Натальи гончаровой: Гончарова, Наталья Николаевна — Википедия – Гончарова, Наталья Ивановна — Википедия

Настоящая история вдовы Пушкина, о которой не рассказывают на уроках литературы

Ребята, мы вкладываем душу в AdMe.ru. Cпасибо за то,
что открываете эту красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.
Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте

Даже те, кто не любил литературу в школе, знают, как погиб великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин. Зимой 1837 года на окраине Петербурга, в районе Черной речки, сошлись на дуэли двое молодых людей. Одним из них был Пушкин, другим — французский офицер Жорж Дантес. В ходе схватки первый был смертельно ранен. Обычно на этом история в школьных учебниках заканчивается. Но не история семьи погибшего.

AdMe.ru узнал, как жила после смерти Пушкина его жена Наталья Гончарова и кто воспитывал ее детей, заменив им отца. В конце статьи мы приготовили бонус — портреты потомков Натальи Николаевны, которым передалась ее красота.

Наталью Гончарову (Пушкину) почти всю жизнь преследовали упреки и клевета. Ее называли легкомысленной и ветреной, перешептываясь на каждом углу, а после дуэли уже открыто обвиняли в бессердечии. Раскрыться по-настоящему и предстать в ином свете она смогла только после смерти поэта.

Трагическая гибель любимого стала для Гончаровой настоящим ударом. Мало того что злые языки обсуждали ее в обществе и считали виновной в смерти гения — в 25 лет Наталья Николаевна осталась одна с 4 маленькими детьми на руках. От тяжелого потрясения женщина заболела и слегла. А немного оправившись, решила покинуть Петербург.

Вдова уехала к матери и брату в калужское имение Полотняный Завод. Там она искала уединения и покоя: никуда не выходила и крайне редко принимала гостей. Два года, как и обещала мужу, вдова носила траур и появилась в Михайловском только раз — поставить памятник на могиле мужа.

По прошествии двухгодичного срока Наталья Николаевна вернулась в Петербург, но не спешила появляться в свете. Шумные балы и светские рауты тяготили ее, и большую часть времени женщина предпочитала посвящать детям.

Она сама давала им уроки и занималась их образованием. А когда поняла, что ее знаний для обучения стало недостаточно, попросила Опекунский совет назначить пособие на детей. Женщина мечтала дать им хорошее образование, но из-за недостатка средств не могла сделать этого самостоятельно.

Затворнический образ жизни не мешал вдове Пушкина оставаться одной из первых красавиц Петербурга. Ее спокойные изящные манеры, простота в общении и умение держать себя покоряли одно сердце за другим. И, несмотря на сдержанность и внешнюю холодность, которые при ином раскладе могли бы оттолкнуть, Наталья Николаевна вновь стала завидной невестой.

Именитые и знатные женихи после появления ее в Петербурге буквально обивали пороги пушкинского дома. Но никто из них не хотел воспитывать чужих детей. Наталья Николаевна же в этом вопросе была непреклонна. Всем, кто предлагал женщине отправить ее детей на воспитание в пансион, она отвечала:

«Кому в тягость мои дети, тот мне не муж».

Через 7 лет после кончины поэта вдова Пушкина случайно встретила того самого порядочного человека, о котором говорил ей умирающий муж.

Небогатый 45-летний генерал-лейтенант Петр Петрович Ланской был сослуживцем брата Натальи Николаевны и до знакомства с ней считал себя убежденным холостяком. Он долго по-приятельски посещал Гончаровых и незаметно для себя привык к семейной атмосфере этого дома и полюбил детей Пушкина как свои

Три жизни Косой Мадонны. Наталья Гончарова. Краткое жизнеописание

К 195-й годовщине со дня рождения Натальи Гончаровой, стотринадцатой и роковой любви Александра Пушкина

Василий Лановой читает «Пророка» Пушкина

Летом 1812-го, когда наполеоновские войска шли по западной России к Москве, многие дворяне бежали от войны в восточные земли. Так калужский помещик Николай Гончаров оказался в Тамбовской губернии, где в селе Кариан, имении братьев Загряжских, близких родственников по линии жены, у него на следующий день после Бородинского сражения родилась дочь Наталья.

Жизнь первая

В этой своей жизни, протекшей до первого и рокового замужества, Таша Гончарова росла в калужском имении отца тихим, но при этом избалованным, не желающим ничему всерьез учиться подростком; только Закон Божий, языки да танцы давались ей легко. С малого её возраста все гости Полотняного Завода отмечали необыкновенную красоту шестого ребенка семьи Гончаровых. А мать семейства, Наталья Ивановна, строгая и своенравная дама, правившая домом и семьей железной рукой, говорила о своей младшей дочери так: «Слишком уж тиха. В тихом омуте черти водятся».

Необыкновенная красота Натальи стала верным пропуском в мир бурной светской жизни: с малых лет её стали возить по балам и ассамблеям. Уже к 15 годам за ней прочно закрепилась слава первой красавицы Москвы, уже повсюду её сопровождала толпа воздыхателей. Гончаровых наперебой зазывали на празднества хозяева лучших домов старой столицы. И вот в декабре 1828 года первая московская красавица, которой к тому моменту уже исполнилось 16 лет, на балу у известного московского танцмейстера Иогеля была представлена первому поэту России.

Высокий для тех времен рост (около 177 см), очень тонкая талия, пышный бюст… Чистая бархатистая кожа, шелковистые волосы… Белое бальное платье, золотое бандо на голове, томный взгляд… Поэт был сражен сразу и наповал; впервые он оробел перед женщиной. Приятель Пушкина Федор Толстой-Американец, знаменитый путешественник и отменный художник, посредственный стихотворец и виртуозный картежник, завзятый дуэлист и неуёмный сердцеед, вызвался ввести поэта в семью Натальи и быть посредником в амурных делах. Так Пушкин появился в гостиной Гончаровых, а Толстой стал сватом.

Двухлетняя история сватовства Пушкина к Наталье, отчаянные попытки поэта стать перед женитьбой наконец-то богатым, скупость Натальи Ивановны, не желающей давать за дочерью приданое, — разговор особый и довольно интересный. Но здесь мы не станем отвлекаться, так как сейчас уже подошли к главному.

Жизнь вторая

18 февраля 1831 года в московском храме Вознесения Господня, что у Никитских ворот, Пушкин и Гончарова обменялись кольцами. Этот день поэт в конце своей жизни считал одним из самых своих несчастных дней, к тому же при венчании он получил сразу несколько дурных предзнаменований. Закатившееся за алтарь кольцо, упавшие с аналоя крест и Евангелие, потухшая свеча — для человека суеверного, каковым, несомненно, был Пушкин, это страшные знаки. Некоторые пушкинисты подвергают сомнениям жутковатые предания о венчании поэта, но очевидно одно: как бы то ни было, долгожданного семейного счастья поэту брак не принес и принести не мог.

Граф Владимир Соллогуб в воспоминаниях о появлении супружеской четы Пушкиных в Петербурге писал, что в то время не было в столице юноши, не мечтавшего о Наталье, что сам он был в нее влюблен до беспамятства. Именно Соллогуб одним из первых однозначно написал о том, что титул камер-юнкера был дан Пушкину царем именно для того, чтобы он мог бывать со своей красавицей женой при дворе.

Бурный вихрь столичной жизни сразу схватил Наталью в свои крепкие объятья, а Пушкина поверг в пучину ревности и заставил мучительно искать всё новые и новые деньги на наряды и развлечения своей ветреной супруги. Её безграничному желанию веселиться и блистать в обществе не могло помешать ничто. Даже то, что три с лишним года из шести, проведенных в браке с Пушкиным, она была беременна: жена подарила поэту четверых детей и при этом потеряла еще одного — выкинув его после бесконечных танцев на одном из шумных балов в Аничковом дворце. Ах, как трудно отказаться от сладкой жизни — тем более когда на тебя вожделенным взглядом уже смотрит сам царь!

Поэту никак не могла нравиться эта жизнь Косой Мадонны (так Пушкин иногда называл жену, ибо Гончарова страдала от природы незначительным косоглазием), но он уже ничего не мог поделать: стоило Наталье пропустить хотя бы один царский бал, как тут же её мужу следовал самый строгий высочайший нагоняй. Хуже всего было другое: в этом водовороте из светских приемов, музыки и танцев, бесчисленных кавалеров, пустопорожних бесед, комеражей и неуёмного кокетства у Натальи почти не находилось времени на то, чтобы быть хорошей женой, матерью и хозяйкой хотя бы в те короткие часы, когда она отдыхала от очередных увеселений.

Что ж, роль мужа общепризнанной первой красавицы — очень тяжкий крест. Впрочем, быть женой первого гения — крест не менее тяжкий. И эта ноша оказалась слишком обременительной для обоих. С первых же месяцев столь желанный брак превратился для Пушкина в нескончаемые попытки сохранить собственную честь и честь несмотря ни на что любимой жены, унизительные поиски денег и борьбу за свое право быть главой семьи. Из этого лабиринта жестоких страстей для поэта нашелся, увы, только единственный выход.

Рассматривая жизнь Гончаровой с Пушкиным, здесь и сейчас не хотелось бы цитировать многочисленные нелицеприятные мнения о Наталье большинства самых близких и добрых знакомых поэта, равно как и наших главных пушкинистов. Не хочется много говорить и о любви Натальи к Дантесу и к царю, так как слишком большое количество фактов указывает на то, что легкомысленная жена поэта не была верна своему главному супружескому долгу. Были ли у Натальи во время первого брака физические измены с этими двумя роковыми для четы Пушкиных людьми — нас не должно интересовать. В данном случае супружескую измену необходимо рассматривать только как категорию духовную — и, к сожалению, этого с лихвой хватит, чтобы вынести второй жизни Натальи самый жестокий приговор.

Жизнь третья

Когда вторая жизнь Гончаровой закончилась со смертью мужа, вдова горевала недолго. После вынужденного отбытия двухлетнего траура в Полотняном Заводе и последовавших затем многочисленных романов (даже с иностранцами; за одного из них она чуть не вышла замуж) Наталья выбрала себе достойную пару — друга Дантеса, сослуживца «котильонного принца» по Кавалергардскому полку Петра Ланского.

Ланской был тогда в чине подполковника. Про таких говорят: «Справный служака». Его исполнительность и рвение по службе знал и ценил царь. На их свадьбе Николай вызвался быть посаженным отцом, но что-то расстроилось. Потом он захотел стать крестным отцом одного ребенка из троих совместных детей Натальи и Ланского (это был их первенец — дочь Александра; позже она сама не раз намекала в беседах и мемуарах на собственное царское происхождение), что уже тогда навело светское общество Петербурга на определенные мысли.

Многие современники, знавшие Ланского, считали его порядочным человеком, но многие при этом думали, что он несколько туповат. И тем не менее после брака с Натальей дела служебные у него резко пошли вверх: он дослужился до генерал-адьютанта, затем стал генерал-губернатором Петербурга. Незадолго до женитьбы он ожидал назначение куда-то в провинцию, но после помолвки царь резко передумал: оставил его в столице и повысил по службе, дал молодым роскошную казенную квартиру. Это были еще не все царские милости: Николай также велел за счет казны негласно очистить майорат Гончаровых от огромных долгов. Есть еще и такой веский аргумент у сторонников правдивости версии об интимной связи Пушкиной с царем: когда император умер, камердинер обнаружил в его карманных часах на второй крышке портрет… Натальи. (К сожалению, сын камердинера, который приносил часы Николая в Московский исторический музей на продажу, на следующий день передумал расставаться с семейной реликвией.)

Что же касается памяти Пушкина, то Наталья в своей последней земной жизни её откровенно предала: очень рьяно следила за тем, чтобы в доме Ланских не было ничего, что напоминало бы об отце четверым его детям — «Сашке, Машке, Гришке и Наташке». Вопреки завещанию умирающего Пушкина хотела остаться в столице, подав на второй(!) день после его смерти прошение Николаю. Царь был неглуп, поэтому отказал свежей вдовушке в такой неприличной просьбе и порекомендовал как можно быстрее уехать из Петербурга.

Отца Пушкина после смерти мужа Наталья стала откровенно избегать. Она часто говорила знакомым о том, что своему покойному супругу не простит его многочисленных женщин (умирающий Пушкин оказался куда более великодушным человеком; по существу, он ведь простил жене свою смерть). Тем не менее будучи в браке с Натальей Пушкин не влюблялся ни в одну из женщин, все его внебрачные связи были мимолетными. А вот то, что Наталья была именно влюблена в Дантеса, — неоспоримый факт. И совершенно точно, что Гончарова была в своей второй жизни плохой супругой во многих смыслах (в том числе и интимном, о чем сам поэт даже поведал нам в своих стихах).

Третья и последняя из земных жизней Натальи Гончаровой закончилась промозглым осенним утром 26 ноября 1863 года. Эту жизнь отняла у неё хроническая болезнь легких, приключившаяся от многочисленных простуд и курения. Если захотите посетить последний приют единственной жены нашего главного гения — не ищите фамилию «Пушкина» на надгробных камнях Лазаревского кладбища Александро-Невской Лавры Петербурга. Не найдете. На памятнике, представляющем собой саркофаг черного мрамора на розовом гранитном постаменте, выбито просто и правильно: «Наталья Николаевна Ланская».

Послесловие

Если говорить о литературоведах, чья точка зрения на жену Пушкина мне наиболее близка, то здесь прежде всего выделю одного из ярчайших представителей Cеребряного века русской поэзии Владислава Ходасевича (в этом же ряду — пушкинисты Щеголев, Вересаев, Ахматова, Цветаева, другие). Обязательно прочтите его великолепные статьи «Жена Пушкина» и «Графиня Нессельроде и Пушкин» (их можно найти в авторском сборнике «Книги и люди»).

Вкратце скажу, что Ходасевич о Наталье писал так: жена поэта была нравственно и душевно близорука, была не ровня своему мужу как в физическом, так и в духовном смыслах, и потому их брак был изначально обречен на трагическое окончание. Пушкин умер за честь свою и своей жены, но даже эта великая жертва не могла быть ею в должной мере понята и оценена.

Если бы Наталья имела даже небольшую толику того ума и той сердечности, которые ей пытались и пытаются приписать некоторые заступники-«гончароведы», она наверняка выбрала бы в свое ближнее окружение хоть кого-нибудь из тех достойных женщин, которых было так много рядом с её мужем. Но её лучшей подругой была Идалия Полетика — законченная развратница, интриганка и сплетница, наряду с графиней Нессельроде сыгравшая исключительную роль в травле поэта. Неужели этот факт не образцово красноречив? Неужели не красноречив и тот факт, что Наталье по своему складу вообще были ближе люди, ненавидевшие Пушкина, а Сергея Соболевского, самого близкого и преданного друга своего мужа, она на дух не переносила до конца своей жизни?

Отменно удачный второй брак Гончаровой полностью подтверждает выводы Ходасевича. Наталья в своей жизни с заурядным карьеристом Ланским, человеком весьма ограниченных умственных способностей, нещепетильным в вопросах супружеской чести, нашла свое настоящее счастье, так и не найденное в жизни с нашим величайшим гением. И это вполне закономерно, ибо Ланской был совсем не Пушкин. Как с этим поспорить?

Свидетельства

Долли Фикельмон: «…невозможно быть прекраснее, ни иметь более поэтическую внешность, а между тем у нее немного ума и даже, кажется, мало воображения».

Сергей Киселев, приятель поэта: «Пушкин женится на Гончаровой, между нами сказать, на бездушной красавице, и мне сдается, что он бы с удовольствием заключил отступной трактат».

Туманский, приятель поэта: «Не воображайте, однако же, что это было что-нибудь необыкновенное. …у нее нет вкуса, это было видно по безобразному ее наряду, что у нее нет ни опрятности, ни порядка, о том свидетельствовали и запачканные салфетки, и скатерть, и расстройство мебели и посуды».

Карл Брюллов — после посещения дома Пушкиных: «На кой черт ты женился?!»

Сама Наталья: «Господи, до чего ты мне надоел со своими стихами, Пушкин!»

Князь А. В. Трубецкой: «Манера Дантеса просто оскорбляла его, и он не раз высказывал желание отделаться от его посещений. Nathalie не противоречила ему в этом. Быть может, даже соглашалась с мужем, но, как набитая дура, не умела прекратить свои невинные свидания с Дантесом. Быть может, ей льстило, что блестящий кавалергард всегда у ее ног. Когда она начинала говорить Дантесу о неудовольствии мужа, Дантес, как повеса, хотел слышать в этом как бы поощрение к своему ухаживанию. Если б Nathalie не была так непроходимо глупа, если бы Дантес не был так избалован, все кончилось бы ничем».

Князь Петр Вяземский — в первые дни после смерти Пушкина: «Пушкин был прежде всего жертвою бестактности своей жены и ее неумения вести себя…»

Софья Карамзина — спустя несколько дней после смерти Пушкина: «Нет, эта женщина не будет неутешной… Бедный, бедный Пушкин! Она его никогда не понимала».

Пушкинист Дружников: «Поначалу Пушкин пел Наталье Николаевне те же вдохновенные песни, что и другим своим возлюбленным (иных он женщинам и не пел), но поэзия пролетала мимо нее. Зато ее воодушевляли пошлости, сказанные случайными волокитами».

Писатель Вересаев: «Когда с близким человеком случается беда, иные женщины, даже совсем как будто слабые и беспомощные, вдруг исполняются невероятной силы, энергии, и, забыв совершенно себя, целиком уходят в помощь близкому. Есть другие женщины: при беде с близким человеком они сами становятся беспомощными, падают в обмороки, бьются в судорогах, не только не помогают окружающим, но отвлекают на уход за собою силы, нужные для близкого. …В тяжкие предсмертные дни Пушкина ей было не до ухода за умирающим; напротив, всем приходилось ухаживать за нею, все заботились о ней, и в первую голову — сам умиравший».

Пушкинист Щеголев: «»При скудности духовной природы главное содержание внутренней жизни Натальи Николаевны давал светско-любовный романтизм. Красивейшая женщина, она делала мужа объектом светского вращения, которое он любил и сам, но тут не мог собой управлять. Всеобщее ухаживание за красоткой сделало его подозрительным, ревнивцем, Отелло… Пушкин беспрестанно упрекает и предостерегает жену от кокетничанья, а она все время делится с ним своими успехами в этом ремесле и беспрестанно подозревает Пушкина в изменах и ревнует его».

Из дневника фрейлины Мари Мердер, 5 февраля 1836 г.: «В толпе я заметила Дантеса, но он меня не видел… Мне показалось, что глаза его выражали тревогу, — он искал кого-то взглядом и внезапно исчез в соседней зале. Через минуту он появился вновь, но уже под руку с г-жою Пушкиной. До моего слуха долетело:

— Уехать — думаете ли вы об этом — я этому не верю — вы этого не намеревались сделать…

Выражение, с которым произнесены эти слова, не оставляло сомнения насчет правильности наблюдений, сделанных мною ранее: они безумно влюблены друг в друга! Пробыв на балу не более получаса, мы направились к выходу: барон танцевал мазурку с г-жою Пушкиной. Как счастливы они казались в эту минуту!»

Марина Цветаева — о Пушкине и Гончаровой: «Он хотел нуль, ибо сам был всё».

Уже в марте 1837 года А. Карамзин пишет о вдове: «Странно, я ей от всей души желал утешения, но не думал, что мои желания так скоро исполнятся…»

Долли Фикельмон — Екатерине Тизенгаузен: «По-видимому, госпожа Пушкина снова появляется на балах. Не находишь ли ты, что она могла бы воздержаться от этого? Она стала вдовою вследствие такой ужасной трагедии, и ведь она была её причиною!»

Екатерина Геккерн — перед уездом за границу: «Я готова забыть прошлое и всё Наталье простить…»

Я. К. Грот — П. А. Плетневу: «…из её разговора я с грустью вижу, что в сердце её рана уже зажила! Боже! Что же есть прочного на земле?»

Е. Н. Карамзина 17 февраля 1837 г. так писала сыну об отъезде Натальи в Полотняный завод: «Она… слишком занималась упаковкой вещей… Кажется, совсем не была тронута, когда прощалась с Жуковским, Данзасом и Далем, этими тремя ангелами-хранителями, которые окружали постель ее умирающего мужа и так много сделали, чтобы смягчить его последние минуты… Ей можно было бы проявить больше чувства».

Снова Карамзина: «Больно сказать, но это правда: великому и доброму Пушкину следовало иметь жену, способную лучше понять его и более подходящую к его уровню… Бедный, бедный Пушкин, жертва легкомыслия, неосторожности, опрометчивого поведения своей молодой красавицы-жены, которая, сама того не подозревая, поставила на карту его жизнь против нескольких часов кокетства».

Постскриптум

Полагаю, приведенного выше должно быть вполне достаточно для того, чтобы с Гончаровой часть её вины уже не снять никогда. А вот с Пушкина снять его вину вполне можно и даже нужно, ибо он и за легкомыслие жены, и за свой скверный характер — да, в принципе, за всё! — расплатился сполна собственной жизнью.

Не так уж мало, правда?

Специально для «Правды.Ру», главный редактор журнала «Планета Интернет» Андрей Соколов

Гончарова Наталья Николаевна

Жизнь и творчество Натальи Николаевны Гончаровой

 

Уже в восьмилетнем возрасте все обращали внимание на редкое, классически-античное совершенство черт ее лица и шутливо пугали маменьку — саму замечательно красивую женщину, — что дочь со временем затмит ее красоту и от женихов отбоя не будет! Суровая и решительная маменька в ответ поджимала губы и, качая головой, говорила: «Слишком уж тиха, ни одной провинности! В тихом омуте черти водятся!» И глаза ее сумрачно поблескивали…

Таша родилась 27 августа 1812 года в поместье Кариан, Тамбовской губернии, где семья Гончаровых с детьми жила после вынужденного отъезда из Москвы из-за нашествия Наполеона. Мать, Наталия Ивановна Гончарова, считала, что младшенькую дочь неимоверно разбаловал свекор, Афанасий Николаевич, не дававший до шести лет увезти внучку из Полотняного завода (обширное родовое имение Гончаровых под Калугой) в Москву, на Большую Никитскую, где поселялась семья на зиму.

 

Девочка воспитывалась у деда, на вольном воздухе огромного парка с 13 прудами и лебедиными парами, плавающими в них. Дедушка души в ней не чаявший, выписывал для нее игрушки и одежду из Парижа: доставлялись в имение тщательно упакованные коробки с атласными лентами, в которых лежали, закрыв глаза, фарфоровые куклы, похожие на сказочных принцесс, книжки, мячики, другие затейливые игрушки, дорогие платьица, даже маленькие детские шляпки для крохи-модницы по имени Таша.

Одну из кукол маменька в гневе разбила, уже позже, когда Наташа вернулась в родительский дом.

Никто не видел ее отчаяния, но матери, ее вспышек гнева и непредсказуемой ярости, тихая и задумчивая девочка с тех пор боялась несказанно! Её удивительные карие глаза с загадочной неопределенностью взгляда часто наполнялись слезами, но плакать она не смела — вслед за слезами последовало бы более строгое наказание! Оставалось одно — затаиться в уголке и переждать бурю. Так делала она и будучи уже совсем взрослой.

Жизнь рядом со строгой, всегда напряженной матерью, больным отцом, Николаем Афанасьевичем, не шла на пользу Наталии Николаевне она была до болезненности молчалива и застенчива.

Позже, когда она появилась в светских салонах Москвы и Петербурга, эту застенчивость и склонность к молчанию многие считали признаком небольшого ума.

Так что качества, поощряемые властной маменькой — покорность, полное повиновение и молчаливость, — сослужили Наталии Гончаровой плохую службу.

Иначе, вероятно, не могло быть в семье, где был тяжело болен отец — пристрастие к верховым прогулкам привело к трагическому падению с лошади: в результате ушиба головы Николай Афанасьевич Гончаров страдал помутнением рассудка, только в редкие моменты становился добрым, очаровательным, остроумным — таким, каким он был в молодости, до своей болезни. А все решения, требующие мужской силы, мужского ума и логики, принимала мать. Гончаровы владели обширнейшими имениями Ярополец, Кариан, Полотняный завод, фабрикой, конным заводом, славившимся на всю Калужскую и Московскую губернии!

 

Управлять Гончаровским майоратом (имение, не подлежащее разделу и по наследству переходящее к старшему в роду, обычно сыну) женщине, когда-то блиставшей при дворе императрицы Елизаветы Алексеевны, привыкшей к восхищению, поклонению, шуму балов, было тяжело. Она не справлялась порою с огромным количеством дел, а признаться в этом ни себе, ни окружающим, считала непозволительным. До совершеннолетия сына Дмитрия всем распоряжалась она сама безраздельно и бесконтрольно!

Такая власть испортила окончательно характер и без того нелегкий. Но вполне возможно и то, что за резкостью и несдержанностью прятала Наталия Ивановна обыкновенную женскую растерянность и горечь от жизни, сложившейся не слишком-то легко.

Несмотря на все недостатки свои, детей Наталия Ивановна любила, как и всякая мать. Сыновей Ивана и Сергея, когда повзрослели, определила в военную службу, а трем свои барышням дала прекрасное по тем временам для девиц образование: они знали французский, немецкий и английский, основы истории и географии, русскую грамоту, разбирались в литературе, благо библиотека, (собранная отцом и дедом) под надзором Натальи Ивановны сохранилась в большом порядке. Стихи знаменитого на всю Россию Пушкина знали наизусть, переписывали в альбомы. Могли они вести и домашнее хозяйство, вязать и шить, хорошо сидели в седле, управляли лошадьми, танцевали и играли. Не только на фортепьяно — могли разыграть и шахматную партию. Особенно в шахматной игре блистала младшая, Таша.

 

Вот что вспоминает о юношеских годах Наталии Николаевны Гончаровой ее близкая знакомая и соседка по имению Надежда Еропкина: «Я хорошо знала Наташу Гончарову, но более дружна она была с сестрою моей, Дарьей Михайловной. Натали еще девочкой отличалась редкою красотой. Вывозить ее стали очень рано, и она всегда была окружена роем поклонников и воздыхателей Место первой красавицы Москвы осталось за нею».

(Примечательный факт. Среди поклонников Натали немало было студентов Московского Университета — «архивных юношей» по выражению Пушкина. Вряд ли студенты-историки стали бы общаться с неумной барышней! — автор)

«Я всегда восхищалась ею, — продолжает далее Еропкина, — Воспитание в деревне, на чистом воздухе оставило ей в наследство цветущее здоровье. Сильная, ловкая, она была необыкновенно пропорционально сложена, отчего и каждое движение ее было преисполнено грации. Глаза добрые, веселые, с подзадоривающим огоньком из-под длинных бархатных ресниц… Но главную прелесть Натали составляло отсутствие всякого жеманства и естественность. Большинство считало ее кокеткой, но обвинение это несправедливо.

Необыкновенно выразительные глаза, очаровательная улыбка и притягивающая простота в обращении, помимо ее воли, покоряли ей всех. Не ее вина, что все в ней было так удивительно хорошо!.. Наталия Николаевна явилась в семье удивительным самородком!» — отмечает в заключении Надежда Михайловна в своих воспоминаниях. (Цитируется по книге Н. Раевского «Портреты заговорили» т. 1. Изд-во «Жазушы». А-Ата 1983г.)
Этот самородок мгновенно поразил сердце и воображение знаменитого поэта, когда он увидел ее на балах танцмейстера Иогеля, в доме на Тверском бульваре, зимой 1828-1829 гг. Ей тогда едва минуло 16 лет. В белом платье, с золотым обручем на голове, во всем блеске своей царственной, гармоничной, одухотворенной красоты, она была представлена Александру Сергеевичу, который «впервые в жизни был робок».

В письме к будущей теще, Н.И. Гончаровой, от 5 апреля 1830 г., поразительном по откровенности, глубине и силе чувства, поэт писал: «Когда я увидел ее в первый раз красоту ее едва начинали замечать в свете. Я полюбил ее, голова у меня закружилась, я сделал предложение, ваш ответ, при всей его неопределенности на мгновение свел меня с ума; в ту же ночь я уехал в армию; вы спросите меня — зачем? Клянусь вам не знаю, но какая-то непроизвольная тоска гнала меня из Москвы; я бы не мог там вынести ни вашего, ни ее присутствия…» (Сохранена авторская орфография письма) Наталия Ивановна, со своей обычной придирчивостью и скупостью, дала согласие не сразу, Пушкин год проходил в женихах! Долго и нудно решались вопросы с приданным.

Может быть, от этого проигрывала в каком-то отношении его страстная, увлекающаяся натура: мучительны были для него ощущения тоски и неуверенности в себе и своем праве на счастье, способности дарить это счастье другому человеку, особенно любимой женщине, кто знает?.. В одном из писем к Наталии Николаевне — невесте есть строки: «Быть может, она права, (мать невесты — автор) а не прав был я, на мгновенье поверив, что счастье создано для меня. Во всяком случае, вы совершенно свободны, что же касается меня, то заверяю вас честным словом, что буду принадлежать только вам или никогда не женюсь». (Из письма невесте в конце августа 1830 года)

 

Но как выиграла от столь мучительно-прекрасного, длительного романа русская литература, получившая в дар от поэтического гения целый цикл блистательных стихотворений («Я Вас любил…», «Не пой, красавица, при мне…», «На холмах Грузии»), а в дальнейшем и шедевры эпистолярного жанра — письма поэта к невесте и жене! Благодаря своему такту, уму и благородству Наталия Николаевна сохранила тщательно все письма Пушкина к ней, и даже записки, свои же — по скромности — уничтожила.

Перечитывая даже строки, отрывки, неполные переводы с французского (современный перевод не может передать и сотой доли неповторимости и выразительности пушкинских писем к любимой!) не можешь отделаться от странного ощущения: невольной влюбленности в человека, который писал эти строчки сто с лишним лет назад. Словно слышишь голос, увлекающий и завораживающий так, что можно забыть течение времени, забыть все на свете…

И тогда понимаешь, почему Наталия Николаевна отдала руку и сердце человеку, намного старше ее, небогатому, имевшему в светском обществе славу блистательного поэта, но не очень благонадежного человека…

Ей ставят в вину ее возраст и говорят, что она хотела вырваться из-под гнета матери, обрести уверенность и свободу, которую дает положение замужней женщины, а любить поэта по-настоящему не могла никогда. Это полный вздор!

Прежде всего потому, что Наталия Николаевна осмелилась первой вступиться за честь своего будущего мужа, когда выяснилось окончательно что «госпожа Гончарова боится отдать свою дочь за человека, который имел бы несчастье быть на дурном счету у Государя». (Фраза А. Пушкина из его письма генералу А.Х. Бенкендорфу 16 апреля 1830 г.)

Наталия Николаевна написала письмо своему деду Афанасию Николаевичу Гончарову от 5 мая 1830 года: «Я с прискорбием узнала те худые мнения, которые Вам о нем внушают, и умоляю Вас по любви Вашей ко мне не верить оным, потому что они суть не что иное, как лишь низкая клевета!»
«Она защитила его от низости клеветы, ему ли было потом не стоять за ее честь насмерть, чтобы ни случилось?!» (В. Кунин.)

6 мая 1830 года Александр Сергеевич был официально объявлен женихом Наталии Николаевны Гончаровой. Разосланы извещения о помолвке.

Потом препятствием к венчанию были холерные карантины… Пушкин оказался взаперти, в объятиях «болдинской осени». Дары ее были для него более чем щедры, но временами, не часто получая письма от своей «рафаэлевской мадонны», Александр Сергеевич впадал в отчаяние. Он написал невесте письмо, в котором горечь сквозит в каждом слове, несмотря на шутливость тона:

«Наша свадьба точно бежит от меня; и эта чума с ее карантинами — не отвратительнейшая ли это насмешка, какую только могла придумать судьба?

Мой ангел, ваша любовь — единственная вещь на свете, которая мешает мне повеситься на воротах моего печального замка… Не лишайте меня этой любви и верьте, что в ней все мое счастье!» (А. Пушкин — Н. Гончаровой. 30 сентября 1830г.)

Родные Наталии Николаевны, видя постоянство и серьезность чувств, уступили окончательно: 18 февраля 1831 года (дата старого стиля) состоялась свадьба, в Храме Вознесения, на Большой Никитской, в Москве. На деньги Пушкина — 11 тысяч, сумма по тем временам немалая — шилось приданное невесты. И никогда позднее ни словом, ни намеком он не даст понять ни ей, жене своей, ни кому-либо еще из близких, что женился на бесприданнице! Об этом позже, без зазрения совести, напоминали другие — историки и исследователи, выдергивая цитаты из чужих писем, воспоминаний, а то и сплетен.

«Милое творенье (выражение Василия Жуковского, очарованного женой друга) — Натали» любила своего Александра и хорошо понимала, что такое — выйти замуж за Поэта. Она, кстати, редко называла его по имени — только при очень близких друзьях. Все вполне понятно при такой разнице в возрасте и том уважении, которое она испытывала к нему, тем более, воспитанная матерью в традиции почитания старших!

 

Александра Арапова, дочь Наталии Николаевны от второго брака, вспоминала о том, как мать рассказывала ей о первых месяцах жизни в роли замужней дамы: «Часто по утрам она сидела в гостиной с вязаньем и вышиванием совершенно одна, ей не с кем было и словом перемолвиться, потому что муж ее имел обыкновенную привычку запираться после завтрака в кабинете и писать часов до двух пополудни, а она не смела и не хотела мешать ему, запрещая и прислуге шуметь и беспокоить барина понапрасну. Весь дом ходил на цыпочках!» — с юмором заканчивает Александра Петровна. (Арапова. А.П. Воспоминания. Цитируется по книге В. Вересаева «Пушкин в жизни. т.2.)

 

История жизни Натальи Николаевны Гончаровой

В семнадцать неполных лет она стала хозяйкой большого и светлого дома, почти всегда наполненного смехом и говором гостей, которых надо было встречать неизменной улыбкой, накрытым столом, горячим чаем и приветливым словом, независимо оттого, каково настроение и самочувствие… Лето 1831 года Пушкины проводили в Царском селе. На одной из прогулок «поэтическая чета» повстречалась с четой императорской. Вот что об этом писала Ольга Сергеевна Павлищева, сестра поэта:

 

«Императрица (Александра Федоровна, жена императора Николая Первого) в восхищении от Натали и хочет, чтоб она непременно появлялась при дворе. Моя невестка не в восторге от этого, так как умна, но она настолько любезна и прекрасна, что поладит и с двором и с Императрицей». (Дословная цитата из письма О. С. Павлищевой — мужу. 13-15 августа 1831 г.)

Конечно, она поладила, конечно, блистала на балах, но Пушкину это не совсем нравилось… И связано это было не только с пресловутым камер-юнкерским званием и мундиром — об этом много написано и в этом есть доля правды, и немалая! — но и, вероятно, с тем, что государственная служба тяготила Пушкина, вольного поэта, любимца Муз. Ведь Император назначил после этой нечаянной летней встречи Пушкину официальное жалованье, и он получил от Властителя задание писать историю Петра Великого и Пугачевского бунта. Находясь на службе в архивах, в дальних поездках по Уралу и Оренбуржью, он уже не мог позволить себе, как прежде, засесть, запершись, в Болдино или Михайловском и писать, писать, писать…

Впрочем, никогда он не упрекал жену свою в «зависимости жизни семейственной», справедливо судя, что она, эта жизнь, «делает человека более нравственным». Пушкин был счастлив в семейной жизни, и счастье это было ярким и насыщенным! Кто не верит, может прочесть его письма к жене, они опубликованы и изданы полностью, с подробными комментариями и точными проверками каждой даты и каждого факта.

Мы только бросим осторожный взгляд на эти письма, как и подобает воспитанным людям…

Декабрь 1831г. «Тебя, мой ангел, так люблю, что выразить не могу…» — Это он-то, умеющий выражать словами и рифмами малейшие оттенки человеческих чувств!! — В этом же письме ненавязчивые и ласковые советы и шутливое ворчание: «Стихов твоих не читаю. Чорт ли в них; и свои надоели. Пиши мне лучше о себе, о своем здоровии. (Наталия Николаевна ждет первого ребенка — дочь Марию. Она родилась 18 мая 1832.г.) На хоры не езди, это не место для тебя». Исследователи-пушкинисты долго гадали, о каких стихах идет речь, но так и не поняли. Вероятно, Наталья Николаевна послала мужу какое-то стихотворение, посвященное ей… А может быть, она сама пыталась писать стихи? Это вполне возможно, просто доказательств не сохранилось.

«Не можешь вообразить, какая тоска без тебя, — пишет Пушкин 22 сентября 1832 года и беспокойно спрашивает о маленькой дочери: «А Маша-то? Что ее золотуха и что Спасский? Ах женка-душа, что с тобою будет? Прощай, пиши«.

 

Наталия Николаевна, «женка-душа», отвечала исправно и подробно — в ответ на это письмо Александр Сергеевич получил целых три, о чем с восторгом писал ей. Кстати, по поздним воспоминаниям Веры Александровны Нащокиной, «получая письма от жены (1835 год) он весь сиял и часто покрывал исписанные бисерным почерком листочки поцелуями. «Он любил жену свою безумно, всегда восторгался ее природным здравым смыслом и душевною добротою». Находясь часто в разлуке с мужем, Наталья Николаевна скучала и тосковала, как и всякая любящая жена и иногда ворчала на него, что он не бережет себя, не следит за собою, не пишет сразу по приезде… Пушкин шутливо отвергал обвинения: «Русский человек в дороге не переодевается и, доехав до места свинья свиньею, идет в баню, которая наша вторая мать. Ты разве не крещеная, что всего этого не знаешь? В Москве письма принимаются до 12 часов — я въехал в Тверскую заставу ровно в 11, следственно, и отложил писать к тебе до другого дня. Видишь ли, что я прав, а что ты кругом виновата?» — торжествует поэт. Так и слышится в этом торжестве истинно мужская улыбка!

Наполнены пушкинские письма и вопросами о детях (за шесть лет замужества Наталия Николаевна родила 4-х детей), вероятно, заботливая мать писала ему о них много и подробно. Вот один из ответов: «Что касается до тебя, то слава о твоей красоте дошла и до нашей попадьи, которая уверяет, что ты всем взяла, не только лицом, но и фигурою. Чего тебе больше? Прости, целую вас и благословляю. Тетке (Екатерине Ивановне Загряжской — автор) целую ручку. Говорит ли Маша? Ходит ли? Что зубки? Саше подсвистываю. Прощай». (Пушкин — Н.Н. Пушкиной 11 октября 1833 г. Михайловское).

 

Были в этих письмах и нежные упреки в кокетстве «с целым дипломатическим корпусом» — мадонне поэта всего-то двадцать с небольшим, она веселится от души, искренно рассказывает мужу о своих шумных светских успехах. «Будь молода, потому что ты молода и царствуй, потому что прекрасна! — отвечает он. За кокетство и вальсы с императором, обещает «отодрать за уши весьма нежно». И благодарит за чистую вечернюю молитву за него и детей: «Хорошо, что ты молишься на коленях посреди комнаты… Авось за твою чистую молитву простит мне Бог мои прегрешения!» (Из писем 1834 г. Цитаты — дословны.)

Но Наталия Николаевна писала ему не только о детях и балах. Она интересовалась его делами, сочинениями, творческими планами и задумками. Он не обсуждал с нею в подробностях планы романов и поэм — хватало разговоров дома, бесед с Вяземским, Плетневым, Жуковским… Но только ей одной он пишет о сокровенном: «Я работаю до низложения риз, держу корректуру двух томов — («Истории Пугачева») вдруг, пишу примечания» (26 июля 1834г.) Самым важным доказательством внимания Наталии Николаевны к делам мужа считаются письма поэта к ней из Москвы 1835-36 гг.

Здесь и издание «Современника» — Наталья Николаевна выполняла редакционные поручения мужа и давала разъяснения цензурному комитету, — с ней же поэт делился мечтами о работе в архиве, — и рассказы о репетициях в Москве гоголевской комедии «Ревизор».

 

Наталия Николаевна помогала мужу приобрести необходимое количество бумаги для печатания журнала. В ее письмах к брату Дм.Н. Гончарову по поводу «бумажной сделки» Пушкина есть строки: «Прошу тебя, любезный и дорогой брат, не отказать нам если наша просьба, с которой мы к тебе обращаемся, не представит для тебя никаких затруднений, и ни в коей мере не обременит». (18 августа 1835) Читатель, конечно, обратил внимание на слова: «мы» и «наша»…

Любимой сестре в просьбе отказано не было, и уже в следующих письмах она указывает брату конкретные сроки поставки бумаги и пишет о сердечной благодарности ему Александра Сергеевича.

Часты в письмах к старшему брату и просьбы о деньгах: подрастали дети, нужно было содержать большой дом для большой семьи — с осени 1834 г. с Пушкиными вместе жили сестры Наталии Николаевны, Александра и Екатерина (см. очерки Е.Н. Гончарова, баронесса Геккерн Д’Антес и А.Н. Гончарова, баронесса Фогель фон Фризенгоф). Как могла, Наталия Николаевна пыталась уберечь мужа от тягот и «мелочей жизни». «Я откровенно признаюсь,- пишет она брату, — что мы в таком бедственном положении, что бывают дни, когда я не знаю, как вести дом, голова идет кругом. Мне очень не хочется беспокоить мужа всеми своими мелкими хозяйственными хлопотами, и без того я вижу, как он печален, подавлен, не может спать по ночам, и, следственно, в таком настроении не в состоянии работать, чтобы обеспечить нам средства к существованию: для того, чтобы сочинять, голова его должна быть свободна. Мой муж дал мне столько доказательств своей деликатности и бескорыстия, что будет совершенно справедливо, если я со своей стороны постараюсь облегчить его положение». (Н.Н. Пушкина — Дм. Н. Гончарову Июль 1836.)

 

Не знаю, как для кого, а для меня, в этих строчках — отражение того, что Александр Сергеевич любил в своей Мадонне больше всего и о чем он написал 21 августа 1831 года: «Гляделась ли ты в зеркало, и уверилась ли ты, что с лицом твоим ничего сравнить нельзя на свете, а душу твою люблю я еще более твоего лица!»

Почему не могли разглядеть в ней эту прекрасную душу раньше — современники — и позже — потомки — ведомо лишь Небесам!

Даже Вяземский, всегда чуть влюбленный в жену своего знаменитого друга, писал уже после гибели поэта в одном из частных писем: «Пушкин был прежде всего жертвою (будь сказано между нами) бестактности своей жены и ее неумения вести себя». Ответом князю Вяземскому служат слова поэта: «Конечно, друг мой, кроме тебя в жизни моей утешения нет, — и жить с тобою в разлуке так же глупо, как и тяжело». (письмо к жене 1833 г.)

Писалось много исследователями и о том, что в последние месяцы перед дуэлью семейное согласие в доме Пушкиных было нарушено частыми ссорами. Это неверно. Один из посетителей дома Пушкиных долго вспоминал картину, которую он увидел «через отворенную дверь кабинета поэта, прежде чем его провели туда: Пушкин сидел на диване, а у его ног, склонив голову ему на колени, сидела Наталия Николаевна. Ее чудесные пепельные кудри осторожно гладила рука поэта. Глядя на жену, он задумчиво и ласково улыбался…» (Вересаев В. «Пушкин в жизни» Т.2)

Это удивительно, но несмотря на всю напряженность и душевную тяжесть преддуэльных месяцев, поэт так тщательно оберегал покой своей Мадонны, что она не смогла догадаться о надвигавшейся опасности, о том, что дуэльных вызовов было два, а не один! Первый окончился женитьбой Д’Антеса, второй — смертельной раной Пушкина. В это трудно поверить, но Наталья Николаевна и вправду ничего не знала! Д’Антес и злил и смешил ее своими ухаживаниями, букетами, записками, она отмахивалась от его назойливых комплиментов, от слез сестры Екатерины, которая бросала ей упреки ревности. Она пыталась предостеречь обычно гордую Коко (домашнее имя Екатерины Николаевны) от опрометчивого шага, но не смогла, не осмелилась настоять на своем.

 

По воспоминаниям Констанции — гувернантки детей Наталии Николаевны — она (Н.Н. Пушкина) «была поражена тем, что и после женитьбы барон Д’Антес не оставил своих ухаживаний за нею и только, чтобы положить всему этому конец, приняла решение о единственном с ним свидании на квартире своей подруги Идалии Полетики, жены полкового командира барона Д’Антеса». (Арапова А.П. Воспоминания.) Идалия присутствовала при этом. Свидание для «влюбленного» барона — покорителя сердец — кончилось ничем: Наталья Николаевна гневно оборвала его пылкие признания и покинула квартиру подруги. Она надеялась, что никто не узнает об этом ее ложном шаге, за который она заплатила «счастьем и покоем всей своей жизни» (ее собственные слова), но то ли подруга не сохранила тайны, то ли сам Д’Антес решил превратить поражение в победу… Пушкин узнал обо всем.

Отголоски его откровенного разговора с женой есть в преддуэльном письме к барону Геккерну: «Моя жена, удивленная такой трусостью и пошлостью, не могла удержаться от смеха, и то чувство, которое, быть может и вызвала в ней эта великая и возвышенная страсть, угасло в презрении самом спокойном и отвращении вполне заслуженном… Я не могу позволить, чтобы ваш сын, после своего мерзкого поведения, смел разговаривать с моей женой, и еще того менее — чтобы он отпускал ей казарменные каламбуры и разыгрывал преданность и несчастную любовь, тогда как он просто плут и подлец!» (Пушкин — Геккерну. 26 янв. 1837 года.) Через несколько дней после отправки письма состоялась дуэль.

 

Первыми словами раненого Пушкина, когда его внесли в дом, были слова, обращенные к жене: «Будь спокойна, ты не в чем не виновата!» Потом для нее перемешались дни и ночи, она приходила в себя после обмороков и рыданий, шла в кабинет мужа, падала на колени перед его постелью и снова беззвучно плакала.
Приезжали доктора, она пыталась утешить себя хотя бы малой надеждой. Но ее не было… Она понимала, что не было, хотя доктора молчали. Графиня Дарья Федоровна Фикельмон писала тогда: «Несчастную жену с большим трудом спасли от безумия, в которое ее, казалось, неудержимо влекло горестное и глубокое отчаянье…» (Гр. Фикельмон. Дневник. Цитируется по кн. А. Кузнецовой «Моя Мадонна» М. 1983) При Наталье Николаевне безотлучно находились: княгиня Вера Федоровна Вяземская, графиня Юлия Павловна Строганова, подруга, княгиня Екатерина Николаевна Карамзина-Мещерская, сестра Александрина и тетушка, Екатерина Ивановна Загряжская.

Доктора Владимир Иванович Даль, Иван Тимофеевич Спасский, придворный врач доктор Арендт, прибывший по личному распоряжению Императора, ухаживали и за раненным Пушкиным и за нею.

Вот что писал позже князь Вяземский: «Еще сказал и повторил несколько раз Арендт замечательное и прекрасное утешительное слово об этом печальном приключении: «Для Пушкина жаль, что он не убит на месте, потому что мучения его невыразимы; но для чести жены его — это счастье, что он остался жив.

Никому из нас, видя его, нельзя сомневаться в невинности ее и в любви, которую Пушкин к ней сохранил».

Эти слова в устах Арендта, который не имел никакой личной связи с Пушкиным и был при нем, как был бы он при каждом другом в том же положении, удивительно выразительны.

Надобно знать Арендта, его рассеянность и его привычку к подобным сценам, чтобы понять всю силу его впечатления.

Стало быть, видимое им было так убедительно, так поразительно и полно истины, что пробудило и его внимание и им овладело». (Из письма Вяземского — Д. Давыдову) Владимир Иванович Даль говорил: «В последние часы жизни Пушкин совершил невозможное: он примирил меня со смертью».

Но можно ли было примириться с Его смертью Ей, той, которую он любил больше жизни, в настоящем значении этих слов?! Вскоре после трагедии она написала письмо из Полотняного Завода Софье Николаевне Карамзиной:

 

«Я выписала сюда все его сочинения и пыталась их читать, но это все равно, что слышать его голос, а это так тяжело!»

 

Она с детьми и сестрой прожила в Полотняном заводе, на попечении брата и матери до 1839 года, побывала в Михайловском, поставила первый памятник на могиле Пушкина, позаботилась о том, чтобы прах его был перезахоронен должным образом — в феврале 1837 стояли сильные морозы и для гроба Пушкина сделали временное пристанище.

Еще в 1838 году она обратилась в Опекунский Совет с просьбой выкупить село Михайловское и отдать в наследование детям Пушкина. Опекунский Совет просьбу удовлетворил. В письме графу Виельгорскому, возглавлявшему Совет, есть строки «Всего более желала бы я поселиться в той деревне, в которой жил несколько лет покойный муж мой, которую любил он особенно, близ которой погребен и прах его. Меня спрашивают о доходах с этого имения, о цене его. Цены ему нет для меня и для детей моих!» (Н.Н. Пушкина — гр. М.Ю. Виельгорскому 22 мая 1838 года.)

В 1839 году Наталия Николаевна с детьми и сестрой вернулась в Петербург, но знали об этом только близкие друзья семьи и тетушка Екатерина Ивановна, которая сняла племяннице и ее детям квартиру в Аптекарском переулке. Петр Александрович Плетнев в письме историку и мемуаристу Я. Гроту отмечал: «Скажите баронессе Корф, что Пушкина очень интересна. В ее образе мыслей и особенно в ее жизни есть что-то возвышенное. Она не интересничает, но покоряется судьбе. Она ведет себя прекрасно, нисколько не стараясь этого выказывать». (П. Плетнев — Я. Гроту 22 августа 1840 года)

 

Собирались небольшим тесным кружком, читали, музицировали, рисовали, вели задушевные разговоры. Приезжали Вяземские, Плетневы, Карамзины, заглядывал на огонек В.И. Даль, когда бывал в Петербурге. В 1843 году впервые после нескольких лет затворничества Наталия Николаевна посетила театр и концертный зал. Случайная встреча с Императором изменила ее судьбу. Она вновь должна была бывать при дворе и появляться в обществе Государыни, которая сочувственно относилась к ней. Наряду со знаками почтительного внимания, которое ей оказывали, как вдове Первого Поэта России, было все: и осуждение, и вновь поднявшаяся волна злых сплетен, и кривотолки, и даже ненависть. Она по-прежнему была ослепляющею, поразительно красива. Появились претенденты на ее руку и сердце. 

 

Были даже титулованные особы. Но по ее словам, «всем нужна была она сама, а не ее дети!» А она жила детьми. И воспоминаниями. Тень Пушкина повсюду была с нею. Защищала и охраняла. Все камни презрения и клеветы падали не долетев до нее. В 1843 году Наталия Николаевна познакомилась с однополчанином брата Сергея Николаевича Гончарова, Петром Петровичем Ланским. Тот, в 45 лет считал себя убежденным холостяком и вначале бывал у Наталии Николаевны просто, как у приятной знакомой, с удовольствием общался с детьми, привязываясь к теплому семейному дому все больше и больше.

Получив в командование элитный, лейб-гвардии конный полк, стоявший под Петербургом, и большую квартиру, Петр Петрович Ланской сделал предложение вдове Поэта. Свадьба состоялась 16 июля 1844 года в Стрельне, где был раскомандирован полк. Император, у которого Ланской, как и полагается, просил разрешения на брак, поздравил жениха с отличным выбором и пожелал быть на свадьбе посаженым отцом. Наталия Николаевна, узнав об этой просьбе, сказала твердо: «Наша свадьба должна быть очень скромной. На ней могут присутствовать только родные и самые близкие друзья. Передайте Императору — пусть он простит меня, иначе не простит меня Бог!» (А.П. Арапова. Воспоминания) Даже со свадебными визитами к друзьям Пушкина — Вяземскому, Плетневу, Виельгорскому она поехала одна, без Петра Петровича. Те должным образом оценили ее высокий такт и деликатность, искренне, от души желая счастья. Сердечные и теплые отношения их с Наталией Николаевной продолжались и дальше.

Кроме Александры, в браке с Ланским у Наталии Николаевны были еще дочери — Елизавета и Софья. В дружной и большой семье воспитывался племянник Ланского Павел, и сын сестры Александра Сергеевича — Левушка, «горячая голова, добрейшее сердце — вылитый Пушкин!» — как говорила Наталия Николаевна. Проводил каникулы и выходные в этом шумном и веселом домашнем пансионе и сын Нащокиных, которого Наталия Николаевна жалела особенно, так как семья его была далеко в Москве. Она писала Ланскому: «Положительно, мое призвание быть директрисой детского приюта: бог посылает мне детей со всех сторон, и это мне нисколько не мешает, их веселость меня отвлекает и забавляет». (Из письма Ланскому. Июнь 1848 года) Она по-прежнему посещала придворные балы и вечера, сопровождала мужа в инспекторских поездках по Вятке и Москве (1854 год). Но всему предпочитала тесный домашний круг, общество родных и детей.

 

Несмотря на то, что была Наталия Николаевна окружена заботами и привязанностью всей семьи, дети и муж часто замечали, что взгляд ее наполнен какой-то внутренней, сосредоточенной грустью. «Иногда такая тоска охватывает меня, что я чувствую потребность в молитве. Эти минуты сосредоточенности перед иконой, в самом уединенном уголке дома, приносят мне облегчение. Тогда я снова обретаю душевное спокойствие, которое раньше часто принимали за холодность и меня в ней упрекали. Что поделаешь? У сердца есть своя стыдливость. Позволить читать свои чувства мне кажется профанацией. Только Бог и немногие избранные имеют ключ от моего сердца» — это откровенное признание сохранилось в одном из писем Наталии Николаевны к Ланскому (в1849 г.)

Что можно добавить к этому? Может быть, лучше промолчать? Первый из этих избранных носил светлое имя — Пушкин и имя это лучезарно отбрасывало тень свою на Нее до самой Ее кончины. Умирая, в лихорадочном забытьи, она шептала побелевшими губами: «Пушкин, Ты будешь жить!» — хотя Пушкина не было рядом уже тридцать три года. Рядом была только его бессмертная тень, тоскующая по душе той, что он любил больше Жизни. Душа эта пришла к нему 26 ноября 1863 года, хмурым осенним утром, провожаемая слезами холодного дождя, переходящего в мелкий снег…

P.S. Прах Наталии Николаевны был погребен на кладбище Александро-Невской Лавры. Выбита на памятнике одна фамилия : «Ланская». Не пора ли добавить вторую? Вернее первую, давшую ей вечную жизнь в истории России?

Наталья Николаевна Гончарова — жизнь после Пушкина: lovers_of_art — LiveJournal

А. П. Брюллов — Портрет Н. Н. Пушкиной — 1831-1832

Наталья Николаевна Гончарова, в первом браке Пушкина, во втором — Ланская (1812, поместье Кариан, Тамбовская губерния — 1863, Санкт-Петербург) — супруга Александра Сергеевича Пушкина. Её роль в жизни Пушкина и событиях, предшествующих его последней дуэли, является предметом дискуссий до настоящего времени. С открытием новых документальных и эпистолярных материалов представления о личности Натальи Николаевны были пересмотрены.

Ее личность и у современников, и в наше время всегда вызывала крайне противоречивые оценки: ее называли и злым гением, погубившим великого поэта, и оклеветанной жертвой. О ней судили по тем 6-ти годам, которые она провела в браке с Пушкиным, однако последующие 27 лет ее жизни позволяют составить куда более полное и верное представление о том, какой на самом деле была одна из первых красавиц высшего света начала XIX века.

В. Гау — Портрет Натальи Николаевны Ланской — 1844

Перед смертью Александр Сергеевич ее просил: «Поезжай в деревню. Носи по мне траур два года, а потом выходи замуж, но только за порядочного человека». Она выполнила его просьбу, но замуж вышла не через два года, а через семь лет. В 25 лет Наталья Пушкина осталась вдовой с 4 детьми. Многие считали ее виновной в смерти поэта и называли легкомысленной и пустой светской красавицей.

В. Гау — Портрет Натальи Николаевны Пушкиной, урожденной Гончаровой — 1843

Храм Христа Спасителя в усадьбе Гончаровых. Полотняный завод — 1900

Через две недели после смерти Пушкина Наталья с детьми отправилась к брату Дмитрию, в их фамильное имение Полотняный Завод. Там она вела затворнический образ жизни и почти никого, кроме родственников, не принимала. Конечно, после столичного блеска, великосветских балов и приемов эта жизнь казалась ей скучной и однообразной, но приносила внутреннее равновесие:

«Иногда такая тоска охватывает меня, что я чувствую потребность в молитве, — признавалась она. — Эти минуты сосредоточенности перед иконой, в самом уединенном уголке дома, приносят мне облегчение. Тогда я снова обретаю душевное спокойствие, которое раньше часто принимали за холодность и меня в ней упрекали».

В. Гау — Портрет Н. Н. Пушкиной — 1842

К ней неоднократно сватались богатые и титулованные женихи, но все они получали отказ: никто из них не был готов принять ее четверых детей. Ей предлагали устроить их в престижные учебные заведения подальше от дома, но она отвечала:

«Кому в тягость мои дети, тот мне не муж».

Через 2 года Наталья Пушкина снова приезжает в Петербург, но в свете появляется редко и занимается воспитанием детей.

В. Гау — Портрет Н. Н. Пушкиной-Ланской — 1849 (акварель)

В. Гау — Портрет П. П. Ланского — 1847 — Альбом лейб-гвардии Конного полка (акварель)

И.К. Макаров — Портрет Н. Н. Пушкиной-Ланской — около 1849

Наталья Николаевна вышла замуж через 7 лет после смерти Пушкина, в 1844 году. Ее избранником стал небогатый, но искренне любящий ее Петр Ланской — генерал-лейтенант, сослуживец ее брата. На тот момент ей было 32 года, ему — 45. Церемония бракосочетания была тихой и скромной, на свадьбу пригласили только близких родственников. Ее детей он принял, как своих. В этом браке родилось еще трое дочерей. Кроме своих семерых, Наталья воспитывала еще 4-х детей родственников.

«Мое призвание — быть директрисой детского приюта, — пишет она Ланскому. — Бог посылает мне детей со всех сторон …».

И. К. Макаров — Портрет Наталии Николаевны Ланской — 1849

К. Лаш — Портрет Н. Н. Пушкиной-Ланской — 1856

И. К. Макаров — Портрет Натальи Николаевны Ланской — 1863

В последние годы жизни Наталья Николаевна часто болела. Она перестала выходить в свет и часто уезжала за границу на лечение. Она скончалась на 52-м году жизни от воспаления легких. Петр Ланской пережил супругу на 14 лет.

Наталья Николаевна Пушкина-Ланская, в девичестве Гончарова
Фото конца 1850-х — начала 1860-х годов

Н. Н. Пушкина-Ланская
Фото начала 1860-х годов

Наталья Николаевна Гончарова — жизнь после Пушкина

Портреты Натальи Николаевны Гончаровой-Пушкиной-Ланской: kolybanov — LiveJournal

НАТАЛЬЯ ГОНЧАРОВА

По — ангельски кротко, по — дьявольски томно Шлёт взор из – под век, А в грации шеи таится надломно Тюльпана побег. Изящной головки слегка озадачен Прелестный бутон. Кого осчастливил, кому предназначен Сей дивный поклон?

Открытое платье всем кажет несмело Обрушенность плеч. Простите ей, люди. Она не сумела супруга сберечь. Когда довелось, не страшась катафалка, Под дулом стоять, Поэт посчитал — за Такую не жалко Жизнь богу отдать.

Сохранилось довольно много словесных описаний внешности Натальи Николаевны и ее художественных портретов. Естественно, каждый видел и воспринимал ее по-своему и, прежде всего как жену Пушкина. Но было в этой женщине нечто такое, что выделяло ее из всех прославленных красавиц и составляло особенность ее натуры и характера.

­
Наталья Гончарова. Неизвестный художник.
1810 год. Бумага. Акварель

А вот что записал А.С. Сомов со слов Надежды Михайловны Еропкиной:

«Натали еще девочкой-подростком­ отличалась редкой красотой. Вывозить ее стали очень рано, и она всегда окружена была роем поклонников и воздыхателей. Участвовала она и в прелестных живых картинах, поставленных у генерал-губернатора кн. Голицына и вызвала всеобщее восхищение. Место первой красавицы Москвы оставалось за нею. Наташа была действительно прекрасна, и я всегда восхищалась ею. Воспитание в деревне на чистом воздухе оставило ей в наследство цветущее здоровье. Сильная, ловкая, она была необыкновенно сложена, отчего и каждое движение ее было преисполнено грации. Глаза добрые, веселые с подзадоривающим огоньком из-под длинных бархатных ресниц. Но покров стыдливой скромности всегда вовремя останавливал слишком резкие порывы. Но главную прелесть Натали составляли отсутствие всякого жеманства и естественность. Большинство считало ее кокеткой, но обвинение это несправедливо. Необыкновенно выразительные глаза, очаровательная улыбка и притягивающая простота в обращении, помимо ее воли, покоряли ей всех».

«Когда я увидел ее в первый раз, красоту ее только что начали замечать в обществе. Я ее полюбил, голова у меня закружилась; я просил ее руки».

«В белом воздушном платье, с золотым обручем на голове, она в этот знаменательный вечер поражала всех своей классической царственной красотой».
(А.П. Арапова)

­
А. П. Брюллов. Портрет Н. Н. Пушкиной. 1831-1832 г. Бумага, акварель.

«При жизни поэта был написан всего один ее акварельный портрет. Автор его — Александр Брюллов — смог передать лишь молодость и миловидность почти детского лица и нарядный туалет модели. Вряд ли можно требовать большего от художника, писавшего столь юную особу (на портрете Наталье Николаевне не более 18 лет). Все последующие акварельные ее изображения написаны уже в период вдовства и нового замужества. Автор их — Вильгельм Гау — с 1840 года придворный художник. Его многочисленные портреты Натальи Николаевны — более или менее удачные, однако не претендуют на психологическую глубину. На этих акварелях, датированных 1841 — 1849 годами, Наталья Николаевна разная, но мало похожая на словесные описания, воспевающие ее классическую красоту и внутреннее совершенство». из статьи Римской Корсаковой http://www.nasledie-rus.ru/podshivka/8910.php

Владимир Гау создал пять акварельных портета Натальи Николаевны в 1842, 1843, 1844 и 1849 годах. Этому художнику, как никому другому, удалось запечатлеть на бумаге особенности натуры Натальи Николаевны. Ни тени кокетства или позёрства. Невольно вспоминаются горькие слова П. А. Вяземского, обращённые к вдове Пушкина в 1841 году по поводу её красоты: «Вы власть, Вы могущество в обществе… Я не знаю, почему Вы роковым образом не умели никогда в подобном случае взять выигрышную роль, которая предназначена Вам природою и принадлежит по самому законному праву. Вы не умеете царствовать… Не стоило быть столь прекрасной, как Вы, чтобы достигнуть такой печальной цели». Характерно, что на двух акварелях Гау 1849 года Наталия Николаевна изображена уже женой генерал-майора П. П. Ланского, за которого она вышла замуж в 1844 году; но облик её, самоощущение не изменились.

­
А.С.Пушкин.Профиль Натали

­
В. Н. Гау. Портрет Натальи Николаевны Пушкиной

­
В. Гау. Портрет Н. Н. Пушкиной. 1841

­
В. Гау. Портрет Н. Н. Пушкиной. 1842. Акварель

­
К. П. Мазер Наталья Николаевна Пушкина.

­
В. Гау. Портрет Н. Н. Пушкиной. 1842-1843. Акварель

­
В. Гау. Н. Н. Пушкина-Ланская. Акварель. 1849

­
В. Гау. Н. Н. Пушкина-Ланская. Акварель. 1849.

Два сохранившихся портрета масляными красками показывают нам облик Наталии Николаевны в последний период её жизни. Первый из них написан летом 1849 года Иваном Макаровым — молодым художником, который сам попросил Наталию Николаевну «заняться» её портретом, так как «сквозил характер лица». «Чрезвычайно изящная картина», написанная Макаровым за три сеанса, заслужила следующий отзыв модели: «…это один из лучших моих портретов… я изображена такой красивой женщиной, что мне даже совестно согласиться, что портрет похож».

­
И. К. Макаров Наталия Николаевна Ланская. 1949

Интересно, что Макаров, представитель молодого поколения как в общественной жизни, так и в живописи, сумел не только реалистически передать черты модели, но возвести их в идеал, воплотив в нём своё представление не столько о генеральше Ланской, сколько о жене великого поэта, которой было посвящено стихотворение «Мадонна».

­
H. Н. Пушкина-Ланская. Конец 1850-начало 1860-х г.г. Фотография

­
Н. Н. Пушкина-Ланская. Начало 1860-х гг. Фотография

­
Н. Н. Пушкина-Ланская. Начало 1860-х гг. Фотография

­
Н. Н. Пушкина-Ланская. Начало 1860-х гг. Фотография.

­
И. К. Макаров Портрет Н. Н. Пушкиной-Ланской. 1963

На последнем портрете Наталии Николаевны, написанном салонным живописцем Т. А. Неффом, вероятно, в 1856 году, мы видим уже немолодую женщину с бледным, осунувшимся лицом, с синими тенями под запавшими глазами, как это бывает с возрастом. Всё ещё правильные черты несут на себе отпечаток перенесённых страданий и усталости. Семь лет, разделяющие портреты работы Макарова и Неффа, были для Наталии Николаевны полны тревог, переживаний, болезней.

­
T. Нефф(Макаров) Н. Н. Пушкина-Ланская. Масло. 1856 (?)

Каждый из этих двух художников ставил перед собой разные задачи и пользовался разными творческими методами. Для Макарова главным было создать возвышенный образ женщины, вдохновившей некогда Пушкина на дивные стихи. Он делает лицо центром картины — это самое яркое пятно, освещённое несколько сверху и с той стороны, куда повёрнута голова. Нежный румянец мягко сияет на золотисто-коричневом фоне портрета. Дополнительным цветовым акцентом, оттеняющим лицо, служит белое прозрачное газовое покрывало, ниспадающее с головы на плечи и грудь. Это воздушное, как бы сотканное из лунного света обрамление лица сообщает образу известную лёгкость и одновременно торжественность. И придаёт портрету отдалённое сходитсво с Сикстинской мадонной Рафаэля. Высокому строю произведения способствуют и другие приёмы: овальная форма холста и вторящие ей линии лба, волос, подбородка, плеч, покрывала; живопись жидкими красками с лессировками, так что местами просвечивает тёплый тонированный грунт; употребление красок, смешанных с белилами, сложных полутонов, неярких, неконтрастных, плавно переходящих из одного в другой.

Нефф видел свою задачу в том, чтобы представить даму высшего света, жену крупного военного чина. Это прежде всего репрезентативный (представительский) портрет. Наталия Николаевна изображена в парадном дорогом наряде и драгоценностях на фоне резной спинки кресла и вьющихся лоз плюща. На ней белое открытое платье, отороченное кружевами, с правого плеча спущена красная мантилья с широкой собольей опушкой, на шее голубая с жёлтым узором лента, скреплённая бриллиантовой брошью, в ушах голубые эмалевые серьги. Желая возвысить модель за счёт антуража и аксессуаров, художник избирает прямоугольный формат портрета, резкое пересечение линий, контрастные сочетания красок. Он употребляет яркие локальные тона, пишет объёмным пастозным выпуклым мазком.

И всё же, быть может, именно на фоне этой кричащей роскоши виднее благородство черт усталого, немного скорбного лица. Вот как выглядела Наталия Николаевна примерно в то время, по словам Л. Спасской, дочери врача в Вятке: «От её некогда знаменитой красоты сохранилось мало следов… В обращении Наталия Николаевна производила самое приятное впечатление сердечной, доброй и ласковой женщины и обнаруживала в полной мере тот простой, милый аристократический тон, который так ценил в ней Пушкин».

Е. Павлова

История создания портрета К. Лаша широко известна из переписки Натальи Николаевны с мужем и цитируется Рожновыми в их книге. В начале января 1856 года Н.Н.Ланская приехала из Вятки в Москву, где ее ожидали дочери. Она остановилась в доме Гончаровых на Никитской и свиделась с братьями и отцом. В письме к мужу от 13 января 1856 года она писала: «…Я, слава Богу, чувствую себя лучше, кашель прошел и я даже надеюсь вскоре начать мой портрет. Ты взвалил на меня тяжелую обязанность, но, увы, что делать, раз тебе доставляет такое удовольствие видеть мое старое лицо, воспроизведенное на полотне»13. В письме от 17 февраля она жалуется, что портретные сеансы занимают все ее утра. Так, накануне она провела в мастерской у Лаша от часа до трех, и художник сделал пока только рисунок, который ей показался правильным в смысле сходства. По словам Натальи Николаевны, художник выбрал левый профиль и изобразил ее в трехчетвертном повороте. По совету Лаша, никогда не видевшего ее до сеанса, она должна была надеть закрытое платье. Портрет был окончен за месяц, так как в марте Наталья Николаевна с дочерьми возвратилась в Петербург.

­
К. Лаш. Портрет Пушкиной-Ланской. 1856

На портрете К. Лаша Наталье Николаевне неполных 45 лет. На ней черное закрытое платье и черная кружевная косынка на голове. Освежают лицо жемчужные серьги с бусами и белый кружевной воротничок. Несколько странно выглядит темно-зеленый бант, приколотый поверх воротничка, который, возможно, делал бледное лицо более розовым. Некоторую «траурность» портрета скрашивают пурпурные складки спущенной с плеч то ли бархатной накидки, то ли драпировки. Художник изобразил свою модель с легкой полуулыбкой и блеском в глазах. В целом, портрет носит чисто светский характер и ничего нового о модели не говорит. Его художественный уровень не слишком высок, а детали одежды написаны откровенно небрежно. Вряд ли интересовала художника внутренняя сущность модели, да и знал ли он, кого пишет.


оригинал:Великая Княжна Мария Николаевна здесь

Гончарова, Александра Николаевна — Википедия

Алекса́ндра Никола́евна Гончаро́ва (27 июня^[1] или 7 августа^[2] 1811 — 9 августа 1891, Бродзяны, Венгрия, ныне Словакия) — в замужестве баронесса Фо́гель фон Фри́зенгоф, фрейлина, сестра Н. Н. Пушкиной.

Детство и юность[править | править код]

Средняя из дочерей Николая Афанасьевича и Натальи Ивановны Гончаровых, Александра, родилась под Санкт-Петербургом на мызе княгини Барятинской. Как и все дети Гончаровы (всего их было шестеро — три брата и три сестры), она получила хорошее домашнее образование. Детство и юность провела в Москве и поместьях Ярополец и Полотняный Завод^[3].

Отец с 1814 года серьёзно болел, семейными делами занималась мать, женщина властная, с тяжёлым характером. Весной 1831 года руки Александры просил сосед по имению, калужский помещик Александр Юрьевич Поливанов (в сватовство был также вовлечён и Пушкин, вероятно, по настоянию своей жены), но мать по неизвестным причинам не дала согласия на этот брак (некоторые исследователи полагают, что свою роль сыграла причастность брата Поливанова к делу декабристов)^[4].

После замужества младшей сестры Натальи (1831) и отъезда её с мужем в Петербург, Александру и её сестру Екатерину отправили в Полотняный Завод, где они провели три года. В деревне девушки были предоставлены сами себе: мать, жившая в Яропольце, лишь изредка приезжала на Завод и, судя по родственной переписке, отношения между ней и дочерьми были натянутыми. Дед, Афанасий Николаевич, проживавший остатки некогда миллионного состояния Гончаровых, не желал «тратить денег на „барышень“»^[5]. Единственными занятиями Александры и Екатерины были верховая езда (в поместье были манеж и конный завод) и чтение. Александра также занималась музыкой: она играла на фортепиано, и брат Иван, разделявший увлечение сестры, присылал ей из Петербурга «большие пачки нот»^[6].

В письмах родным сёстры жаловались на равнодушие семьи: время шло, а с ним уходили и надежды устроить свою личную жизнь. Со смертью деда (1832), когда во главе гончаровского майората встал их брат Дмитрий, для Александры и Екатерины ничего не изменилось — они по-прежнему жили в деревне. Младшая сестра собиралась навестить их летом 1833 года, однако, после вторых родов долго болела, и поездка в калужскую деревню не состоялась^[7]. Летом 1834 года Наталья Николаевна всё-таки приехала к сёстрам и, как уже было решено, забрала их с собой в Петербург^[8].

Петербург[править | править код]

А. Н. Гончарова. Конец 1820-х — начало 1830-х годов

Наталья Николаевна уговорила мужа (поначалу он не одобрял идеи переезда девушек в Петербург) принять её сестёр, да и сам он понимал, в каком нелёгком положении были они. Александра и Екатерина поселились у Пушкиных и стали выезжать в свет. Из своего содержания, выплачиваемого им братом Дмитрием, они вносили долю за стол и квартиру.

Поначалу предполагалось, что обе сестры станут фрейлинами. Пушкин летом 1834 года писал жене на Завод:

…Охота тебе думать о помещении сестёр во дворец. Во-первых вероятно откажут; а во-вторых, коли и возьмут, то подумай, что за скверные толки пойдут по свинскому Петербургу. <…> Мой совет тебе и сёстрам быть подале от двора; в нём толку мало. Вы же не богаты. На тётку (Е. И. Загряжскую) нельзя вам всем навалиться^[9].

Екатерина вскоре после переезда получила стараниями тётки Е. Загряжской фрейлинский шифр, но, вопреки обычаю, не переехала во дворец, а продолжала жить у младшей сестры^[10]. Долгое время считалось, что Александра чуждалась светской жизни и в Петербурге взяла на себя ведение хозяйства Пушкиных. По рассказам Вяземской, записанным Бартеневым, «хозяйством и детьми должна была заниматься» Александра. Косвенное подтверждение этого комментаторы видят в письме Пушкина к Нащокину от 27 мая 1836 года, передающем случай с его сыном «Сашкой»: «Ему запрещают (не знаю зачем) просить, чего ему хочется. На днях говорит он своей тётке: „Азя! [домашнее имя Александры] Дай мне чаю! я просить не буду“». Однако письма сестёр Гончаровых 1834—1837 годов свидетельствуют о том, что она не была домоседкой и если, в силу своей близости с младшей сестрой, и принимала больше участия в делах её семьи, то не настолько, чтобы занимать положение хозяйки дома^[11].

В Петербурге Александра Николаевна познакомилась с братом А. О. Смирновой Аркадием Россетом и увлеклась им. В октябре 1836 года, в начале нового петербургского сезона, С. Карамзина писала:

…возобновились наши вечера, на которых с первого дня заняли свои привычные места Натали Пушкина и Дантес, Екатерина Гончарова рядом с Александром, Александрина — с Аркадием^[12].

Судя по этому письму, ухаживание Россета началось, вероятно, ранее 1836 года. Со стороны Александры это, видимо, было серьёзным увлечением, однако брак не состоялся: Россет был беден, а в связи с последующей трагедией и отъездом Гончаровой вместе с овдовевшей сестрой в деревню, отношения прервались^[13].

Александра отличалась высоким ростом, сложением своим походила на Наталью Николаевну, но черты лица её, в отличие от матовой бледности красавицы сестры, отдавали некоторой желтизной. Легкое косоглазие Натали (поэт называл её «моя косая мадонна»), придающее прелесть её задумчивому взору, у Александры преображалось в косой взгляд, отнюдь не украшавший девушку. По сообщению её племянницы А. Араповой,

…люди, видевшие обеих сестёр рядом, находили, что именно это предательское сходство служило в явный ущерб Александре Николаевне.

Н. Раевский, побывавший перед Второй мировой войной в замке Фризенгофов Бродзяны, видел портреты Александры Николаевны, хранившиеся там, и пришёл к выводу, что «в молодости она была далеко не так некрасива, как обычно думают…»

А. Гончарова и Пушкин[править | править код]

В пушкиноведении нет единого мнения по поводу отношения Александры Николаевны к Пушкину. Довольно долго считалось, что средняя из сестёр Гончаровых была влюблена в поэта и даже состояла с ним в связи. Мнение сложилось под влиянием рассказов современников — близкого знакомого Дантеса князя А. Трубецкого, а также В. Вяземской в пересказе Бартенева. Но эти лица лишь передавали слова Полетики, которой якобы делала признания сама Александра Николаевна, что издатели писем сестёр Гончаровых, И. Ободовская и М. Дементьев считают невозможным — Александра никогда не была особенно дружна с Полетикой, и, по их мнению, не могла делать ей подобные «признания»^[14].

В своих воспоминаниях Арапова повторяет слухи о связи. Ссылаясь на свидетельства няни, передаёт рассказ о том, что однажды Александра потеряла цепочку с крестом, которую никогда не снимала: слуги перевернули весь дом нашли цепочку в постели Пушкина. Ободовская и Дементьев решительно отвергают даже возможность того, что Александра была любовницей Пушкина. Дружба между двумя сёстрами, продолжавшаяся до конца жизни Натальи Николаевны, то, что несмотря на трудные отношения со вторым мужем Натальи, Ланским, Александра жила с новой семьёй сестры до своего замужества, всё говорит против этого предположения. Сообщение же Араповой о том, что Пушкин «не допустил» Александру Николаевну попрощаться с ним перед смертью опровергается воспоминаниями Данзаса: «Пушкин пожелал видеть жену, детей и свояченицу свою Александру Николаевну Гончарову, чтобы с ними проститься»^[15].

Известна и версия о влюблённости Александры Гончаровой в Дантеса, она была выдвинута пушкинистом М. Яшиным, упоминается об этом и в материалах о средней из сестёр Гончаровых, собранных А. Ахматовой. Доказательство основывалось на письме Александры Николаевны, где она, как считали, называла Дантеса «образцовым молодым человеком». После изучения французского оригинала была обнаружена запятая, пропущенная при переводе — эти слова относились к другому лицу. Известно и письмо Александры Николаевны к брату Дмитрию, написанное буквально накануне дуэли, где она характеризует свои отношения с «дядей и племянником» (так она называла Геккерна и Дантеса) как очень холодные^[16].

Замужество[править | править код]

Густав Фогель фон Фризенгоф

Наталья, дочь

Родственные связи Гончаровых и Фризенгофов

После гибели Пушкина вместе с Натальей Николаевной и её детьми жила в Полотняном Заводе. Осенью 1838 года вернулась с сестрой в Петербург. По протекции Е. И. Загряжской пожалована во фрейлины императрицы в январе 1839 года.

Сёстры Гончаровы были дружны с супругами Фризенгоф. Наталья Ивановна Фризенгоф (1801—1850) до замужества носила фамилию Иванова и была воспитанницей их тётки Софьи Ивановны де Местр. По некоторым предположениям, Наталья Ивановна была незаконнорождённой дочерью Александра Ивановича Загряжского^[17] если это действительно так, то она и Гончаровы были двоюродными сёстрами. Фризенгофы навещали семью Пушкина в Михайловском в 1841 году. Густав Фризенгоф с 1839 года служил в австрийском посольстве в Петербурге. В 1841 году был отозван в Вену. Фризенгофы вернулись в Россию в 1850 году. 12 октября того же года 49-летняя Наталья Ивановна скончалась от апоплексического удара и была похоронена в Александро-Невской Лавре^[18], в последние дни за ней ухаживала Александра Николаевна. Вероятно, в конце зимы 1851 года Фризенгоф сделал предложение Александре Николаевне.

Свадьба состоялась 18/6 апреля 1852 года. Брак оказался счастливым. Фризенгофы жили в Вене и в поместье Бродзяны. По всей видимости, на родину Александра Николаевна более не приезжала, но поддерживала отношения с родственниками и друзьями из России. К супругам приезжали родственники Александры Николаевны, в том числе и её сестра — Наталья Николаевна. Александра Николаевна похоронена в Бродзянах.

Воспоминаний Александра Николаевна не оставила. Перед смертью она уничтожила большую часть личных бумаг, а позднее дочь по её просьбе сожгла оставшееся. Единственный рассказ о петербургских событиях, исходящий от Александры Николаевны, известен по письму Густава Фризенгофа, написанному, вероятно, по её поручению в 1887 году (в то время она была уже парализована). Письмо адресовано её племяннице А. Араповой, собиравшей материал для своей книги о матери, и содержит рассказ о событиях, предшествовавших последней дуэли и смерти Пушкина.

Дочь — Наталья Густавовна (27.03.1854—1937), родилась в Вене, крестница графини Е. М. Фроловой-Багреевой^[19]; замужем (морганатический брак) за герцогом Антуаном-Готье-Фредериком-Элимаром Ольденбургским (1844—1896)^[20].

1. ↑ По данным архива Гончаровых
2. ↑ Согласно надписи на надгробии
3. ↑ Ободовская, Дементьев, 1980, с. 346.
4. ↑ Ободовская, Дементьев, 1980, с. 185—186.
5. ↑ Ободовская, Дементьев, 2010, с. 105—106.
6. ↑ Ободовская, Дементьев, 2010, с. 106, 151.
7. ↑ Ободовская, Дементьев, 2010, с. 108—109.
8. ↑ Ободовская, Дементьев, 1980, с. 186.
9. ↑ Ободовская, Дементьев, 2010, с. 110.
10. ↑ Ободовская, Дементьев, 2010, с. 132.
11. ↑ Ободовская, Дементьев, 1980, с. 187.
12. ↑ Ободовская, Дементьев, 1980, с. 197.
13. ↑ Ободовская, Дементьев, 2010, с. 197—199.
14. ↑ Ободовская, Дементьев, 1980, с. 188—189.
15. ↑ Ободовская, Дементьев, 1980, с. 188, 194.
16. ↑ Ободовская, Дементьев, 1980, с. 195—197.
17. ↑ На надгробии Натальи Ивановны в Александро-Невской лавре значится: «урождённая Загряжская» И. Ободовская, М. Дементьев. После смерти Пушкина. — М.: Советская Россия, 1980, С. 211
18. ↑ ЦГИА СПб. ф.19. оп.124. д.722. с. 226. Метрические книги Исаакиевского собора.
19. ↑ ЦГИА. Ф.19. О.123. Д.10. С. 56.
20. ↑ Раевский, с. 15.

• Ободовская И., Дементьев М. После смерти Пушкина. Неизвестные письма / ред. и автор вступ. статьи Д. Д. Благой. — М. : Советская Россия, 1980. — 384 с.
• Ободовская И., Дементьев М. Сёстры Гончаровы. Которая из трёх? — 2-е изд. — Ростов-на-Дону : Феникс, 2010. — 288 с. — (Музы Пушкина). — ISBN 978-5-9265-0761-1.
• Раевский Н. А. Избранное. — М. : Художественная литература, 1978.

Обсуждение:Гончарова, Наталья Николаевна — Википедия

Эта статья была переименована по результатам обсуждения от 15 августа 2008 года. Старое название Пушкина-Ланская, Наталья Николаевна было изменено на новое: Гончарова, Наталья Николаевна. Для повторного выставления статьи на переименование нужны веские основания, иначе такое действие будет нарушать правила (см. п. 8).

Утверждение о «сообразительности» Ланского убала, поскольку бездоказательно—Юлия 70 09:47, 15 августа 2008 (UTC)

Пушкина-Ланская, Наталья Николаевна[править код]

А вот интересно, откуда информация о том, что царь желал пристроить Наталью Николаевну — письма есть, документы? А слухи о связи Пушкиной с Николаем I были и при жизни поэта: достаточно вспомнить анонимный «диплом о принятии в орден рогоносцев», который он получил перед дуэлью. Юлия 70 12:48, 14 августа 2008 (UTC)

«…её постоянные намёки на деньги для дорогостоящих платьев и драгоценностей всё более и более вынуждали поэта писать ради денег, чего с ним до женитьбы никогда не было». Без указания источника. Если не отыщется, придется убрать.—Юлия 70 07:09, 25 апреля 2009 (UTC)

Два месяца прошло — источника всё нет.—Юлия 70 09:30, 19 июля 2009 (UTC)

«Имение Гончаровых было большое, но обременённое долгами деда. Из-за этого жизнь всех членов семьи, и в особенности детей, была очень нелёгкой. Параллельно с заботами по дому девочки получали образование, так что они были далеки от всех тех детских забав, которые знакомы каждому ребёнку в таком возрасте. Наталья Николаевна впоследствии демонстрировала прекрасную образованность и знание этикета. Представьте, каких трудов ей стоило его получить, если большинство её времени было занято домашними делами и уходом за больным отцом.» Неформат, надо бы переписать—Юлия 70 09:09, 19 июля 2009 (UTC)

---

Нерабочая ссылка: Биография персоны: Пушкина-Ланская Наталья Николаевна, урождённая Гончарова Антон Солдатов 11.40, 5 ноября 2009

А почему «по меньшей мере четыре». Только на моей полке стоят книги в которых ещё три. В сети далеко не всегда всё выложено. Ещё хранился в Бродзянах дагерротип (Раевский его датировал не позднее 1851-го). Правда, он мог погибнуть во время войны, в замке похозяйствовали немецкие солдаты. А ещё Н. Н. в 1849-м пишет мужу о своём неудачном дагерротипе, тоже где-нибудь хранится…—Юлия 70 15:31, 27 мая 2010 (UTC)

Я догадывался о том, что сохранившихся фотографий Н. Н. больше чем четыре — но, поскольку ни в книгах, ни в сети не встречал других (кроме тех, что собраны по указанной ссылке), сформулировал, э, осторожно. «Как минимум». Не могли бы Вы отсканировать те три, из Ваших книг, и залить сюда, на Викисклад? Безумно интересно было бы посмотреть. Тем более, что в интернете их, похоже, нет. — ‡ 17:40, 27 мая 2010 (UTC)

До сканера я не скоро доберусь :). Но постараюсь. На всякий случай о книгах, в которых есть они: «После смерти Пушкина» И. Ободовская, М. Дементьев, Советская Россия, 1980, вклейка между сс. 160—161 фото из Государственного литературного музея (Москва). В этом издании оно публиковалось впервые. Те же авторы: «Наталья Николаевна Пушкина», Советская Россия, 1985 вклейка между сс. 288—289. Тут с подписями к иллюстрациям швах — просто «Наталья Николаевна Ланская» но явно не рисунок, а именно фото — она в профиль. Поориссничаю немного: судя по фасону платья, по тому, что не совсем пожилая — скорее всего, начало 50-х^[1]. В этом же издании — фотография из Швальбаха (1861) с младшими дочерьми Ланскими, сестрой Александрой, её дочерью и знакомыми по курорту. Что будет, если отсканировать — не знаю — качество не очень. Если не ошибаюсь, эти книги переиздавались.—Юлия 70 18:22, 27 мая 2010 (UTC)

Грандиозное спасибо! — ‡ 19:47, 27 мая 2010 (UTC)

Толстой-Американец стал просто Толстым[править код]

А почему? —Юлия 70 19:27, 15 февраля 2011 (UTC)

1. ↑ Л. П. Февчук. Портреты и судьбы. 1990. Значится как фотография 1850-х гг.

.Планируется выставить в ХС. Замечания, предложения, критика?—Юлия 70 13:05, 3 октября 2011 (UTC)

• Замечательная статья. Мне кажется есть все шансы уже в текущем виде идти на ИС. Замечание: преамбула на мой взгляд маленькая. Ничего не сказано про второй брак. Присутствует языковой штамп (великий русский поэт), но не уверен как исправить его. Wanwa 14:06, 3 октября 2011 (UTC)

  Я вообще хотела убрать «великий русский поэт». Просто — жена Пушкина. Этим всё сказано.—Юлия 70 14:18, 3 октября 2011 (UTC)

• Ещё бы я сделал бы названием группы комментарием не К, а комм. или ~ на худой конец. Wanwa 14:10, 3 октября 2011 (UTC)

  Посмотрю оформление статей. Это принципиально? На что-то влияет?—Юлия 70 14:18, 3 октября 2011 (UTC)

  Вовсе нет. Но я с таким именно вариантом встретился впервые. Wanwa 14:37, 3 октября 2011 (UTC)

• Первое предложение в разделе о браке с Пушкиным — нет сноски, а факт очень нетривиален. Wanwa 14:10, 3 октября 2011 (UTC)

  Написано не мной. Надо порыться в воспоминаниях, должно быть где-то.—Юлия 70 14:18, 3 октября 2011 (UTC)

• Не забудьте про закомментированные <!— напоминалки —>. В частности, укажите страницы через шаблон {{Sfn}} там, где хотели, предполагали сделать, но ещё не сделали. Wanwa 14:13, 3 октября 2011 (UTC)

  Нет, не забуду, убираю по мере того, как нахожу источник или нужные данные, надеюсь до конца рецензирования всё подчистить. Да, пришлось разбить Ваши замечания своими ответами. Прошу прощения. —Юлия 70 14:18, 3 октября 2011 (UTC)

  Я не против. Получилось даже лучше. Wanwa 14:37, 3 октября 2011 (UTC)

Хорошая, интересная статья. Осталось лишь несколько вопросов у меня:

• Жорж Шарль Дантес. Бенар с работы неизвестного художника. 1830-е годы — известно ли кто это?

Так подписан портрет в книге «Последний год Пушкина». Продолжаю поиски, чтобы уточнить имя автора.—Юлия 70 06:30, 7 октября 2011 (UTC)

Вроде не было гравёра с такой фамилией в те годы. Зато существовала фирма, выпускавшая литографии — MM. Lemercier et Benard, à Paris, rue de Seine-Saint-Germain, 55.—Юлия 70 13:55, 7 октября 2011 (UTC)

• «На следующий день Пушкин послал Луи Геккерну письмо, которое не оставило последнему выбора» — а что содержалось в этом письме? Почему оно не оставило выбора?

Потому что оскорбительное. Геккерн — сводник, Дантес — его «бастард» (по-французски это ещё грубее) — якобы был болен сифилисом. Надо подумать, может быть стоит включить часть его в статью. Известно, что Геккерн показал это письмо Г. А. Строганову, и тот сказал, что подобные оскорбления смываются только кровью.—Юлия 70 06:30, 7 октября 2011 (UTC)

Спасибо за объяснение. С уважением, Baccy 12:38, 7 октября 2011 (UTC)

• «Пушкин дал её своё имя» — цитата, конечно, 1837 года, но по идее должно быть ей.

Вероятно, опечатка, уточню и исправлю, как только доберусь до книги.—Юлия 70 06:30, 7 октября 2011 (UTC)

• «После получения шифра Александра Николаевна не переехала во дворец» — что здесь означает данное слово? А то без комментария непонятно.

Справедливо. Фрейлины жили во дворце, однако сёстры Пушкиной, будучи фрейлинами (сначала Екатерина, потом — Александра), всё равно продолжали жить у неё. Причина неизвестна, но биографы Н. Н. отмечают это. Надо будет перефразировать и уточнить. Насчёт «шифра» — это бриллиантовый вензель особы, фрейлиной которой становилась девушка, его она получала при назначении. «Получить шифр» — стать фрейлиной.—Юлия 70 06:30, 7 октября 2011 (UTC)

Спасибо за объяснение. С уважением, Baccy 12:38, 7 октября 2011 (UTC)

• Стрельне — многозначность
• Письмо А. И. Тургенева Н. И. Тургеневу 28 февраля 1837 года. Последний год жизни. с. 595 — оформить, а не сразу догадаешься, из какой книги взято.
• Письмо Безобразова к Я. К. Гроту. Альбом не сохранился. Н. Н. Пушкина с. 52 — то же самое.

С уважением, Baccy 21:26, 6 октября 2011 (UTC)

Примечания оформлены.—Юлия 70 14:12, 13 октября 2011 (UTC)

[1] По правилу ВП:НТЗ требуются уточнения: кем считалось, когда считалось и так далее. 213.87.134.196 07:22, 3 декабря 2011 (UTC)

• Для этого во вводной части совсем не случайно есть ссылка на раздел «Оценка личности. История исследований». Или надо поимённо перечислить всех пушкинистов, писателей, а также просто знакомых и не знакомых с ней лично, кто считал её виновницей?—Юлия 70 07:31, 3 декабря 2011 (UTC)
  • У слова «виновница» другое значение (призываю посмотреть в Яндекс-словаре слово «виновник» — это вообще субъект уголовного права). Может быть, имеет смысл поменять на «непреднамеренная виновница» или воспроизвести точно как написано у литературоведов и современников. 213.87.130.98 13:34, 4 декабря 2011 (UTC)
    • «Весьма усугубила „вину“ Натальи Николаевны посмертная публикация М. А. Цявловским двух французских писем (с их русским переводом) Дантеса Геккерну-старшему <…> Не могла „простить“ Наталье Николаевне „вину“ за гибель Пушкина и Анна Ахматова» (В. И. Кулешов. Предисловие к книге Ободовской и Дементьева. «Наталья Николаевна Пушкина»). Как видите, слово «вина» звучит. Или, быть может, лучше как у Ахматовой: «агентка Геккернов»?—Юлия 70 15:27, 4 декабря 2011 (UTC)
      • Вы выдернули только одно из значений слова «виновник» — уголовное. Предлагаю посмотреть в словаре синонимы к слову «виновник»: соз(и)датель, устроитель, инициатор, автор, производитель, творец, основатель, учредитель, зиждитель, зачинщик, причина; виновный, первопричина, приключитель. В языке есть гораздо больше значений этого слова, чем в УПК.—Юлия 70 15:33, 4 декабря 2011 (UTC)
        • Ахматова: «Но мы, отдалённые потомки, живущие во время, когда от пушкинского общества не осталось камня на камне, должны быть объективны. Мы имеем право смотреть на Наталью Николаевну как на сообщницу Геккернов в преддуэльной истории». У Цветаевой Пушкина — слепое орудие судьбы, пустота, кукла, Елена, из-за которой разгораются войны. Геккерн в письме от 1 марта 1837 года «…цинично обрушился на «госпожу Пушкину», возлагая на неё всю вину за случившееся…». «Особенно благодатную почву обрела версия о Н. Н. Пушкиной как главной виновнице в высших кругах общества». «В более смягчённых тонах версию о — пусть несознательной и невольной — вине Натальи Николаевны принимали поначалу и некоторые столь близкие к поэту люди, как семья Карамзиных и даже такой издавна тесно связанный с Пушкиными человек, как П. А. Вяземский»(Последние три цитаты — Благой, Вступительная статья к книге Ободовской и Дементьева «После смерти Пушкина»). Продолжать можно до бесконечности, но преамбула должна быть компактной, к чему утяжелять её деталями? В жизни этой женщины для нас значимы всего несколько событий и все они упомянуты во вступлении, а для тех, кому интересно прочитать об этом подробно, есть статья.—Юлия 70 20:55, 4 декабря 2011 (UTC)
          • Скорее всего Вы привели исчерпывающий список источников, достойных упоминания при нейтрализации. «Геккерн в письме от 1 марта 1837 года возложил всю вину за происшедшее на Н.Н.Пушкину. Близкое окружение Пушкина (семья Карамзиных, П.А.Вяземский) считали вину Натальи Николаевны в происшедшем неосознанной и невольной. По этой теме высказывались также такие исследователи личности и биографии А.С.Пушкина, как А.Ахматова, М.Цветаева и другие.» 213.87.128.156 07:14, 5 декабря 2011 (UTC)

Угу, а Геккерн взял и отыграл назад свои обвинения, когда понял, какую реакцию вызвало это письмо (смотрим статью), и выдвинул уже другую версию.—Юлия 70 07:44, 5 декабря 2011 (UTC)

• Может уйметесь? Не надо доводить до абсурда. Все подробно рассматривается в статье. В преамбуле, в данном случае, можно и без сносок обойтись.— Vladimir Solovjev ^обс 08:45, 3 декабря 2011 (UTC)
  • Удобный предлог не соблюдать вообще никаких правил. Что мешает немного переформулировать, например «литературоведы (Иванов, Петров), а также современники (Сидоров) считали, что…»? 213.87.130.98 13:34, 4 декабря 2011 (UTC)
    • Скажите, вы когда-нибудь составляли аннотации для научных статей? Я, например, составлял, там есть определенные правила. Преамбула — это аннотация. В ней не требуется ставить АИ, иначе придется это делать к каждому слову. В статье все рассматривается подробно. Так что в нынешнем виде преамбула нормальная. Вы же предлагаете сделать из аннотации развернутое изложение содержимого статьи (фактически). На мой взгляд это лишнее. — Vladimir Solovjev ^обс 13:52, 4 декабря 2011 (UTC)
      • А что мешает перейти по ссылке на соответствующий раздел?—Юлия 70 14:22, 4 декабря 2011 (UTC)
        • Аннотация должна быть кратким изложением статьи. Но это не значит что нетривиальные утверждения (такие, как обвинения в виновности в убийстве) не должны быть нейтрализованы — по правилам здесь нет никаких исключений. 213.87.128.156 06:52, 5 декабря 2011 (UTC)
      • В научных статьях не-нейтральности тоже небезопасны, они увеличивают риск отрицательных рецензий (если, конечно, речь не идет о ситуации, когда заранее известен результат), поскольку по своей сути являются некорректностями (необоснованным расширением высказывания на неопределенный круг лиц). Можно также серьезно понизить потенциальный тираж или индекс цитирования. Объем нейтрализованного предложения вырастет на несколько слов, примеры показаны в ВП:НТЗ. 213.87.128.156 06:52, 5 декабря 2011 (UTC)
        • Расширение высказывания на неопределенный круг лиц обосновано в статье.—Юлия 70 07:02, 5 декабря 2011 (UTC)
          • Я постом выше предложил вариант с нейтрализацией. Неопределенности можно относительно легко и без излишних подробностей сделать более ясным энциклопедическим текстом, чтобы не вызывать возражения у критического читателя. 213.87.128.156 07:18, 5 декабря 2011 (UTC)

У меня нет стопроцентной уверенности, что пушкинист А первым так определил роль Натальи Николаевны и какое конкретно количество исследователей (а также поимённо весь список) подхватило эту версию. Если у кого-то есть такая уверенность — ВП:Правьте смело. Я опираюсь на определённые источники и такой информации, какая тут запрашивается в них нет.—Юлия 70 07:42, 5 декабря 2011 (UTC)

У любого участника есть возможность в положенный срок оспорить присвоение статуса статьи (там и продолжим дискуссию). Я своё дело сделала: три года, что я в проекте, статья не претерпела каких-либо существенных изменений, добавлялась исключительно непроверенная информация: за больным отцом ухаживала, муж второй «покладистый и сообразительный» или «интересные факты» вроде того, что американский президент назвал детей в честь Пушкина и его жены. По-настоящему за неё никто не брался. Когда-нибудь она точно устареет: когда, наконец, опубликуют и откомментируют письма к первому мужу, но не раньше.—Юлия 70 07:23, 5 декабря 2011 (UTC)

Так как некоторая часть читателей усматривает нарушения НТЗ в нынешнем варианте, предлагаю следующий:«… — супруга Александра Сергеевича Пушкина. Через семь лет после его смерти вышла замуж за генерала Петра Петровича Ланского. Её роль в жизни Пушкина и событиях, предшествующих его последней дуэли является предметом дискуссий до настоящего времени. С открытием новых документальных и эпистолярных материалов представления о личности Натальи Николаевны были пересмотрены.»—Юлия 70 16:02, 7 декабря 2011 (UTC)

Раз никто не возразил…—Юлия 70 19:55, 12 декабря 2011 (UTC)

Юля, уточните, пожалуйста, какого пушкиниста-Якушкина подразумевает ваш источник: Е. И. Якушкина или же В. Е. Якушкина. Я думаю, речь идёт о Якушкине-младшем, но чем чёрт не шутит, надо бы разрешить неоднозначность. Эс kak $ 16:39, 9 декабря 2011 (UTC)

Когда писала, так и не докопалась, о котором речь идёт. Буду рыть дальше :).—Юлия 70 16:41, 9 декабря 2011 (UTC)

Ага, младший: Якушкин В. Е. Часы Николая 1//Московский пушкинист. М., 1930. Кн. 2. С. 267—268.—Юлия 70 16:57, 9 декабря 2011 (UTC)

Ну, собственно, мысль о причастности Вересаева и навела меня на это предположение. Эс kak $ 17:09, 9 декабря 2011 (UTC)

Я, балда, в книгах у себя искала, а надо было на гугл-букс — там же видно частями текст из изданий, к которым нет доступа.—Юлия 70 17:42, 9 декабря 2011 (UTC)

Я сколько-то гуглил (не на гугл-букс, а так — не знал какую книгу гуглить), но без особого успеха, после чего обратился к вам. Эс kak $ 18:05, 9 декабря 2011 (UTC)

 :)Сначала набрала: вересаев часы с портретом пушкиной, а потом прибавила ещё якушкин, оказалось, всё на поверхности лежало.—Юлия 70 18:12, 9 декабря 2011 (UTC)

О роли Гончаровой в измении срока охраны авт.права в России[править код]

Не упомянута роль Гончаровой в деле увеличения сроков охраны авторских прав в России с 25 до 50 лет после смерти автора [2]. Готов и сам вставить соответствующую информацию, но хотелось обсудить с основными авторами статьи. —Dingecs 04:09, 24 декабря 2011 (UTC)

• Да, это важно, добавьте. Интересно, что к Пушкину в декабре 1836 года обращался французский посол Барант с просьбой разъяснить состояние с авторскими правами в России. В своём ответе от 16 декабря 1836 года Пушкин, среди прочего, пишет:«Эти правила [Закон от 22 апреля 1828 года «Устав о цензуре», где были оговорены нормы авторского права] далеко не разрешают всех вопросов, которые могут возникнуть в будущем. В законе нет никаких условий относительно посмертных произведений. Законные наследники должны были бы обладать полным правом собственности на них, со всеми преимуществами самого автора.»

Известна реакция Ланской на то, что Отрешков подарил в 1855 году Имп. публичной библиотеке рукописи Пушкина (есть свидетельство, что Отрешков делал свои пометки в автографах поэта), к которым имел доступ на правах члена Опеки: «дети Пушкина за счастье почтут принести в дар Имп. публичной библиотеке те же самые автографы, но только от своего имени» (письмо Н. Н. барону Корфу)

К концу 40-х годов было распродано первое издание сочинений Пушкина (туда вошли тексты с цензурными сокращениями и искажениями), расходилось оно очень плохо (в одном из своих писем И. Полетика язвит на этот счёт: волна интереса к произведениям Пушкина спала «так бывает всегда»). Ланская зимой 49/50 годов обратилась за советом по поводу нового издания к Павлу Анненкову (его брат Иван служил в том же полку, что и Ланской). По первоначальному замыслу это издание должно было стать повторением издания 1837-1841 годов (разрешение было получено 31 августа 1850 года). По счастью, этого не произошло. П. Анненков получил «два сундука» рукописей Пушкина и испугался вставшей перед ним задачи. Более внимательно просмотрели бумаги братья Павла И. В. и Ф. В. Анненковы и поняли, что за издание всё-таки нужно браться. 21 мая 1851 года Ланская по договору передала И. В. Анненкову права на издание (интересно, на каких условиях). Братья настояли на том, чтобы Павел взял дело в свои руки, он также пришёл к решению написать биографию поэта. Так, хотя и не вполне сознательно, Ланская посодействовала появлению «первого исправного издания сочинений Пушкина» 1855-1857 годов. А Анненков стал первым биографом Пушкина. Собирая материалы, Анненков записал также рассказы Н. Н. о периоде сватовства поэта и получил от неё частично для публикации письма.—Юлия 70 06:58, 24 декабря 2011 (UTC)

Интересно, что про детей Гончаровой и Пушкина практически ничего не написано (я имею ввиду период, когда Пушкин был ещё жив). Как-будто это они просто появились, и никакого следа или отпечатка на жизнь не наложили. —Ele boz 16:53, 18 июля 2012 (UTC)

• Кое-что можно добавить, Вы правы.—Юлия 70 17:58, 18 июля 2012 (UTC)

К сожалению я в теме несильна, так что придётся надеятся, что кто-то ещё этим вопросом задастся. —Ele boz 13:56, 20 июля 2012 (UTC)

Я напишу. Постараюсь в ближайшее время. —Юлия 70 14:02, 20 июля 2012 (UTC)

95.110.15.77 19:59, 21 июня 2013 (UTC)

В статье, похоже, использован фальшивый портрет А. С. Пушкина[править код]

«Ещё в Петербурге, когда Николай I дал разрешение Дантесу-Геккерну не принимать перед бракосочетанием с Е. Н. Гончаровой присяги на русское подданство, с него было взято обязательство „не отвлекать будущей жены от православной греко-российской веры“» (Ободовская. Дементьев. После смерти Пушкина. 1980. с. 325) — это пояснение к моей правке [3]. —Юлия 70 17:16, 3 января 2016 (UTC)

По-моему, П.Щеголев себя, как специалиста, совершенно скомпрометировал участием в большевистских фальсификациях. Неужели нет современных академических исследователей-пушкинистов, репутация которых не была бы испачкана фальсификациями и мнение которых можно было бы изложить более пространно? 185.19.22.129 17:20, 10 июля 2016 (UTC)Paulus

При всей предвзятости и запрограммированности Щеголев всё-таки остаётся автором монографии, в которой собраны ценные архивные материалы. Если у Вас есть замечания к каким-либо отдельным конкретным утверждениям — их можно рассмотреть. —Юлия 70 (обс) 17:46, 10 июля 2016 (UTC)