь по черепку между глаз – и готов! – подходя к лодкам, сказал Митяй и поиграл топором, перебрасывая его из руки в руку.
Последним вышел из лесу Бастрыков. Люди в лодках примолкли, бросали на него нетерпеливые и вопрошающие взгляды. Бастрыков вытер рукавом рубахи взмокшее, в крупных каплях пота, раскрасневшееся лицо.
– Тут и осядем, братаны.
– Обскажи выгоды, – попросил Иван Солдат.
И все вокруг насторожились, чтобы не упустить чего.
– Перво-наперво – место, – заговорил Бастрыков. – Видимость во все стороны. Мы видим, и нас видят. Избы срубим по яру, вдоль реки. Лес тут же: сосна, ель, пихта. Что тебе по душе, то и руби. Чуть подале – кедрач, а раз кедрач, то и орех, и зверь, и ягоды под рукой.
– А под пашню чистина найдется? – спросила баба, низко повязанная полушалком. На нее зашикали: не перебивай, мол, дойдет черед и до этого, Роман не без головы.
Но Бастрыков услышал и ответил без промедления:
– Чистины есть, а только сразу не вспашешь.
Выжигать и корчевать придется.
– Ой, мужики, насидимся без хлеба! – воскликнула баба.
– Проживем, Лукерья! Рыба, дичь, ягода…
– Обсказывай, Роман, выгоды…
– Ну, вон напротив нас луга, – продолжал Бастрыков. – Есть где скотине мясо и жир нагуливать. А рядом с нами еще одна речка. – Он махнул длинной рукой. – Вот этот заливчик устье обозначает. В случае, если в большой реке рыбы нету, в малой ее будем брать…
– Будто для нас сотворено это место, – подтвердил Васюха Степин.
– От добра добра не ищут. Давайте выгружаться да балаганы к ночи готовить. Не ровен час гроза соберется. Припаривает, как в бане. – Иван Солдат похлопал себя широкой ладонью по нечесаной, лохматой голове.
– С богом! Не один ли шут, где помирать: здесь или еще где. – Лукерья встала, сбросила с себя полушалок и, сразу чудом помолодевшая, легко и ловко выпрыгнула из лодки.
– Ты у меня докаркаешься! – крикнул на жену Тереха и угрожающе, без шутки, поднял кулаки-кувалды на уровень крепкой, выгнутой груди.
Мужики, бабы, ребятишки – все кинулись из лодок на берег. Митяй подошел к толстой сосне, ловкими ударами топора стесал боковину. Алешка сбегал в лодку, принес банку со смолой, Митяй корявыми буквами вывел: «Сдеся поселилась сельскохозяйственна коммуна “Дружба”.
– Как, Роман, вывеска подходяща? – спросил он, когда работа была окончена.
Бастрыков сидел на пеньке, плановал с мужиками, как расставить балаганы, где поместить общую кухню и построить склад для хранения припасов и прочего имущества.
Георгий Марков — Отец и сын (сборник) читать онлайн
Георгий Марков
Отец и сын (сборник)
Отец и сын. Роман
В знойную июльскую пору тысяча девятьсот двадцать первого года вверх по Васюгану плыли караваном проконопаченные паклей с варом, просмоленные тесовые лодки. В лодках под брезентом и берестой — груз, на кормовых и носовых лавках — мужики, бабы, ребятишки. Лодки осели в воду по самые верхние бортовины и двигались медленно, тяжело, будто взбирались на крутую гору.
Взрывая вековечную тишину Васюгана, гулко хлопали о воду плицы гребей, пронзительно взвизгивали от натуги уключины, перекрикивались по-богатырски звонкими и сильными от эха голосами горластые мужики.
Старый, матерый глухарь взгромоздился на сухую вершину высоченного кедра, вытянул вороненую шею и замер, будто окаменел. Птичий век его подходил к концу, а такого скопления людей ему видывать на этой безмолвной реке не доводилось.
На третий день пути Васюган изогнулся, словно змея перед прыжком, и рассек глухую холмистую тайгу длинным и прямым, наподобие охотничьего ножа, плесом. Слева поднимался белый, чуть не меловой яр в отменных лесах: кедр, сосна, береза — и все как на подбор; а справа тянулся серебрящийся и днем, и в лунные ночи песок, чисто промытый в половодье.
Когда прямой плес пошел на закругление, первая лодка причалила к берегу. Из нее выпрыгнул высокий длиннорукий мужик. Он был в броднях с завернутыми голенищами, в просторных холщовых шароварах, в сатиновой рубашке без пояса. Большую лобастую голову покрывали волнистые, почти кудрявые светло-русые волосы. На щеках и под губами лохматилась небогатая бородка, тоже почти кудрявая. На сухощавом лице — крупный нос и неспокойные серые глаза, зоркие, в прищуре, диковатые, как у рассерженной рыси, а минутами добрые, буйно-веселые. Это был Роман Захарович Бастрыков.
— Правь сюды! — крикнул он кормовым в лодках и зазывно замахал руками.
— Чуем, Роман! — отозвались с лодок, и они одна за другой повернули к берегу.
— Ну айда, ребятушки, на смотрины, — сказал Бастрыков мужикам, вместе с ним сошедшим с лодки.
Сокрушая бурьян сильными ногами, Бастрыков шагнул прямо в чащобу леса, полез в гору. За ним цепочкой потянулись: толстый, с повисшей сухой рукой Васюха Степин; его братан Митяй — жилистый, гибкий парень с отчаянными, озорными глазами и усмешкой на веснушчатом лице; грудастый силач Тереха, крепкий и тяжелый, будто выпиленный из лиственничного сутунка, и десятилетний парнишка, щуплый цыпленок, розовощекий и светлоглазый, как девчонка, Алешка, сынок Бастрыкова, нигде и никогда не покидавший отца. Лес скрыл мужиков, голоса их стали неразборчивыми, а потом и вовсе затерялись в неподвижной немоте тайги.
Лодки пристали, но на берег никто сходить не рисковал: а вдруг придет Роман с мужиками и доведется снова плыть по Васюгану дальше и дальше?
Ждали долго — может быть, час, а то и поболе. Вот стал слышен хруст сушняка под ногами мужиков, потом их говор. Они были веселы, разговаривали громко, смеялись, Митяй Степин присвистывал и от озорства и от удовольствия. Гоготал и сам Роман Бастрыков.
Его любимец Алешка попискивал наподобие бурундучка тонюсенько-тонюсенько, будто дул в соломинку.
— Над чем вы там ржете-то, как жеребцы стоялые? — крикнули с лодок, когда головы мужиков замелькали в прибрежном бурьяне.
Алешка обогнал всех, подбежал к лодкам первым, давясь смехом, принялся рассказывать:
— Михайла Топтыгин… учудил… Идем, а он на полянке балуется… Испужались мы… убечь хотели. А тятя говорит: «Давайте тумнем все разом». Мы и крикнули. Ка-а-ак он сиганет! И пошел и пошел, только хруст стоит. Так перепужался, что с перепугу всю поляну обмарал…
Алешка закинул вихрастую головенку, залился звонким смехом.
— Господи боже, и куды нас нелегкая занесла! — запричитала на одной из лодок баба, повязанная, невзирая на жару, теплым полушалком.
— А если б он кинулся на вас — тогда что? Голой рукой разве его возьмешь?! Подмочил бы ты тогда, Алешка, штаны-то! — ухмыльнулся кормовой самой большой лодки Иван Солдат, степенный мужик со смолево-черной окладистой бородой.
— Голой рукой?! А вот он — топор! Хрясь по черепку между глаз — и готов! — подходя к лодкам, сказал Митяй и поиграл топором, перебрасывая его из руки в руку.
Последним вышел из лесу Бастрыков. Люди в лодках примолкли, бросали на него нетерпеливые и вопрошающие взгляды. Бастрыков вытер рукавом рубахи взмокшее, в крупных каплях пота, раскрасневшееся лицо.
— Тут и осядем, братаны.
— Обскажи выгоды, — попросил Иван Солдат.
И все вокруг насторожились, чтобы не упустить чего.
— Перво-наперво — место, — заговорил Бастрыков. — Видимость во все стороны. Мы видим, и нас видят. Избы срубим по яру, вдоль реки. Лес тут же: сосна, ель, пихта. Что тебе по душе, то и руби. Чуть подале — кедрач, а раз кедрач, то и орех, и зверь, и ягоды под рукой.
— А под пашню чистина найдется? — спросила баба, низко повязанная полушалком. На нее зашикали: не перебивай, мол, дойдет черед и до этого, Роман не без головы.
Но Бастрыков услышал и ответил без промедления:
— Чистины есть, а только сразу не вспашешь.
Выжигать и корчевать придется.
— Ой, мужики, насидимся без хлеба! — воскликнула баба.
— Проживем, Лукерья! Рыба, дичь, ягода…
— Обсказывай, Роман, выгоды…
— Ну, вон напротив нас луга, — продолжал Бастрыков. — Есть где скотине мясо и жир нагуливать. А рядом с нами еще одна речка. — Он махнул длинной рукой. — Вот этот заливчик устье обозначает. В случае, если в большой реке рыбы нету, в малой ее будем брать…
— Будто для нас сотворено это место, — подтвердил Васюха Степин.
— От добра добра не ищут. Давайте выгружаться да балаганы к ночи готовить. Не ровен час гроза соберется. Припаривает, как в бане. — Иван Солдат похлопал себя широкой ладонью по нечесаной, лохматой голове.
— С богом! Не один ли шут, где помирать: здесь или еще где. — Лукерья встала, сбросила с себя полушалок и, сразу чудом помолодевшая, легко и ловко выпрыгнула из лодки.
Конец ознакомительного отрывка
Вы можете купить книгу и
Прочитать полностью
Хотите узнать цену?ДА, ХОЧУ
Детская литература | Книга одного стихотворения «Отец и сын».
«Отец и сын» — совместное произведение поэта Дмитрия Строцева и художницы Татьяны Сергеевой. Работа выполнена в технике станковой живописи — маслом на холсте.
«Стихотворение «Отец и сын» было написано на заказ, как закадровый текст к мультфильму. Так сложилось, что фильм выпустили без закадрового текста, а у меня осталось стихотворение, одно из главных в моей жизни. И я его, как написал для фильма, так больше и не редактировал. Стихи вошли в давнюю книгу «Бутылки света», в этом году я их включил в новый сборник «Большие стихи и маленькие поэмы», читаю «Отца и сына» в концертах, но меня всегда не покидало чувство, что стихи просят об изображении, что им нужен визуальный диалог, ведь они сочинялись в картинку. И я решился на книгу одного стихотворения, на книгу, которая будет прямо нарисована для «Отца и сына».
И вот петербургская художница Татьяна Сергеева взялась такую книгу написать — красками на холсте. Таня любит вводить тексты в свои живописные работы, и ей моё предложение понравилось.
Более того, художница захотела написать всё большущее стихотворение кисточкой — «буквально», сделать буквы главными героями изображения. И хотя работа оказалась очень трудоёмкой — картина-книга вышла в итоге лёгкая и музыкальная.
От Татьяны нарисованные страницы-файлы полетели в Москву — к другой художнице и книжному дизайнеру Дарье Яржамбек. Может, кто-то помнит наш с Еленой Фроловой проект «Убогие песни», выпущенный ещё в начале двухтысячных? Там были два диска и вкладыш рукописных стихов, помещённые в сложном футляре с вышивкой Марины Белькевич. Весь дизайн тогда придумала и нарисовала Дарья. И вот теперь Даша сконструировала новую книгу, подобрала правильную бумагу, скорректировала цвет, чтобы диалог стиха и живописи зазвучал в полную меру.
Дмитрий Строцев.
Книга Франко Нембрини «От отца к сыну»: слова такого же родителя
Начнём с того, что это не такая уж и «небольшая книжечка», как написано в предисловии.
Но это не должно вас расстраивать. И сейчас расскажем, почему.
Вообще-то, Франко Нембрини — выдающийся педагог, специалист по Данте, основатель и директор католической школы «La Traccia» в Бергамо — эту книгу не писал. Он выступал перед учителями и родителями, и эти беседы были напечатаны. Поэтому получился не сборник рекомендаций и советов, а именно разговор. В какие-то моменты, может быть, захочется поспорить с автором, в какие-то, наоборот, с восторгом сказать: так просто — и так верно!
Автор рассказывает, как рос в многодетной семье и как его родители, несмотря на все жизненные трудности, давали своим десяти детям главное — передавали правильное ощущение жизни, выполняли основную задачу воспитания — «введение в полноту реальности».
Потом Франко Нембрини сам стал передавать этот опыт дальше — своим четырём сыновьям и своим ученикам.
Он уверен, что и родители, и преподаватели должны понимать: «методики — прекрасная вещь, но они лишь средства», воспитание и образование возможны только через личные отношения. Именно поэтому в этой книге о педагогике могут встретиться некоторые, как кому-то покажется, «непедагогичные» мысли, но в то же время она может быть полезной не только для отцов и матерей, но также стать настольной для учителей, помочь им выйти за рамки привычной, но не всегда правильной системы координат, стать опорой в сложный момент.
Эту книгу приятно читать не торопясь, с карандашом в руке, отмечая яркие места, чтобы вернуться к ним через время.
Как говорит сам Нембрини, «всем нам полезно услышать слова родителя, такого же, как мы, о том, что никогда не нужно останавливаться, что нужно быть рядом с детьми, стоять перед ними, прощать даже после ста «нет»…» В любой момент можно открыть эту книгу практически на любой странице и услышать слова поддержки этого многодетного отца из Италии.
«Батя» выбрал несколько фрагментов из книги Франко Нембрини «От отца к сыну. Как передать ребёнку христианские ценности», вышедшей в издательстве «Никея». Но мы не приводим здесь ни одной цитаты из главы, посвящённой знаменитой итальянской сказке про Пиноккио, — в ней дан такой цельный и увлекательный разбор взаимоотношений деревянного человечка с создавшим его мастером-отцом, что эту часть книги точно нужно читать целиком.
О христианском воспитании
Можно сказать, что секрет воспитания парадоксальным образом состоит именно в том, чтобы о воспитании не заботиться. Не концентрироваться на нем, как на проблеме – ведь если для тебя оно становится проблемой, то и дети будут ощущать его так же. Если ты ставишь перед собой задачу в чем-то их убедить и определенным образом их сформировать, они впадают в неистовство. Дети чувствуют, когда им что-то навязывают, и противятся этому всем своим существом, ощущая покушение на их свободу.
И они правы. Их задача в жизни – встретить Христа самим.
О том, как быть родителем «блудного сына»
Отец отпустил блудного сына. Мы же никогда не поступаем таким образом! Мы запираем дверь на ключ и заявляем: «Ты отсюда не выйдешь. Твой дом здесь. После всего того, что я для тебя сделала, после стольких лет стараний и заботы о тебе…» — и сыну не остается ничего, как только застрелиться самому либо застрелить тебя. Мы запираем дверь на ключ. А отец блудного сына отдал полагавшуюся тому часть наследства и сказал: «Иди».
<…> Выматывая тебе все нервы, сын испытывает тебя. Он хочет убедиться, что отец и мать все там же, где и раньше, что они продолжают быть той надежной опорой, в которой он нуждается. Ему нужно знать, крепко ли стоит дом. И поэтому он испытывает тебя, проверяет на прочность. Не двигайся с места.
Другая ошибка, которую мы часто совершаем, оберегая своих детей и защищаясь от ран, которые может нанести нам их свобода, заключается в том, что мы закрываем дом и говорим: «Хорошо, я пойду с тобой».
Пойду с ним – по крайней мере, он будет под родительским надзором и мне будет легче за ним приглядывать. Но представьте: в день, когда, оказавшись рядом со свиньями и питаясь их кормом, блудный сын осознает свое безрассудство, он вместе с тем поймет, что возвращаться ему некуда, что дома его никто не ждет, поскольку его отец – рядом с ним в таком же состоянии, как и он сам. Какое горькое отчаяние! Ты желаешь вернуться домой, но оказывается – дома больше нет, отец закрыл его и продал, и уже никто не может принять тебя и простить.
Вот две ошибки: не позволять детям уйти или же уходить вместе с ними. Взрослый – это тот, кто остается.
О главном детском вопросе
Главная проблема воспитания – становление не детей, но отцов; не учеников, но учителей.
Другими словами, дети появляются на свет такими же, какими появлялись сто или тысячу лет назад, с тем же сердцем, с тем же желанием, с тем же разумом, что и всегда, — в них всегда живет неугасимое желание истины, добра, красоты, то есть желание быть счастливыми.
Но каких отцов, каких учителей, каких свидетелей они видят перед собой?
Думаю, я совершенно отчетливо осознал это в тот день, когда однажды, сидя за работой дома, встретился со взглядом сына. Мой старший сын Стефано, которому тогда было четыре или пять, подошел к столу и стал молча смотреть на меня. Помню, когда я заглянул ему в глаза, меня поразило ощущение, что взгляд моего сына содержал в себе совершенно радикальный, неизбежный вопрос, ответа на который я не мог избежать. Глядя на меня, он словно спросил: «Папа, докажи мне, что приходить в этот мир имело смысл». <…>
Воспитание начинается, когда взрослый улавливает этот вопрос и чувствует свой долг и ответственность в том, чтобы дать ответ. Но очевидно, что ответ не может вылиться в правила, рекомендации или теории: ответить можно только жизнью.
***
Воспитание – твое свидетельство о том, что жизнь хороша и ты это ощущаешь всем своим существом.
О добродетели
Весь секрет, все самое восхитительное, самое прекрасное в воспитании заключено здесь: сын должен смотреть на своего отца и свою мать и чувствовать, что жизнь содержит в себе обещание блага, о чем свидетельствуют ему отец и мать.
Это обещание придает смелости, силы духа, позволяет не замедлять шаг, вызволяет из зыбучих песков неуверенности – болезни нашего века. Мы все заражены неуверенностью, неустойчивостью, страхом перед реальностью. А потому – злом. Как часто мы вспоминали эти слова: невозможно долго оставаться грустным, не становясь злым, не поддаваясь тому инстинктивному позыву, который толкает к озлоблению. Что же помогает человеку господствовать над своей инстинктивностью? Воспитание! Годы и годы терпеливого воспитания, то есть кропотливой работы, в итоге которой человек приходит к восемнадцатилетнему возрасту, — и он уже видел столько блага в жизни, что ему проще быть добродетельным.
Быть добродетельным возможно только в том случае, если ты очень счастлив; только тогда ты можешь попытаться быть добрым. Это долгий и терпеливый труд.
О среде
Мы должны с решимостью занять позитивную позицию. Просто сказать: «Не смотри телевизор!» — недостаточно, ведь среда проникает в ум ребенка в любом случае, просачивается через щели, впитывается вместе с воздухом, которым мы дышим.
И то, что входит, уже не выходит! Об этом нужно помнить и в те моменты, когда ты показываешь своему трехлетнему сыну мультфильмы Уолта Диснея… Хотя я всегда дарю своим детям в день святой Люции подписку на «Микки-Мауса», я его ненавижу: это мир без отцов, без учителей, без воспитателей. Там только влюбленные, дяди и племянники, а настоящей семьи нет.
В общем, мы всегда должны быть начеку. Если с самого рождения ребенка ты руководствуешься в его воспитании вопросом «ну и что плохого?» – ты уже проиграл, на твое место придет среда, потому что ты бездействуешь. «Что хорошего?» — вот первый вопрос отца, критически подходящего к среде, где растет его сын. «Что я могу еще предложить?»
О родительском страхе ошибиться
Лишь одно я могу сказать матери, написавшей мне о своем страхе совершить ошибку: «Добро пожаловать в наш клуб». Воспитание – нечто великое и таинственное, и тебя не может не охватывать трепет. Но если трепет – чувство хорошее, то страх – нет.
Ошибки бояться не нужно. По одной простой причине: мы все равно ошибемся. Страх не снизит количество ошибок, а наоборот – мы будем ошибаться еще чаще.
Преподаватели прекрасно знают: чтобы успеваемость ученика повысилась, он должен избавиться от страха, от паники, которая охватывает при ответе у доски или во время контрольной работы. Страх парализует, делает нас инертными, беззащитными, пассивными, лишает инициативы. Подобным образом и родитель, и преподаватель, поддавшись страху совершить ошибку, уже проиграли в самом начале. Напротив, мы должны быть полны дерзновения, уверенности (не гордости, не самомнения, не претензии на совершенство – они смехотворны), именно в этом нуждаются наши дети. Их уверенность, твердость характера растет и укрепляется той уверенностью, о которой свидетельствует им взрослый. В этом смысле страх ошибиться опасен; наверное, можно сказать, что весь секрет воспитания заключается именно в том, чтобы не бояться ошибиться.
О свободе
Наши руки делают то, что умеют, после чего все решает Бог и свобода другого человека.
***
Риск – необходимое условие для того, чтобы в воспитательном процессе таинственным образом реализовалась свобода, величайший дар Бога человеку.
Вольдемар Балязин. Отец и сын: Николай I – Александр IIНеофициальная история России – 11
НАЧАЛО ЦАРСТВОВАНИЯ НИКОЛАЯ I
«Вступаю на престол ценою крови моих подданных» 27 ноября 1825 года великий князь Николай Павлович, получив известие о смерти Александра I, в тот же день созвал Государственный совет, который согласился с тем, что престол должен перейти к Константину. И Николай, первым из присутствовавших, принес присягу Константину, а на следующий день был издан указ о повсеместной присяге новому императору. Однако Константин решительно отказался от престола, заявив, что императором он признает Николая и присягает ему на верность. Пока курьеры носились между Варшавой, где находился Константин Павлович, бывший фактическим наместником Царства Польского, и Петербургом обстановка в России осложнилась. Дело в том, что отношение к произошедшему было неоднозначным: Москва 30 ноября присягнула Константину, а в Петербурге присягу отложили до 14 декабря. По-разному воспри- няли вопрос о престолонаследии и в провинции. 12 декабря Николай получил письмо от Дибича из Таганрога, в котором подробно рассказывалось о заговоре в армии и созданных там тайных обществах. Отношение Николая к этому сообщению оказалось диаметрально противоположным тому, какое проявил Александр, оказавшийся в аналогичной ситуации тремя годами раньше. Ко всему прочему в тот же самый день к Николаю явился поручик лейб-гвардии Егерского полка Л. И. Ростовцев и предупредил о готовящемся вооруженном выступлении в столице, не называя, правда, имен заговорщиков. Николай немедленно ознакомил со всем этим Санкт-Петербургского военного губернатора М. А. Милорадовича, начальника штаба Гвардейского корпуса А. X. Бенкендорфа и князя А. Н. Голицына – одного из трех доверенных лиц Александра I, который был посвящен в тайну пакета, хранившегося в алтаре Успенского собора. Как только совещание закончилось, прибывший из Варшавы курьер привез письмо от Константина с окончательным отказом от трона. На следующий день, 13 декабря, был составлен «манифест» (помеченный, впрочем, 12-м декабря) о вступлении на престол Николая I. В «манифесте» приводились и основания этого решения – воля Александра I, высказанная и зафиксированная им в октябре 1823 года в известном письме, оставленном в Успенском соборе. Кроме того, сообщалось и о ряде писем Константина, Николая и о грамотах Александра и Константина, где наследником престола признавался Николай, а цесаревичем – его старший сын Александр. О том, что Александр стал цесаревичем, семилетнему мальчику сообщил флигель-адъютант Николая А. П. Кавелин. Генерал Мердер, присутствовавший при этом, вспоминал потом: когда Кавелин зачитал Александру официальный текст «манифеста», впечатлительный и сентиментальный мальчик заплакал. Присяга Николаю в Петербурге началась утром 14 декабря. В семь часов утра присягнули Сенат и Синод, а чуть позже начали приводить к присяге и полки столичного гарнизона. Этим и воспользовались члены тайных революционных организаций: они объявили о свей верности ранее принесенной присяге – императору Константину Павловичу, а обнародованный «манифест» от 12 декабря – противозаконным. Первым вышел из казарм лейб-гвардии Московский полк, за ним – лейб-гвардии Гренадерский, чуть позже – часть морского Гвардейского экипажа. Войска сошлись на Сенатской площади, где к ним примкнули офицеры некоторых других полков, а также немало сочувствовавших штатских. Узнав о начале мятежа, Николай и его жена Александра Федоровна уединились в церкви Зимнего дворца и там на ступенях алтаря поклялись умереть на троне. Николай позже утверждал, что он примирился с мыслью о возможной скорой смерти, но провидение говорило ему, что у него нет права оставить престол. Так, во всяком случае, царь рассказывал писателю и путешественнику маркизу де Кюстину в 1839 году. |
Книга: Отец и сын Литвинов Борис Павлович. Аннотация книги
Аннотация книги
«Отец и сын» — новый роман известного российского писателя Бориса Литвинова. Как и в других произведениях писателя, сюжет его сложен и интересен. В книге есть все: и полицейские расследования, и покушения, и интриги, и настоящая любовь. Даже проблема взаимоотношений отцов и детей подана нестандартно. Любопытны рассуждения маленького Авраама, необычен мир его чувств, неординарны его поступки. Вот что дает основания быть уверенным, что роман будет принят читателями. Вполне самостоятельно произведение является продолжением бестселлера автора «Современный мужчина еврейской национальности», хорошо известного русскоязычному читателю.
Подробная информация о книге
Книги автора Литвинов Борис Павлович Все
0,00
Литвинов Борис Павлович
0,00
Литвинов Борис Павлович
0,00
Литвинов Борис Павлович
0,00
Литвинов Борис Павлович
0,00
Литвинов Борис Павлович
0,00
Литвинов Борис Павлович
0,00
Литвинов Борис Павлович
0,00
Литвинов Борис Павлович
0,00
Литвинов Борис Павлович
0,00
Литвинов Борис Павлович
Книга: Отец и сын (сборник) — Георгий Марков
Просмотров: 4258
Семь сестер
Люсинда Райли
На протяжении десятка лет эксцентричный богач удочеряет в младенческом возрасте шесть…
Просмотров: 3754
Ты и деньги
Елена Друма
Елена Друма – автор бестселлера «Ты – сама себе психолог» и трансформационных курсов для…
Просмотров: 3548
Предел
Сергей Лукьяненко
Вырвавшись из альтернативной реальности, исследовательский звездолет «Твен» пытается…
Просмотров: 3217
Правила бессмысленного финансового…
Яков Миркин
Обращаться с финансами умно, красиво и элегантно – подлинное искусство, которому хотел бы…
Просмотров: 3135
Лучше. Книга-мотиватор для тех, кто…
Ольга Савельева
Как заставить себя действовать, если отчаянно хочется бездействовать? Как простить обиды,…
Просмотров: 2167
Куриный бульон для души. Мы сильнее…
Эми Ньюмарк
Новый «Куриный бульон для души» – мотивационное комбо для борьбы со страхами. Сборник…
Просмотров: 2035
Ветер и вечность. Том 1. Предвещает…
Вера Камша
«Худшее позади…» Как часто повторяют эти слова на излете смутных времен, войн, катастроф,…
Просмотров: 1834
О чём молчит лёд? О жизни и карьере…
Алексей Мишин
Алексей Мишин – один из наиболее успешных тренеров в истории мирового фигурного катания,…
Просмотров: 1770
Продает каждый!
Игорь Манн
Известный американский предприниматель и автор многих классных книг Харви Маккей как-то…
Просмотров: 1649
Альпийский узел
Александр Тамоников
Весна 1945 года. В одном из освобожденных городов Австрии действует особая группа СМЕРШ…
Просмотров: 1606
Азбука послушания. Почему наказания не…
Нина Ливенцова
Почему малыш капризничает и отказывается есть, устраивает истерику из-за игрушки, дерется…
Просмотров: 1504
Три этажа
Эшколь Нево
Герои этой книги живут на трех этажах одного дома, расположенного в благополучном…
Просмотров: 1488
Человек в безлюдной арке
Валерий Шарапов
Лето 1945 года. За короткий срок в Москве совершено четыре похожих убийства. Все жертвы,…
Просмотров: 1465
Удержаться на краю
Алла Полянская
Люба давно не общалась со своей сестрой Надей и была шокирована ее внезапной смертью.…
Просмотров: 1405
Преодоление
Евгений Алмаз
Книга о нашем выборе и жизни, где один неверный шаг может покалечить всю нашу судьбу, а…
Просмотров: 1389
Отзывчивое сердце. Большая книга добрых…
Холли Вебб
Котёнок Пушинка, или Рождественское чудо Пушинка была робкой и осторожной кошечкой, но…
Просмотров: 1354
Мадам Белая Поганка
Дарья Донцова
Интересно, почему Татьяна Сергеева бродит по кладбищу в деревне Агафино? А потому что у…
Просмотров: 1313
Как приготовить кролика, спасти душу и…
Элспет Марр
Заметки викторианской леди расскажут обо всем понемногу: о готовке, о врачевании, о…
Просмотров: 1245
Взять под контроль: страхи, тревоги,…
Павел Федоренко
Все без исключения люди испытывают страхи, тревоги, негативные эмоции, отравляющие жизнь…
Просмотров: 1186
Клан потомков Дракона
Алексей Федотов
Срок окончания детства для каждого разный. Для кого-то он сильно затягивается, а для…
Просмотров: 1090
Тот, кто ловит мотыльков
Елена Михалкова
Богатая женщина уходит ненадолго из своего дома в подмосковном поселке – и исчезает…
Просмотров: 1066
Последний вечер встречи
Татьяна Бочарова
Вечер встречи одноклассников заканчивается трагически: признанный лидер класса, ныне…
Просмотров: 1001
Бесов нос. Волки Одина
Юрий Вяземский
Однажды в начале лета на рыболовную базу, расположенную на Ладоге, приехали трое мужчин.…
Просмотров: 992
Ромео должен повзрослеть
Татьяна Бочарова
Анна Акулова – мать-одиночка и преподаватель алгебры и геометрии в колледже. Ее боятся,…
Отец и сын — Нью-Йорк Ревью Букс
Отец и сын — хитрая трогательная, головокружительно изобретательная классика в традициях Кальвина и Гоббса и Симпсоны . Созданные в 1934 году немецким политическим карикатуристом Эрихом Озером (под псевдонимом Э. О. Плауэн после того, как он был занесен в черный список за оппозицию нацистскому режиму), грубый, любящий усатый отец и его милый, но беспокойный сын отправляются в приключения, как повседневные, так и необычные: семья фотосессии и летние каникулы, кораблекрушения и битвы с гангстерами, рождественский застолье с лесными животными и поход в зоопарк.Нарисованные почти полностью без диалогов, полосы переполнены фарсом, фэнтези и анархическими визуальными каламбурами. Отец и Сын остается шумной, вневременной одами удовольствиям, ловушкам и бесконечным абсурдам семейной жизни.
Это издание NYRC в очень широком твердом переплете с выпуклым изображением обложки и новым английским шрифтом, написанным вручную.
Нажмите для увеличения изображения
Похвала
Прекрасное новое издание, которое станет отличным наполнителем для чулок…. если вы уже не знаете, как поразительно впечатляющая работа Плауэна, то это бездиалоговые фарсовые приключения с участием грубого, но любящего отца и его милого, но иногда непослушного сына.
—Рэйчел Кук, The Guardian
Эта жемчужина из несправедливо забытой книги была издана в 1930-х годах. Этот очаровательный комикс создал немецкий карикатурист Эрих Озер под псевдонимом Э.О. Плауэн после того, как нацистское правительство запретило ему рисовать политические карикатуры …В этой солнечной ленте-пантомиме о грубоватом, но снисходительном отце и его озорном взъерошенном сыне не видно ничего мрачного в его жизни. В отношениях между персонажами есть тепло, необычное для старых мультфильмов … Идеальная книга ко Дню отца.
— Publishers Weekly , обзор отмечен
Отцовство — вещь разноцветная. Некоторые моменты — это чистая радость. Другие содержат уровни разочарования, о которых вы даже не думали. Затем есть неуверенность в себе и любовь.Это сложно передать словами — поверьте нам, — и сложно передать изображения, и трудно передать и то, и другое. Вот почему комиксы, предлагающие даже малейший намек на реальный опыт отцовства, такие как Calvin & Hobbes , так сильно ударили. Но ни один комикс не отражал отношения отца с сыном так красиво и точно, как забытый немецкий комикс «Отец и сын» .
— Джошуа Дэвид Штайн, Отцовский
10 книг о трудных, чудесных и важных отношениях с отцами | by Strand Book Store
Горе — вещь с перьями Макс Портер
После внезапной смерти жены вдовец изо всех сил пытается справиться со своим горем и горем своих двух сыновей.Когда они впадают в отчаяние, их посещает Ворон, самопровозглашенная «сентиментальная птица», которая присоединяется к скорбящей семье. Эта красиво написанная медитация о горе и скорби посвящена семье и отцу, которые переживают утрату.
Gilead Мэрилин Робинсон
В этом лауреат Пулитцеровской премии 2004 года проповедник из Галаада, штат Айова, преподобный Джон Эймс, находясь в состоянии слабого здоровья, пишет письмо своему маленькому сыну, чтобы тот помнил его. Он вспоминает отношения между его отцом и дедом, чреватые политическими разногласиями, и его близким другом и соседом Джеком Боутоном и его отчужденным сыном.С поэтической редкостью, Галаад — это размышление об отцах и их сыновьях, размышление о месте веры, благодати и любви, несмотря на склонность человечества к ошибкам.
Чрезвычайно громко и невероятно близко Джонатан Сафран Фоер
Потеряв отца во время нападений 11 сентября, Оскар отправляется на поиски замка, который подходит к ключу, который когда-то принадлежал его отцу, в надежде, что он будет дайте ему несколько ответов. Осматривая и путешествуя по Нью-Йорку в одиночку, он изрядно повзрослел, войдя в жизни десятков, казалось бы, не связанных между собой людей и приступив к созданию портрета человека, которым был его отец.
H is For Hawk Хелен Макдональд
Когда отец Хелен Макдональд внезапно умер на лондонской улице, она была опустошена. Опытная сокольница, Хелен никогда раньше не испытывала соблазна дрессировать одного из самых жестоких хищников — тетеревятника, но в своем горе она увидела, что свирепый и дикий темперамент тетеревятника отражает ее собственный.
Дзен и искусство ухода за мотоциклами Роберт М.Пирсиг
После путешествия отца и сына по Северо-Западу Америки, Дзен и искусство ухода за мотоциклами — одна из самых влиятельных книг прошлого века, которую часто рекомендуют для философских размышлений. Путешествуя на мотоцикле, рассказчик Федр сталкивается с надвигающимися вопросами о нашем современном подходе к жизни, пытаясь жить своим примером.
Мир, подобный реке Лейф Энгер
Рассказанный астматиком Рубеном Лендом, Энгер следует за необычной семьей, когда они пересекают Дакоту в поисках старшего брата Рубена Дэви.Дэви обвиняется в убийстве двух мужчин и бегстве от закона, но Рувим, его отец Иеремия и его сестра Швед следуют за ним. Этот красивый роман о семье и духовности трогателен и проникновенен.
Мне жаль думать, что я вырастил робкого сына Кент Рассел
В этом литературном документальном произведении Рассел путешествует по краям земли и границам цивилизации, чтобы понять себя и свои тернистые границы. сложные отношения с отцом.Этот глубоко личный и захватывающий сборник эссе предлагает новый портрет мужественности и отношений отца и сына.
Прекрасная борьба Та-Нехиси Коутс
В этих мемуарах автора бестселлера 2015 года Между миром и мной исследуются сложные отношения между Полом Коутсом и его сыновьями. История Коутса о его отце исследует проблемы и противоречия самого человека, а также путешествие двух мальчиков — Та-Нехиси и его брата Большого Билла — по мере того, как они становятся мужчинами.
О красоте Зэди Смит
Известный писатель исследует здесь жизнь англичанина, живущего за границей. Особый интерес представляют разные отношения, которые у него складываются со своей женой-афроамериканкой и их тремя детьми — Джеромом, Зорой и Леви — когда они растут и расходятся по разным путям. Отношения между Ховардом (отцом) и его дочерью Зорой особенно интересны.
Не сын моего отца Алан Камминг
Алан Камминг соединяет прошлое и настоящее в этих мемуарах, построенных вокруг истории его воссоединения с отцом после более чем десятилетнего молчания.Алекс Камминг был жестоким и властным человеком, руководившим детством Камминга, и здесь он углубляется в то, как семейная история влияет — а не определяет — формирует наше будущее. Возможно, это не позитивные отношения отца и сына, но это может быть напоминанием о том, что родительские отношения редко бывают легкими и никогда не простыми.
10 лучших писательских команд отца и сына, представленные AbeBooks
Сыновья, которые пошли по стопам своих литературных отцов и стали писателями, на удивление обычны. Может дело в генах? Возможно, меня вдохновляло видеть, как отец исчезает и час за часом молотит пишущую машинку.AbeBooks отобрал 10 лучших двойных команд авторов, состоящих из отца и сына, и среди них много сильных игроков.
1. Семья Во
Во, возможно, самая удивительная литературная семья в истории, поскольку они создавали провокационных писателей на протяжении четырех поколений. Первым был Артур Во, который отказался от семейных медицинских традиций и стал очень влиятельным обозревателем, издателем и автором. Он был лауреатом премии Ньюдигейта в области поэзии в 1888 году и написал первую биографию Альфреда Лорда Теннисона в 1892 году.Два сына Артура, Алек и Эвелин, продолжили наследие своих отцов с такими бестселлерами, как Alecs Island in the Sun и Evelyns Brideshead Revisited . Сыну Эвелин, Оберону, было непросто, но он продолжил семейную традицию в качестве журналиста, написав пять романов и учредив премию Bad Sex Awards, которая признает худшее описание секса в романе. Сын Оберона, Александр, представляет четвертое поколение и отвечает за семейную биографию Отцов и сыновей .
2. Кингсли Эмис и Мартин Эмис
Отец Кингсли и сын Мартин — сложный литературный удар на двоих. Вместе эта пара написала более 30 романов (включая дебют Кингсли, Lucky Jim и блокбастеры Мартина, Money и London Fields ), а также бесчисленное количество рассказов и стихов. Кингсли также много пил. В 2008 году Мартин устроился на работу в Манчестерский университет, зарабатывая 80 000 в год в качестве профессора творческого письма.
3. Стивен Кинг и Джо Хилл
Джо Хилл — это псевдоним Джозефа Хиллстрома Кинга, старшего сына мастера ужасов Стивена Кинга. Джо начал писать в 1997 году и сумел получить несколько наград, прежде чем Variety сломал его прикрытие, и он был вынужден подтвердить, что он на самом деле был родственником автора The Stand , Кэрри , It , и все остальные бестселлеры. Дебютный роман Джо Хиллса «Коробка в форме сердца » получил премию Стокера как лучший первый роман.
4. Александр Дюма, до и Александр Дюма, fils
Александр Дюма младший был незаконнорожденным. Старейшина Александр Дюма — одно из самых известных имен во французской литературе, благодаря таким книгам, как Три мушкетера и Граф Монте-Кристо , и в то время, когда он зачал сына, французские законы разрешали отцу забрать ребенка. от его матери. Потеря, которую пережила его мать, вдохновила Дюма fils (сына) на то, чтобы смешать трагические женские персонажи в своем собственном письме.Самая известная книга молодого Дюма — «Дама с камелиями» , которая побудила Джузеппе Верди написать «Травиата ».
5. Х. Г. Уэллс и Энтони Уэст
В то время как Герберт Уэллс был женат на Эми Роббинс, у него было несколько романов, в том числе с писательницей Ребеккой Уэст, что привело к рождению Энтони Уэста. Герберта Уэллса, конечно, помнят по Человек-невидимка , Остров доктора Моро и Война миров , но Энтони написал более десятка книг, включая хорошо известную биографию своего отца под названием H.Дж. Уэллс: аспекты жизни .
6. Мордехай Рихлер и его пятеро детей-писателей
Канадский писатель Мордехай Рихлер написал десятки книг, в том числе серию Jacob Two-Two для детей, множество художественных книг для взрослых, в том числе отмеченную множеством наград Barney’s Version , а также научно-популярные произведения о путешествиях и снукере. Рихлеры — полная литературная семья, и Мардохей передал свой ген письма всем пятерым своим детям. Дэниел Ричлер написал полуавтобиографический роман « Пинаем завтра ».Эмма Ричлер написала сборник рассказов Сумасшедшая сестра и роман Накорми моих дорогих собак . Джейкоб Ричлер был вдохновителем серии J acob Two-Two и писал для различных журналов и газет. Ной Ричлер, радиоведущий, написал This Is My Country, What’s Yours? Литературный атлас Канады . В газетах появились карикатуры Марты Ричлер.
7. Уильям Ф. Бакли и Кристофер Бакли
Уильям Ф.Бакли, умерший в 2008 году, был одним из самых известных консервативных комментаторов и авторов Америки, начиная с эпохи Регана. Он был автором более 50 книг по письму, устной речи, истории, политике и даже парусному спорту. Он также попробовал свои силы в художественной литературе, написав серию романов об агенте ЦРУ под названием Blackford Oakes . Его сын Кристофер Бакли — политический сатирик, его книги включают Спасибо за курение и Маленькие зеленые человечки , а его последняя работа — мемуары под названием Losing Mum and Pup .
8. Чарльз Диккенс и Чарльз Диккенс младший
Все мы, конечно, знаем Чарльза Диккенса. Чарльз Диккенс-младший был первым ребенком своего отца и работал редактором журнала своего отца, прежде чем начал писать словари. Затем он опубликовал два словаря — Лондонский словарь Диккенса и Словарь Темзы . Он также отвечал за многие вступления к посмертным переизданиям книг своего отца.
9. Джон Апдайк и Дэвид Апдайк
У Джона Апдайка было четверо детей от первой жены Мэри Пеннингтон — Дэвид, Майкл, Миранда и Элизабет. Дэвид пошел по стопам отца и опубликовал несколько рассказов в журнале The New Yorker , а также сборник под названием Out on the Marsh . Он также написал хорошо рецензируемый квартет детских книг — Зимнее путешествие (1985), Осенняя сказка (1988), Весенняя история (1989) и Звуки лета (1993). .
10. Джон Стейнбек и Джон Стейнбек IV
Один из самых известных жителей Калифорнии, Джон Стейнбек — легенда литературы, лауреат Нобелевской и Пулитцеровской премий. У него было два сына, Томас и Иоанн IV, и оба стали писателями. Томас написал множество сценариев и документальных фильмов, а также книгу рассказов Down To A Soundless Sea , которая была опубликована на шести языках. Джон Стейнбек IV служил во Вьетнаме военным корреспондентом. Его истории из конфликта можно найти на страницах In Touch .
Обсудите эту статью с другими любителями книг — посетите «Кто не любит классику?» группа на Шельфари.
Не пропустите …
Джон Стейнбек — Легенда о литературе
Заправочные станции в литературе
20 детских книг для времяпрепровождения папы и ребенка
Как раз к Дню отца, 21 июня, мы собрали несколько правильных показаний времени круга. Подарите своей семье одну (или несколько) из этих замечательных книг для качественного общения с отцом — сейчас и на весь год.
Сделано для меня — это уютная и нежная книжка с картинками для отца и сына, в которой папа вспоминает многие моменты радости от получения «величайшего сокровища своей жизни» — ребенка, сделанного специально для него. Эта книга станет сокровищем на долгие годы. Возраст от 2 до 5 лет (14 долларов США, amazon.com).
Яркий цирк красок сползает со страниц настольной книги Мой папа — удивительный (аналог Моя мама — волшебство ). Этот папа-йети не только храбрый, он еще и «забавнее, чем куча трусов», а сюрприз в конце говорит малышам, что они тоже потрясающие.Возраст 2–3 лет (6 долларов США, amazon.com).
С моим папой — это особая история обо всем, чем может стать маленькая девочка, когда она с отцом. Она может быть уверенной в себе, смелой и предприимчивой, но папа также успокаивает ее гнев и успокаивает ее страхи. Обнадеживающая книжка с картинками о связи между отцом и дочерью. Возраст от 2 до 4 лет (12 долларов США, amazon.com).
If I Didn’t Have You — прекрасное напоминание обо всех вещах, которые отец или сын могли бы иметь без друг друга — от двухместного спортивного автомобиля до конфет при каждом приеме пищи — но ничто не стоит так дорого, как наличие каждого из них. прочее, и успокаивающий рефрен «но я бы предпочел тебя» звучит повсюду.Возраст от 4 до 8 лет (18 долларов, amazon.com).
То, что начиналось как иллюстрации, завоевавшие сердца миллионов в Instagram, превратилось в Dad By My Side , первую книгу с картинками от художника Суша. Большой папа и крошечная дочь занимаются повседневными делами и интересными новыми делами, все вместе, и вместе они могут делать все, что угодно. Новая классика в процессе становления. Возраст от 4 до 8 лет (12 долларов, amazon.com).
Папа стирает и находит в карманах своего сына Джима три обычных предмета; прежде чем он успеет их выбросить, Джим говорит: Мне нужно все это .Начинается рассказывание историй об объектах, и раздражение отца превращается в воображение, когда он присоединяется к нему. Удовлетворительная история повседневности, которая стала особенной для родителей и ребенка. Возраст от 3 до 6 лет (18 долларов США, amazon.com).
Особая дань уважения отцу и всему в нем, что ребенок любит и ценит. Я люблю папу с очень голодной гусеницей сочетает каждое послание с авторским изображением Эрика Карла для особой книги, которую будут ценить папы. Возраст 3-5 (7 долларов, amazon.com).
Теперь в настольной книге, которая подходит по размеру для рук малыша, Superhero Dad прославляет различные особенности отцов — от храпа на уровне супергероев до непобедимого рассказа анекдотов.Папам не нужно перепрыгивать через высокие здания, чтобы стать супергероем для маленьких. Возраст от 2 до 5 лет (9 долларов США, amazon.com).
Автор бестселлеров и художник Оливер Джефферс был вдохновлен на написание Here We Are рождением сына. Прекрасная история, которой любой родитель может поделиться со своим ребенком, эта потрясающая книжка с картинками о том, как делиться Землей и знать, что мы всегда будем друг с другом, идеально подходит для Дня отца. Возраст от 3 до 7 лет (15 долларов США, amazon.com).
Слива хочет домашнего питомца, а ее отец — нет.Что делать? А вот и Pet Dad ! Он будет играть в погоню и не против царапины за ушами, но этот «любимый папа» не поддается ни одной из команд Сливы, что делает эту историю забавной и разумной для детей, любящих домашних животных, и их не очень. — дружелюбные папы. Возраст 3-5 (11 долларов, amazon.com).
Daddy Hugs — это милая настольная книга для младенцев и малышей, в которой рассказывается об особой связи между отцом и его ребенком, которая выражается в объятиях. Яркие иллюстрации Карен Кац — от объятий крошечными пальцами до объятий в воздухе — отражают радость, которую и папа, и ребенок испытывают, просто находясь вместе.Возраст 1–4 (4 доллара, amazon.com).
Вот специальная настольная книга, которую папы могут читать своим малышам. На прочных страницах изображены отцы-животные, которые заботятся о своих детенышах так же, как о человеческих младенцах и малышах. Папа силен и держит нас в безопасности, папа нас кормит, папа обнимает и укутывает нас ночью и многое другое. Возраст 1–3 (6 долларов США, amazon.com).
Угадай, как сильно я тебя люблю стал современной классикой с его теплой и обнадеживающей историей о Маленьком ореховом зайце и его отце, Большом ореховом зайце, который прекрасно выражает любовь родителей к своим детям.Кролики пытаются превзойти друг друга в выражении того, как сильно они любят друг друга, с помощью более грандиозных жестов и больших расстояний, пока, наконец, не пришло время ложиться спать, и Маленький ореховый заяц не придумал окончательного результата — «Я люблю тебя до луны». И когда его сын мирно спит, Большой ореховый заяц говорит: «Я люблю тебя до луны и обратно». Возраст 2–3 (4 доллара за настольную книгу, amazon.com).
Рори и его отец живут на острове и вместе занимаются множеством забавных вещей, но иногда папе нужно немного времени, чтобы почитать и расслабиться.Рори — маленький динозавр с большим количеством энергии, который решает отправиться в приключение в одиночку. Когда кажется, что что-то идет не так, как-то все оказывается правильно — Рори мало знает, что папа никогда не отстает. Возраст 3–6 (14 долларов США, amazon.com).
Хорошее дополнение к рассказам из книжек с картинками отца и сына, Just Like Daddy показывает, насколько больше, ярче и увлекательнее все, что делает папа, с точки зрения его сына. Поездка на работу выглядит для маленького мальчика взрывом, но иллюстрация отца в пробке в дождливый день рассказывает его сторону истории.Место, где обе точки зрения совпадают? Когда пора мечтать о выходных и провести их вместе. Возраст 3–7 (13 долларов, амазонка).
Десять лет назад Джастин Ричардсон и Питер Парнелл познакомили многих читателей с нетрадиционной семьей, изображенной в детской книжке с картинками, что стало благом для всех, кто ищет книги, которыми можно поделиться с маленькими детьми однополых родителей. И танго делает троих использует правдивую историю о двух пингвинах-самцах в зоопарке Центрального парка, чтобы отпраздновать родительскую любовь независимо от традиционных гендерных ролей.Возраст 4–8 (18 долларов, amazon.com).
Ох уж эти тупые папы… Эта книжка с картинками для них, несмотря на то, что они делают или что они делают и думают смешными. Смешанные иллюстрации Тома Джеллетта идеально сочетаются с текстом, и дети не могут не посмеяться над некоторыми изношенными шутками, которые они, вероятно, слышали раз или два, особенно если тем, кто переворачивает страницы, является сам папа. Возраст 5–8 (13 долларов, amazon.com).
От авторов Как присматривать за дедушкой выходит новая история о том, что делать с отцом — конечно, удивить его.Здесь брат и сестра объединяются, чтобы придумать все способы удивить папу: подарками (действительно особенные из них самодельные) и случайными актами доброты, показывая ему новые вещи и тренируясь для действительно особенных папин дней, таких как его день рождения или, конечно же, День отца. Возраст 5–8 (10 долларов, amazon.com).
Начинающим школьникам понравятся эти веселые книжки, которые превращают Дарта Вейдера в обычного отца … Ну, в любом случае, настолько близко, насколько может быть Император ситхов. Мультяшные иллюстрации и умный подход к таким вещам, как поездки в зоопарк, забавны и для папы, и для детей, и для каждого из них есть книга: Маленькая принцесса Вейдера / Дарт Вейдер и сын , каждая из которых содержит уникальные испытания и радости воспитание сына или дочери.Возраст 8+ (9,50 долларов США / Сын, amazon.com; 10 долларов США / Принцесса, amazon.com).
Эта вдохновенная книга из 67 проектов показывает папам и их детям, как делать вещи, которые понравятся всем. Подробные инструкции и полноцветные фотографии упрощают работу, и есть творения, которые можно делать на лету, ожидая еды, или более сложные проекты, которые нужно выполнить в течение нескольких часов или дней. Возраст 4+ (5 долларов, amazon.com).
Классика месяца: Отец и сын Эдмунда Госсе
Не могу поверить, сколько времени мне потребовалось, чтобы добраться до этого великолепного воспоминания о семейной жизни 1850–60-х годов в крайне религиозной секте.Я знал о книге Эдмунда Госсе «Отец и сын » (1907 г.) очень давно, и у меня даже была копия. Два из его ранних инцидентов — неудачное объявление о рождении сына в дневнике отца и выброс запрещенного рождественского пудинга — были классно использованы Питером Кэри для создания предыстории Оскара в его романе, получившем Букеровскую премию Оскар и Люсинда (1988). ), который я прочитал в 2008 году, но мне не очень понравился. Я вспомнил об этом литературном долге, когда работал в библиотечной системе Королевского колледжа Лондона и проходил летнюю стажировку в отделе специальных коллекций в 2011 году.Для моей статьи «В центре внимания» о книге, особенно нуждающейся в сохранении, я выбрал книгу Филипа Генри Госсе Omphalos , его благонамеренный, но непродуманный вклад в викторианскую дискуссию о противостоянии науки и религии, и много читал вторично. о Госсах и их окружении.
Подзаголовок книги, «Исследование двух темпераментов», дает представление о том, какой ракурс здесь придерживается Госсе: это не простая биография (в конце концов, он уже написал историю жизни своего отца в 1890 году) или подробные мемуары, но моментальный снимок его ранних лет и эмоциональное раскрытие личностного столкновения, которое является результатом принципиально разных подходов к жизни.В то время как Госс père (1810–88) был преданным натуралистом, а также упорным приверженцем буквальной истины Библии, даже в подростковом возрасте его сын (1849–1928) был страстным поклонником литературы и обеспокоенным скептиком. Филип Госс был служителем Плимутских братьев и женился поздно, в 38 лет; его жене было 42 года, и в те дни она очень поздно задумалась о материнстве. Как и Томас Харди, младенец Эдмунд считался мертвым при рождении и был отложен в сторону, так что благодаря зорким медсестрам сегодня у нас есть значительные литературные произведения этих двух поздних викторианцев.
Хотя его первым словом было «книга», и он мог читать к четырем годам, Эдмунду изначально запретили читать художественную литературу. Его мать подавила свою любовь к придумыванию историй, потому что считала беллетристику в некотором роде греховной. Всегда считалось само собой разумеющимся, что Эдмунд последует за своим отцом в служение, и с самого начала у него было чувство раздвоенного «я»: внешняя личность, которую он создавал, чтобы угодить своим родителям, и более глубокое «я», которое изо всех сил пыталось угадать его цель. Он дерзко проверял пределы своей семейной веры, прося Всевышнего о дорогой игрушке, в которой он «нуждался», и молился деревянному стулу, чтобы увидеть, будет ли он убит за идолопоклонство.Абсурдность таких сцен — долгожданное прикрытие печали смерти его матери, когда Госсе было всего семь лет. Через год мальчик и его отец переехали из Лондона в Девон, где оба были очарованы морем. (Действительно, если Филиппа Госсе сегодня помнят как естествоиспытателя, то в основном это связано с его работой о морской жизни — он открыл новый род морских анемонов в 1859 году.) После того, как Филип повторно женился, Эдмунд начал посещать дневную школу-интернат и влюбился. с литературой, особенно с Шекспиром и поэтами-романтиками.
Есть фрагмент книги примерно на уровне двух третей, который я нашел менее убедительным; большая часть его описывает других членов собрания его отца («святых») и скуку воскресенья. Также жаль, что нет краткого послесловия, которое продолжало бы историю вплоть до смерти его отца. Но по большей части это захватывающее исследование того, как конфликт между разумом и религией разыгрывается как внутри отдельных душ, так и между членами семьи. Цель здесь — наметить курс, который вывел его из религии и сделал сверхъестественный разрыв между ним и его отцом постоянным к тому времени, когда ему было 15 или около того, и Госсе превосходно выполняет эту цель.При этом он сохраняет тонко уравновешенный тон: хотя он живо воссоздает забавные моменты из своего детства, он также дает ясные и резкие оценки религии, которая якобы основана на любви, но слишком часто вместо этого склоняется к осуждению:
Здесь была совершенная чистота, совершенная бесстрашие, совершенное отречение; но здесь также была узость, замкнутость, отсутствие перспективы, пусть это будет смело признано, отсутствие человечности. И там была любопытная смесь смирения и высокомерия; полное смирение перед волей Бога и не менее полное пренебрежение судом и мнением Бога.
[H] e позволил мутному объему суеверий заглушить тонкий поток разума.
Тот, кто был настолько добросердечен, что не мог вынести свидетельства боли или страданий какого-либо человека, каким бы неприятным или недостойным он ни был, был вполне согласен с верой в то, что Бог накажет миллионы людей навсегда за чисто интеллектуальный ошибка понимания.
Тем не менее, это любящий портрет, а также портрет с множеством нюансов и образец того, как писать семейные мемуары.Мне он очень понравился, и я, без сомнения, прочитаю его снова.
Мой рейтинг:
Дополнительная литература:
- Взгляд на прекрасное: жизнь Филиппа Генри Госсе 1810–1888 Энн Туэйт
- «В дни дождя» , воспоминания Ребекки Стотт о детстве в «Плимутских братьях» в 1960-е годы
Нравится:
Нравится Загрузка …
СвязанныеДорогой папа | Книги | Хранитель
Отец и сын
Эдмунд Госсе
Хайнеманн, 1907
Отец и сын — классический рассказ о детстве, хвалебная автобиография, опубликованная Эдмундом Госсе в 1907 году, почти через 20 лет после смерти его отец, натуралист Филип Генри Госсе.Снова и снова это была отсылка к той чудесной книге, которая последовала за моим ответом на вопрос: «Над чем вы работаете в эти дни?» — стандартный вопрос писателю, чьи работы знакомы лишь смутно. Примерно девять лет, до 1984 года, я отвечал «Эдмунд Госсе», а еще шесть лет (с 1996 года до нескольких месяцев назад) — «Филип Генри Госсе». Снова и снова мой вопрошающий отвечал: «Ах, отец и сын».
Это единственная книга любого из Госсов, которая печатается сегодня, хотя в период между 1840 и 1928 годами они опубликовали более 90 книг, а также множество статей в периодические издания по естествознанию в отцовском журнале. случай, по литературе у сына.
Впервые я прочитал «Отца и сына» в маленьком зеленом издании Heinemann, которое нашел на полках своих родителей, когда мне было 16 лет или около того. Во введении к моей биографии Эдмунда Госсе я описал ее как «одну из определяющих книг моей юности». Но я думаю, что это могло быть случаем, когда я поступил мудро после этого события, переписав историю, как это делал все время сам Эдмунд. Недавно я просмотрел свои собственные дневники, пытаясь найти какие-то восторженные реакции на это первое чтение, но это просто одна книга среди многих в списке.
Большинство подростков стремятся избавиться от ограничений и ожиданий родительского дома и от той чрезмерно тревожной любви, которую испытывают многие из нас. Мои родители не были фанатиками. То, что Филип Генри Госсе был одним из них, неоспоримо. Но он не был (и Эдмунд знал, что это не так) «монстром», которого некоторые читатели видели в изображении Эдмундом своего отца. Одна из сильных сторон Отца и Сына состоит в том, что человечность отца противостоит нам так же, как и его религиозные пристрастия. В самом деле, в книге большая часть силы унаследована от того, что Эдмунд отвергал.Снова и снова попытки Эдмунда быть справедливым по отношению к отцу сводятся на нет его тема. Оглядываясь назад, он переписывает историю и рисует увлекательный портрет пустынного детства и трудной юности.
«Отец и сын» впервые было опубликовано анонимно. Похоже, это была хитрая маркетинговая уловка, чтобы вызвать любопытство, и имя Эдмунда вскоре было добавлено к последующим впечатлениям. Эдмунд также хотел испытать воду, чтобы узнать, насколько сильно на него будут нападать из-за отсутствия сыновней почтительности.Рецензент в Times Literary Supplement писал: «Автор этой книги, несомненно, решил со своей совестью, насколько правомерно в интересах народного назидания или развлечения разоблачать слабости и непоследовательность хорошего человека, который также является своим. отец.» Один читатель посчитал сына «вызывающим презрение, из-за чего его отец стал объектом насмешек», но вызвал наибольшее восхищение, и Хайнеманн объявил книгу «Литературной сенсацией сезона». Критика утихла; хвала осталась.
Когда появилась моя биография Эдмунда Госсе, Джеффри Григсон писал об Отце и Сыне и ее писателе: «Эта классическая книга была в своем роде его собственным автором. Можно сказать, что обстоятельства написали ее для него». Это было далеко не так. История исходит как от искусства, так и от жизни. Сам Эдмунд понял, что, написав мощную и трогательную книгу, он переоценил темную сторону, предположив, что комедия была поверхностной, а трагедия существенной. В памяти читателей оставались яркие образы одинокого мальчика, читающего вслух богословие своей умирающей матери, его бесконечные часы, прижимающегося бледной щекой к оконному стеклу, «тишины» вокруг отца и сына », в которой можно было услышать вздох ветреницы «.
Редьярд Киплинг писал Эдмунду: «Это необычайно интересно — более интересно, чем Дэвид Копперфилд, потому что это правда». Сам Эдмунд подчеркивал, что в то время, когда художественная литература принимает формы «столь остроумные и столь правдоподобные», необходимо было заявить, что его рассказ был «скрупулезно правдивым». Во введении Питера Эббса к текущему изданию Penguin Twentieth Century Classics по-прежнему говорится, что «как документальная запись мы знаем из других источников, что большинство фактов являются точными».
Я знал еще до 1984 года, что это не так, и совсем недавно я наткнулся на существенные дополнительные доказательства в приходских записях отца, которые показывают, как мало Эдмунд заботился о точности. (Его друг Генри Джеймс однажды сказал, что он «гений неточности».) Эдмунд, должно быть, прочитал свои исходные материалы много лет назад, когда писал свою жизнь Филиппа Генри Госсе (1890), а затем забыл факты и использовал их версию, чтобы обогатить Отца и Сына. В книге много художественной литературы.Когда я искал копию текущего издания, меня позабавило, что я нашел его на полках художественной литературы в Фойлсе. Т. Хаксли однажды написал: «Автобиографии — это, по сути, произведения художественной литературы, какими бы ни были биографии». Задача биографа — попытаться докопаться до истины.
· «Взгляды на чудесное: жизнь Филиппа Генри Госсе» Энн Туэйт издается Фабером.
| Автор | Госсе, Эдмунд, 1849-1928 гг. |
|---|---|
| Название | Отец и сын: исследование двух темпераментов |
| Язык | Английский |
| Класс LoC | PR: язык и литература: английская литература |
| Тема | Госсе, Филип Генри, 1810–1888 гг. |
| Тема | Авторы, английские — XIX век — Биография. |
| Тема | Англия — Общественная жизнь и обычаи — 19 век |
| Тема | Госсе, Эдмунд, 1849-1928 — Детство и юность |
| Тема | Авторы, англ. — XIX век — Семейные отношения |
| Тема | Плимутские братья — Англия — Биография |
| Тема | Зоологи — Великобритания — Биография. |
| Тема | Конфликт поколений — Англия |
| Тема | Отцы и сыновья — Англия |
| Тема | Отступничество |
| Категория | Текст |
| Электронная книга № | 2540 |
| Дата выпуска | 28 нояб.2004 г. |
| Статус авторского права | Общественное достояние в США.You may also like... |
