Тургеневская девушка что это значит: Тургеневская девушка — это… Что такое Тургеневская девушка?

Содержание

Тургеневская девушка — это… Что такое Тургеневская девушка?

Константин Сомов. «Дама в голубом» (Портрет Е. М. Мартыновой), 1897—1900, Третьяковская галерея. Портрет написан на рубеже веков, но автор специально изобразил модель в старомодной одежде 1850-х годов, чтобы подчеркнуть её одухотворённость Иван Крамской. «За чтением» (Портрет Софьи Крамской, жены художника), 1863

Тургеневская девушка, тургеневская барышня — типичная героиня произведений Ивана Тургенева, литературный стереотип, сформировавшийся в русской культуре на основе обобщённого образа нескольких его женских персонажей из произведений 1850-х — 1880-х годов.

Характеристика

В книгах Тургенева это замкнутая, но тонко чувствующая девушка, которая, как правило, выросла на природе в поместье (без тлетворного влияния света, города), чистая, скромная и образованная. Она — явный интроверт, плохо сходится с людьми, но обладает глубокой внутренней жизнью. Яркой красотой она не отличается, может восприниматься как дурнушка. Она влюбляется в главного героя, оценив его истинные, не показные достоинства, желание служить идее и не обращает внимание на внешний лоск других претендентов на её руку. Приняв решение, она верно и преданно следует за любимым, несмотря на сопротивление родителей или внешние обстоятельства. Иногда влюбляется в недостойного, переоценив его. Она обладает сильным характером, который может быть сначала незаметен; она ставит перед собой цель и идёт к ней, не сворачивая с пути и порой достигая намного большего, чем мужчина; она может пожертвовать собой ради какой-либо идеи

[1]. Её черты — огромная нравственная сила, «взрывная экспрессивность, решительность „идти до конца“, жертвенность, соединённая с почти неземной мечтательностью», причём сильный женский характер в книгах Тургенева обычно «подпирает» более слабого «тургеневского юношу»[2]. Рассудочность в ней сочетается с порывами истинного чувства и упрямством; любит она упорно и неотступно.

В современной языковой ситуации этот стереотип деформировался и эпитет «тургеневская барышня/девушка» ошибочно употребляется для обозначения «романтической девушки; идеалистки; нежной и душевной барышни[3]; несовременной, старомодной особы; слабой, плаксивой, сентиментальной[4], неприспособленной к жизни; поэтичной, нежной, легкой, влюблённой, изящной[1]; романтичной и возвышенной, хрупкой и трогательной, женственной и утончённой[5]; мгновенно краснеющей и смущающейся». Очевидно, произошло частичное смешение с характеристиками кисейной барышни, институтки — изначально более негативных, нервных и неприспособленных к реальной жизни женских образов.

В книгах Тургенева

Тургенев во многом следует пушкинскому каноническому образу русской женщины с её естественными, открытыми и яркими чувствами, которые, как правило, не находят должного ответа в мужской среде[6].

  • Наталья Ласунская
    из романа «Рудин»:

…Наталья Алексеевна, с первого взгляда могла не понравиться. Она еще не успела развиться, была худа, смугла, держалась немного сутуловато. Но черты ее лица были красивы и правильны, хотя слишком велики для семнадцатилетней девушки. Особенно хорош был ее чистый и ровный лоб над тонкими, как бы надломленными посередине бровями. Она говорила мало, слушала и глядела внимательно, почти пристально, — точно она себе во всем хотела дать отчет. Она часто оставалась неподвижной, опускала руки и задумывалась; на лице ее выражалась тогда внутренняя работа мыслей… Едва заметная улыбка появится вдруг на губах и скроется; большие темные глаза тихо подымутся… «Qu’avez-vous?»[7] — спросит ее m-lle Boncourt и начнет бранить ее, говоря, что молодой девице неприлично задумываться и принимать рассеянный вид. Но Наталья не была рассеянна: напротив, она училась прилежно, читала и работала охотно. Она чувствовала глубоко и сильно, но тайно; она и в детстве редко плакала, а теперь даже вздыхала редко, и только бледнела слегка, когда что-нибудь ее огорчало.

Мать ее считала добронравной, благоразумной девушкой, называла ее в шутку: mon honnete homme de fille[8], но не была слишком высокого мнения об ее умственных способностях. «Наташа у меня, к счастью, холодна, — говаривала она, — не в меня… тем лучше. Она будет счастлива». Дарья Михайловна ошибалась. Впрочем, редкая мать понимает дочь свою.

  • Марианна Синецкая из романа «Новь»:

В сравнении с теткой Марианна могла казаться почти «дурнушкой». Лицо она имела круглое, нос большой, орлиный, серые, тоже большие и очень светлые глаза, тонкие брови, тонкие губы. Она стригла свои русые густые волосы и смотрела букой. Но от всего ее существа веяло чем-то сильным и смелым, чем-то стремительным и страстным. Ноги и руки у ней были крошечные; ее крепко и гибко сложенное маленькое тело напоминало флорентийские статуэтки ХVI века; двигалась она стройно и легко. (…) Дяди она чуждалась, как и всех других людей. Она именно чуждалась их, а не боялась; нрав у нее был не робкий. (…) Марианна принадлежала к особенному разряду несчастных существ — (в России они стали попадаться довольно часто)… Справедливость удовлетворяет, но не радует их, а несправедливость, на которую они страшно чутки, возмущает их до дна души.

Девушке

Мне не нравится томность
Ваших скрещенных рук,
И спокойная скромность,
И стыдливый испуг.

Героиня романов Тургенева,
Вы надменны, нежны и чисты,
В вас так много безбурно-осеннего
От аллеи, где кружат листы.

Никогда ничему не поверите,
Прежде чем не сочтете, не смерите,
Никогда никуда не пойдете,
Коль на карте путей не найдете.

И вам чужд тот безумный охотник,
Что, взойдя на нагую скалу,
В пьяном счастье, в тоске безотчетной

Прямо в солнце пускает стрелу.

Ей недавно минул двадцатый год. Росту она была высокого, лицо имела бледное и смуглое, большие серые глаза под круглыми бровями, окруженные крошечными веснушками, лоб и нос совершенно прямые, сжатый рот и довольно острый подбородок. Ее темно-русая коса спускалась низко на тонкую шею. Во всем ее существе, в выражении лица, внимательном и немного пугливом, в ясном, но изменчивом взоре, в улыбке, как будто напряженной, в голосе, тихом и неровном, было что-то нервическое, электрическое, что-то порывистое и торопливое, словом, что-то такое, что не могло всем нравиться, что даже отталкивало иных. Руки у ней были узкие, розовые, с длинными пальцами, ноги тоже узкие; она ходила быстро, почти стремительно, немного наклоняясь вперед. Она росла очень странно; сперва обожала отца, потом страстно привязалась к матери и охладела к обоим, особенно к отцу. (…) Слабость возмущала ее, глупость сердила, ложь она не прощала «во веки веков»; требования ее ни перед чем не отступали, самые молитвы не раз мешались с укором. Стоило человеку потерять ее уважение, — а суд произносила она скоро, часто слишком скоро, — и уж он переставал существовать для нее. Все впечатления резко ложились в ее душу; не легко давалась ей жизнь. (…) Елена слушала его внимательно и, обернувшись к нему вполовину, не отводила взора от его слегка побледневшего лица, от глаз его, дружелюбных и кротких, хотя избегавших встречи с ее глазами. Душа ее раскрывалась, и что-то нежное, справедливое, хорошее не то вливалось в ее сердце, не то вырастало в нем.

Памяти И.С. Тургенева
(фрагмент)

10.
И там вдали, где роща так туманна,
Где луч едва трепещет над тропой,-
Елена, Маша, Лиза, Марианна,
И Ася, и несчастная Сусанна —
Собралися воздушною толпой.

11.
Знакомые причудливые тени,

Создания любви и красоты,
И девственной и женственной мечты,-
Их вызвал к жизни чистый, нежный гений,
Он дал им форму, краски и черты.

12.
Не будь его, мы долго бы не знали
Страданий женской любящей души,
Ее заветных дум, немой печали;
Лишь с ним для нас впервые прозвучали
Те песни, что таилися в тиши.

13.
Он возмутил стоячих вод молчанье,
Запросам тайным громкий дал ответ,
Из тьмы он вывел женщину на свет,
В широкий мир стремлений и сознанья,
На путь живых восторгов, битв и бед.

  • Елизавета Калитина из романа «Дворянское гнездо» (отличие от других героинь этого типа — в особенной религиозности. Потерпев неудачу в любви, уходит в монастырь).

«Вся проникнутая чувством долга, боязнью оскорбить кого бы то ни было, с сердцем добрым и кротким, она любила всех и никого в особенности; она любила одного Бога восторженно, робко, нежно. Лаврецкий первый нарушил ее тихую внутреннюю жизнь» (…) «Славная девушка, что-то из нее выйдет? Она и собой хороша. Бледное, свежее лицо, глаза и губы такие серьезные, и взгляд честный и невинный. Жаль, кажется, она восторженна немножко»

  • Лиза из повести «Дневник лишнего человека»
  • Вера из рассказа «Фауст»
  • Ася из повести «Ася» (самая неуравновешенная из героинь этого типа).

Девушка, которую он назвал своей сестрой, с первого взгляда показалась мне очень миловидной. Было что-то свое, особенное, в складе ее смугловатого, круглого лица, с небольшим тонким носом, почти детскими щечками и черными, светлыми глазами. Она была грациозно сложена, но как будто не вполне еще развита. (…) Ася сняла шляпу; ее черные волосы, остриженные и причесанные, как у мальчика, падали крупными завитками на шею и уши. Сначала она дичилась меня. (…) Я не видел существа более подвижного. Ни одно мгновение она не сидела смирно; вставала, убегала в дом и прибегала снова, напевала вполголоса, часто смеялась, и престранным образом: казалось, она смеялась не тому, что слышала, а разным мыслям, приходившим ей в голову. Ее большие глаза глядели прямо, светло, смело, но иногда веки ее слегка щурились, и тогда взор ее внезапно становился глубок и нежен.

У других писателей

Образ встречается и у Антона Чехова.

Аркадий Аверченко в юмористическом рассказе «Смерть девушки у изгороди» горько шутит о недостижимости подобного женского идеала.

В литературоведении

Иван Крамской. «Лунная ночь», 1880
  • В статье «Символы красоты у русских писателей» (1909) Иннокентий Анненский писал об однообразии отношения Тургенева к женской красоте. Он иронически сравнивает тургеневскую женщину с былинной поляницей, которая, будучи грандиозных размеров, сажает богатыря в карман и предлагает ему «сотворить с ней любовь», после чего богатырь гибнет:
    «Богатырь, посаженный в женский карман, да ещё вместе с лошадью, вот настоящий символ тургеневского отношения к красоте»
    [10]
  • «…стоит напомнить характеристику, которую дал Асе — одной из самых ярких тургеневских фигур — А. Островский. Он заметил, что у этой девушки — „золотуха, загнанная внутрь“. И она, и Елена (жена Инсарова), и Одинцова (предмет любви Базарова) при всей своей экспрессии наделены теми же проблемами, что и тургеневские юноши, — они не в состоянии совладать с собственной аффективностью, не способны присвоить силы экспрессии, для этого им необходим, в качестве протеза-посредника мужчина, в которого они инвестируют свою либидозную энергию. Сама по себе подобная трактовка женщины не является специфической особенностью Тургенева, мы находим такие фигуры у Жорж Санд, оказавшей вообще огромное влияние на русскую литературу середины века. Специфика тургеневской девушки выявляется только на фоне её связей с тургеневским юношей.»[2]
  • «…В своих романах Тургенев, рисуя женские образы, преследует два начала в русской женщине. Это общечеловеческое начало (Лиза из „Дворянского гнезда“) и активное начало, присущее времени (Наталья из „Рудина“ и Елена из „Накануне“). И. Тургенев довольно глубокое прослеживает два типа женского характера. Как уже упоминалось выше, ещё Пушкин подчеркивал в женщине нравственные преимущества силы, цельные и чистые характеры, ставившие ее выше „лишних людей“ дворянской интеллигенции. Тургенев углубляет и развивает это противоречие, противопоставление. „Сколько ты ни стучись природе в дверь, не отзовется она понятным словом, потому что она немая… Живая душа — та отзовется, и по преимуществу женская душа“. Приведенные здесь слова Шубина из первой главы „Накануне“ оправдываются всеми тургеневскими романами. Именно Наталья „отзывается“ на призыв Рудина; именно Лизу больше всего взволновала жизненная драма Лаврецкого, и она ответила на его любовь; именно Елена, оставив близких и родину, пошла вместе с Инсаровым на борьбу. (…) Почти везде у Тургенева в любви инициатива принадлежит женщине; ее боль сильнее и кровь горячее, ее чувства искренне, преданнее, нежели у образованных молодых людей. Русская женщина всегда ищет героев, она повелительно требует подчинения силе страсти. Сама она чувствует себя готовой к жертве и требует ее от другого; когда ее иллюзия насчет героя исчезает, ей не остается ничего иного, как быть героиней, страдать, действовать. Романист наделяет своих героинь чертами пленительной женственности, сказывающейся не только в милой внешности, но и в душевной мягкости и грации. (…) Деликатность здесь не означает бесхарактерности. Отличительная особенность женских образов Тургенева в том именно и состоит, что при своей внешней мягкости они сохраняют полную непримиримость в отношении воспитавшей их консервативной среды. (…) Во всех них „огонь“ горит вопреки их родным, их семьям, только и думающим о том, как бы этот огонь затушить. Все они независимы и живут „собственной своею жизнию“»[11].
  • «Герои Тургенева схематичны, а знаменитые тургеневские женщины вызывают любые чувства, кроме желания с ними познакомиться»[12].

См. также

Библиография

  • Н. С. Танкова «Тургеневская девушка» (Литература в школе. — 1996. — № 5)

Примечания

Тургеневская девушка — это… Что такое Тургеневская девушка?

Константин Сомов. «Дама в голубом» (Портрет Е. М. Мартыновой), 1897—1900, Третьяковская галерея. Портрет написан на рубеже веков, но автор специально изобразил модель в старомодной одежде 1850-х годов, чтобы подчеркнуть её одухотворённость Иван Крамской. «За чтением» (Портрет Софьи Крамской, жены художника), 1863

Тургеневская девушка, тургеневская барышня — типичная героиня произведений Ивана Тургенева, литературный стереотип, сформировавшийся в русской культуре на основе обобщённого образа нескольких его женских персонажей из произведений 1850-х — 1880-х годов.

Характеристика

В книгах Тургенева это замкнутая, но тонко чувствующая девушка, которая, как правило, выросла на природе в поместье (без тлетворного влияния света, города), чистая, скромная и образованная. Она — явный интроверт, плохо сходится с людьми, но обладает глубокой внутренней жизнью. Яркой красотой она не отличается, может восприниматься как дурнушка. Она влюбляется в главного героя, оценив его истинные, не показные достоинства, желание служить идее и не обращает внимание на внешний лоск других претендентов на её руку. Приняв решение, она верно и преданно следует за любимым, несмотря на сопротивление родителей или внешние обстоятельства. Иногда влюбляется в недостойного, переоценив его. Она обладает сильным характером, который может быть сначала незаметен; она ставит перед собой цель и идёт к ней, не сворачивая с пути и порой достигая намного большего, чем мужчина; она может пожертвовать собой ради какой-либо идеи[1]. Её черты — огромная нравственная сила, «взрывная экспрессивность, решительность „идти до конца“, жертвенность, соединённая с почти неземной мечтательностью», причём сильный женский характер в книгах Тургенева обычно «подпирает» более слабого «тургеневского юношу»[2]. Рассудочность в ней сочетается с порывами истинного чувства и упрямством; любит она упорно и неотступно.

В современной языковой ситуации этот стереотип деформировался и эпитет «тургеневская барышня/девушка» ошибочно употребляется для обозначения «романтической девушки; идеалистки; нежной и душевной барышни[3]; несовременной, старомодной особы; слабой, плаксивой, сентиментальной[4], неприспособленной к жизни; поэтичной, нежной, легкой, влюблённой, изящной[1]; романтичной и возвышенной, хрупкой и трогательной, женственной и утончённой[5]; мгновенно краснеющей и смущающейся». Очевидно, произошло частичное смешение с характеристиками кисейной барышни, институтки — изначально более негативных, нервных и неприспособленных к реальной жизни женских образов.

В книгах Тургенева

Тургенев во многом следует пушкинскому каноническому образу русской женщины с её естественными, открытыми и яркими чувствами, которые, как правило, не находят должного ответа в мужской среде[6].

  • Наталья Ласунская из романа «Рудин»:

…Наталья Алексеевна, с первого взгляда могла не понравиться. Она еще не успела развиться, была худа, смугла, держалась немного сутуловато. Но черты ее лица были красивы и правильны, хотя слишком велики для семнадцатилетней девушки. Особенно хорош был ее чистый и ровный лоб над тонкими, как бы надломленными посередине бровями. Она говорила мало, слушала и глядела внимательно, почти пристально, — точно она себе во всем хотела дать отчет. Она часто оставалась неподвижной, опускала руки и задумывалась; на лице ее выражалась тогда внутренняя работа мыслей… Едва заметная улыбка появится вдруг на губах и скроется; большие темные глаза тихо подымутся… «Qu’avez-vous?»[7] — спросит ее m-lle Boncourt и начнет бранить ее, говоря, что молодой девице неприлично задумываться и принимать рассеянный вид. Но Наталья не была рассеянна: напротив, она училась прилежно, читала и работала охотно. Она чувствовала глубоко и сильно, но тайно; она и в детстве редко плакала, а теперь даже вздыхала редко, и только бледнела слегка, когда что-нибудь ее огорчало. Мать ее считала добронравной, благоразумной девушкой, называла ее в шутку: mon honnete homme de fille[8], но не была слишком высокого мнения об ее умственных способностях. «Наташа у меня, к счастью, холодна, — говаривала она, — не в меня… тем лучше. Она будет счастлива». Дарья Михайловна ошибалась. Впрочем, редкая мать понимает дочь свою.

  • Марианна Синецкая из романа «Новь»:

В сравнении с теткой Марианна могла казаться почти «дурнушкой». Лицо она имела круглое, нос большой, орлиный, серые, тоже большие и очень светлые глаза, тонкие брови, тонкие губы. Она стригла свои русые густые волосы и смотрела букой. Но от всего ее существа веяло чем-то сильным и смелым, чем-то стремительным и страстным. Ноги и руки у ней были крошечные; ее крепко и гибко сложенное маленькое тело напоминало флорентийские статуэтки ХVI века; двигалась она стройно и легко. (…) Дяди она чуждалась, как и всех других людей. Она именно чуждалась их, а не боялась; нрав у нее был не робкий. (…) Марианна принадлежала к особенному разряду несчастных существ — (в России они стали попадаться довольно часто)… Справедливость удовлетворяет, но не радует их, а несправедливость, на которую они страшно чутки, возмущает их до дна души.

Девушке

Мне не нравится томность
Ваших скрещенных рук,
И спокойная скромность,
И стыдливый испуг.

Героиня романов Тургенева,
Вы надменны, нежны и чисты,
В вас так много безбурно-осеннего
От аллеи, где кружат листы.

Никогда ничему не поверите,
Прежде чем не сочтете, не смерите,
Никогда никуда не пойдете,
Коль на карте путей не найдете.

И вам чужд тот безумный охотник,
Что, взойдя на нагую скалу,
В пьяном счастье, в тоске безотчетной
Прямо в солнце пускает стрелу.

Ей недавно минул двадцатый год. Росту она была высокого, лицо имела бледное и смуглое, большие серые глаза под круглыми бровями, окруженные крошечными веснушками, лоб и нос совершенно прямые, сжатый рот и довольно острый подбородок. Ее темно-русая коса спускалась низко на тонкую шею. Во всем ее существе, в выражении лица, внимательном и немного пугливом, в ясном, но изменчивом взоре, в улыбке, как будто напряженной, в голосе, тихом и неровном, было что-то нервическое, электрическое, что-то порывистое и торопливое, словом, что-то такое, что не могло всем нравиться, что даже отталкивало иных. Руки у ней были узкие, розовые, с длинными пальцами, ноги тоже узкие; она ходила быстро, почти стремительно, немного наклоняясь вперед. Она росла очень странно; сперва обожала отца, потом страстно привязалась к матери и охладела к обоим, особенно к отцу. (…) Слабость возмущала ее, глупость сердила, ложь она не прощала «во веки веков»; требования ее ни перед чем не отступали, самые молитвы не раз мешались с укором. Стоило человеку потерять ее уважение, — а суд произносила она скоро, часто слишком скоро, — и уж он переставал существовать для нее. Все впечатления резко ложились в ее душу; не легко давалась ей жизнь. (…) Елена слушала его внимательно и, обернувшись к нему вполовину, не отводила взора от его слегка побледневшего лица, от глаз его, дружелюбных и кротких, хотя избегавших встречи с ее глазами. Душа ее раскрывалась, и что-то нежное, справедливое, хорошее не то вливалось в ее сердце, не то вырастало в нем.

Памяти И.С. Тургенева
(фрагмент)

10.
И там вдали, где роща так туманна,
Где луч едва трепещет над тропой,-
Елена, Маша, Лиза, Марианна,
И Ася, и несчастная Сусанна —
Собралися воздушною толпой.

11.
Знакомые причудливые тени,
Создания любви и красоты,
И девственной и женственной мечты,-
Их вызвал к жизни чистый, нежный гений,
Он дал им форму, краски и черты.

12.
Не будь его, мы долго бы не знали
Страданий женской любящей души,
Ее заветных дум, немой печали;
Лишь с ним для нас впервые прозвучали
Те песни, что таилися в тиши.

13.
Он возмутил стоячих вод молчанье,
Запросам тайным громкий дал ответ,
Из тьмы он вывел женщину на свет,
В широкий мир стремлений и сознанья,
На путь живых восторгов, битв и бед.

  • Елизавета Калитина из романа «Дворянское гнездо» (отличие от других героинь этого типа — в особенной религиозности. Потерпев неудачу в любви, уходит в монастырь).

«Вся проникнутая чувством долга, боязнью оскорбить кого бы то ни было, с сердцем добрым и кротким, она любила всех и никого в особенности; она любила одного Бога восторженно, робко, нежно. Лаврецкий первый нарушил ее тихую внутреннюю жизнь» (…) «Славная девушка, что-то из нее выйдет? Она и собой хороша. Бледное, свежее лицо, глаза и губы такие серьезные, и взгляд честный и невинный. Жаль, кажется, она восторженна немножко»

  • Лиза из повести «Дневник лишнего человека»
  • Вера из рассказа «Фауст»
  • Ася из повести «Ася» (самая неуравновешенная из героинь этого типа).

Девушка, которую он назвал своей сестрой, с первого взгляда показалась мне очень миловидной. Было что-то свое, особенное, в складе ее смугловатого, круглого лица, с небольшим тонким носом, почти детскими щечками и черными, светлыми глазами. Она была грациозно сложена, но как будто не вполне еще развита. (…) Ася сняла шляпу; ее черные волосы, остриженные и причесанные, как у мальчика, падали крупными завитками на шею и уши. Сначала она дичилась меня. (…) Я не видел существа более подвижного. Ни одно мгновение она не сидела смирно; вставала, убегала в дом и прибегала снова, напевала вполголоса, часто смеялась, и престранным образом: казалось, она смеялась не тому, что слышала, а разным мыслям, приходившим ей в голову. Ее большие глаза глядели прямо, светло, смело, но иногда веки ее слегка щурились, и тогда взор ее внезапно становился глубок и нежен.

У других писателей

Образ встречается и у Антона Чехова.

Аркадий Аверченко в юмористическом рассказе «Смерть девушки у изгороди» горько шутит о недостижимости подобного женского идеала.

В литературоведении

Иван Крамской. «Лунная ночь», 1880
  • В статье «Символы красоты у русских писателей» (1909) Иннокентий Анненский писал об однообразии отношения Тургенева к женской красоте. Он иронически сравнивает тургеневскую женщину с былинной поляницей, которая, будучи грандиозных размеров, сажает богатыря в карман и предлагает ему «сотворить с ней любовь», после чего богатырь гибнет: «Богатырь, посаженный в женский карман, да ещё вместе с лошадью, вот настоящий символ тургеневского отношения к красоте»[10]
  • «…стоит напомнить характеристику, которую дал Асе — одной из самых ярких тургеневских фигур — А. Островский. Он заметил, что у этой девушки — „золотуха, загнанная внутрь“. И она, и Елена (жена Инсарова), и Одинцова (предмет любви Базарова) при всей своей экспрессии наделены теми же проблемами, что и тургеневские юноши, — они не в состоянии совладать с собственной аффективностью, не способны присвоить силы экспрессии, для этого им необходим, в качестве протеза-посредника мужчина, в которого они инвестируют свою либидозную энергию. Сама по себе подобная трактовка женщины не является специфической особенностью Тургенева, мы находим такие фигуры у Жорж Санд, оказавшей вообще огромное влияние на русскую литературу середины века. Специфика тургеневской девушки выявляется только на фоне её связей с тургеневским юношей.»[2]
  • «…В своих романах Тургенев, рисуя женские образы, преследует два начала в русской женщине. Это общечеловеческое начало (Лиза из „Дворянского гнезда“) и активное начало, присущее времени (Наталья из „Рудина“ и Елена из „Накануне“). И. Тургенев довольно глубокое прослеживает два типа женского характера. Как уже упоминалось выше, ещё Пушкин подчеркивал в женщине нравственные преимущества силы, цельные и чистые характеры, ставившие ее выше „лишних людей“ дворянской интеллигенции. Тургенев углубляет и развивает это противоречие, противопоставление. „Сколько ты ни стучись природе в дверь, не отзовется она понятным словом, потому что она немая… Живая душа — та отзовется, и по преимуществу женская душа“. Приведенные здесь слова Шубина из первой главы „Накануне“ оправдываются всеми тургеневскими романами. Именно Наталья „отзывается“ на призыв Рудина; именно Лизу больше всего взволновала жизненная драма Лаврецкого, и она ответила на его любовь; именно Елена, оставив близких и родину, пошла вместе с Инсаровым на борьбу. (…) Почти везде у Тургенева в любви инициатива принадлежит женщине; ее боль сильнее и кровь горячее, ее чувства искренне, преданнее, нежели у образованных молодых людей. Русская женщина всегда ищет героев, она повелительно требует подчинения силе страсти. Сама она чувствует себя готовой к жертве и требует ее от другого; когда ее иллюзия насчет героя исчезает, ей не остается ничего иного, как быть героиней, страдать, действовать. Романист наделяет своих героинь чертами пленительной женственности, сказывающейся не только в милой внешности, но и в душевной мягкости и грации. (…) Деликатность здесь не означает бесхарактерности. Отличительная особенность женских образов Тургенева в том именно и состоит, что при своей внешней мягкости они сохраняют полную непримиримость в отношении воспитавшей их консервативной среды. (…) Во всех них „огонь“ горит вопреки их родным, их семьям, только и думающим о том, как бы этот огонь затушить. Все они независимы и живут „собственной своею жизнию“»[11].
  • «Герои Тургенева схематичны, а знаменитые тургеневские женщины вызывают любые чувства, кроме желания с ними познакомиться»[12].

См. также

Библиография

  • Н. С. Танкова «Тургеневская девушка» (Литература в школе. — 1996. — № 5)

Примечания

«Тургеневская девушка» — какая она? Образ, внешность, характер

Благодаря творчеству И. С. Тургенева в русском языке появилось устойчивое выражение «тургеневская девушка» или «тургеневская барышня». Обобщенный образ тургеневских героинь так органично вписался в жизни русских интеллигентов XIX века, что это выражение используется и сегодня. Но в последнее время под этим подразумевают инфантильную сентиментальную барышню, которая ждет принца на белом коне и совершенно не способна к самостоятельной жизни. Это вовсе не соответствует первоначальному пониманию. Какая «тургеневская девушка» на самом деле?

Воспитание

Любимые героини Тургенева растут вдали от светского общества с его развращающим влиянием. Их воспитание проходит не в Москве и Петербурге, а в уединенном дворянском поместье. Из-за этого тургеневские девушки близки к природе и народу и чутко воспринимают красоту окружающего мира. Они очень образованны и начитанны.

Как выглядит тургеневская девушка?

Девушки из романов Тургенева не отличаются той яркой внешностью, которая поражает всех мужчин на их пути. Героиня может быть изображена дурнушкой («Новь»). Однако она обладает той скрытой красотой, которую может заметить только настоящий ценитель прекрасного.

Какой характер у тургеневской барышни?

  • Она замкнута и мечтательна, тяжело сходится с людьми, но обладает богатым внутренним миром.
  • Способна на героический поступок и самопожертвование.
  • Верна своему сердцу.
  • Очень сильна, несмотря на внешнюю слабость.

Кто возлюбленный «тургеневской девушки»?

Из всех претендентов на ее руку героиня Тургенева выбирает не самую удачную партию («Рудин»). Против таких браков выступают и родители, и все светское общество, но девушка непоколебима в своем выборе и следует за любимым даже на войну («Накануне»).

Можно провести такую параллель: «тургеневская девушка» – это Россия, а ее мужчина – это самый яркий российский тип на тот момент. В романе «Рудин» выведен тип русского философа и интеллигента, который не способен к плодотворной деятельности. Именно этот тип был характерен для 1840-х, когда происходит действие романа.

К сожалению, ни в одном из романов Тургенева мы не находим благополучной развязки любовной линии. Даже если герои устроили личное счастье, оно оказывается разрушенным стихийными силами («Накануне»). Теперь вы знаете, кто такая настоящая «тургеневская девушка»!

Понятие тургеневской девушки в литературоведении

Определение 1

«Тургеневская девушка» — понятие, которое используется для номинации особого типа женских персонажей.

Своим происхождением термин обязан И. С. Тургеневу, которому удалось представить на страницах своих произведений выразительные женские образы, отличающиеся кротостью, смирением, внутренней красотой, мечтательностью, романтичностью, однако впоследствии «тургеневские девушки» стали появляться в произведения других русских и зарубежных писателей.

На страницах своих произведений Тургенев изображает любовь во всех ее проявлениях и аспектах, что приводит к множественному появлению двух типов женских образов: тургеневских девушек и демонических женщин.

Женские портреты И. С. Тургенева

И. С. Тургенев – мастер словесного портрета, в том числе и женского. Формирование собственной концепции женского образа особенно ярко прослеживается в первых повестях писателя:

  • «Андрей Колосов»;
  • «Бретер»;
  • «Дневник лишнего человека»;
  • «Два приятеля».

Определение 2

Тургеневская девушка – девушка из русской усадьбы, наивная, романтичная, открытая, одухотворенная, способная на самопожертвование.

Концепция женского образа в творчестве писателя связана с его пониманием красоты. Само понятие красоты связано не с внешней привлекательностью, но с внутренней красотой, нравственными устремлениями. Тургенев не наделяет свои женские персонажи особой красотой:

«…в ней не было ничего особенно привлекательного.»

Но за констатацией внешней обычности, автор стремится показать внутреннюю красоту, искренность, естественность. Писатель использует прием «инверсии восприятия», который позволяет отразить сочетание некрасивой внешности образа с красивой душой, расставить приоритеты, подчеркнуть преимущество духовной красоты над внешней.

В ранних повестях концепция женского образа только формируется, в результате чего отмечается то увлечение писателя фактами биографии художественного образа при минимальном количестве портретных данных, то, наоборот, подробный внешний портрет полностью подменяет собой социально-психологические характеристики.

По мере формирования собственного видения женского идеала он приобретает некоторую стереотипность. В процессе создания женского портрета Тургенев следует очерёдности:

  • указание возраста – как правило, 17 или 19 лет;
  • описание внешности, роста, телосложения;
  • психологическая характеристика;
  • более детальное изображение внешности с акцентом на личностных качествах.

Все героини Тургенева «ясные», «простые», «простодушные», «добрые». В целом женские образы эстетизированы автором, опоэтизированы его представлениями о красоте естественного, природного начала. В портретах нет парадности, фигуры лишены эффектных поворотов, поз, они подчеркивают загадочность, сложный внутренний мир героини.

Каждая деталь тщательно продумана. В частности, указание возраста героини направлено на репрезентацию социального подтекста. В этом возрасте русские барышни еще жили в родительских домах, однако их воспитание уже было окончено. Соответственно, все женские персонажи выступали невестами, определяя дальнейшее развитие сюжета. Кроме того, указание на возраст позволяют подчеркнуть молодостью и юность героини, ее незрелость. Писатель изображает наиболее важный период в женской судьбе, когда в ожидании брака, избранника расцветает ее душа, пробуждаются потенциальные возможности.

В качестве новартской черты женского портера Тургенева следует отметить указание на сходство героини с кем-либо из родственников:

«…с лица походила на отца…»

Подобный прием раннее в русской литературе отсутствовал и был введен именно Тургеневым. Подобный прием может быть направлен на противопоставление женского персонажа его родственникам, которые становятся символом мещанского, буржуазного общества, акцент внимания на дистанцию между ними. В то же время подобные указания позволяют, наоборот, подчеркнуть духовную близость персонажей, близость дочери к отцу.

Демонические женщины Тургенева

Принимая во внимание множественные женские образы на страницах тургеневской прозы, типология женских образов в творчестве писателя не может быть исчерпана образами чистых, наивных девушек. Во многих произведениях, посвященных отражению темы любви-власти, появляется образ, противостоящий образу тургеневской барышни, — образ демонической женщины.

Указанный женский образ выступает во многом автобиографическим, сами произведения чаще всего отображают судьбу человека, находящегося в любовном плену у одной женщины и обреченного провести свою жизнь на «краешке чужого семейного гнезда».

Власть «демонической женщины» над героем безгранична, сама любовь приводит к утрате не только собственной воли, но и собственного достоинства. В частности, один из героев, Петушков, поселяется в чуланчике при булочной, лишь бы быть рядом со своей возлюбленной.

Важно добавить, что образ Петушкова во многом автобиографичен: как и его герой, Тургенев более тридцати восьми лет (1845 – 1883 гг.) до самой смерти был влюблен в Полину Виардо, являясь практически членом семьи, живя или в их доме или снимая жилье неподалеку.

Чтобы показать могущество, всевластие любви писатель делает своих героев заурядными, ничем не выделяющимися людьми. Рабская, всепоглощающая любовь Петушкова никаким образом не мотивирована личностными качествами Василисы: она неграмотна, живет неинтересно, бездумно. Во внешнем облике преобладает простота, обыкновенность, чувственную привлекательность:

«Лицо она имела полное, круглое, щеки румяные, глаза карие, небольшие, нос несколько вздернутый, русые волосы и великолепные плечи.»

Описывая их первую встречу, Тургенев использует такую художественную деталь, как «булка». Однако именно Василиса заполняет все мысли главного героя, подчиняя его своей воле.

Таким образом, на основании проведенного анализа можно сделать вывод, что мастерство Тургенева-портретиста оттачивалось именно на женских портретах.

««Кто же такая тургеневская девушка» (по повести И. С. Тургенева «Ася») (1)»

Изучение психологии русского человека, его внутреннего мира, русского национального характера очень увлекало писателя Ивана Сергеевича Тургенева. «Красота разлита всюду… Но нигде она не сияет с такой силою, как в человеческой индивидуальности», — | писал он в свое время Полине Виардо. В 50-е годы XIX века писатель был проникнут беспокойным желанием художника постичь тайны бытия, жизни и смерти, вечной природы, прекрасного.

В своих повестях тех лет Тургенев запечатлел образ русской женщины в момент ее духовного пробуждения, в ту пору, когда она начала осознавать себя как личность: «. .. что такое русская женщина? Какая ее судьба, ее положение в свете — словом, что такое ее жизнь?» Тургеневская героиня не удовлетворяется обыкновенными домашними заботами, она «многого требует от жизни, она читает, мечтает… о любви… но для нее это слово много значит». Она ждет героя, в котором для нее воплощено все: «и счастье, и любовь, и мысль», — героя, который способен изменить ход жизни, противостоять «людской пошлости». Поверив в героя, героиня Тургенева «благоговеет перед ним… учится, любит». От тургеневского героя Ася в одноименной повести ждет ответа на самый болезненный и насущный вопрос русской жизни того времени: «Что делать?»

Судьба Аси (история ее детства) напоминает судьбу дочери самого Тургенева, Полины, которая воспитывалась в доме его матери. В этом образе воскресли и черты заинтересовавшей когда-то молодого Тургенева маленькой девочки, незаконнорожденной дочери дяди писателя и крепостной крестьянки. В пору создания повести цепкая память художника воскресила черты этого светлого и красивого маленького существа, в котором уже тогда угадывалась яркий, самобытный характер.

Ася — героиня, наделенная «благородной душой и удивительной силой характера». Господин Н. Н. встречает ее тогда, когда она томится от избытка жизненных и духовных сил, ее тяготит праздность, она вся во власти высоких человеческих порывов, мечтает «пойти куда-нибудь далеко, на молитву, на трудный подвиг». Ее терзают мысли, еще неведомые герою повести: «Дни уходят, жизнь уйдет, а что мы сделали?» Тоска по деятельной, полной пользы и смысла жизни уже знакома Асе.

Углубляется и обостряется конфликт тургеневской героини с ее окружением, семьей, обществом. Ася откровенно говорит: «Лучше умереть, чем жить так». Она мечтает о подвиге. Нравственное, духовное изменение героини противопоставлено оскудению образа главного героя повести — и этим обостряется драматический конфликт повести, из нравственно-этического он постепенно перерастает в социальный. Неровность и противоречивость характера Аси во многом объясняется ее происхождением и двусмысленным положением в обществе. Дочь крепостной женщины и барина, она рано начала задумываться над несправедливостью жизни. Прямая и открытая, она стремилась к правде и не могла понять, «отчего никогда нельзя сказать всей правды». В сердце тургеневской девушки бьются гордость, отвага, стремление к независимости, она считает, что «лесть и трусость — самые дурные пороки».

Ася — национальный, типично русский характер, ей близок духовный мир любимой пушкинской героини: «А я хотела бы быть Татьяной». Сначала кажется, что господин Н. окажется достойным Аси. В нем девушка увидела воплощение своих мечтаний, от него ждала ответа на вопрос: «Как жить?» Вместе с чувством любви крепнут и духовные силы героини, у нее «крылья выросли», она не знает колебаний. Господин Н. Н. мог совершенно беспрепятственно жениться на ней, но «сама Ася, с ее огненной головой, с ее прошедшим, с ее воспитанием» его пугала. Господин Н. Н. обманул самые святые надежды героини.

Тургеневская «Ася» окончательно уничтожила веру в то, что люди, подобные господину Н. Н., способны «изменить своим благородством характер нашей жизни».

Образ тургеневской девушки не был неподвижным. От повести к повести типическое обобщение, которое нес в себе этот образ, становилось все более глубоким и современным, вбирая черты, каждый раз освещающие новую сторону русской действительности. Тургеневские девушки похожи в главном — в отношении к идеалу жизни. Это девушки, исполненные радужных, «крылатых надежд», впервые открывающие для себя новый мир ярких чувств и мыслей. В «Асе» (и других повестях, например в «Первой любви») Тургенев психологически точно описал, как в юном сердце, впервые полюбившем, обостряются все чувства, и герой видит, ощущает поток жизни, его незаметное течение.

«Тургеневская девушка»

Виктор Ерофеев: Сегодня у нас в гостях — поэт Татьяна Щербина, певица Лолита Милявская, Маша Кузнецова, которая работает во французской фирме косметики, и художник-фотограф Анна Броше. Здравствуйте. Уважаемые наши слушатели, сегодня у нас, как вы, наверное, поняли по составу гостей — женская тема, а точнее, это тема «тургеневская девушка». Начнем с поэта. Таня, когда я говорю «тургеневская девушка», какой образ у вас в голове возникает? Татьяна Щербина: Ну, как и у всех это возникает, образ романтической девушки. Виктор Ерофеев: Можно ли сказать, что в свое время этот образ был скандальным? Или все-таки Тургенев сделал такой успокоительный, ласковый, традиционно русский, ну, в общем, как бы вложил всю свою российскую и русскую душу в этот образ? Или это все-таки был скандальный образ? Как вам припоминается по чтению тургеневских произведений? Татьяна Щербина: Мне это вспоминается таким образом, что это некая эволюция Татьяны Лариной в сторону… Виктор Ерофеев: И Бедной Лизы. Татьяна Щербина: …да, и Бедной Лизы, в сторону тех, которые появились просто уже почти в это время, но чуть-чуть, совсем чуть-чуть позже — эти вот знаменитые женщины-террористки… Виктор Ерофеев: Они тоже «тургеневские девушки»? Татьяна Щербина: Да. Вот как бы Татьяна Ларина и Бедная Лиза эволюционировали в эту сторону. И Тургенев оказался на пути. Виктор Ерофеев: Может быть, это, кстати говоря, и верно. Потому что уж чего было у «тургеневской девушки», так это огромное количество идеализма и романтика, которая легко могла быть перекодирована в политическую сферу. И русские террористки, которых так обожало, кстати говоря, российское общество, тоже в какой-то степени, может быть, были «посттургеневскими девушками». Лолита, скажите мне, пожалуйста, вы были «тургеневской девушкой»? Вам хотелось вот этого романтизма изначально, или вы были такая прагматическая, строгая, стремившаяся к той цели, которую вы замечательно достигли? Лолита Милявская: Нет, вы знаете, я как раз находилась в том периоде, который описывал Тургенев. Этот период свойственен всем женщинам. Одни потом либо, воспитанные жизнью, превращаются в террористок, другие — в стерв. Это нормальное развитие. Но каждая женщина изначально, каждая девушка, она тургеневская. Она хочет быть хрупкой, она хочет иметь большие голубые глаза со взглядом на мир, у нее есть чувство достоинства. И, тем не менее, есть какие-то еще и мечты, и мечты эти утопические. Виктор Ерофеев: Утопические? Лолита Милявская: Утопические. И дальше вот процесс развития жизни приводит как раз к тем самым террористкам. Виктор Ерофеев: А вообще это достаточно грустно. Потому что русская литература (здесь Таня права, не знаю, поддержат ли мою мысль) создала утопическую картину жизни для девушки, что к ней обязательно придет принц, Андрей Болконский или еще кто-то, что будет, в общем, все хорошо, будет первый бал в жизни, будет… — в общем, очень много всего хорошего и замечательного. И потом происходит какой-то облом. То есть то, что называется западным словом фрустрация, когда действительно больно, горько, неприятно, потому что что-то не получается. Кажется, вот у них получилось все, а у меня ничего не получается. Наша литература бросает нам вызов, на который мы не всегда можем ответить. Я теперь перейду дальше к Ане. У Ани фамилия Броше не случайно, потому что ее муж француз, замечательный француз, который живет в Москве. Аня, скажите мне, пожалуйста, ваш муж выбрал вас по красоте, по уму или по вот этой мягкости души? Как родилась идея этой любви? Анна Броше: Ну, это общий образ — очарование русской девушки, женщины, — менее прагматичного в любви и с тем самым остатком романтизма времен Тургенева. Виктор Ерофеев: У вас тоже был такой романтизм, да? Анна Броше: Да-да. Он у меня и остается. Виктор Ерофеев: Остается, да? Вы часто бываете во всяких международных кругах в Москве. Чем все-таки русская девушка до сих пор отличается от иностранной, от француженки, от немки, американки? Анна Броше: Это почти из анекдота: «А ты в душу мне загляни. ..». Помните? Виктор Ерофеев: То есть получается, что все-таки душа есть, да? Анна Броше: Душа есть и есть желание любви к этой душе. Виктор Ерофеев: Именно к душе? Анна Броше: Да. Виктор Ерофеев: Понятно. Так, теперь двинемся дальше. Еще у нас есть Маша Кузнецова, которая работает на французской фирме и занимается косметикой. И тоже, кстати говоря, ее спутник жизни — это иностранец, португалец, красивый человек, который работает здесь в португальском посольстве, и, кажется, очень пламенно вас любит. Скажите, Маша, с вашей точки зрения, любовь к иностранцу, это действительно идеал для русской девушки — сейчас быть с иностранцем, или это случилось как бы непроизвольно, и вы это не выбирали, а так, упала вам на голову эта судьба? Маша Кузнецова: Вы знаете, на самом деле встречаясь и живя с этим человеком, я пытаюсь доказать не только себе, но и всем остальным, что в первую очередь образ «тургеневской девушки» для меня это трагический образ. То есть это девушка, которая начинает с большой любви, а заканчивает положительной реакцией на СПИД. И мне кажется, что я хочу доказать, что «тургеневская девушка» может быть счастливой. Для меня сейчас эта ситуация классическая — это влиятельный человек, это иностранец, это богатый человек, — это для меня было настолько другое общество и другой мир, что мне захотелось как-то его оживить, так как он слишком был заморожен. Виктор Ерофеев: Отморозок? Маша Кузнецова: Может быть, немного. Поэтому мне хочется растопить этот иностранный лед, который… Виктор Ерофеев: Ничего себе, португалец — и лед! Маша Кузнецова: Да-да. И мне кажется, иностранцы даже немножко гордятся этой льдинкой. Чем русские отличаются еще от иностранцев? У нас есть душа, и мы не стесняемся ее иметь, а они, даже если у них есть душа, пытаются это как-то скрыть. Мне кажется, что они стесняются этого. Виктор Ерофеев: Но у вас-то есть ощущение, что у него все-таки есть душа? Вы растопили? Удалось? Маша Кузнецова: Я думаю, что да. Во-первых, его любимый образ женщины — это «тургеневская девушка». Поэтому мне в этом отношении было немножко проще, потому что я попала, как говорится, в точку. Но, конечно, я работаю над этим. Слишком много всего разного, конечно, но я думаю, что душа — это очень сильное оружие. Виктор Ерофеев: А вот от личных историй, может быть, перейдем к какому-то обобщению. Лолита, у вас огромное количество публики. Когда вы выступаете, какое у вас ощущение от наших женщин, от наших девушек? Сохранили они свою романтичность, или жизнь была и остается настолько тяжелой, что их как градом побило — и какое-то другое выражение на лице, и другое сознание, как вам кажется? Лолита Милявская: Вы знаете, я не берусь утверждать за весь земной шар, но особенность наших женщин в том, что как бы их ни било градом, у них в душе всегда есть надежда. И при малейшей возможности, при малейшем внимании мужчин, при этом ощущении возобновления чувства любви в них все это просыпается. То есть они готовы сбросить любую личину силы, мужества, чего угодно и опять становиться «тургеневскими девушками», независимо от возраста. Виктор Ерофеев: А вы думаете, что все-таки русскую женщину спасет вот эта тургеневская сущность, да? То есть она поможет русской женщине? Лолита Милявская: Ее не надо спасать. Ее может спасти только мужчина. Виктор Ерофеев: Только мужчина? Лолита Милявская: Сильный, умный, нормальный мужчина, который к ней относится как к идеалу, который не стыдится своих чувств, который не унижает женщину, не порабощает ее, не видит в ней только сестру-сиделку и домработницу, подающую с утра рубашки и рожающую бесконечно детей. Любой нормальный мужчина спасет эту женщину в том смысле, что она быстрее сбросит свою личину. Виктор Ерофеев: У нас есть звонок. Здравствуйте. Слушатель: Меня зовут Татьяна. Я звоню из Москвы. Виктор Ерофеев: И что, Татьяна, вы нам расскажите? Слушатель: Знаете, мне хотелось бы, чтобы вы как-то почетче сформулировали такое довольно-таки сложное понятие — «тургеневская девушка». Я понимаю, что для каждого из присутствующих в вашей аудитории это что-то свое, личное, но есть, конечно, некий стереотип. Такое ощущение, что вы обсуждаете тот вариант «тургеневской девушки», который близок к образу «кисейной девушки». А мне кажется, вот по моим ощущениям от романов Тургенева (одно время я их запоем читала), что это достаточно сильные личности. Вообще женские персонажи Тургенева гораздо более сильные и знающие, чего они хотят, объятые каким-то чувством и страстью, ставящие цель и идущие к своей цели, и выдерживающие проверку своих чувств, любви, верности лучше и больше, чем мужчины. Ну, тут можно вспомнить хрестоматийные романы, такие как «Отцы и дети», «Накануне», и те, что не входили в школьную программу, такие как «Дым». Помните, там персонаж — русский помещик, он влюбляется в итальянку, а она работала в кондитерской. Это все в Германии происходило… или в Швейцарии, я могу тут немного ошибаться. И он не выдерживает проверки. Он обручается с этой итальянкой, но изменяет ей, и, в конце концов, он понимает, что упустил свое счастье. Его любовь, в конце концов, выходит замуж за другого. Виктор Ерофеев: Таня, скажите мне, пожалуйста, вы сами-то «тургеневская девушка»? Слушатель: Вы знаете, я чувствую себя «тургеневской девушкой» в моем понимании. Виктор Ерофеев: То есть вы — сильный характер, да? Слушатель: Да, я надеюсь. Виктор Ерофеев: И вам на вашем жизненном пути удалось встретить человека, с которым вы могли этот сложный характер полностью развить и состояться и как человек, и как женщина, это так? Слушатель: Я надеюсь, что так. И мой муж в прошлом иностранец — кстати, такой любопытный факт. И свою встречу с ним я, можно сказать, напророчила. Я знала точно, что я выйду замуж за определенного человека, у меня даже образ такой сложился. Причем это было в детстве, в 6 лет, вы не поверите. И как-то мы в детстве гадали по руке, по линиям и множество разных других гаданий, я знала, что его будут звать на букву «Ф», то есть его имя будет начинаться с буквы «Ф» — так оно и случилось. Виктор Ерофеев: Филипп, наверное. Слушатель: Теперь, правда, у него другое имя, российское, такое русское. И я абсолютно счастлива в браке. Виктор Ерофеев: Классно! Слушатель: У меня ребенок, ему пять лет. Виктор Ерофеев: Супер! Слушатель: И я очень счастлива, и желаю другим… Виктор Ерофеев: Танечка, спасибо вам за звонок. Давайте мы все-таки действительно скажем, что есть два представления о «тургеневской девушке». Есть то, которое мы все придумали, это стереотип — это романтическая, очень нежная и душевная девушка; и есть тот реальный тип «тургеневской девушки», которую Тургенев в разных романах и по-разному описал. Кстати говоря, не только девушка, которая готова протянуть руку мужчине и поддержать, но которая готова его и лягнуть. Вспомним Одинцову из романа Тургенева «Отцы и дети», которая, в общем, довольно безжалостно разделалась с Базаровым. Таня, как вы думаете, у нас все-таки такие женщины, которые готовы подставить подножку и скорее повести себя по-ницшеански: падающую толкни, — много их таких? Вообще есть женщины в нашем, российском характере, которые готовы высосать душу из мужчины и выбросить его на помойку? Или все-таки это только жизнь так иногда их заставляет, а на самом деле они белые и пушистые? Татьяна Щербина: Ну, я, во-первых, хочу одно замечание сделать, то есть выразить свое несогласие с тем, что сказала Маша по поводу души. Как-то русские себе присвоили это понятие души, вот у нас душа, а у всех других нет души, или она как бы где-то там запрятана, а мы ее только можем, собственно, вытащить. Это, на мой взгляд, абсолютно не так. Душа есть у всех. И не надо тут говорить, что это только у нас, у русских. Виктор Ерофеев: Вы судите по своему личному опыту? Татьяна Щербина: Да. Виктор Ерофеев: Вы долго жили за границей, и те мужчины, которые были вашими кавалерами, друзьями, любовниками, как ни назови, они все-таки демонстрировали свою душу? Татьяна Щербина: Да. И у женщин также, так сказать, из других стран тоже есть душа. Это другой вопрос, как там она… Маша Кузнецова: Нет, нет, Таня, извините, это не вопрос только присутствия и отсутствия души, а это жажда трагизма в любви. Это как бы немножко смещается… Татьяна Щербина: А, это немножко другая… Виктор Ерофеев: Ага, значит, еще немножко и мазохизма добавить? Татьяна Щербина: Да-да. Вот это действительно присутствует. Виктор Ерофеев: У русской девушки это должно быть, да? И как же без этого? Как бы ни пострадать. Татьяна Щербина: Тут надо сказать к тому, что говорила Лолита по поводу того, что происходит с женщинами дальше из-за мужчин. Почему, когда мы все-таки говорим о романтических историях, — и то, что можно сказать и о здесь присутствующих, и о той девушке, которая звонила, ее счастливый брак с иностранцем, — то это почти всегда речь идет о любовных историях или браках с иностранцами, почти всегда. Почему? Виктор Ерофеев: Вот это интересно. Татьяна Щербина: Это действительно так. А на мой взгляд, в этом есть как бы два момента. Во-первых, романтизм предполагает как бы открытие чего-то нового, чего-то необычного, интересного, поэтому это само собой разумеется, что люди из каких-то других стран, люди с другой культурой, и, скажем, может быть, из стран более цивилизованных, более продвинутых. Второе — это надо сказать, что русские мужчины — это преимущественно люди, воспитанные матерями-одиночками. Потому что бесконечные войны, гибнут, спиваются, пьют очень многие. И огромное количество мужчин русских — это мужчины, воспитанные одной матерью. И поэтому, естественно, этот мужчина ищет себе женщину, подругу… он хочет видеть в ней мать. Чтобы она о нем заботилась, чтобы она за ним ухаживала — ну, весь этот набор. Виктор Ерофеев: Вы согласны, Лолита? Лолита Милявская: Практически всегда. Это факт, подтвержденный психологами. Татьяна Щербина: И вот эта юная девушка, которая ждет, что мужчина — это каменная стена, защита, это тот, кто ей откроет мир, глаза на мир, который вот что-то ей даст, мужчина-рыцарь. В классическом понимании — шевалье, мужчина, так сказать, культ прекрасной дамы. А он вместо этого, наоборот, хочет от нее как бы какой-то протекции, участия. И если, скажем, для западной женщины абсолютно немыслима ситуация, скажем: муж и жена, — что мусорное ведро выносит всегда жена, — это не может так быть. Значит, один раз выносит она мусор, другой раз — он. Один раз она моет посуду, другой раз муж моет посуду. По-другому быть просто не может. То есть так воспитан и мужчина, так воспитана и женщина. Они друг друга хорошо понимают. Виктор Ерофеев: Танечка, у нас еще есть звонок. Здравствуйте. Слушатель: Виктор из Москвы. Первое мнение насчет того, что такое «тургеневская девушка». Я соглашусь, что Тургеневым довольно верно подмечено, что в каком-то периоде, возрасте девушек, они иногда не мотивировано заморачиваются. То есть действительно какую-то жертвенность проявляют, что, может быть, даже все и хорошо, но, например, она решила, что они должны расстаться, потому что этого не может быть и так далее. То есть, может быть, действительно некая такая жертвенность не мотивированная что ли, и даже девушки, может быть, находят удовольствие в созерцании своих страданий, что-то в этом роде. Виктор Ерофеев: Это интересное мнение. Виктор, скажите, пожалуйста, как вы думаете, вот для русского мужчины с кем легче быть счастливым, с иностранной девушкой или с русской? Проще и легче жить. Слушатель: Мне кажется, по-моему, форма тут может не иметь значения, как говорится, важно содержание. Виктор Ерофеев: Это хорошо — девушка в иностранной форме. Все понятно. Нормально. Слушатель: И вообще мне кажется, что действительно, с одной стороны, жизнь ставит перед женщиной сейчас как бы некий выбор. С одной стороны, ей надо быть как бы жесткой, прагматичной и, может быть, достаточно циничной, чтобы как-то просто реалии отражать, с одной стороны. Но с другой — мне кажется, мужчины как раз ценят, может быть, именно женственность. Вот когда, например, как говорят, бизнес-леди становятся. То есть фактически, когда женщина перенимает мужские правила игры, что называется, с одной стороны, это как бы позволяет ей плавать и выживать, но именно как женщина, по-моему, со стороны мужчины она как раз теряет интерес, то есть ее перестают воспринимать именно как женщину. И такой человек мужчине, может быть, не нужен. Мужчине как раз ценна та женщина, которая находит в себе мужество оставаться женщиной, мягкой, общительной и так далее. Маша Кузнецова: И ухаживать за мужчиной. Виктор Ерофеев: Понятно. Татьяна Щербина: За русским мужчиной. Виктор Ерофеев: Хорошо. Виктор, спасибо. Давайте все-таки быстренько проанализируем это сообщение. Это что же получается, что действительно русскому мужчине нужна мужественная женщина? Так получается? Маша Кузнецова: Женщина-мать, женщина, с которой легко. Только единственный вопрос, если она будет такая женственная, но в то же время не бизнес-леди, на что же он жить-то будет. Виктор Ерофеев: И с чем он понесет помойное ведро? Видимо, с какими-то банками дешевыми. Маша Кузнецова: Да, совершенно верно. Виктор Ерофеев: Да, интересно. Кстати говоря, Николай пишет нам на пейджер. Он пишет: «Почему вы не пригласили Маринину и Донцову? Есть подозрение, что они, как Брежнев, подписывают не ими написанные книги». То есть Николай, видимо, думают, что они не «тургеневские девушки», потому что «тургеневские девушки», в отличие от Брежнева, подписывали свои книжки сами. «А «тургеневские девушки» есть, — говорит Николай, — я даже одну такую знаю. Она деревенская. И выходит сейчас замуж за городского однокурсника». Но, Николай, видимо, не за вас. Жалко. И вот Игорь пишет нам на сайт, что если бы не многолетние мучения самого большого мозга с певицей Полиной Виардо, то не было бы никаких «тургеневских девушек». А сумасшедшая и трагическая, с мучениями или, еще лучше, счастливая любовь, о которой он пишет, была и будет во все времена. Это так считает Игорь. А Андрей из США нам пишет, что трудно придумать более пошлый образ, чем это сделал Тургенев. Спасибо вам, Андрей, за это. Видимо, вы и не встречали «тургеневскую девушку», уж совсем не пошлую. «Грустно, когда люди обращаются к подобным писателям для обозначения или, еще хуже, создания типичных образов. Тому, что сейчас происходит с нравственностью и духовностью в России, во многом способствовали и Тургенев, и Чехов, и Достоевский». Ну, короче говоря, «тургеневская девушка» довела нас до Брежнева, и далее со всеми остановками. Лолита Милявская: Получается, родила нам и Брежнева… Виктор Ерофеев: Да. Подкинула нам. Ну, тут можно спорить и не соглашаться. Я хочу немножко двинуться в сторону действительно современности. Лолита, не кажется ли вам, что девушка у нас в России все больше принимает очертания или, как сказал наш радиослушатель, форму сексуального объекта, особенно весной, когда все надевают короткие юбки. И замечательно — у нас много красивых девушек. Тем не менее, кажется, что по улицам Москвы, и вообще российских городов, гуляет больше сексуальных объектов, чем в Нью-Йорке, Париже, Берлине. Вот почему, если я прав, почему все-таки наша девушка любит быть сексуальной? Вот прямо идет — ну, просто возникает, тут, я думаю, мужчины-слушатели со мной согласятся, просто желание возникает. Что это такое? Это провокация какая-нибудь? Лолита Милявская: Нет. Просто наши девушки так устроены. Это такая чувственность, которая дается русским, независимо от смешанных браков. Потому что во всем мире… я честно скажу, я не видела никого в жизни некрасивее француженок. Виктор Ерофеев: Поэтому француз и женился на Анечке. Лолита Милявская: И то, что мы видели в кино, это совсем другое. Мне было страшно. И идут наши туристки, на которых все сворачивают голову. Это как раз показатель… То же самое в Америке, то же самое в других странах. На наших женщин все поворачивают головы. Виктор Ерофеев: Это правда. Лолита Милявская: И независимо оттого, ходят они в коротких юбках, в длинных. Есть какая-то внутренняя чувственность. Потом наши в этом смысле, они все-таки более раскрепощенные. Вот это движение Клары Цеткин за освобожденную женщину… Виктор Ерофеев: И Каллантай… Любовь пчел трудовых — выпить стакан воды или заняться сексом — одно и то же. Раскрепостила, да? Лолита Милявская: Раскрепостила. С другой стороны, у нашей женщины было всегда: и в избу войти, и любить донельзя, до слез, до истерик. Потому что наша женщина всегда бросается в омут, она так устроена. Она не только самопожертвованием своим гордится, она на все может пойти. И тут готова к новым встречам, к новым трудовым подвигам. Она особенная, эта русская женщина. Виктор Ерофеев: Я единственное хочу все-таки пожелать нашим радиослушательницам не бросаться в омут, даже при самых страшных жизненных ситуациях, потому что количество самоубийств в России так высоко. Все-таки любите другим образом, любите продуктивно. А то, что чувствительная… она даже действительно поражает, потому что стоит только переехать в какие-то другие страны, границу… вот переезжаешь границу — и что-то совсем другое. Щелчок какой-то… Наверное, только Польша, по моему опыту, я не знаю, может быть, Таня согласится, только в Польше девушки еще… Татьяна Щербина: Тут есть еще материалистический подход. В России женщин гораздо больше, чем мужчин, есть сегодня, и было всегда. Опять те же причины — войны, пьянство и так далее. Поэтому русская женщина, она об этом не думает, это подсознательно… Лолита Милявская: Ей не хватает, согласна. Татьяна Щербина: Ей не хватает. Она идет по улице и говорит: «Обрати на меня внимание. Вот я, я. Меня выбери». И это уже генетическая вещь. Виктор Ерофеев: Это правильно, да. Лолита Милявская: Да, нам все время не хватает. Поэтому, по статистике, на одного мужчину — десять женщин. Виктор Ерофеев: На девять мужчин — десять женщин. Лолита Милявская: Нет-нет, на одного мужчину — десять женщин. Виктор Ерофеев: Да ну? Что вы такое говорите?! Лолита Милявская: Да. А вы уберите, пожалуйста, из этого списка алкоголиков, наркоманов, пожилое население, которое не готово к деторождению уже. Виктор Ерофеев: Импотентов. Лолита Милявская: Такая статистика нехорошая. Поэтому у женщины есть призыв. С другой стороны, мужчина настолько избалован, поэтому как бы внимание его становится, в смысле возрастного ценза, все ниже, ниже и ниже, возвращаемся к Лолитам, я имею в виду к 13-летним. И как бы он уже себе может позволить все, у него большой выбор. Поэтому как бы женщина ни призывала… Вообще, конечно, я бы не стала делить, еще последнее, на браки иностранца и не иностранца. Нормальных людей везде хватает. Кто с кем совпал. И много браков иностранных тоже расходится, потому что люди не совпадают по ментальности, другие принципы жизни. Сначала они учатся друг друга понимать, а потом выясняется, что это совсем не то. С нашим по-русски говоришь — уже быстрее поймешь. Понимаете? Виктор Ерофеев: Это правда. Лолита Милявская: Поэтому как бы нет такого, что «тургеневские» востребованы французами — и французы разные бывают. Татьяна Щербина: Это принцип романтизма Ромео и Джульетты — из двух враждующих кланов. Или жены декабристов наших же — тоже романтические истории. Почему? Потому что декабристов сослали, они за ними поехали. А тут просто — два человека из одной среды, ну, более-менее какие-то одинаковые, вроде как… Маша Кузнецова: Ну, так и должно быть. Виктор Ерофеев: Скучно. Татьяна Щербина: Это очень хорошо, может быть, для жизни, но для того, чтобы об этом рассказать, как о романтической истории, то вроде как и рассказать нечего. Виктор Ерофеев: Не получается. Давайте послушаем еще звонок. Здравствуйте. Слушатель: Владимир, Москва. Насчет «тургеневских девушек». Я хочу сказать, что у него было как раз два образа женщин. Один из них была вот такая девушка, а другая из них была уже женщина, это вот как раз Одинцова — это совсем другой тип. И, так сказать, это у нас очень распространенное явление. А как раз насчет засюсюканных мужчин, которых выращивают, да, это было. Вы знаете, 50 лет назад у меня так сложилось, что я пришел работать преподавателем в школу на Сибирском тракте. И где-то в каждом классе только у одного-двух детей на класс были отцы. У всех остальных не было, потому что Сибирь, особенно село, воевала всю войну, провоевала, и почти не оставалось мужчин. И это было. И матери, конечно, очень и очень баловали своих мальчиков. Ну что, надо призвать матерей наших, чтобы они их меньше баловали, а больше гоняли. Виктор Ерофеев: Лолита права, если действительно один дееспособный, назовем его так, мужчина — на десять женщин, то, конечно, можно тут разбаловаться. Спасибо вам большое за звонок. Лолита Милявская: И опять ответственность — на женщину, в конце концов. Виктор Ерофеев: Да. Потом с нее же и спрашивают. Вот интересно, здесь прислала на пейджер Елизавета Васильевна: «Во внешнем виде русской женщины большую роль играет отсутствие вкуса и отсутствие воспитания в ношении одежды». Наверное, отсутствие умения носить одежду. Так ли это, Маша? Судя по вам, например, я бы никак этого не сказал. Не только красавица, но еще и одета хорошо. Маша Кузнецова: На самом деле я думаю, что, возможно, после 91-го года, когда мы внезапно получили доступ к вещам иностранного производства, это было так неожиданно, и мы, которые не могли найти вообще ничего в магазинах, вдруг встали перед огромным выбором. И, к сожалению, кидались, как говорится, на все подряд, чтобы… Анна Броше: Нет, не проблема выбора. В общем, то, что Виктор говорил про сексуальный объект, в русской женщине есть такая сексуальная униженность, то есть представиться, продаться сексуально. То есть когда девушка в провинциальном городе идет по мостовой, которой нет, на каблуках, обдуваемая суровыми ветрами, в сверхкороткой юбке, чулках — то есть безумная неуверенность в своей самодостаточности. Виктор Ерофеев: Вот, тоже тема, кстати говоря. Анна Броше: То есть это не проблема модной одежды… Виктор Ерофеев: То есть помимо того, что «возьми меня», еще есть и некоторое отсутствие уверенности в себе. Американка в Нью-Йорке идет в шубе и в кроссовках… Маша Кузнецова: Ей так удобно. Виктор Ерофеев: И ей удобно так — ей тепло и одновременно ходить удобно. И не сексуально — не важно. У нас, кстати говоря, господин Никифоров пишет: «Дамы и господа, прошу заметить, что очень красивыми являются англичанки в Лондоне». Да, господин Никифоров, вы совершенно правы. У них тоже есть своя замечательная чувственность. У нас еще есть звонок. Здравствуйте. Слушатель: Меня зовут Таисия Николаевна, Подмосковье. Скажите, пожалуйста, можно рассказать грустную историю о встрече с «тургеневской девушкой»? Виктор Ерофеев: Расскажите, пожалуйста. Слушатель: Я ехала домой. И в полупустом вагоне пригородной электрички села напротив одинокой девушки, молодой и красивой, она читала книжку. Я с удивлением на картонной обложке прочитала «Тургенев. Стихи в прозе». Я подняла глаза и подумала: «Господи, ты сама настоящая «тургеневская девушка», — такая нежная, и у нее даже коса была, и одета во все белое. В руках была только книжка и носовой платок. Я заметила, что когда она читает, она закрывает глаза. Я все-таки ее спросила: «А почему?». Она говорит: «А вы проверьте — я учу наизусть». Она дала мне книгу, там были стихи в прозе «Как хороши, как свежи были розы…». И она почти все прочитала наизусть. И когда она шла по мосту станционному, я подумала: тебе не хватает только шляпы с широкими полями. И вот оказалось, что она ходит мимо моего дома. Я там часто пересаживала цветы. Она останавливалась, разговаривала. Она знала очень много стихов. Самое любимое все-таки у нее было… она читала «Свеча горела на столе…». Знаете, да? Виктор Ерофеев: Да, это Пастернак уже. Слушатель: Да. И мы говорили ни о чем и обо всем. И такая она вся нежная, воздушная. Взгляд был ускользающий, но руки спокойные всегда. Виктор Ерофеев: Хорошо описываете, между прочим, по-писательски. Слушатель: Они никогда не была у меня в доме. И вдруг однажды она сказала, это был единственный и последний раз: «Я хочу есть. Покормите меня, пожалуйста». И пока я ей готовила чай и делала бутерброды, она мне рассказала, что живет в психоневрологическом диспансере, куда ее привезли из детдома. Спасибо. Виктор Ерофеев: Понятно. Спасибо вам большое. Это даже, я бы сказал, символическая история какая-то. Действительно, если «тургеневские девушки» у нас в белом платье живут именно там после страшного детства, то, конечно, это очень и очень горько. Я, тем не менее, хотел бы продолжить тему, которую Аня подняла. Эта тема как раз вот этой неудовлетворенности женской. А с другой стороны, в общем, я бы даже сказал более грустную вещь. Вот у нас довольно много современных девушек, которые, мне кажется, живут не по уровню своих зарплат. То есть они уже увидели, что жить можно хорошо, по-европейски, а денег нет. И вот эта разница выбивает их в добывание денег, которое они перекладывают на мужчин. То есть возникает некая прослойка современных девушек, которые мечтают просто стать содержанкой, так сказать, продаться. И мне кажется, что Лолита очень правильно сказала, что чувственность русской девушки сразу бросается в глаза, особенно за границей, где их увидишь сразу на улице. Но с другой стороны, я не видел ни в одной стране, чтобы так девчонки раскручивали мужчин — вот пойти в ресторан, «а ты это еще закажи, а там икру, а потом еще…». А потом говорит: «А я его вчера так на бабки выставила!». Маша Кузнецова: Я думаю, что это немножко не так. Виктор Ерофеев: В защиту женщин. Маша Кузнецова: Мне кажется, что как раз русские девушки, они в этом плане не избалованы. Они не требуют столько с мужчины, как требуют иностранки. И поэтому мужчина-иностранец, — это еще один аспект, почему они любят жениться на русских, — он русской из «second hand» принес кипу одежды — и она счастлива. Она счастлива, что у нее это есть. Тогда как француженка та же самая, она бы сказала: «Милый, забери, пожалуйста, и носи сам, а мне нужен вот этот самый большой бриллиант». Виктор Ерофеев: Таня, вы согласны? Татьяна Щербина: Нет, я не согласна. Я просто знаю, потому что жила во Франции. Виктор Ерофеев: Я тоже поспорил бы с этим. Татьяна Щербина: Дело в том, что Франция — опять же страна, живущая по законам. Вот есть закон, который знают и он, и она, вот что как бы положено, что каждый должен. А русская девушка — это или действительно рабыня покорная, «спасибо, что ты вообще со мной» и всему рада, или это, наоборот, девушка, которая заграбастала какого-нибудь иностранца: уж ты мне давай все, уж и норковую шубу, и бриллианты… Виктор Ерофеев: То есть трясет мужчину. Татьяна Щербина: Бывает и так, и так. Есть два таких варианта. Лолита Милявская: Но единственное — с русскими развод дешевле, а с иностранками… Я обратила внимание чисто по своей работе, поколение, которым от 17-ти, от 18-ти, оно совсем другое… Нам бы и в голову такое не пришло, честное слово. Виктор Ерофеев: Скажите, что. Лолита Милявская: То, что называется «раскручивать мужчину» и сразу как-то пристроиться к деньгам. Их не интересуют сверстники. Или это сверстники, у которых родители занимают положение… Первое, на что обращают внимание, — на какой машине, что можно поиметь. И я посмотрела, что вот этой самой чувственности, о которой мы говорим, вот в этом поколении практически нет — у единиц, это кого родители держат в ежовых рукавицах. Все остальные, кто отпущен на волю… Наоборот, многие родители советуют: вот это пара, а это не пара. То есть совсем другое поколение растет. Анна Броше: Хорошенький переход от русской души, «тургеневские девушки» к абсолютному цинизму. Лолита Милявская: Я боюсь, что да. Анна Броше: Как это объяснить? Виктор Ерофеев: И к какому-то слову, которое по-итальянски называется «путанизмом». Лолита Милявская: И это считается абсолютной нормой, это обсуждается совершенно открыто, никто не делает из этого тайны, никто не говорит о каких-то моральных нормах. И если кто-то заговаривает, то говорят: ты дура. Виктор Ерофеев: И, кстати говоря, если норма становится такой, то действительно та девушка, которая пытается сохранить свои тургеневские черты, она дура, оказывается. Маша Кузнецова: Вся в белом и с косой. Лолита Милявская: Я вам могу привести последний пример из моей личной жизни. Я год назад познакомилась с человеком, за которого выхожу замуж сейчас. Виктор Ерофеев: Поздравляем. Лолита Милявская: Спасибо большое. Я думала, вы скажете: наконец-то. Так вот, я вам могу сказать, что я когда с ним познакомилась, я неправильно услышала название компании, где он работает, и вообще как бы перепутала название компании, которая занимается природными ресурсами, с компанией, которая занимается машинами, — ну, так я услышала. В общем, все как-то не так. Потом я долго не спрашивала: и что, и как, и на какие средства. И он меня несколько раз проверял в течение года, предлагая субсидировать какие-то проекты. И я ни разу не приняла деньги, потому что я не понимала, что я должна отдать за это, как-то для меня это… я привыкла зарабатывать сама. И в этом смысле я чувствовала себя и не женщиной. Мне мои подруги говорили: «Дура, что ж ты делаешь? Тебе же мужик может помочь. Хотя бы тебе будет легче». Вот встал барьер. Но этот барьер воспитан во мне — я ничего с ним сделать не могу. И вот когда он мне делал предложение, он мне сказал: «Ты знаешь, я тебя проверял. Потому что я привык к женщинам, которые при первом слове, где я работаю, что, любая на предложенную сумму сказала бы: да, сейчас, немедленно. И выжали бы из меня все. А ты палец о палец не стукнула». И поэтому я через год получила предложение от совершенно нормального человека, воспитанного, душевного, человека, который сам готов помогать всем… Маша Кузнецова: Русского? Лолита Милявская: Русского. Он помогает моим подругам, причем в тайне от меня. Он знает, у кого какие проблемы. Потому что у меня много подруг, которые снимают комнату в коммуналке, занимаются творчеством, не бегают в поисках мужиков, а занимаются только творчеством — помешанные. Да и я, собственно, такая же в этом смысле. Поэтому ему так тепло у нас, что… он долго на себе испытывал вот этот гнет девушек, женщин, которые желали его получить, не видя в нем человека абсолютно. Виктор Ерофеев: У нас есть еще один звонок. Здравствуйте. Слушатель: Меня зовут Ольга. Я замужем за французом уже 12 лет. У нас двое ребят. И я бы хотела выступить в защиту француженок, среди которых я живут. Но я часто приезжаю (здесь живут мои родители) в Москву. Виктор Ерофеев: Будьте добры, защитите их, действительно. Слушатель: Наверное, они и сами себя защитили. По-моему, это госпожа Милявская сказала, что они очень все некрасивые и так далее, и когда идут русские женщины, то головы у всех французов поворачиваются. Я должна вам сказать, что когда голова мужчины так резко поворачивается вослед женщине, это не делает чести женщине. Это значит, что эта женщина одета вызывающе, ведет себя вызывающе. И, в общем, я уверена в том, что если бы на французскую женщину, которая идет со своим французским спутником, вот кто-то бы так резко повернулся, то он бы получил, наверное, от этого спутника отпор. Это вовсе не свидетельство того, что русская женщина… я сама русская, что русская женщина красивее и как-то, как кто-то из ваших собеседниц сказал, генетически как бы одарена большим шармом. Ничего подобного. Это женщина, которая… ну, как бы запах, исходящий от нее, вот «возьми меня, я хочу». Потому что, как известно, в общем, многие женщины русские хотят выйти замуж за иностранца. Это первое. Второе. Всякие есть иностранные мужья, и всякие есть русские мужья. Но, к сожалению, русские мужчины, в общем, и вы, господин Ерофеев, тоже… вы меня простите… я недавно читала ваше эссе о стервах. Вот вы всегда как бы к женщинам относитесь как к своей обслуге. Русский мужчина, даже самый умный, он это считает естественным, что женщина должна мыть посуду. Вот образованный иностранец… Я была в Израиле, мы несколько лет там работали, и я вообще была потрясена. Женщина сидит за столом, а мужчина, муж, хозяин, профессор подает, убирает, все делает — и это нормально. Женщина совсем не должна быть прислугой. Виктор Ерофеев: Это правда. Слушатель: И это абсолютно на равных. Меня это очень удивило, хотя я живу, в общем, с цивилизованным человеком. Виктор Ерофеев: Он вам помогает по хозяйству? Слушатель: Помогает, очень помогает. И даже нельзя сказать… Нет, он мне не помогает. Он делает то, что надо делать, так же, как и делаю я. А почему он мне должен помогать? Мы с ним равны. Виктор Ерофеев: Отлично. Это правильная формула. Слушатель: Он работает, и я работаю. А чего мне помогать? Я не инвалид, и он не инвалид. Почему мы друг другу помогаем? У нас двое детей. Мы живем общей жизнью. Ничего он мне не помогает. Он приносит еду, которую он тоже ест, и едят два его сына. Поэтому положение русской женщины, в общем, сложное. Теперь насчет того, что наши женщины красивее. Вы знаете, вот когда я сюда приезжаю — конечно, очень много прелестных девочек, длинноногих, хорошеньких, каких угодно, но общее впечатление от русских женщин… я еще раз говорю, я тоже русская, я никого не хочу обидеть, — оно тяжелое. Мы плохо одеты. Когда зимой идет женщина в норке, подметает, когда спускается по переходу, своей норковой шубой, подолом, улицу. Все ходят в зимних шапках. Даже сейчас, сегодня, когда на улице тепло, сколько женщин ходит в головных уборах… Совершенное несоответствие. Эти бриллианты днем в ушах и на пальцах. И тут же авоськи. Русские женщины, к сожалению, вот от голодного, наверное, прошлого, от отсутствия воспитания, мы плохо одеты, мы неправильно одеты. Француженка одета удобно, француженка одета незаметно, и она одета элегантно. У нас очень мало так одетых женщин. Виктор Ерофеев: Спасибо вам большое. Я, во-первых, все-таки хочу сказать, что мое эссе о стервах не направлено против женщин, а просто как-то анализирует тему стервы. Кстати говоря, ничего тут нет обидного. Есть и у мужчин много неприятных качеств, и у женщин тоже. И это эссе о стервах никак не задевает женщин. Я хочу спросить Машу. А что, вот когда мужчина так резко повернется в вашу сторону и подумает «я бы ее хотел», вам действительно неприятно вот такое поведение? Маша Кузнецова: Вы знаете, у меня однажды был такой случай, когда мы как раз с моим молодым человеком зашли на прием, где были практически все иностранцы, я была одета немного вызывающе, но вполне хорошо, к тому же, по совету моего молодого человека. То есть это не я сама, можно сказать, это не русский человек, не русская девушка оделась, а он меня одел именно так. И я зашла — и повернулись не мужские головы, а женские головы. И я услышала такую фразу: «Наверняка русская». Вот это действительно немножко обидно: если русская, значит, плохо, значит, некрасиво, значит, вызывающе. Лолита Милявская: Значит, завидуют. Все нормально. Любой женщине должно быть приятно, когда на нее обращают внимание. А этот звонок из разряда такого, знаете, воспитания совсем домостроевского. Я понимаю, семья… Маша Кузнецова: Слово «незаметно» вы слышали тоже? Лолита Милявская: Да-да, незаметно и все остальное. Женщина должна иметь индивидуальность. Если она красивая — она должна быть красивой. И вульгарность — это совсем другое качество. А я сейчас говорила, и мы говорим о женщинах, которые просто обладают красотой, которые в чем-то длинном… но на них приятно смотреть. Это предмет искусства. Виктор Ерофеев: Отлично! Замечательно! Вот просто действительно на этих словах и хочется… к сожалению, уже заканчивается наша передача. Просто действительно зависть это, это зависть. Пусть нашим девушкам завидуют. И пожелаем нашим девушка оставаться тургеневскими, несмотря ни на что. А мазохизма, может, надо и сократить. Маша Кузнецова: Это от вас, мужчин, зависит. Виктор Ерофеев: Да.

Что означает выражение «тургеневская девушка»?

Турге́невская де́вушка, тургеневская барышня — типичная героиня произведений Ивана Тургенева, литературный стереотип, сформировавшийся в русской культуре на основе обобщённого образа нескольких описанных им женских персонажей из произведений 1850-х — 1880-х годов.

В книгах Тургенева это замкнутая, но тонко чувствующая девушка, которая, как правило, выросла на природе в глухом поместье (без тлетворного влияния светской и городской жизни), чистая, скромная и неплохо образованная. Этот стереотип — явный интроверт, плохо сходится с людьми, но обладает глубокой внутренней жизнью.

Она влюбляется в главного героя, оценив его истинные, не показные достоинства, желание следовать идее служения народу, и не обращает внимание на внешний лоск и богатство других претендентов на её руку. Влюбившись, она верно и преданно следует за любимым, несмотря на неприятие её выбора родителями или внешние обстоятельства.

Иногда в романах влюбляется в недостойного, переоценив его душевные качества. Она обладает сильным характером, который может быть сначала незаметен окружающим; она ставит перед собой цель и стремится к ней, преодолевая преграды, и порой достигает намного большего, чем мужчина её круга; она может пожертвовать собой ради какой-либо идеи[1].

Её черты — огромная нравственная сила, «взрывная экспрессивность, решимость „идти до конца“, жертвенность, соединённая с почти неземной мечтательностью», причём сильный женский характер в книгах Тургенева обычно «подпирает» более слабого «тургеневского юношу». Рассудочность в ней сочетается с порывами истинного чувства и упрямством; любит она упорно и неотступно.

В современной языковой ситуации этот стереотип деформировался, и эпитет «тургеневская барышня / девушка» ошибочно употребляется для обозначения «романтической девушки; идеалистки; нежной и душевной барышни; несовременной, старомодной особы; слабой, плаксивой, сентиментальной, неприспособленной к жизни; поэтичной, нежной, легкой, влюблённой, изящной; романтичной и возвышенной, хрупкой и трогательной, женственной и утончённой; мгновенно краснеющей и смущающейся».

Ивану Тургеневу не доверяли левые и правые

Русские левые и правые не доверяли ему после публикации Отцов и сыновей (1862). Первые считали роман слишком критичным по отношению к молодым революционерам, а вторые — недостаточно критичными. Но роман на короткое время сделал его деканом русской литературы в глазах Запада — до публикации Достоевского Преступление и наказание (1866) и Толстого Война и мир (1867).

Критики и романисты двадцатого века, вслед за Генри Джеймсом, в основном считали его мастером портретной живописи и изысканным стилистом, но ему не хватало интеллектуального веса. Джеймс предпочел Тургенева и Достоевскому, и Толстому, но, восхваляя романиста за его тонкость и нюанс в ущерб его идеям, он выставил его просто эстетом. Джеймс считал, что портреты русских крестьян Тургеневым в его первой книге, Набросков из альбома Охотника , например, превосходили Харриет Бичер-Стоу Хижина дяди Тома именно потому, что Тургенев приводит свои доводы через «совокупные свидетельства множества людей». мелкие штрихи.”

В замечании Владимира Набокова о том, что Тургенев был «писателем не великим, но приятным», есть отголосок «тонкости» Джеймса. Несколько лет назад А. Н. Вильсон вслед за Набоковым писал, что Тургенев, возможно, был автором нескольких «совершенно приятных книг», но ему не хватает силы ни Достоевского, ни Толстого. Даже отцов и сыновей , утверждал Уилсон, не удалось. Он состоит из «красиво нарисованного набора сцен. . . персонажи реалистичны. Мебель, одежда и еда точно описаны.. . . У самовара лежат только что собранные гроздья сирени. . . . Вы все это видите. Но в этой русской литературе-литературе полная пустота, которая оставляет читателя голодным ».

Уилсон прав в том, что отцов и сыновей не равняется лучшим книгам Достоевского (хотя, на мой взгляд, лучше, чем Братья Карамазовы ) или эпосам Толстого, но его утверждение, что это просто «красиво», столь же глупо как датировано.

В своей лекции 1970 года «Отцы и дети: Тургенев и либеральное положение» Исайя Берлин заметил, что Тургенев «часто описывался как чистый эстет и сторонник искусства ради искусства, и его обвиняли в бегстве от реальности и отсутствии гражданского чутья. .. . . Однако эти описания ему не подходят ». Берлин продолжает исследовать тонкую критику материализма и нигилизма Тургеневым через характер Базарова в романе. Портрет был настолько выпуклым, что один из либеральных друзей Тургенева, пишет Берлин, посоветовал ему сжечь рукопись, «поскольку это навечно скомпрометирует его с прогрессистами», что и было сделано. Тургенев, конечно, отказался — несомненно, красиво.

Одна из главных идей Тургенева — как в Home of the Gentr y, так и в Fathers and Sons — состоит в том, что жизнь по большей части состоит из потерь, хотя и не безвозвратно.Вопрос в том, что можно спасти и как. Решения, которые мы принимаем в юности — часто по прихоти, не понимая себя и мира, — могут изменить ход нашей жизни. Трагический исход этих решений можно в полной мере ощутить только тогда, когда уже слишком поздно. В других случаях мир меняется без нас, оставляя нас чужими в наших собственных домах, и мы мало что можем с этим поделать. Жизнь несправедлива, и взрослые, утверждает Тургенев, должны отвечать на такое положение вещей со смирением и хладнокровием.

В « Джентри », например, мы следим за жизнью богатого помещика Федора Лаврецкого, который влюбляется в красивую женщину по имени Варвара Павловна, увидев ее в опере в Москве. Шесть месяцев спустя они поженились. Они переезжают в Париж, где Павловна становится популярной хозяйкой салонов художников и журналистов. Через некоторое время Лаврецкий обнаруживает, что у нее роман с молодым французом. Вместо того, чтобы развестись с ней или подать заявление об аннулировании, он дает ей годовой доход и отсылает ее.После путешествия в Италию Лаврецкий возвращается в Россию, где влюбляется в молодую, но добродетельную женщину по имени Лиза. Она тоже испытывает к нему чувства, и похоже, что брак станет возможным после того, как Лаврецкий узнает, что его жена умерла.

Их надежды разбиваются, когда Варвара Павловна неожиданно появляется в доме Лаврецкого с дочерью на буксире и сообщает ему о своем решении поселиться в родовом имении. Лиза переходит в монастырь, а Федор Лаврецкий проживает свои дни в одиночестве, поддерживая его только воспоминаниями о времени, проведенном с Лизой.Хотя Лавресткий мог поддаться «своего рода дешевому универсальному скептицизму», как и один из других персонажей романа, он принимает свою судьбу, признавая роль, которую он сыграл в ее определении, как бы несправедливо это ни казалось, но не набрасывается по-детски.

Отцы и дети одинаково мудры. Роман начинается с того, что Николай Петрович Кирсанов ждет на вокзале своего сына Аркадия, чтобы вернуться на лето из университета. Аркадий приезжает с другом, нигилистом по имени Базаров, который все знает и издевается над всеми, кто с ним не согласен (особенно над братом Николая Павлом Петровичем за его устаревшие привычки).Аркадий, как щенок, любит все, что говорит и делает Базаров.

Базаров и Павел непрестанно спорят. Базаров поддержал все новое мышление; Павел — человек прошлого. Он никогда не был женат и держится за свои аристократические идеалы, потому что это единственное, что у него осталось. Но этот мир быстро уходит из жизни, и, как пишет Тургенев, «потеряв прошлое, он потерял все».

В середине романа, после особенно жаркого спора, Павел горько жалуется: «Вот так! .. . вот что такое наши молодые люди этого поколения! Они такие — наши преемники! » Это приводит Николая к жесткому выводу, который он, тем не менее, принимает:

«Наши преемники!» — повторил Николай Петрович с удрученной улыбкой. Он весь спор сидел на шипах и только украдкой, с болью на сердце взглянул на Аркадия. «Ты знаешь, что мне напомнили, брат? Однажды у меня был спор с нашей бедной матерью; она штурмовала и не слушала меня.Наконец я сказал ей: «Конечно, ты меня не понимаешь; мы принадлежим, — сказал я, — двум разным поколениям. Она ужасно обиделась, а я подумал: «Тут ничего не поделаешь. Это горькая пилюля, но она должна ее проглотить ». Видите ли, теперь пришла наша очередь, и наши преемники могут сказать нам:« Вы не из нашего поколения; проглоти таблетку ».

Может показаться, что Николай слишком легко сдается, но в его отставке есть мудрость: молодое поколение заменит вас, нравится вам это или нет, и будет поддерживать идеи, которые вы сочтете глупыми или ужасными, и однажды это произойдет. Вы ничего не можете с этим поделать.Да, молодые люди могут быть дерзкими и глупо самоуверенными (на самом деле настолько самоуверенными, что они так боятся показаться, что чего-то не знают, что не осознают, насколько очевидна эта шарада). Однажды они тоже будут заменены.

Это не означает, что старшее поколение должно просто сдаться. Нисколько. Николай этого не делает, но в его речи есть соль смирения. Он знает, что ограничен, и находит утешение в том, что другие люди тоже ограничены.

Если вы читали роман, то знаете, что он получается счастливым и для Николая, и для Аркадия.Жизнь может быть полна утрат, но иногда и приятных сюрпризов. Тем не менее, эти сюрпризы редко возникают из-за великих поступков великого человека. Они просто случаются.

Тургенев, наверное, никогда не выходил из моды больше, чем сейчас. Он стоик во времена активности, реалист во времена фанатизма и умеренный во времена экстремизма.

Его романы напоминают нам, однако, что жизнь ничего нам не должна, независимо от того, сколько требований мы к ней предъявляем (или «прав», которые мы отстаиваем), и что есть благородство в том, чтобы быть готовыми страдать из-за действий другие — зная, что вы тоже причинили вред другим способом, о котором не подозреваете.Он был против радикализма любого рода, считая, что он настраивает людей друг против друга, что ведет ко всем видам зла.

Дом дворян и Отцы и дети — глубоко гуманные романы именно потому, что они напоминают нам, что люди — люди — никогда не боги и редко звери — ограниченные и ущербные, да, но тем не менее способные на тихие акты любви и жертвоприношения.

О рассказах, вдохновивших русского царя на освобождение крепостных ‹Literary Hub

Мой афганский крестный отец, ощетинившийся военный, который когда-то еще в 1930-х годах установил всеиндийский рекорд скорости мотоциклов, говорил о A Sportsman’s Notebook как об одной из двух или трех книг, которые сформировались и продолжали информировать его разум.Я помню его копию, лежащую на прикроватной тумбочке, в кожаном переплете, карманного размера, напечатанную на бумаге из луковой кожи.

Он больше заботился о лошадях и собаках, чем о книгах, и никоим образом не мог считаться литературным, но тем не менее он нашел место отдыха в рассказах Ивана Тургенева, прохладное убежище от жизни, полной жары и действия. Notebook — именно та книга, которая привлекает всех и поражает глубоко, и может служить надежно в течение всей жизни.

The Notebook находится на решающей стадии развития рассказа.Тургеневу посчастливилось родиться и вырасти там, где эта поэтическая форма, новелла, достигла высшей (пока что) славы — в России середины и конца XIX века. Чехов есть Чехов, и сравнения, когда речь идет о писателях такого уровня и столь близкого к ним отношения, являются одиозными. Тем не менее, если Чехов найдет величие, не имеющее себе равных, то, безусловно, A Sportsman’s Notebook может так сильно увлечь нас своими описаниями людей, зверей и доброй земли господина, что мы говорим: спасибо за то, что вы сделали, и хорошо сделали, и пожалуйста, делайте это снова и снова, как он.

Книга проходит через множество комнат, и каждая имеет свой глубокий интерес. Это та необычная вещь, классика, которая не находится в центре внимания. Это необычно. Приходя рано в развитии формы рассказа, он имеет сырую оригинальность молодости, яркий и утренний.

Семья Тургенева получила имущество от царей, которым они служили с тех пор, как в 1440 году перебрались из Золотой Орды во двор великого князя Василия Ивановича. Спасское, так называлась главная усадьба Тургенева, где разворачиваются эти истории, составляло 50 тысяч гектаров хорошего чернозема.Тургеневы владели этой землей с 1600-х годов, пожалованной им в награду за военную службу. Пятьдесят тысяч акров — это не просто ферма, это государство. Были индийские княжества — другие княжества на протяжении всей истории — меньше этого. Это 78 квадратных миль, или квадрат со стороной восемь миль.

История России — история тех земель — пронизана насилием вплоть до наших дней. Бессердечие администрации по отношению к рабочим, посланным для мытья шваброй и ведром облученного остова чернобыльского реактора, коренится в жестокостях первых правителей России.Петр Великий мог раздавить золотую монету своим массивным кулаком, но все эти сумасшедшие или здравомыслящие правители раздавили людей ради спорта.

Абсолют в своем царстве, мать Тургенева, Варвара Петровна, правила Спасским с прихотью и насилием, редкими даже для экстравагантно деспотической знати ее времени. Она печатала свою собственную бумагу, ткала ткань, выращивала всю еду, рубила лес, работала на лесопилках, делала свечи. Всякие работы. Если бы Россия прекратила свое существование и Спасское плавало посреди синего моря, ей не хватало бы только одежды, которую она заказывала из Парижа — снисходительности jolie laide , вышедшей замуж за лихого и хронически неверного человека.

Необычно для художественного произведения — для любого произведения искусства — Notebook сыграл важную политическую роль в истории России.

Бабушка Тургенева однажды забила до смерти пажи и спрятала тело в смущении под грудой подушек. Его мать потребовала, чтобы мужчины были отправлены в Сибирь или служить в армии, пожизненное изгнание, устроили парад перед уходом под окном ее гостиной и поблагодарили ее за терпение к ним. В молодости Тургенев наблюдал, как жестоко обращаются с маленькой девочкой во дворе петербургского дома его матери, и сразу понял, что это его собственная внебрачная дочь от крепостной крепостницы из Спасского.

Его мать знала о происхождении девочки и, несомненно, связала ее с невзгодами, как еще одно из мучений, которые она могла бы причинить этому сыну, которого она обожала и, тем не менее, должна причинить боль — поскольку она сама так сильно пострадала в детстве, отвергнутая ее собственной матерью, сексуально преследуется отчимом. (Тургенев отвез девушку в Париж, обучил ее и дал ей солидное приданое, переименовал ее в Полинетту в честь любви всей его жизни, Полины Виардо — одного из лучших европейских певцов своего времени.Это другая история.)

Это поместье и тяжелые времена, которые показала ему мать, — это школы для этой книги. Если бы Варвара Петровна была женщиной получше, Тургенев не умел бы написать « Тетрадь спортсмена». Эти истории основаны как на деспотизме его матери, так и на более широком деспотизме российского государства. Его личное восстание шло параллельно с более крупным национальным политическим восстанием. В детстве, а затем и в зрелом возрасте, Тургенев искал компанию крепостных в питомниках и на кухнях Спасского, потому что находил среди них доброту. Записная книжка спортсмена — плод тех встреч. Сила этих историй — в его портретах этих мужчин и женщин.

Notebook — его первая по-настоящему успешная работа. Когда в 1852 году, в возрасте 34 лет, он выпустил первое издание с большинством канонических историй, включенных в настоящий том, он опубликовал несколько небольших произведений, ничего не предлагающих грядущего блеска. Ноутбук имеет качество работы, выполненной для него самого, для любви, безудержно.Не слишком заботясь о сюжете, он рисовал портреты этих мужчин и женщин из поместья, брал рассказы, которые слышал или видел в исполнении.

Особенность, которая отличает рассказы о жизни от самой жизни, заключается в том, что в жизни нет сюжета, нет значимого сюжета. В большинстве случаев, как мы пришли к пониманию формы рассказа, писатель навязывает сюжет человеческим взаимодействиям. Одна из величайших прелестей этих историй заключается в том, что они настолько не имеют сюжета, что некоторые из них удерживаются вместе только с помощью обрамления рассказчика, выходящего на охоту и встречающего какого-то мужчину или женщину или ситуацию.Более чем другие, Тургенев может сказать своим скромным небрежным голосом: « Я сделал это из глотка воздуха».

Необычно для художественного произведения — для любого художественного произведения — Записная книжка сыграла важную политическую роль в истории России. В середине XIX века необходимость освобождения крепостных, которые фактически были рабами, стала давить на все более западное дворянство. Необходимость их освобождения,

а затем средства и контуры этого освобождения озадачили дворян и, самое главное, царя Александра II.

Этому округу было трудно примириться с потерей своих доходов и полномочий, проистекающих из этого освобождения, отчасти потому, что они очень мало знали о своих крепостных, никогда не обращали на них особого внимания. Они приказывали подчиняться изгнаниям и кнуту, а в других случаях баловали себя крепостными оркестрами в своих поместьях и отчаянными азартными играми и говорили между собой по-французски. Если бы они задумались об этом, то посчитали бы, что их крепостные имеют личную жизнь дерзко.

Рассказы Тургенева наложили человечность этих мужчин и женщин на их владельцев, показали их во всей их сложности. Рассказы стали откровением для их читателей. Любой мужчина, который когда-либо убивал курицу, знает, что лучше не смотреть ему в глаза. Тургенев заставлял своих товарищей-помещиков делать это, смотреть крепостным в глаза. Александр II признал роль, которую эти истории сыграли, побудив его издать эдикт об освобождении крестьян в 1861 году.

Даже сегодня, в наших других обстоятельствах, мы можем извлечь пользу из этого вынужденного пробуждения.Во времена Тургенева споры, которые непосредственно привели к ужасной русской революции, бушевали между теми, кто выступал за поворот на Запад, и теми, кто мечтал о новом славянском истеблишменте, отличном от всего, что рождается в Европе.

Может показаться, что эти давно разыгранные поединки сегодня неактуальны. Споры о правильном направлении развития России, хотя они и включали классовый конфликт между помещиками и крепостными, имели в своей основе культурный конфликт, по сути своей восточную русскость, наталкивающуюся на европейский рационализм.Во многих отношениях это то же самое, что и наши сегодняшние дебаты о взаимопроникновении Северного и Южного полушарий. Оба являются вопросами о том, как должны сочетаться две культуры.

Ноутбук обладает некоторыми особыми достоинствами, на которые я хотел бы указать вам, внимательный читатель, как и хозяин банкета, вытягивающий вилкой и ножом деликатес на поданном блюде. Тургенев мастерски владеет этими рассказами о двух особо сложных искусствах, зарисовками персонажей, мужчин и женщин во всей их сложности, и описаниями природы.Истории представляют собой сопоставление этих двух достоинств.

Он описывает степь, идет по ней: «Вихри — верный признак установившейся погоды — маршируют высокими белыми столбами. . . . »

Я видел много вихрей, но никогда раньше не замечал, что когда ветер поднимает вихри пыли и соломы вдоль поля, это означает, что оно будет мелким и синим. Я использовал больше слов, чтобы показать это, чем он — он так прав в этих описаниях. Есть много прекрасных отрывков, описывающих пейзаж.Никто не делает это лучше, потому что он так внимательно наблюдает за природой и потому, что он так хорошо ее знает.

Щедрые описания мужчин и женщин в Спасском написаны со всей любовью голодного мальчика.

Название книги очень точное — это записные книжки, составленные из опыта страстного спортсмена. Большим утешением в жизни Тургенева была стрельба, в основном по птицам. Он был разочарованным человеком — разочаровался сначала в детстве, в любви своей матери. Современники считали его неэффективным и бесформенным, и хотя он писал эти блестящие сказки и многое другое, слишком часто его характеризовали просто как « Conver».

Пейзаж — прибежище раненого духа, и за его романтическими и страстными описаниями русской степи чувствуется печальная неуверенность в своем месте среди мужчин и женщин. Щедрые описания мужчин и женщин Спасского написаны со всей любовью голодного мальчика; описания природы написаны

с точки зрения человека без корней.

Мастер описания, он также великолепен с концовками, необычен в этом отношении.Концовки — самая сложная часть любой истории, и она особенно трудна для автора коротких рассказов, в том числе по той простой причине, что он так часто сталкивается с проблемой их правильного исполнения. (Писатель пишет концовку только раз в несколько лет.) Концовки некоторых из этих историй настолько смягчены и поэтически правдивы — и истинны только поэтически, — что читатель ошеломлен и потрясен. Я пройдусь по одному из моих любимых, чтобы дать вам представление об этом.

Как и многие истории в Notebooks , «Певцы» вообще не кажутся построенными.Охотник, мелкий помещик, в жаркий летний день заходит в крестьянский трактир в захудалой деревне. Собрана очень разная группа — Блинкер, Мудлхед, Дикий мастер — это их прозвища, и они странные люди, бездельники и пьяницы, «хозяева дороги», как мы их называем в Пакистане, мужчины, основное занятие которых — прогулки и прогулки. по деревенской улице.

Оказывается, идет конкурс, конкурс пения, приз — горшок пива. Претендент, аутсайдер, известный только как «торгаш», выигрывает розыгрыш и начинает игру.Поет искусно:

Его голос был довольно сладким и приятным, хотя и несколько хриплым; он играл с ней, крутил ее, как игрушку, с постоянными нисходящими трелями и модуляциями и постоянными возвратами к верхней ноте, которую он удерживал и продлевал с особым усилием. . . .

Постепенно он догоняет своих слушателей, зажигает их.

Ободренный признаками общего удовлетворения, торговец изрядно закрутился и ушел в таких расцветах, таких щелканьях и барабанах, такой дикой игре в глотку, что, наконец, измученный, бледный, весь в горячем поту, он бросился на пол. назад, издал последнюю предсмертную ноту — и на его дикий взрыв в унисон ответила компания.

Более громкая часть толпы путем одобрения объявляет его победителем, без конкурса, но более холодные головы преобладают, и его местного соперника, Яши, просят попробовать его голос.

Его первая нота была слабой и неровной и, казалось, исходила не из его груди, а откуда-то далеко, как будто она случайно залетела в комнату. . . . Признаюсь, я редко слышал такой голос: он был несколько потрепан и имел что-то вроде потрескавшегося кольца; сначала в нем было даже какое-то подозрение на болезненное состояние; но в нем также была глубокая, неподражаемая страсть, и молодость, и сила, и сладость, и восхитительно отстраненная нотка меланхолии.Правдивая, задорная русская душа звенела и дышала ею и честно цеплялась за твое сердце, цеплялась за твои русские сердечные струны.

Когда он заканчивает, публика молчит; жена трактирщика в слезах уходит в другую комнату. К Яше подходит соперник певца — барыга. «‘Ты. . . . Это ваше. . . . Вы выиграли, — с трудом произнес он наконец и вылетел из комнаты.

Теперь наступает иррациональный и интуитивный сдвиг, который меня так интригует.Рассказчик, помещик, выходит из гостиницы, его мир становится странным из-за музыки, которую он слышит, засыпает на сеновале и встает, как только наступила ночь. Собравшись с духом, он отправляется домой, минуя таверну, где теперь все напились и катаются, как звери, — он видит это в окно. Идя по темной дороге, он слышит, как мальчик снова и снова выкрикивает имя: Антропка, Антропка.

«Антропка! Антропка-а-а! . . . » она называется, в упорном, плачущим отчаянии, с длинным затягиванием последнего слога.

Некоторое время он молчал, затем снова начал звонить. Голос отчетливо разносился в неподвижном, слегка спящем воздухе. По крайней мере тридцать раз он назвал имя Антропки, как вдруг с противоположного конца луга, словно из другого мира, раздался еле слышный ответ:

«Что-а-а-а?»

Голос мальчика тотчас позвал радостного, но возмущенного: «Иди сюда, черт!»

«Что за ф-о-о-р?» ответил другой, после паузы. «Потому что отец хочет быть-е-е-е-съесть тебя.”

Вот оно и закрывается, оставляя странный ореховый привкус этого финала, который почти неудовлетворителен, и остается у нас во вкусе. Что это значит?

Вот и все, или не совсем. «Мягкая ты; пару слов перед уходом. Я обращаюсь к этим историям с особой просьбой. Я фермер в Пакистане, в стране, которая, несомненно, является одним из последних мест на земле, где все еще существует состояние, описанное Тургеневым — феодальная жизнь.

Я молюсь, чтобы эта форма неравенства никогда больше не коснулась человечества, но подозреваю, что человеческое безумие не поддается исправлению и что однажды, на Марсе или на Планете X, человек снова будет господствовать над людьми, как они это делали в феодальной России — и так же, как в нашем нынешнем печальном Пакистане.Я жил и надеюсь умереть верой в Тургенева. Я говорю со специальными знаниями. Он описал эту сцену — эту феодальную сцену — лучше, чем кто-либо, — и исправил ее навсегда.

__________________________________

Адаптировано из A Sportsman’s Notebook . Используется с разрешения издателя Ecco. Введение авторское право © 2019 Daniyal Mueenuddin. На изображении: «Волжские бурлаки» Ильи Ефимовича Репина (1844-1930).

«Ася» Ивана Тургенева — В основном об рассказах

Я никогда не любил Тургенева.Я имею в виду, что он никогда не производил на меня особого впечатления. Среди крупнейших русских писателей XIX века на нем меньше всего следов родины. Это справедливо для человека, который переписывался с Теодором Штормом и Гюставом Флобером и провел большую часть своей жизни в Европе, а не в России. Но это не меняет того факта, что я всегда находил Тургенева скучным. В отличие от Достоевского, идеи, похоже, его не интересуют, и хотя он пытается писать страстных персонажей, на самом деле он не может писать персонажей, которым идеи кажутся интересными.В Накануне у нас есть классическая тургеневская сказка о революционере, который забывает о своих убеждениях, когда появляется любовь. Отцы и дети не намного лучше.

Если бы я чувствовал себя милосердным, я бы сказал, что рассказы Тургенева в основном о провалах идеологического образа жизни. Его герои снова и снова показаны неспособными достичь своих целей из-за собственных колебаний и бездействия. Они думают, что верят во что-то, но всегда оказывается, что они не совсем знают себя.Либо любовь баловать молодого революционера, либо собственная слабость воли. В любом случае нерешительность, ведущая к тихой неудаче, — это общая черта творчества Тургенева. Ни один персонаж на самом деле не чувствует себя достаточно сильно, чтобы что-то сделать, поэтому возможности всегда упускаются, и все в итоге грустят. В повести «Ася», которую я закончил на этой неделе, формула мало изменилась.

«Ася»: знакомство с сюжетом

«Ася» была завершена в 1858 году и достаточно наглядно демонстрирует европейскость Тургенева, будучи установленной в Европе.Наш рассказчик и два других главных героя — русские, но действие происходит где-то на берегу Рейна в немецких землях. Н. Н. — наш рассказчик, а «Ася» — якобы воспоминание более старшего и мудрого Н. Н. о времени его юности — «Первая любовь», еще одна повесть Тургенева, имеет похожую структуру. Нашему герою на момент его рассказа около двадцати пяти лет, он беззаботен и путешествует «без какой-либо цели и плана». Ему нравится наблюдать за другими, и недавно он попытался встретиться с вдовой, но получил отказ.Но не стоит волноваться о душе Н. Н. — он сам говорит, что оставленная ею рана «была не очень глубокой».

В любом случае он оказывается в городе З. на одном берегу Рейна. С другой стороны — еще один город, L., до которого можно добраться на пароме. Ни один из них не находится на той трассе, которую обычно избивают россияне, отдыхающие в Европе. Ничего не делая, однажды Н. Н. направляется туда и, к своему удивлению, встречает еще двух русских туристов, семнадцатилетнюю девушку по имени Ася и ее брата, которого ходит Гагин.Гагин — плохой художник, но дружелюбный парень, и двое мужчин заводят знакомство. Ася — дикая фигура, и Тургенев постоянно сравнивает ее с диким животным или ребенком, и рассказчик не совсем понимает, что с ней делать. В один момент она полна энтузиазма и жизнерадостности, в другой она скромно одевается и избегает контактов. Однако в одном Н. Н. уверена — она ​​не настоящий брат Гагина.

Что ж, он прав. Он подслушивает, как она признается в любви своему «брату», но оказывается, что она на самом деле не его тайная любовница, как мы могли бы предположить, а на самом деле его сводная сестра.Она родилась у одного из слуг, нанятых отцом Гагина, вскоре после смерти его жены. Гагин долгое время не знал, кем была его сестра, а мать не пускала ее в большой дом, где жили аристократы. Однако после смерти матери отец Гагина забрал Асю в свой дом и на смертном одре признается Гагину, что она на самом деле его сестра. Так или иначе, вот как они познакомились друг с другом.

Гагин и его сестра вскоре уезжают в Петербург, и он помещает ее в интернат — все-таки он не может держать ее с собой.Затем он решает, что устал от работы и хочет путешествовать, поэтому они вдвоем направляются в Европу на прогулку, как и вы.

Социальный монстр или жертва — Кто или что такое Ася?

Русское имя «Ася» — это сокращенная версия довольно многих имен. Я знаю Анастасию, которая использует это имя, и Арсению. Зато Ася Тургенева — Анна, что довольно необычно. Это простой пример ее довольно запутанной, смешанной идентичности. Она наполовину аристократка, наполовину крестьянка — не только по происхождению, но и по количеству времени, которое она проводила в каждой среде.Если бы она осталась в России, ее бы сразу определили как не принадлежащую к ней, но в Европе для нее есть немного больше свободы, шанс определить свою личность. Тургенев разыгрывает ее неестественность, сравнивая ее по разным поводам с «зверем» и «мальчиком». Н. Н. замечает в Аси что-то неестественное, но не может понять, что именно, пока ему не скажет Гагин.

Ася играет роль — она ​​пытается быть аристократкой, которой не является, и усилия истощаются.Точно так же, как Маслова в романе Толстого Воскресение , поскольку Ася — продукт двух социальных групп, она изо всех сил пытается легко вписаться в одну из них, вызывая большое духовное напряжение — как Маслова, она также борется с отсутствием матери в ее жизни. Однажды Н. Н. видит, что она читает французский роман, и жалуется на свой вкус, не понимая, что для нее значит чтение: «Она хотела быть не хуже других дам, поэтому отдалась книгам». Позже она в отчаянии спрашивает его: «Скажи мне, что мне следует прочитать! Скажи мне, что мне делать! »

Молодость, любовь и полная неспособность что-либо делать

Неудивительно, что через несколько дней Ася и Н.Н. безнадежно влюбляются друг в друга. Ася, девушка, которая «наполовину не испытывает эмоций», устраивает между ними свидание. Они встречаются, но Н. Н. уже говорил об этом с Гагиным, и он приходит приготовленным играть роль. Она хочет, чтобы он на ней женился, а он отказывается. Он даже не говорит, что чувствует к ней. Вскоре после этого они с Гагиным исчезают, и больше их никто не видит.

Нежелание рассказчика жениться на ней проистекает из его классовых предрассудков, из потребности в респектабельности.Это также проистекает из его честного слова, данного Гагину, что он не позволит эмоциям взять над собой верх. Но как только Ася ушла, он осознает свою любовь к ней и чувствует, что она сильнее всего на свете. Однако он упустил свой шанс, и у него больше никогда не будет такого шанса. Он стареет, грустит и сожалеет о том, что потерял.

Честь, класс, очевидно, обесценились, когда любовь ускользнула от нас. Но повесть Тургенева рассказывает нам все это с достаточной иронией, чтобы заставить нас гадать.Прежде всего, мы могли бы подумать о структуре — почему Н. Н. рассказывает эту историю? В конце он говорит, что «я не слишком долго грустил из-за нее», что, вероятно, она была бы плохой женой. В начале своего рассказа он говорит о юности как о «бисквите, который мы считаем сытным хлебом», и говорит, что, как цветы, мы никогда не должны цвести слишком долго. Но я думаю, что в конечном итоге его слова — своего рода самообман. Этот человек одинок, живет своими воспоминаниями, и, возможно, его стоит пожалеть. По его словам, «у счастья нет завтра», а свое «сегодня» он упустил.

Местоположение и литература

«Ася» не кажется мне особенно сложной историей, но есть несколько вещей, происходящих за кулисами, которые достаточно интересно упомянуть. Мне очень нравится идея двух городов, разделенных рекой. Переход от одного конца к другому — красивая визуальная метафора того, что происходит с Н. Н., когда он входит в мир Аси. Еще мне нравится, как Тургенев использует литературные отсылки в «Аси». У нас есть Гретхен («Фауст» Гете), Татьяна («Евгений Онегин» Пушкина) и миф о Лорелей, который фигурирует во многих стихах разных немцев, в том числе Гете и Гейне.Достаточно интересна Татьянинская. Ася говорит: «Я хотела бы быть Татьяной» — женщиной, которая любила мужчину, который не любил ее, а потом отвергла его, как только он полюбил. Сравнение с героиней Пушкина связывает Асю с ее родиной (что Н. Н. отмечает в другом месте, говоря, что она самая русская тварь, которую он когда-либо видел), но также делает ее немного незрелой для желания быть трагической героиней. Хотя в разрыве отношений в основном виновата Н. Н., но и сама Ася не без вины в своем решении назначить таинственные свидания и предъявлять к Н. чрезмерно жесткие требования.Н. — в ее последней записке говорилось, что если бы он сказал, что любит ее, она бы осталась. Так много второго шанса или медленного действия!

Эта трагедия наводит на мысль, что история закончится мелодраматической сценой смерти. Действительно, есть пугающий момент, когда Н. Н. ищет ее по городу и кажется уверенной, что она собирается покончить с собой (как это сделала Лорелей, прыгнув в реку). Оказывается, она этого не сделала, а вместо этого пошла домой. Хотя Тургенев не может избежать традиционных описаний женщин или скучных мужчин, он, по крайней мере, достаточно мудр, чтобы знать, что не каждая история с девушкой должна заканчиваться самоубийством.

Заключение

Несомненно, Тургенев был чуткой душой. Он написал несколько красивых отрывков о природе, которые мне пришлось заставить себя проанализировать на первом курсе университета, но в некотором смысле это все. Его персонажи вялые и легко забываемые. На самом деле я не помню «Отцы и сыновья» , хотя читал его дважды. Я помню Базарова только потому, что он значительный в истории русской литературы, а не потому, что он действительно сияет в своем собственном рассказе. «Ася» была очень хороша.Хотя это правда, что в некоторых местах меня это удивило, в конце концов, это просто еще одна история о двух молодых людях, которые влюбляются и в конечном итоге становятся несчастными из-за своих проблем. Здесь есть несколько интересных идей, но их недостаточно, чтобы сделать эту историю особенно захватывающей. В конце концов, «Ася» такая же вялая, как и ее рассказчик. И это не значит, что чтение будет приятным.

Тем не менее, это хорошая история в моем мысленном репертуаре. В «Школе-интернате» Надежды Хвощинской можно провести достойные сравнения между Асей и Леленкой — оба почти одного возраста, и оба сталкиваются с проблемами формирования собственной идентичности против той идентичности, которую общество хочет навязать. на них.Но Тургенева не особо интересует женский вопрос, и в любом случае я не могу писать о нем на эту тему на экзамене, потому что он изначально не женщина.

Если вы здесь ищете какого-нибудь Тургенева для чтения, это не Отцы и Сыновья , то я бы порекомендовал Рудин , а не «Ася». Это не так долго, но гораздо интереснее. Но если вам больше нечего читать, кроме «Аси», то будь у меня в гостях. В конце концов, если вы умираете от жажды, то даже теплая бутылка воды, которую вы оставили на столе на ночь, подойдет для питья.

Связанные

Иван Тургенев | Биография и факты

Иван Тургенев , полностью Иван Сергеевич Тургенев , (родился 28 октября [9 ноября по новому стилю] 1818 года, Орел, Россия — умер 22 августа [3 сентября] 1883 года, Буживаль, близ Парижа, Франция), Русский писатель, поэт и драматург, основные произведения которого включают сборник рассказов Зарисовки спортсмена (1852) и романы Рудин (1856), Дом дворян (1859), Накануне ( 1860) и отцов и сыновей (1862).Эти работы предлагают реалистичные, нежные изображения русского крестьянства и глубокие исследования русской интеллигенции, которые пытались перевести страну в новую эпоху. Тургенев вкладывал в свои сочинения не только глубокую заботу о будущем своей родины, но и мастерство, обеспечившее ему место в русской литературе. Многие годы, которые он провел в Западной Европе, отчасти объяснялись его личным и художественным положением как либерала между реакционным царским правлением и духом революционного радикализма, господствовавшим в современных художественных и интеллектуальных кругах России.

Молодость и творчество

Тургенев был вторым сыном отставного кавалерийского офицера Сергея Тургенева и богатой матери Варвары Петровны, урожденной Лутовиновой, владевшей обширным имением Спасское-Лутовиново. Доминирующая фигура его матери на протяжении всего его отрочества и ранней зрелости, вероятно, служила примером доминирования, проявляемого героинями в его главной художественной литературе. Сама усадьба Спасское приобрела двоякое значение для молодого Тургенева: как остров дворянской цивилизации в сельской России и как символ несправедливости, присущей ему раболепству крестьянства.Против российской социальной системы Тургенев должен был дать клятву вечной вражды, которая должна была стать источником его либерализма и вдохновением для его видения интеллигенции как людей, преданных делу социального и политического улучшения своей страны.

Тургенев должен был стать единственным русским писателем с откровенно европейским мировоззрением и симпатиями. Хотя он получил своеобразное образование дома, в московских школах, а также в университетах Москвы и Санкт-Петербурга, Тургенев обычно считал свое образование полученным главным образом во время его погружения «в немецкое море», когда он провел с 1838 по 1841 год в Берлинском университете.Он вернулся домой как твердый сторонник превосходства Запада и необходимости для России следовать курсу вестернизации.

Хотя Тургенев сочинил производные стихи и поэтическую драму Steno (1834) в стиле английского поэта лорда Байрона, первым из его произведений, привлекших внимание, было длинное стихотворение Parasha, , опубликованное в 1843 году. Потенциал автора быстро оценил критик Виссарион Белинский, ставший близким другом и наставником Тургенева.Убеждение Белинского в том, что главная цель литературы — отразить правду жизни и критически отнестись к ее несправедливости, стало для Тургенева символом веры. Несмотря на влияние Белинского, он оставался писателем замечательной отстраненности, обладал хладнокровной, а порой иронической объективностью.

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

Тургенев не был человеком больших страстей, хотя история любви должна была стать наиболее распространенной формулой его художественной литературы, а любовь к известной певице Полине Виардо, с которой он впервые встретился в 1843 году, должна была доминировать всю его жизнь.Его отношения с Виардо обычно считались платоническими, но некоторые из его писем, часто столь же блестящие в своем наблюдении и столь же удачные по манере, как все, что он написал, предполагают существование большей близости. Однако в целом они показывают его как страстного и преданного поклонника, и в этой роли он был по большей части доволен. Он никогда не был женат, хотя в 1842 году у него была внебрачная дочь от крестьянки из Спасского; Позже он доверил воспитание ребенка Виардо.

В 1840-е годы Тургенев написал больше стихотворений, в том числе Разговор, , Андрей, и Помещик, и некоторую критику. Не получив профессуры в Петербургском университете и бросив работу на государственной службе, он начал публиковать короткие произведения в прозе. Это были исследования «интеллектуального безволия», столь типичные для его поколения. Самым известным был «Дневник лишнего человека» (1850 г.), который дал эпитет «лишний человек» для стольких безвольных интеллектуальных героев как в творчестве Тургенева, так и в русской литературе в целом.

Одновременно он пробовал свои силы в написании пьес, некоторые, например, Бедный джентльмен (1848), явно подражали русскому мастеру Николаю Гоголю. Из них «Бакалавр » (1849 г.) был единственной постановкой в ​​то время, остальные не выдержали официальной цензуры. Другие, более интимно проницательные, такие как «Можно слишком тонко сплести нить» (1848), привели к подробным психологическим исследованиям в его драматическом шедевре « Месяц в деревне » (1855).Профессионально этот спектакль не ставился до 1872 года. Не имевший прецедентов в русском театре, для признания критиками и публикой он потребовал прежнего успеха пьес Антона Чехова в МХАТе после 1898 года. Именно там в 1909 году под руководством великого режиссера Константина Станиславского он был открыт как одно из главных произведений русского театра.

Очерки сельской жизни

Перед отъездом за границу в 1847 году Тургенев оставил в редакции литературного журнала Современник («Современник») небольшой этюд «Хор и Калиныч» двух крестьян, которых он встретил на охоте в Орле. область, край.Он был опубликован с подзаголовком «По наброскам охотника» и имел мгновенный успех. Из него вырос цикл рассказов «Зарисовки спортсмена», , впервые опубликованный в 1852 году, принесший ему непреходящую славу. На многих рисунках изображены разные типы помещиков или взятые из его опыта эпизоды из жизни помещичьей, крепостной русской шляхты. Из них наиболее важными являются «Два помещика», исследование двух типов деспотических крепостников, и «Гамлет Щигровской губернии», в котором содержится один из самых глубоких и острых анализов проблемы «лишнего человека».Гораздо важнее очерки о встречах Тургенева с крестьянами во время его охотничьих походов. Среди вызывающих воспоминания описаний сельской местности портреты Тургенева предполагают, что, хотя крестьяне могут быть «детьми природы», ищущими свободы, предлагаемой красотой своего окружения, они всегда ограничены фактом крепостного права.

Тургенев никогда не мог притвориться большим, чем понимающим незнакомцем по отношению к крестьянам, о которых он писал, но благодаря своему сострадательному и ясному наблюдению он создавал портреты огромной жизненной силы и широкого воздействия.Они не только ознакомили преимущественно читателей с высшим классом с человеческими качествами крестьянства, но и, возможно, сыграли важную роль в спровоцировании настроений в пользу реформ, которые в конечном итоге привели к освобождению крепостных в 1861 году. Он добавил к . Эскизы 1870-х годов, в том числе трогательный этюд парализованной Лукерии в «Живой реликвии» (1874 г.).

Когда появилось первое сборное издание, после появления по отдельности в разных выпусках Современника, Тургенев был арестован, содержался в течение месяца в Санкт-Петербурге.-Петербург, а затем получил 18 месяцев принудительного проживания в Спасском. Якобы поводом для такого официального преследования был некролог Гоголю, опубликованный им вопреки цензуре. Но его критика крепостного права в «Эскизах », определенно приглушенная по любым стандартам и явная только в его ссылках на жестокость помещиков по отношению к своим крестьянам, была достаточной, чтобы вызвать это временное мученичество для его искусства.

Главы 8-9

Резюме и анализ Главы 8-9

Сводка

Николай и Павел идут поговорить с надсмотрщиком; Павел понимает, что его брат неправильно управляет фермой, но не может указать на ошибки в управлении.Несмотря на то, что в прошлом он был в состоянии предоставить деньги для содержания фермы, в настоящее время у него нет лишних денег, и поэтому он бросает своего брата. Павел идет поговорить с Фенечкой, но она боится холодного и далекого «дворянина».

Павел хочет видеть ребенка, и Фенечка идет его приносить. Павел отмечает, что Фенечка содержит очень аккуратный и аккуратный дом. Когда она возвращается с ребенком, Павел восхищается этим, и приходит Николай. Павел немедленно уходит от Николая, который вспоминает, как познакомился с любовницей.Однажды он остановился на вечер в гостинице и нашел ее исключительно ухоженной и опрятной. Он попросил прислугу трактирщика прийти и стать его домработницей. Женщина согласилась и привела с собой свою маленькую дочь Фенечку. Через несколько лет женщина умерла от холеры, оставив девушку одну. Николай, полюбивший Фенечку, просил ее остаться и быть его товарищем.

Тем временем Павел вернулся в свой кабинет, где смотрит в потолок «почти с отчаянием».«

В тот же день Базаров встречает Фенечку. Он находится в беседке с Аркадием и замечает, что Фенечка очень хорошенькая девушка. Аркадий доволен за отца, потому что, как говорит Базаров, Николай не дурак, что привязался к этой девушке. Базаров играет с ребенком, и ему это очень нравится.

Когда Базаров и Аркадий уходят, они обсуждают плачевное состояние фермы. Они обсуждают различные взгляды на природу, и Базаров отвергает романтическое представление о природе как о храме и называет это вместо этого мастерской, в которой человек может работать и самообразоваться. на виолончели, и когда Базаров обнаруживает, что это играет Николай, он смеется над нелепым фактом, что сельский фермер из далекой провинции играет такое произведение классической музыки.

Анализ

В этих двух главах раскрывается характер Фенечки. Тургенев снова прерывает рассказ, чтобы показать ее предысторию, которая позволяет читателю кое-что понять о социальных различиях между ней и Николаем. Фенечка описывается как чистый и порядочный русский крестьянин и во многом похожа на мать Базарова в ее внимании к основным женским обязанностям. Она полностью подчиняется мужчине, который взял ее в любовницу.Пожалуй, можно сказать, что она сдалась достойно.

Рассказ Фенечки противопоставляется рассказу Павла. Таким образом, мы сразу видим, как далеко они друг от друга. На первый взгляд это снисходительный шаг для Павла в комнату Фенечки, но в конечном итоге мы обнаруживаем, что Павла привлекает Фенечка, потому что она имеет странное сходство с дамой, которую когда-то любил Павел. Таким образом, в этой главе у нас есть тонкие намеки на истинные чувства Павла, когда Тургенев пишет, что Павел смотрел на Фенечку почти грустно.Фенечка настолько проста и проста, что никогда не может понять истинные чувства Павла, а Павел слишком джентльмен, чтобы их раскрыть. Таким образом, позже, когда Павел борется с Базаровым, он делает это не только для защиты чести брата, но и потому, что он не может мириться с мыслью о том, что Базаров целует женщину, которой он тоже восхищается.

Глава 8 заканчивается тем, что Павел сидит в одиночестве в своей комнате со своими элегантными коврами и своим мучительным одиночеством. Это описание заблудшего человека из романтического мира, жалко цепляющегося за свои иллюзии в совершенно слишком «реальном» мире.

Базаров, кажется, обладает природным талантом к крестьянам и ко всем, кто не может противоречить его мнению. Когда он встречает Фенечку и ее ребенка, она позволяет ему потрогать ребенка, но когда Аркадий пытается справиться с младенцем, он устраивает драку. Трогательная и «сентиментальная» сцена, в которой Базаров праздно играет с ребенком, может быть, призвана намекнуть на то, что даже в крайне отчужденном Базарове внутри дремлет скрытый источник нежности. Конечно, можно отдать должное Тургеневу, который тонко подготовил нас к ломке холодной внешности Базарова, когда он столкнется с мадам Одинцовой.

Нигилизм Базарова снова раскрывается, когда он высмеивает Аркадия за то, что он считает, что Николай должен жениться на Фенечке. Аркадий на самом деле думал, что он очень продвинулся, защищая такой брак, но Базаров еще более продвинут или либерален, считая брак просто нелепым институтом, не имеющим смысла. После этого обсуждения мы отмечаем легкую неприязнь между друзьями.

Базаров пренебрежительно относится и к тому, что отец Аркадия играет на виолончели классическую музыку.Он считает крайне смешным, что 44-летний отец, живущий в далекой российской провинции, читает классическую литературу и играет классическую музыку.

Теперь читатель должен приступить к оценке Базарова и его взглядов. Надо заметить, что Базаров нападает почти на все, что касается семьи и имения Аркадия. Вообще-то он невежлив и нетерпим ко всему в семье Аркадия. Тогда мы должны постоянно следить за реакцией каждого из юношей как на своих родителей, так и на родителей другого человека.То есть Аркадий мог бы потом критиковать тип людей Базаровых, но воздерживается от этого. Базаров не скрывает своего презрения к родственникам Аркадия.

В конце 9 главы у нас есть еще один намек на то, что Аркадий недоволен своим другом. После того, как Базаров так критиковал Павла и Николая, Аркадий чувствует небольшую степень разлуки. Так будет продолжаться до тех пор, пока Катя не укажет в конце, что Аркадий окончательно вырвался из-под влияния Базарова на него.

Иван Тургенев (1818-83): его жизнь, творчество и влияние

Дерек Оффорд

6 декабря 2011

Из всех классических русских романистов Иван Тургенев первым получил широкое признание в Великобритании и стал хорошо известен англоязычной публике. Он был удостоен почетной степени доктора гражданского права в Оксфорде в 1879 году. К началу двадцатого века его статус в русском литературном пантеоне был, возможно, выше в Британии, чем на его родине.Его романы, действие которых происходило в сельских усадьбах русской знати, были относительно доступны для читателей викторианской или эдвардианской эпохи, знакомых с традициями Джейн Остин. Их всеведущий рассказчик всегда контролировал персонажей, которые обычно ценили вежливость и соблюдали социальные условности и чьи личные судьбы разыгрывались в гостиных привилегированного социального класса. Между тем в России космополитическое мировоззрение Тургенева, его привычка к беспристрастному наблюдению и его восхищение красотой произведения искусства были менее привлекательны для социально и политически активной интеллигенции, значительная часть которой была озабочена культивированием самобытной национальной идентичности. .

К середине двадцатого века, однако, Тургенев несколько затмился и на Западе, особенно гигантскими фигурами его ближайших современников Достоевского и Толстого, и даже сейчас он, возможно, все еще не вышел из тени, которую бросили эти романисты. ему. Достоевский и Толстой не только по-разному отвечали на жизненно важные российские заботы. Они также обратились к международной аудитории, заинтересованной как в развитии романа, выходящем за рамки условностей реализма девятнадцатого века, так и в возможных значениях титанической идеологической борьбы, гражданских войн и мировых войн, холокоста и сталинских чисток, первая половина ХХ века.Похоже, Тургенев не объяснял эпос или апокалипсис такими глубокими или явными способами, как они, и не объяснял падение цивилизации в бездну. Для россиян его неспособность предоставить исключительный статус своей отсталой нации на окраине европейского мира или дать ей какую-либо особую надежду может по-прежнему казаться разочаровывающим в советский период. Репутации Тургенева ни за границей, ни дома не помогло восприятие того, что он был трусливым и нерешительным человеком, или его участие в ménage à trois с женатой французской оперной певицей испанского происхождения Полиной Виардо, с которой он влюбился в 1843 году, за которым следил всю оставшуюся жизнь.

Возможно, однако, теперь должна быть частичная реабилитация Тургенева или, по крайней мере, новое заявление в защиту его, которое время от времени делалось в англоязычном мире такими учеными, как Исайя Берлин, Ричард Фриборн и Леонард Шапиро. . Переоценка актуальна, как никогда, я утверждаю, в мире, где людей беспокоит идеологическая поляризация, постоянный спрос на полезность во всем, что мы делаем, и проблема принятия решения о том, где установить предел авторитету естествознания. глобализацией, с одной стороны, и появлением яростных национализмов, с другой, или просто утратой смысла, который раньше предлагали великие богословские или интеллектуальные системы.

Итак, сегодня я намерен оспорить пренебрежительное мнение о том, что — как оно было выражено — Тургенев является « проводником только для изучения своего класса и культуры, нерешительным и слабым по характеру, писателем с поэтической чувствительностью и стилем, но не о чем сказать. ‘. [1] Вместо этого я буду стремиться как вновь подтвердить его заслуги в качестве критически важного участника классического канона русской литературы, так и рассмотреть его сохраняющееся международное значение с точки зрения двадцать первого века.Сосредоточившись на трех его романах ( Рудин , Дворянское гнездо и Отцы и дети ), но также имея в виду многие другие его формы письма, я буду преследовать эти цели, исследуя значение Тургенева как наблюдателя его место и время и его проницательность как летописец вневременных человеческих дилемм. В частности, я хочу доказать, что не существует простых или необходимых корреляций между беспристрастностью, с одной стороны, и безразличием, фригидностью, поверхностностью и нелояльностью по отношению к одной нации, с другой.Например, отвращение к идеологической вовлеченности не обязательно указывает на отсутствие социальной озабоченности. Художественная целостность и отстраненность, отказ давать социальные и политические предписания произведению искусства не являются автоматически симптомами отсутствия чувства. Умение описывать поверхности вещей не препятствует глубокому интеллектуальному или психологическому пониманию. Уважение к чужим цивилизациям не является доказательством хладнокровия по отношению к своей собственной.

Прежде чем исследовать, что является актуальным и универсальным в художественной литературе Тургенева, я, тем не менее, установлю некоторый контекст, кратко описав жизнь и литературную карьеру Тургенева, а затем объясняя роль, которую литература сыграла в России девятнадцатого века в результате политические и культурные условия, которые там сложились.

Жизнь и работа

Тургенев родился в 1818 году в Ориольской губернии, которая расположена в богатом земледельческом поясе России, немногим более двухсот миль к югу от Москвы. Его отец умер, когда ему было шестнадцать. Его мать была суровой помещицей, которая, как известно, послала в Сибирь двух своих крепостных за то, что они не поклонились ей, когда она проходила мимо них, когда они работали в поле. После учебы в университетах Москвы и Санкт-Петербурга Тургенев в 1838 году отправился учиться в Берлинский университет, где проработал три года.Здесь, как он позже писал в своих «Литературных воспоминаниях и автобиографических фрагментах » (1874 г.), он погрузился в «немецкое море» (XIV, 9) [2]. Он изучал философию Шеллинга, Фихте и Гегеля, в которой русские его поколения находили опьяняющие откровения космического значения, облегчающие тяжелое положение образованных людей, не имевших выхода для своего идеализма или творческой энергии в удушающей реальности своей родины. После непродолжительной службы в начале 1840-х годов в царской бюрократии он посвятил себя литературе, путешествиям и, когда он был в России, традиционным занятиям деревенского джентльмена.С 1852 года он был заключен в загородное имение на четыре года в наказание за некролог на Гоголя, вызвавший официальное недовольство. С 1856 года он жил в основном за границей, с Виардо, в Баден-Бадене или в Париже, и именно в Буживале, недалеко от Парижа, он умер в 1883 году в возрасте шестидесяти четырех лет. Полиглот, широко начитанный и много путешествовавший, Тургенев являл собой пример широты и глубины культуры лучших представителей дореволюционного русского дворянского сословия.

Самыми ранними литературными публикациями Тургенева, относящимися к 1830–40-м годам, являются лирические, повествовательные и драматические стихи (жанры, которые тогда были в моде в России).Он также написал десять пьес, в основном в начале своей карьеры, в том числе комедию в пяти действиях, A Месяц в деревне , которая до сих пор часто ставится и которая в некоторых отношениях предвещает драму Чехова. (В романах Тургенева легко найти следы обоих литературных приемов, поэтического и драматического, с которыми он экспериментировал в юности.) Однако в поисках литературного пространства и собственной манеры он обратился к прозе. художественная литература, и именно с его «Наброски спортсмена » (более свободно переводимые Ричардом Фриборном как « набросков из альбома охотника ») он по-настоящему зарекомендовал себя как писатель.Это цикл из двадцати пяти рассказов, большинство из которых впервые были опубликованы в период 1847–1851 годов и призваны описать переживания рассказчика во время его охотничьих поездок в деревню. Он также начал преуспевать в жанре новеллы, наиболее яркими примерами которой являются «Азия» (так зовут семнадцатилетнюю героиню), опубликованную в 1856 году, и «Первая любовь» (1860). В первом рассказчик средних лет с сожалением оглядывается на слабость, которая помешала ему сделать предложение девушке, в которую он влюбился в молодости.В последнем рассказчик средних лет бросает ностальгический взгляд на своего подросткового персонажа, который страстно влюбился в семнадцатилетнюю девушку, Зинаиду, с которой его собственный отец, как он в конце концов обнаруживает, на самом деле вел роман.

Однако к середине 1850-х годов Тургенев обратился к роману и за шесть лет создал четыре образца этого жанра, на которых в основном основана его репутация. В Рудин одноименный герой манит гостиной загородного поместья, в котором он неожиданно появляется своим красноречием и идеализмом, но в конечном итоге обнаруживает нерешительный и эгоцентричный характер, поскольку его способность к эмоциональной приверженности проверяется решительными молодыми героиня, Наталья.В «Дворянское гнездо » добродушный, но неуравновешенный герой Лаврецкий возвращается в сельскую Россию, обнаружив, что его жена Варвара изменила ему, пока они вместе жили в Париже. Полагая, что Варвара умерла, он начинает навещать молодую дворянку Лизу Калитину и влюбляется в нее только для того, чтобы его мимолетное счастье вырвало у него неожиданное появление Варвары. В году Накануне года на другую решительную юную дворянку, Елену, не тронули внимание двух русских женихов, начинающего историка Берсенева и скульптора Шубина.Вместо этого она покидает свой дом, чтобы последовать за болгарским патриотом Инсаровым, движимым желанием освободить свою родину от турецкого владычества.

В Отцы и дети (чаще переводится как Отцы и дети , но я предпочитаю более дословно правильный перевод [3]) Тургенев исследует противоречия как между поколениями, как следует из его названия, так и между социальными классами. Кажется, образовалась пропасть между добродушным овдовевшим дворянином Николаем Кирсановым, который живет со своим братом Павлом, и его сыном Аркадием, который привозит домой из университета своего идеологически радикального товарища Базарова.(Базаров — сын врача на пенсии, то есть член группы довольно низкого социального статуса в России XIX века.) Со временем своего рода стабильность восстанавливается, когда Аркадий устраивается в семейном гнезде, чтобы жениться. жизнь с женщиной из своего социального класса. И все же эпоха расцвета дворянства подходит к концу, о чем свидетельствует избыток упрямого представителя этого сословия Павла Кирсанова, который в конце романа доживет свои дни в эмиграции в Дрездене.

После публикации Отцов и детей , по общему мнению, Тургенев в какой-то мере утратил художественное равновесие. Уязвленный критикой этого романа с обеих сторон политического спектра, он в своем пятом романе Smoke (1867) прибег к более явной защите своей умеренной политической позиции и к сатирическим нападкам как на радикальные, так и на консервативные националистические крылья. образованного класса. Наконец, в «Девственница » (1877 г.) он отреагировал на развитие революционного движения, которое проявилось в так называемом «обращении к народу» 1874 г., злополучной попытке радикальных студентов вести социалистическую пропаганду. и агитация среди крестьянства.

Среди его женских персонажей творения, которыми больше всего известен Тургенев, — идеалисты (Наталья, Лиза и Елена все представляют этот тип), которые, однажды вдохновленные, демонстрируют решимость и способность к самопожертвованию. С другой стороны, тип мужского вымышленного персонажа, с которым чаще всего ассоциируется Тургенев, — это бесполезный «лишний человек», который считался столь типичным для эпохи Николая I (правившего с 1825 по 1855 год). (Сам Тургенев придал значение этому выражению, которое теперь ретроспективно применяется к литературным произведениям еще в 1820-х годах.) Рудин классический пример такого типа. В то же время Тургенев интересуется «положительным героем» (это словосочетание начали употреблять в конце 1850-х годов). Этот тип, представителем которого является Инсаров, обещает быть более способным к решительным действиям, чем лишний человек, но иностранная национальность Инсарова вызывает подозрение, что на самом деле положительного героя еще нельзя найти среди русского образованного класса. Базаров в «Отцы и дети » поначалу кажется представителем последнего типа, но, как мы увидим ниже, разрушается романтическим чувством.

Типология мужских персонажей Тургенева отражена в контрасте, который Тургенев провел в эссе, написанном им в тот же период, что и его главные романы на тему «Гамлет и Дон Кихот». Каким бы впечатляющим в некоторых отношениях он ни был, интроспективный эгоист Шекспира в конечном итоге неэффективен. Ибо в Гамлете — как он выражается в знаменитом монологе, из которого цитирует Тургенев:

«Родной оттенок решительности / Блеклый оттенок мысли»

И предприятия большого шага и момента

В связи с этим их токи меняют направление / И теряют название действия ‘ (VIII, 183).[4]

С другой стороны, эксцентричное испанское идальго Сервантеса, чьи мысли были повернуты рыцарскими сказками, которые он жадно читал, — это «самопожертвование» . Он может быть обманутым, но Дон Кихот действительно живет для чего-то вне себя и поэтому способен действовать.

Роль литературы в тургеневской России

Это обычное — но необходимое и полезное — утверждение, что в автократическом российском государстве художественная литература приобрела такое значение, которого она не имела в таких обществах, как британское.В Британии девятнадцатого века энергичные, творческие люди могли выражать мнения без цензуры, не опасаясь преследований, и добиваться плодотворных карьер и ролей в политических, гражданских, научных и других автономных учреждениях. В Николаевской России, с другой стороны, свободное выражение мнения, даже в частной переписке (которая подлежала открытию тайной полицией), могло повлечь за собой такие наказания, как внутренняя ссылка, а также официальная опалу. Профессии были плохо развиты, духовенство имело низкий социальный статус, и карьера вне вооруженных сил должна была быть сделана в основном в рамках имперской бюрократии.В этих обстоятельствах художественная литература, как наименее цензурированная среда, стала средством выражения исключительной доли идей, идеалов, надежд и страхов небольшого образованного класса. В него была вложена огромная доля интеллектуального и духовного капитала, общественного сознания и патриотических амбиций нации. Таким образом, писатель с богатым воображением, и в особенности романист, несут тяжелую ответственность.

Развитие художественной литературы в России как средства дискуссии о национальной судьбе и социальных проблемах связано с изменением предпочтений писателей в отношении определенных жанров, в частности, с поворотом от поэзии к прозе и появлением романа.В конце концов, роман был задуман в рамках реалистической традиции девятнадцатого века как емкая форма, в которой судьбы персонажей можно было проследить на социальном или историческом фоне. Помещая людей в широкий контекст, писатель мог побудить читателей задуматься о том, как силы, находящиеся вне нашего контроля, могут влиять на нашу жизнь. Таким образом, роман вполне естественно вызывает размышления о таких вопросах, как детерминизм и свобода воли, относительная сила окружающей среды и индивидуальный выбор, а также степень моральной ответственности.Таким образом, легко понять, почему этот жанр приобрел исключительную важность в России как средство обсуждения вопросов, представляющих национальный интерес, которые нельзя было транслировать другими способами. Как писал великий историк русской литературы Д. С. Мирский:

«Каждый раз, когда писатель передает свое произведение миру, он должен содержать вещи, над которыми стоит задуматься и которые стоит проанализировать с точки зрения социальных проблем дня» . [5]

Указанная мною тенденция проявляется в эволюции Тургенева от поэта-повествователя и драматурга до писателя короткометражных произведений, а затем и в романиста.Сам Тургенев подчеркнул отличительные черты романа для русских писателей его возраста, когда под конец своей жизни он ретроспективно рассмотрел его корпус в предисловии, которое он написал для нового издания своих произведений. В своих романах, написанных здесь в 1879 году, он последовательно стремился «изобразить и воплотить в необходимых типах то, что Шекспир назвал« телом и давлением времени »» (XII, 303). Сравнение его новелл «Азия» и «Первая любовь» с его шестью романами подтверждает эту характеристику романа как более широкого жанра.Новеллы — это любовные истории, в которых основное внимание уделяется развитию и результату всепоглощающей страсти. В них царит очень заряженная поэтическая атмосфера, не подверженная влиянию внешних условий. В случае с «Азией» действие происходит за пределами России, в идиллической Рейнской области. Романы же описывают — снова говоря словами Тургенева; «быстро меняющаяся физиономия русских образованного класса» , то есть класс, который был главным объектом его наблюдений. Дело не только в том, что герои романов участвуют в обсуждении вопросов, имеющих большое значение для этого класса.Их также беспокоит какое-то современное течение из мира за пределами тихой сельской глубинки России, в которой происходят все романы Тургенева, кроме Smoke . Более того, эти тревожные течения становятся все более современными, поскольку время, прошедшее между периодом действия романов и датой их публикации, уменьшается. Рудин был написан в 1855-56 годах, но установлен, как мы можем предположить по его содержанию, примерно в 1840 году. События, связанные с Дворянское гнездо , написанным в 1858-59 годах, происходят в основном в 1842 году. Накануне , написанном в 1859-1860 гг., Происходит в 1853 г., непосредственно перед Крымской войной (1853-6). Однако журнал Fathers and Children , опубликованный в 1862 году, открывается всего за три года до этого, 20 мая 1859 года.

Рудин и дворянское гнездо

Какой же тогда резонанс имеют главные романы Тургенева для образованных россиян его времени? Как он решает в них вопросы государственной важности? И как он также выходит за рамки вопросов, которыми интересовались его российские современники, предлагая пищу для размышлений более поздним читателям за пределами его родины и за пределами сообщества историков литературы?

В случае Рудина Тургенев размышляет в исторический момент, который он воспринимает как критический, о достижениях и неудачах поколения образованного класса, к которому он сам принадлежал.Нигде в « Рудин » он не упоминает Крымскую войну, потому что роман, как я уже сказал, относится к периоду более чем за десять лет до начала войны. Тем не менее, уместно отметить, как это делал сам Тургенев в предисловии, на которое я ссылался, что Рудин был написан в то время, когда эта война была «в самом разгаре» (XII, 304). Роман представляет собой косвенный ответ на катастрофические события России в войне, в середине которой эпоха подошла к концу с внезапной смертью Николая I в феврале 1855 года.Поражение в Крыму от рук Франции и Великобритании убедило россиян в том, что уверенность, которую они приобрели в своей стране в результате победы над Наполеоном в 1812 году, на самом деле необоснованна. По правде говоря, теперь они осознали, что Россия была отсталой и застойной, и все ее институты, ценности и идеи требовали срочной переоценки. Это внезапное осознание и изменение политического и культурного климата, произошедшее с приходом на престол гуманного императора Александра II, придали актуальности оценке Тургеневым достоинств и недостатков «людей сороковых годов», как членов его партии. поколение стало известно.

«Лишние люди» 1840-х годов, такие как Рудин, слишком эгоцентричны, чтобы полностью посвятить себя каким-либо проектам или человеческому компаньону, слишком самоаналитичны, чтобы воплотить мечты в реальность, и слишком беспокойны, чтобы пустить прочные корни в любой населенный пункт. Рудин оказывается больше Гамлетом, чем Дон Кихотом, несмотря на его риторику самопожертвования и спасающее лицо сравнение себя со свободолюбивым персонажем Сервантеса в одном месте романа. Его вдохновляющая настойчивость в необходимости выполнения долга ( долга по-русски) слишком легко дискредитируется его непривлекательной склонностью к увеличению долгов (русск. долги ), и то и другое в том смысле, что он постоянно полагается на гостеприимство. содержание и в том смысле, что он занимает деньги, которые, как мы знаем, он не вернет.

И все же вдохновение, которое может дать Рудин, необходимо в застойной автократической России, даже если сам Рудин не смог реализовать свой потенциал. Тургенев указывает на эту мораль в существенной заключительной главе, действие которой происходит сразу после отъезда Рудина из имения, в котором он остановился, а также в длинном эпилоге, в котором рупор Тургенева в романе, Лежнев, выносит приговор Рудину. По общему признанию, время расцвета Рудина прошло, когда мы видим его во время его бессмысленных странствий в конце 12 главы.Тем не менее, он посеял хорошие семена: вдохновил впечатлительную молодежь (наставник Натальи и ее братьев и сестер Басистов) и, в конечном счете, своего современника Лежнева. С его постоянными образами тепла и холода, цветения и разложения, Rudin , в конечном счете, заявляет о необходимости юношеского идеализма и «поэзии» в широком смысле этого слова. Проблема в том, что без более прозаических, средних и буржуазных добродетелей, таких как решительность, предприимчивость, усидчивость и практичность, харизматичные, но нерешительные Рудины русского мира — да и вообще любого мира — сами ничего не могут достичь.Возможно, в человеческой жизни в целом, говорит нам Тургенев, есть свои времена года, цикл которых нельзя нарушить без происшествий.

В A Дворянское гнездо Тургенев снова исследует судьбу русского дворянина его поколения, но в этом случае он углубляет свое исследование, размышляя о самобытности и судьбе нации в свете продолжающихся дебатов. с начала 1840-х гг. между так называемыми западниками и славянофилами. Западники считали, что ключ к благополучию России лежит в усвоении культурного наследия, ценностей, свобод, интеллектуальных и научных достижений западноевропейской цивилизации.Россия, по мнению западников, должна учиться у Запада и догонять его. Очевидно, что ключевую роль в этом процессе должен сыграть просвещенный класс. Славянофилы же проповедовали достоинства русской формы христианства (православия) над католицизмом и протестантизмом. Они также идеализировали русского крестьянина, который, как они утверждали, олицетворял христианские добродетели братской любви, общности и пренебрежения к материальным благам. Славянофилы опасались наплыва в Россию экономических и социальных явлений, которые они наблюдали на Западе, особенно капиталистического способа производства и господства буржуазии.Русский образованный класс, по мнению славянофилов, должен был чему-то научиться у крестьянства, чем крестьянство должно было научиться у образованного класса.

В Дворянское гнездо бюрократ-карьерист Паншин олицетворяет западничество, хотя и является его поверхностной версией. Россия, по мнению Паншина, отстает от Европы, ей нужно наверстать упущенное, и у нее нет другого выхода, кроме как брать взаймы у других стран, чтобы добиться прогресса. В любом случае, считает он, все народы по сути одинаковы, и все, что нужно, — это введение здоровых институтов.С другой стороны, главный мужской персонаж Тургенева, Лаврецкий, видит в России молодую, независимую силу и сопротивляется высокомерному мнению о том, что бюрократы могут решать проблемы страны, навязывая ей решения, о которых они мечтали, без учета местных реалий. И действительно, пока Паншин расхаживает взад и вперед по гостиной, красноречиво рассуждая, естественная поэтическая реальность русской деревни, кажется, неявно подрывает его поверхностный космополитизм или, по крайней мере, делает его неуместным.Первые звезды начинают мерцать в розовом небе над неподвижными кончиками лип, и в росистой ночной прохладе соловей начинает свою звенящую песню.

На личном уровне неверная жена Лаврецкого Варвара и сам Лаврецкий разыгрывают противоположные решения проблемы отношения русских к европейскому миру, которая так занимала прозападную элиту поколения Тургенева. Варвара, наслаждающаяся своим франкофонией , ненавидит жизнь в русской деревне и возвращается в конце романа в Париж, где она находится в своей стихии.Лаврецкий же глубоко привязан к родной земле. Его главное стремление после того, как он вернулся из-за границы в одну из унаследованных им владений, — научиться пахать землю. Эта привязанность, возможно, является врожденной, поскольку, хотя его отец был дворянином, который впитал мысли французского Просвещения и подверг своего сына любопытной смеси иностранного воспитания, его мать была домашней крепостной.

Однако в конечном итоге Дворянское гнездо выходит за рамки вопросов русской идентичности и охватывает более универсальные вопросы долга, самопожертвования и принятия своей судьбы.Лиза, убедив Лаврецкого в необходимости предложить прощение в христианском духе и искать примирения с его неверной женой, удаляется в монастырь на всю оставшуюся жизнь. Лаврецкий, искавший смысл, действительно, в конце концов, отменяет корысть, перестав думать о личном счастье, которое Тургенев пессимистически считает роскошью, незаслуженным благодатью, если оно навещает человека хотя бы на один день в жизни.

Отцы и дети

Однако именно в Отцы и дети Тургенев наиболее удачно переплетает национальные заботы и личные судьбы и наиболее полно и удовлетворительно раскрывает вневременное значение того, что было актуальным в России середины XIX века.Поэтому я потрачу на этот роман немного больше времени, чем на Рудин и Дворянское гнездо .

В Отцы и дети Тургенев доводит свое исследование образованного класса своей страны до точки, о которой он пишет, то есть эпохи реформ, ускоренных поражением России в Крымской войне. Подготовка к величайшей из этих реформ, к освобождению крестьян, была инициирована Александром II в 1856 году, когда он призвал дворянство рассмотреть вопрос об отмене крепостного права сверху, чтобы это учреждение не было отменено снизу в результате крестьянского восстание.В то же время в образованной элите проявилась новая трещина. Нетерпеливое молодое поколение, в которое входили представители социального класса ниже уровня дворянства, так называемые разночинцы , или люди различных рангов, теперь бросало вызов дворянству и подвергало сомнению их ценности.

Знаменательно, что до начала споров между поколениями в Отцы и дети Тургенев показывает своим читателям состояние имения Кирсановых, на котором частично разворачивается роман.Несомненно, именно из-за того, что Тургенев хочет описать это имение, открывает свой роман на краю его, где Николай Кирсанов ждет своего возвращающегося сына Аркадия. Таким образом, Тургенев дает себе возможность, пока Николай, Аркадий и гость Аркадия Базаров едут в усадьбу в центре имения, чтобы убедить читателя, что крепостная Россия находится в тяжелом экономическом спаде.

Там были ручьи с изношенными берегами и маленькие пруды с тощими дамбами, и деревушки с маленькими низкими хижинами с темными крышами, которые во многих случаях были наполовину снесены, и кривые гумна со стенами из плетеного хвороста зияющие врата с заброшенными амбарами и церквями, некоторые из которых были из кирпича с отслаивающейся штукатуркой, а некоторые из дерева, с искривленными крестами и разрушенными кладбищами.Сердце Аркадия упало. Словно для того, чтобы указать на это, все крестьяне, с которыми они столкнулись, были в рваной одежде и верхом на жалких клячах; ломкие ивы по дороге походили на нищих в лохмотьях, с оторванной корой и сломанными ветвями; коровы, истощенные, грубые и выглядящие так, будто их прогрызли до костей, жадно жевали траву вдоль канав. Они выглядели так, как будто им только что удалось вырваться из ужасных смертоносных когтей какого-то существа. . . (VIII, 205)

Беспорядочный каталог дефектов, которые читатель видит взглядом Аркадия; скопление слов, указывающих на пустоту, бедность, ветхость или ветхость; многочисленные русские существительные, используемые в этом отрывке, которые имеют суффиксы, которые либо по своей сути уничижительны, либо уничижительны в этом контексте: [6] все это говорит о плохом управлении экономикой и упадке накануне освобождения крепостных в 1861 году.Тот факт, что старшее поколение руководило такими экономическими неудачами, дает молодому поколению право выступать с более широкой критикой. Таким образом, вопрос заключается не столько в том, нужны ли изменения, сколько в том, какими они должны быть.

Для молодого поколения, то есть для Базарова, а в начале романа и для его ученика Аркадия, есть веские доводы, как выражается Базаров, для расчистки пути, образно выражаясь. Существующие строения должны быть сровнены с землей в качестве прелюдии к реконструкции.Эта разрушительная миссия влечет за собой восстание против всей принятой мудрости, предубеждений или предрассудков. Эту миссию возьмут на себя «нигилисты», или нигилисты — термин, который получил распространение в романе Тургенева. Неприятие нигилистами условностей старшего поколения знати сразу видно по внешнему виду Базарова (у него длинные волосы и буфеты), его манерам (он не спешит протягивать руку Николаю Кирсанову и дает минимальную словесную реакцию на добродушный прием хозяина), его неформальный лингвистический регистр и его небрежное поведение, которое так бесит дядю Аркадия, шепелявого, изящно ухоженного Павла Кирсанова.Но бунт нигилистов простирается не только от отрицания поверхностных форм дворянской культуры, ее этикета и моды, но и в сфере ее ценностей, которые находят выражение в отношении к искусству и науке и в отношениях между людьми.

Как того требовали молодые радикальные мыслители (особенно Чернышевский и Добролюбов), взгляды которых становились влиятельными в посткрымский период, «нигилисты» требовали, чтобы искусство служило средством распространения общественно полезных идей.Создание и наслаждение искусством, целью которого была красота, казалось такому мыслителю безответственным баловством со стороны социальной и культурной элиты. Они говорили, что хороший сапожник или химик стоит двадцати великих художников. Действительно, Базаров разделяет это мнение, когда считает, что «Рафаэль не стоит медного гроша» (VIII, 247). Искусство ради искусства, «эстетика», как насмехались нигилисты, было проиллюстрировано поэзией Пушкина. Николай Кирсанов в романе Тургенева любит Пушкина (и нежно цитирует его в главе 3).Но Базаров и Аркадий вступают в сговор с целью заставить его вместо этого читать книгу Людвига Бюхнера «Сила и материя » Людвига Бюхнера, материалистический трактат, который интерпретирует человеческие действия как результат биохимических процессов, происходящих в мозгу. Нигилисты также отвергали личные и социальные отношения, которые часто отмечались доминирующими формами искусства той эпохи, такие как романтическая любовь, благородный идеал дружбы или семейного удовлетворения в патриархальной семье.

Для нигилистов гораздо важнее кодекса ценностей и чувствительности позолоченной элиты установление истин, которые они считали объективными, абсолютными и вечными.В своих поисках истины они считали естествознание бесценным инструментом. Конечно, чтобы понять преклонение перед естествознанием среди радикального молодого поколения в пост-крымской России, мы должны помнить, что Тургенев жил в эпоху стремительных научных открытий в таких областях, как геология, биология, химия, электротехника. и гражданское строительство. [7] Некоторые технологические достижения того времени были отмечены в Хрустальном дворце, который был построен для проведения Большой выставки 1851 года в Лондоне.Хрустальный дворец, кстати, часто встречается в русской литературе того времени; его используют Чернышевский и Достоевский, а также сам Тургенев в его романе « Дым ».

Не только естествознание принесло практическую пользу в применении к таким областям, как материальное благосостояние, транспорт, градостроительство и общественная гигиена; он также предлагал метод, обещавший очевидно неопровержимые результаты. В «Отцы и дети » принципы, на которые ссылается Павел Кирсанов, как представитель старшего поколения, следует принимать на веру.(Павлу нравится слово «принципы», которое он произносит с притворной французской манерой.) С другой стороны, «законы», которые формулируют ученые-естествоиспытатели, похоже, не терпят разногласий, потому что они основаны на наблюдаемых фактах. и проведенные эксперименты. Базаров, как студент-медик, привержен естествознанию не только из-за потенциальной полезности медицинской практики с точки зрения общественного здравоохранения, но и потому, что он считает, что научный метод может быть использован в более широком смысле для расширения наших знаний в области здравоохранения. человеческий организм и человеческое поведение, а также мир природы.

Однако один взгляд на мир, доведенный до крайности, может исключать другой. Таким образом, Базаров, когда овдовевшая дворянка Одинцова уговаривает его объяснить свое мировоззрение, предлагает клиническую точку зрения, лишающую людей ценности как автономных разумных личностей с их собственными заветными амбициями, тревогами, привязанностями, радостями и горестями. «Все люди» , — размышляет Базаров в главе 16:

.

«… одинаковы душой и телом: мозг, селезенка, сердце, легкие устроены одинаково в каждом из нас; и так называемые моральные качества одинаковы у всех: небольшие вариации не имеют значения.Нам нужна только одна человеческая копия, чтобы судить обо всех остальных. Люди подобны деревьям в лесу; ни один ботаник не будет изучать каждую березку в отдельности ». (VIII, 277)

Восприятие самой Природы, а также восприятие людей, их чувств и взаимоотношений подвержено влиянию этого бесстрастного, обезличивающего взгляда. Для Николая Кирсанова Природа — это среда, наполненная эмоциональным смыслом, хранилище ностальгических воспоминаний и вещь красоты, которую прославляют в литературе, живописи и музыке.С другой стороны, для Базарова в этом месте романа Природа — это «не храм, а мастерская» (VIII, 236), в которой ученый ищет материал, который он может изучать, например, лягушек, которых Базаров собирает для вскрытия во время исследования. его пребывание у Кирсановых.

И все же человеческая жизнь, по-видимому, говорит Тургенев, на самом деле не может быть прожита только в соответствии с заповедями, которые согласны естествоиспытатели. Как бы он ни старался говорить об Одинцовой чисто физически, как об образцовой туше, представителе определенного класса млекопитающих, Базаров обнаруживает, что она тянется к ней способами, несовместимыми с его исключительно аналитическими взглядами.Таким образом, поздний ночной разговор пары во время его посещения имения Одинцовой в главе 17 показывает, что в Базарове пробуждается именно романтическая форма любви, воспеваемая теми поэтами, которых он презирал. В какой-то момент этого разговора Базаров подходит к окну и толкает его:

«Внезапно она с грохотом распахнулась… Он не ожидал, что она откроется так легко; кроме того, его руки дрожали. Темная мягкая ночь заглянула в комнату с ее почти черным небом, слегка шелестящими деревьями и свежим ароматом свободного, чистого воздуха.” (VIII, 291)

А потом, чуть позже:

«Базаров встал. Лампа тускло горела посреди темной, душистой, уединенной комнаты; Раздражающая свежесть ночи хлынула сквозь мягко развевающиеся жалюзи, загадочно шепча. Одинцова не шевелилась, но мало-помалу какое-то скрытое чувство охватило ее … Это коснулось и Базарова. Вдруг он почувствовал себя одиноким с красивой молодой женщиной… » (VIII, 292)

Читатели должны спросить, как «свежесть», проникающая через окно, открывшееся так внезапно и неожиданно, может «раздражать».Разве «свежесть» не имеет полностью положительного значения («свежие продукты», «свежие идеи», «свежие силы», «свежий воздух»)? Сцена в целом и этот оксюморон в частности мгновенно сигнализируют о коллапсе мировоззрения Базарова и надвигающемся разрушении его личности как самодостаточного позитивного героя.

Приняв новое научное мировоззрение, Базаров приобрел уверенность в себе, которая вместе с его умом подчеркивается, как только Тургенев представляет его читателю во второй главе романа.На самом деле слова, которые Тургенев использует здесь, чтобы привлечь внимание к этим двум атрибутам, самоуверенность, («самоуверенность») и um («интеллект», «интеллект»), имеют большое значение в его русском тексте, оба из-за их положения в конце абзаца, первым описывающего Базарова в романе, и из-за резкого контраста в их длине (шестисложная самоуверенность и односложная um ). И все же его рациональное мировоззрение бесполезно Базарову в той очаровательной ситуации, в которой он оказался в главе 17.Он просто не может объяснить такой поворот событий. И вскоре для внезапно уязвимого героя дела идут еще хуже. Его переполняет чувство собственной смертности. Он оказывается втянутым в дуэль, на которую Павел бросает ему вызов в качестве последнего средства, чтобы попытаться утвердить власть своего дворянина над этим провокационным сыном врача. Базаров действительно выигрывает дуэль, это правда; но его победа — пиррова, поскольку он уступил участию в ритуале, который принадлежит устаревшему кодексу чести благородного класса.Наконец, по неосторожности или умышленно — мы не совсем уверены — Базаров смертельно заболевает тифом от заражения крови во время лечения больного.

Таким образом, возможно, что научное мировоззрение не более полезно для объяснения человеческой жизни в мире, чем вопиюще суеверное, позднесредневековое мировоззрение матери Базарова, которое Тургенев подробно описывает в главе 20 и которое явно неприемлемо для любого образованный читатель в современную эпоху. Научное объяснение человеческой жизни не является неудовлетворительным просто потому, что в данном случае оно не работает.У него есть еще один недостаток, заключающийся в том, что он исключает возможность значений, которых жаждут люди. Ибо Тургеневу казалось, что должна существовать какая-то согревающая, объединяющая цель, какой бы иллюзорной она ни была, чтобы хоть сколько-нибудь оправдать короткую жизнь человека в бесстрастном мире. Проблема смысла по-прежнему актуальна в заключительных строках романа, где мы видим, как дряхлые родители Базарова оплакивают его могилу. «Неужели их молитвы и слезы не бесплодны?» — спрашивает рассказчик.

«Неужто любовь, святая, преданная любовь не бессильна? о нет! Каким бы страстным, греховным, непокорным ни было сердце, сокрытое в могиле, цветы, растущие на нем, безмятежно смотрят на нас своими невинными глазами; они говорят нам не только о вечном покое, о великом покое «безразличной» природы; они тоже говорят о вечном примирении и вечной жизни… » (VIII, 402)

Теперь кажется сомнительным, действительно ли рассказчик верит в в конечном итоге утешительную идею принятия и примирения.Возможно, он сообщает о том, что, по его мнению, является отражением погибших родителей Базарова, цепляющихся за утешительную надежду на то, что в этом действительно есть смысл. Или, возможно, он просто предлагает читателям задуматься над этим самым глубоким вопросом после того, как они положат роман. (В этой связи следует отметить, что Fathers and Children заканчивается формой пунктуации, более широко используемой в русском, чем в английском языке, набором из трех точек, указывающим на незавершенную мысль. Английский перевод Fathers and Children кое-что теряет, Предлагаю, когда они завершатся окончательностью точки.Тем не менее, Тургенев, несомненно, желает, чтобы мы пришли к заключению, что важно найти остатки смысла жизни, не имеющие доказательств того, что homo sapiens — это поддающийся классификации вид, обладающий органами, функции которых можно понять, и который склонен вести себя в определенных условиях. предсказуемыми способами.

Искусство и политика

В произведениях Тургенева есть качество или набор связанных качеств, которые помогают объяснить способность, которую я приписываю ему, создавать романы, которые имеют непреходящую привлекательность за пределами его родины, а также вызывают резонанс в России середины девятнадцатого века. .Я имею в виду ненавязчивость, скромность, отстраненность, объективность, беспристрастность и беспристрастность Тургенева, которые спасают его творчество от того, чтобы казаться устаревшим или пристрастным. На одном уровне эти качества определяют характер искусства Тургенева, но на другом уровне они также связаны с его социальной и политической позицией. Прежде чем закончить, я кратко остановлюсь на этих качествах.

Как я надеюсь показать на некоторых из использованных мною примеров, Тургенев пишет так, чтобы вещи естественным образом открывались внимательному читателю.Одежда персонажей, состояние их рук, жесты и манера речи богаты смыслом. Один эпитет, например «раздражающий» в отрывке, который я цитировал ранее, может говорить о многом [8]. Об этом говорят и формы имен персонажей, которые использует Тургенев, когда обращается к ним. Обычно по фамилиям, например, он обращается к Базарову и Одинцову, гордым людям, которых трудно узнать и которые стоят особняком. С другой стороны, для ссылок на более доступного Аркадия чаще всего используется полная форма его имени.Что касается застенчивой, безобидной Кати, на которой Аркадий в конце концов женится и которой не боятся даже птицы, то крохотная форма ее имени предпочтительнее полной формы Екатерины.

Тонкая авторская ненавязчивость Тургенева сочетается с объективностью, которая не дает его письму стать сентиментальным (но в то же время может усиливать его эмоциональное воздействие). Например, описывая болезнь Базарова и приближающуюся смерть, Тургенев почти незаметно добавляет детали, отдаляющие его от происходящей личной трагедии.Болезнь Базарова, мы узнаем: «протекала быстро, что часто бывает при хирургических отравлениях» (VIII, 391). Медицинская справка на короткое время уводит читателя из личной сферы в более беспристрастную клиническую сферу.

Объективность проявляется не только в привычке Тургенева дистанцироваться от трогательной сцены, но и в его стремлении — как он это выразился — изобразить наблюдаемые им современные типы «добросовестно и беспристрастно» (XII, 303).Именно его успех в достижении этой беспристрастности стал причиной яростных критических дебатов, последовавших за публикацией Отцов и детей . Консервативные критики обвинили Тургенева в оправдании воинствующей радикальной молодежи, представив их сочувствующий портрет в лице Базарова. С другой стороны, наиболее радикальные критики были возмущены тем, что они считали карикатурой на молодое поколение. Фактически, Тургенев наделил вымышленного представителя другого поколения и класса своим собственным, чей взгляд на искусство он находил отталкивающим, силой и цельностью, из-за которых смерть персонажа казалась трагической, и в то же время продемонстрировал понимание собственных дилемм. поколение и класс, наблюдая, как их власть и привилегии исчезают.Искусство существует и должно осуществляться, по мнению Тургенева, на беспартийном уровне, за пределами политики [9].

Однако несчастье Тургенева состояло в том, что поэтика объективности и беспристрастности, которую он культивировал, вызвала большую враждебность в эпоху, в которой он жил, или, в частности, когда он писал свои главные романы, поскольку это была эпоха, как я уже сказал, когда влиятельные критики требовали полезности и пристрастия к произведениям искусства. К несчастью Тургенева — и, возможно, России — было то, что эта радикальная критика незаинтересованного искусства была неразрывно связана с критикой умеренной политики.В условиях автократической России после Крымской войны — отсталого, полуфеодального государства, в котором давно назрела крупная реформа — беспристрастность в искусстве широко воспринималась как подразумевающая лоялистскую политическую позицию. Отказавшись от критики какого-либо аспекта реальности, противники режима могли подумать, что писатель молчаливо принимает статус-кво и тем самым выражает безразличие к угнетению, бедности или несправедливости [10].

Умеренность Тургенева, а также его попытки быть беспристрастными, как правило, отталкивали выдающихся современников.Отказываясь разделять энтузиазм, который был широко распространен в русской интеллигенции 1860-х годов по отношению к русскому крестьянину, он считал, что образованный класс должен обеспечивать лидерство, передавая плоды европейской цивилизации простым людям [11]. Однако улучшения, которые, как он ожидал, принесет такое руководство, будут медленными и ограниченными по масштабу. Например, цель, к которой стремится Лаврецкий в «Дворянское гнездо », очень скромная: он будет искать смысл в выполнении ограниченного долга, вспахивая землю и как можно лучше заботясь о своих крестьянах.Мы можем представить, что Аркадий из «Отцы и дети » также вносит постепенные улучшения в свое поместье. Тем временем его отец Николай сделал личный шаг в направлении социального примирения, женившись на крепостной девушке Фенечке, родившей его ребенка. Преследуя такие ограниченные амбиции, Тургенев и его благородные благородные персонажи избегают мгновенных драматических или даже эпических решений, предлагаемых революционерами, с одной стороны, и, с другой стороны, консервативными националистами, такими как Достоевский, которые любили воображать себя открывал своим соотечественникам перспективу некоторого тысячелетнего духовного возрождения.Герои Тургенева надеются просто на мгновение превзойти себя через любовь к другому человеку или восприятие красоты. Или они могут найти более продолжительное личное удовлетворение в домашнем довольстве, удовольствии от человеческого общения, в получении и получении тепла и доброты, в удовлетворении от того, что вы делаете то, что можете, и что можете. Или — немалое достижение, это — они могут просто надлежащим образом прожить циклы человеческих времен года.

Скептицизм, терпимость, умеренность, постепенность, стремление к золотой середине, выполнение скромного гражданского долга: этот склад ума и этот набор устремлений составляют либеральную позицию в российском политическом спектре XIX века.Эта позиция не пользовалась большой поддержкой, поскольку группа, с которой ассоциировался либерализм на Западе, — городской предпринимательский и профессиональный средний класс — в России была слаборазвита и раздроблена. Напротив, в те самые годы, когда Тургенев был на пике своей литературной карьеры, писатели и мыслители как радикального социалистического, так и консервативно-националистического крыла русской интеллигенции формулировали резкую критику либерализма, которую позже подхватил Ленин.У них не было времени на «мелкие дела», поскольку стремление к таким незначительным изменениям, которые оказались политически возможными, стали пренебрежительно известными. Свобода ( svoboda ), которую ценили либералы, они считали бессмысленной в условиях большого финансового неравенства. Парламентскую демократию они считали инструментом, предназначенным для защиты политических интересов господствующего экономического класса. В этом дискурсе либералы были пустыми, тщеславными, корыстолюбивыми лицемерами, которые, несмотря на всю свою красноречивую идеалистическую риторику, препятствовали значительным социальным изменениям.

Заключение

Не говоря уже о том, чтобы сказать, Тургенев записывает озабоченности российского дворянства, для которого мощные течения внешнего современного мира — капитализм, индустриализация, утилитаризм и социализм — начали представлять смертельную угрозу. Фактически, он составляет график убывания состояния этого класса, заключительный этап упадка которого ярко описан Чеховым в «Вишневый сад » примерно через сорок лет после публикации «Отцы и дети ».При этом он сопротивляется идеологической поляризации и политизации культуры. Он не придерживается ни узкого национализма, ни бойкого космополитизма. Он бросает вызов неустанной пропаганде полезности как критерия оценки того, что мы читаем, делаем или создаем. Он сожалеет о потере поэзии в нашей жизни и интересуется ее последствиями. Возможно, в конце концов, то, что он должен сказать, остается столь же актуальным в мире двадцать первого века, как и в его собственном, и он все еще может принадлежать к современности.

Выбрать библиографию

  • Эндрю, Джо, Оффорд, Дерек и Рид, Роберт Рид (ред.), Тургенев и Русская культура: Очерки в честь Ричарда Писа (Амстердам и Нью-Йорк: Родопи, 2008)
  • Берлин, Исайя, «Отцы и дети», в его книге Русские мыслители (Лондон: Hogarth Press, 1978)
  • Freeborn, Richard, Turgenev: The Novelist’s Novelist (Oxford: Oxford University Press, 1960; перепечатано Westport: Greenwood Press, 1978).
  • Ноулз А.В., Иван Тургенев (Бостон: Туэйн, 1988)
  • Мир, Ричард, Романы Тургенева: символы и эмблемы , http: // eis.bris.ac.uk/~rurap/novelsof.htm
  • Рид, Роберт и Эндрю, Джо (ред.), Тургенев: искусство, идеология и наследие (Амстердам и Нью-Йорк: Родопи, 2010)
  • Шапиро, Леонард, Тургенев: его жизнь и времена (Нью-Йорк: Рэндом Хаус и Оксфорд: Oxford University Press, 1978)
  • Сили, Фрэнк Ф., Тургенев: чтение его художественных произведений (Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 1991).
  • Васиолек, Эдвард, Отцы и дети: Россия на распутье (Нью-Йорк: Туэйн, 1993)
  • Вудворд, Джеймс, «Отцы и дети» Тургенева (Лондон: Bristol Classical Press, 1996)


[1] Грета Слобин, «Тургенев находит дом в России за рубежом», в Тургенев: искусство, идеология и наследие , изд.Роберт Рид и Джо Эндрю (Амстердам и Нью-Йорк: Родопи, 2010), стр. 191.

[2] Все ссылки на произведения Тургенева в тексте относятся к тому и номеру страницы в 28-томном издании его произведений И.С. Тургенев, Полное собрание сочинений и писем в двадцати восьми томах (Москва). и Ленинград: Издательство Академии наук СССР, 1961-8).

[3] На том основании, что «дети» — это более дословный перевод русского deti и что молодое поколение в романе представлено не только мужчинами (у нас также есть Фенечка, Катя, Кукшина, Одинцова). .

[4] Цитата из Гамлет , III, I. На самом деле Тургенев цитирует только первые две из этих пяти строк из Шекспира.

[5] Д. С. Мирский, История русской литературы (Лондон: Рутледж и Кеган Пол, 1949), с. 172.

[6] деревеньки , избенками , сарайчиками , воротищами , ключами .

[7] Лайель утверждал, что Земля развивалась в течение тысяч миллионов лет.Книга Дарвина «Происхождение видов » была впервые опубликована в 1859 году. Менделеев должен был представить свою периодическую таблицу элементов в 1869 году. Ампер, Джоуль, Ом, Фарадей и Максвелл действовали при жизни Тургенева. Строились первые подвесные мосты, в том числе мост в Клифтоне через реку Эйвон.

[8] В качестве еще одного прекрасного примера см. Отрывок в 13 главе книги Отцы и дети , где Аркадий и Базаров навещают своих товарищей-нигилистов Кукшину и Ситникова, в котором Тургенев сообщает нам, что страницы «толстых журналов» скопились в кучу. в комнате Кукшиной (то есть публикации, в которых обсуждались самые актуальные идеи) в основном не вырезаны.Другими словами, Кукшина фактически не читает журналы, на которые подписана; в отличие от Базарова, она может быть приверженцем новых идей просто потому, что в кругах, в которых она движется, это модно.

[9] Или, по крайней мере, Тургенев верил в это, пока не написал свой пятый роман, Smoke .

[10] Тургенев, возможно, подвергся большей опасности такого рода, чем большинство других, потому что он придерживался такого трагического взгляда на жизнь, который так запомнился в заключительных абзацах Накануне , где он размышляет о быстротечности человеческой жизни и сравнивает смерть с рыбаком, «который поймал рыбу в свою сеть и оставил ее на некоторое время в воде: рыба все еще плавает, но сеть вокруг нее, и рыбак выхватит ее, когда захочет» (VIII, 166).В политически поляризованной среде России такой взгляд на жизнь как на краткий переход через юдоль слез и сопутствующий ему покорность Тургенева может быть осужден как способный парализовать волю к политической оппозиции.

[11] В отличие от многих радикальных писателей и мыслителей, а также Достоевского и Толстого, Тургенев скептически относился к характеру крестьянина, несмотря на его гуманное изображение крестьян как индивидуализированных существ в его Зарисовках спортсмена . Отвечая на цикл эссе, в которых эмигрант-социалист Александр Герцен подтвердил свое давнее мнение о том, что «старый мир» Запада умирает и что социалистические порывы русского крестьянина вселяют надежду на светлое будущее его нации, Тургенев прямо охарактеризовал крестьянина как инстинктивно буржуа.Люди, которым поклоняется Герцен, жаловался он в частном письме, « консервативны par excellence , и даже несут на себе зародыш буржуазии в тулупе и теплой грязной крестьянской избе, чьи животы всегда набиты до предела. у них изжога и отвращение к гражданской ответственности и индивидуальной инициативе »(см. V, 51-52 в той части собрания сочинений Тургенева, цитируемой в п. 2 выше, где содержатся его письма).

IIS 8.5 Подробная ошибка — 404.11

Ошибка HTTP 404.11 — не найдено

Модуль фильтрации запросов настроен на отклонение запроса, содержащего двойную escape-последовательность.

Наиболее вероятные причины:
  • Запрос содержал двойную escape-последовательность, а фильтрация запросов настроена на веб-сервере, чтобы отклонять двойные escape-последовательности.
Что можно попробовать:
  • Проверьте конфигурацию / систему.webServer / security / requestFiltering @ allowDoubleEscaping в файле applicationhost.config или web.confg.
Подробная информация об ошибке:
0x00009
Модуль RequestFilteringModule
Уведомление BeginRequest
Обработчик StaticFile
Код ошибки
Запрошенный URL http: // www.naxos.com:80/mainsite/blurbs_reviews.asp?item_code=na0118&catnum=na0118&filetype=about%20this%20recording&language=english
Physical Path D: \ website \ website \ website-nds-nxs-site. asp? item_code = na0118 & catnum = na0118 & filetype = about% 20this% 20recording & language = english
Метод входа в систему Еще не определено
Пользователь входа в систему Еще не определено
Дополнительная информация:
Это функция безопасности.