Психология смерти: Психологическая смерть человека: симптомы и её лечение – Психологическая смерть: что это такое и как ее избежать? — Рамблер/субботний

Психологическая смерть человека: симптомы и её лечение

Психика человека — динамическая структура. От ее работы зависит образ жизни, жизненная позиция, поведение и многое другое. Активное состояние психики обеспечивает нормальное функционирование физических процессов. Психологическая смерть — состояние, при котором человек, будучи живым, теряет волю и стремления. Без своевременной помощи он может умереть по-настоящему. Поэтому важно знать симптомы психопатологии, чтобы распознать их в самом начале.

Что такое психологическая смерть: формы заболевания, типы поведения больных

В психологии под психологической смертью понимают состояние, в котором человек перестает контролировать собственную жизнь, пуская ее на самотек. Это — заболевание, одной из распространенных форм которого является депрессия. По типу проявления это состояние может быть общественным и личностным. Общественная (социальная смерть) — самоизоляция человека от общества. Он перестает взаимодействовать с другими людьми, лишаясь не только работы, но и любых контактов. При тяжелой форме угнетения психики индивид неделями находится дома, не выходя даже в магазин. На внешнее воздействие и стремление помочь реагирует негативно.

Личностная апатия — полное безразличие к самому себе. Человек может продолжать участвовать в общественной жизни, но его самоощущение полностью меняется. Будучи физически активным, он остается безразличным. Не получая удовольствия от деятельности, которая раньше была любимой, индивид теряет смысл жизни.

Как определить симптомы психопатологии у себя и близких

Постепенное угасание личности — многогранное явление. Оно опасно тем, что проявляется комплексом симптомов, которые поначалу незаметны и для самого заболевшего, и для его окружения. К типичным симптомам начинающегося заболевания относятся:

• беспричинная апатия, безразличие;
• повышенная утомляемость, постоянное чувство усталости;
• нарушения режима сна;
• отказ от пищи, исчезновение чувства голода;
• озноб, понижение температуры тела;
• притупление чувства боли;
• ипохондрия, повышенный интерес к заболеваниям других людей;
• пристрастие к алкоголю;
• агрессия, переходящая в самобичевание.

Как правило, заболевание проявляется сразу несколькими симптомами, поочередно следующими друг за другом. Неприятные физические признаки сопровождаются перепадами настроения: без объективных причин появляются вспышки агрессии, чередующиеся длительными этапами полного безразличия. Кратковременное проявление симптомов не является поводом для паники: на начальном этапе человек может помочь себе самостоятельно. Но если они сохраняются в течение нескольких недель — следует обратиться за психологической помощью.

Причины развития психологической смерти: основные факторы риска

Апатичное состояние может развиться у любого человека, даже позитивного и жизнерадостного. Ее причины разнообразны и очень индивидуальны, но можно выделить факторы риска:

1. Личные неудачи. Профессиональная нереализованность, утрата близких, семейные ссоры, особенно происходящие в короткий промежуток времени, способны серьезно пошатнуть психическое здоровье.
2. Социальное отвержение. Неприятие коллективом лишает индивида одной из главных потребностей — общения. Отвержение, открытый негатив и враждебность приводят к симптомам психологического умирания.
3. Биологические причины. Снижение физической активности, нарушения в работе ЦНС, гормональные сбои могут повлиять на состояние психики.

Отдельно взятый фактор не обязательно приводит к развитию психопатологии.

Но люди со слабым типом нервной системы сильнее подвержены влиянию негативных факторов внешней среды

Поэтому им необходимо дополнительно уделять внимание состоянию здоровья и использовать средства профилактики каждый день.

Чем опасно нежелание жить: влияние патологии на жизнь и здоровье

Стремительное развитие психологической смерти приносит человеку массу проблем, связанных не только со здоровьем, но и другими сферами жизни:

1. Проблемы со здоровьем. Психологические заболевания влияют на физическое состояние, вызывая развитие хронических патологий: заболеваний сердечно-сосудистой системы, органов дыхания и опорно-двигательного аппарата.
2. Социальная дезадаптация. Потеря социальных контактов часто приводит к полной самоизоляции, лишая индивида возможности на самореализацию.
3. Склонность к суициду. Затяжная апатия, отсутствие позитивных впечатлений — распространенная причина самоубийства. Особенно сильно негативному влиянию патологии подвержены подростки и люди пожилого возраста.

Поскольку коварство психопатологий кроется в отрицании больным симптомов, важно отслеживать психологическое состояние и обращать внимание на состояние близких

Своевременная помощь на ранней стадии спасает от развития симптомов и сокращает риск появления рецидивов.

Как избежать негативного влияния психопатологии, выйти из состояния депрессии

Для изучения психологии смерти психологи проводят групповые исследования, чтобы сравнить, как отдельные методы лечения помогают людям справляться с симптомами.

К одобренным психологами методам преодоления депрессии без медикаментов относятся:

1. Новый опыт. Работа мозга тесно связана с психическим опытом. Чем старше становится индивид, тем меньше нового опыта он получает. Это приводит к замедлению реакция и развитию апатии. Чтобы избежать деградации работы мозга, следует ежедневно организовывать для себя возможности получать новые впечатления: изучать иностранный язык, пробовать новые блюда, составлять непривычные маршруты.
2. Поддержка социальных связей. Несмотря на нежелание общаться, необходимо поддерживать социальные связи хотя бы на формальном уровне: общаться с коллегами, семьей, не замыкаться в себе.
3. Восстановление режима дня. Правильное чередование режима сна и бодрствования — показательный фактор хорошего самочувствия. Важно спать не менее 7 часов ежедневно, чтобы психика не истощалась.
4. Повышение уровня серотонина. Если естественный уровень гормона радости снижен, нужно повысить его искусственно, добавив в рацион содержащие его продукты: шоколад, бананы, зеленый горошек.
5. Группы поддержки. Человеку с психологическими проблемами сложно открыться близким. Но общение с людьми, страдающими похожими заболеваниями, может стать отдушиной. Найти подобные группы поддержки можно в интернете или обратиться в местный психиатрический центр.

Немедикаментозные методы помогают только на первых этапах и при легкой форме заболевания, а также для профилактики патологии в условиях повышенного уровня стресса. Если применение этих методов не помогает, необходимо обратиться к психотерапевту для подбора индивидуального лечения.

Полезное видео

В видео подробно раскрывается понятие психологической смерти.

Психологическая смерть: что это такое и как ее избежать? — Рамблер/субботний

В чем смысл жизни? Ты на этот вопрос вряд ли ответишь сразу. А может, ты никогда не задумывался. Но поверь, смысли жизни у тебя есть. И потерять его — подобно смерти. Психологической смерти. Еще Лев Толстой писал в «Исповеди», что потеря смысла жизни смерти равна. Это значит, что твое существование становится как бы бессмысленным. Тебя ничто не радует, плевать, что будет дальше, и, если тебе скажут, что ты умрешь завтра, ты даже не особо расстроишься. В груди мерзкое сверлящее ощущение пустоты, а жизнь проходит на автомате: дом, работа, дом.

Чаще всего психологическая смерть наступает после какого-то потрясения: смерти близкого человека, очень болезненного расставания с возлюбленным, глубокого кризиса на работе. Явление это поэтапное, и всего психологи насчитывают пять стадий. Первая — отрицание. «Этого не может быть, я не верю», — думаешь ты и отказываешься принимать случившееся. Вторая — возмущение: «Почему это случилось именно со мной, почему мир так несправедлив?» Третья — стадия переговоров. «Ладно, мне плохо. И наверное, лучше не станет. Значит, нужно сделать вот это, пока мне не стало совсем невыносимо». Четвертая —депрессия. Человек не хочет никого видеть, он смирился со своим состоянием и даже находит в этом какой-то комфорт. Люди вокруг раздражают, а близкие, которые пытаются помочь, неимоверно бесят — у них-то все хорошо. И последняя, пятая стадия — собственно, смерть. Точнее, ее принятие. Бороться с собой сил не осталось, жизнь проходит на полном автомате: удовольствия нет ни от еды, ни от людей. Все, что раньше приносило удовольствие, теперь не вызывает никаких чувств.

Способ не начать «угасать» только один: понять, что жизнь не кончилась. Как бы трудно ни было, нужно выходить из дома, встречаться с друзьями, знакомиться с новыми людьми и ни в коем случае не отказываться от повседневной рутины, которая раньше доставляла удовольствие: спортзал, салоны красоты, кино.

Недооценивать психологическую смерть ни в коем случае нельзя — это может привести к ужасным последствиям: нередко психическое состояние человека влияет на физическое, люди «угасают» и умирают. Психолог Артем Пашкин рассказал, на какие признаки следует обратить внимание в первую очередь.

Тусклые глаза и мешки. Даже если человек много спит, взгляд у него все равно уставший и потерянный.

Заторможенная реакция. Нервная система больного расшатана, от этого мыслительные процессы проходят замедленно.

Однообразная речь. Говорить о чем-то невозможно — тебя слушают для проформы, а отвечают максимально однотонно.

Что же делать? Выход здесь только один — найти новый смысл жизни. Если твой близкий по всем признакам страдает от психологической смерти, не отмахивайся: вытаскивай его на улицу, заставляй общаться с людьми, води в кино, театры, музеи, корми вкусной и неполезной едой, найди психотерапевта — в общем, делай все, чтобы расшевелить его. Да, будет трудно и долго. Но желание жить этого стоит.

Подробнее: https://peopletalk.ru/article/psihologicheskaya-smert/

Видео дня. На видео попало пугающее существо

Читайте также

Живой труп. Что такое «психологическая смерть»? | Психология жизни | Здоровье

Летальный исход по определению представляет собой полную остановку биологических и физиологических процессов жизнедеятельности организма. Есть огромное количество течений в науке, физиологии и психологии, которые занимаются изучением данного явления. Однако всех их в большей мере интересует физическое окончание жизни человека. Но некоторые исследователи уверены, что отрицать такое явление, как психологическая смерть, нельзя. АиФ.ru разбирался, в чем заключается проблема и почему внешне здоровый и крепкий человек может быстро угаснуть.

Нежелание жить

Как говорят специалисты, плотно занимающиеся изучением вопроса, распознать психологическую смерть не так и сложно. Как правило, люди оценивают внешние, т.е. физические параметры — давление в норме, сердце бьется ровно, иммунитет сильный. Психологическая смерть же требует более внимательного подхода к состоянию человека. Так, на нее будут указывать следующие признаки:

• Тусклые и невыразительные глаза — их еще нередко сравнивают с глазами смертельно уставшего человека
• Однообразная речь, отличающаяся монотонностью
• Бедная мимика, которую не запомнить и не описать
• Землистый оттенок кожи — даже она в этом случае выглядит «усталой»

Причем если начать присматриваться к людям, таких можно обнаружить достаточно много. И у каждого своя причина на психологическое разрушение себя самого. Мужчины подвержены такой проблеме чаще женщин, так как в мужской природе заложена потребность к самореализации и самораскрытию. И если с этим пунктом отмечаются проблемы, то мужчине сложнее найти внутренние ресурсы, чтобы удержаться на плаву.

Нередко, стремясь описать психологическую смерть, специалисты стараются сравнить ее с физическим концом. Ведь в этом случае также происходят угасания всех процессов, но только изнутри. Доказано, что психологическая мотивация, желание жить и стремиться к чему-либо заметно продлевают человеку жизнь. Если же у него не хватает желания, сил и радости для выполнения разнообразных дел, он начинает медленно угасать: сначала затормозятся обменные процессы, может пропасть аппетит, потом начнутся сбои в организме в целом, следом станут отказывать органы, и человек умрет от какого-либо заболевания из серии хронических, сердечных и т.д. При этом случаться такое может и в молодом возрасте, когда кажется, что жизнь только начинается. 

Поведение

Говорить о том, что определенный человек идет к психологической смерти, можно на основании ряда наблюдений. Так, например, когда у него пропадает интерес к жизни, цель в ней, появляется скука, он уже встает на путь саморазрушения. По факту он программирует себя на то, что он сделал уже все, что мог, больше ему стремиться не к чему, и, собственно, дальнейшая жизнь будет только чредой скучных и однообразных дней. Такие мысли и настрой нередко посещают людей в глубокой депрессии. 

Также человек, настроившийся на саморазрушение, отличается равнодушием. Причем не внешним, а внутренним. Ему действительно все равно, что вокруг него происходит. Его нередко характеризуют еще как тотальное и хроническое. Человек начинает выключаться из жизни: если ему что-то говорят, он делает, не говорят — не делает, может позвонить, а может и не позвонить, и так буквально во всем.

Нередко те, кто запускает процесс собственной психологической смерти, начинают распространять свое внутреннее состояние на всех окружающих. Про таких людей говорят, что они тяжелые собеседники. В своих беседах с окружающими они легко могут ругать буквально все подряд, обесценивать каждого человека и его поступки.

Пути выхода

Выход тут только один — насильно вытаскивать себя и придумывать новые цели, интересы и т.д., чтобы жизнь не казалась скучной и однообразной. Родным такого человека также следует помочь ему. Нередко может потребоваться помощь специалиста — психолога или даже психиатра. Бывает, что для коррекции состояния человека применяют медикаментозные средства, например, антидепрессанты. Такие препараты, естественно, назначаются только врачом и используются исключительно под его руководством.

Если человек не хочет саморазрушаться, ему следует взять себя в руки. Вытащить себя самостоятельно из самостоятельно же созданного болота вполне возможно — было бы желание. Если его нет, но есть ощущение, что не хотелось бы умирать так рано, стоит обратиться за помощью к близким и специалистам. Вместе искать вариант, как выбраться из глубокого психологического равнодушия и разрушения, гораздо проще.

Смотрите также:

5.1. Психология умирания

Хотя человек и знает о конечности своего существования, но, как утверждают многочисленные психологические исследования, сам человек в свою собственную смерть часто по-настоящему не верит, не осознает глубоко факта ее неизбежности. Так, родоначальник психоанализа 3.Фрейд (сам прибегнувший к эвтаназии после долгих лет борьбы с мучительным заболеванием) утверждал, что человек убежден в собственном бессмертии. Столкнувшись со смертью других людей или сам оказавшись в смертельной ситуа­ции, человек испытывает безотчетный страх и тревогу. При этом доказано, что в числе первых мыслей человека при виде смерти другого лица возникает переживание того, что «пока не я». Очень велик страх смерти и нежелание умирать у каждого, по крайней мере, психически здорового человека.

Естественно, что труднее всего воспринимается смерть детьми. Детское понимание смерти следует за умственным развитием и формируется постепенно. Недо­статочное оно обычно у детей до 5 лет, и только между 5 и 10 годами постепенно развивается понимание, что смерть окончательна и что все жизненные функции прекращаются, когда человек умирает. Когда ребенок начинает понимать, что смерть неизбежна, что все — и он в том числе — когда-то умрут, то открытие этого факта объясняет наличие в возрасте 5–8 лет так называемых «нормальных детских страхов». Тематика последних теснейшим образом связана с темой смерти, и представляют они собой попытку проигрывания, переработки (более или менее удачной) глобального страха смерти, следующего за обнаружением неизбежности этого явления.

Реальная смерть близких обычно вызывает у детей и подростков сильные реакции. Это могут быть отчаяние, страх, озлобленность, проблемы со сном, чувство беспомощности и опасности, утрата доверия к миру, депрессия и сильное ощущение пустоты и одиночества. Реакции на смерть и понимание ее различны у детей в разные возрастные периоды. В дошкольном возрасте (2-6 лет) смерть воспринимается как отрыв от матери, и это отделение от любимого существа оказывает­ся для ребенка ужасающим событием. Понятие смерти как окончательного прекращения жизни и одновременно универсального и неизбежного явления не может быть сформулировано ребенком этого возраста. У старшего дошкольника, однако, уже возникает печаль при потере кого-то из близких, хотя она слабо осознается, слабо вербализуется, и он не может сохранять эти переживания в течение длительного времени. Часто эти пере­живания печали обнаруживаются только в играх. Для понимания переживаний дошкольника в различных ситуаци­ях, связанных с умиранием и смертью, требуется понимание особен­ностей возраста с преобладанием эгоцентризма и магического мышления, предполагающего некую альтернативу исчезновению «навсегда». Однако психотерапевты, работавшие с серьезно больными и обреченными детьми, установили достоверно, что серьезно больной ребенок в этом возрасте может понимать свою собственную близкую кончину, при том, что даже взрослые отрицают ее. О наличии тревоги и страха можно догадаться по поведению ребенка, рисункам и предпочтению им определенных игр.

По мере взросления мышление у детей становится все более реалистичным, заменяя магическое. Многие дети младшего школьного возраста (6-10 лет) персонифицируют смерть как определенное лицо, приписывая ей некую злую силу. Иногда они считают ее наказанием за плохие дела. Однако такие наивные представления бывают тем реже, чем старше ребенок. Наконец для детей между 7 и 10 годами смерть становится более реальной, универсальной и оконча­тельной, но лишь в конце этого периода они признают свою собственную бренность, понимая, что смерть есть часть общих процессов и принципов, которые управляют миром.

Сложный вследствие противоречивости и сочетания детских и взрослых форм поведения подростковый возраст может быть ознаменован тем, что наблюдаются эпизоды возврата к ранним способам поведения и мышле­ния. В частности, понимая, что собственная кончина является очевид­ным фактом, подростки отрицают свою смерть фактическим игнорированием ее в гонках на мотоциклах и прочей опасной для жизни активности. Пси­хологическая защита от тревоги, вызываемой мыслью о смерти, у подростков обычно та же, что и у взрослых, но чаще всего встречаются механизмы совладания в форме отрицания возможности умирания.

Отношение к смерти во взрослом возрасте исследовалось специалистами не столь часто, но некоторые исследования получили широкую известность. К их числу относятся данные, полученные Элизабет Кюблер-Росс (E.Kubbler-Ross, 1969), которая обосновала и эмпирически верифицировала предложенную ею схему психологических реакций умирающих. Каждая из описанных фаз характеризуется особенными переживаниями и применительно к поведению окружающих в отношении больного, предъявляет определенные требования. Описаны сле­дующие пять этапов психологических реакций умирающих:

1. Фаза отрицания болезни (анозогнозическая). На этой стадии больной, впервые узнавший о смертельном диагнозе и однозначном прогнозе, отка­зывается принять свою болезнь и факт приближающейся смерти. «Нет, только не я!» – самая распространенная первоначальная реакция на объявление смертельного диагноза. Данная реакция – результат шока, смятения, растерянности и действия мощных механизмов психологической защиты, в первую очередь по типу отрицания. Здесь неизбежны сомнения в диагнозе, компетенции врачей, поиск иных объяснений своего состояния или иных специалистов.

На данной фазе необходима поддержка со стороны близких, но они сами нередко тоже находятся в смятении. Особенно это касается лиц, осуществляющих уход за больным, ближайших родственников. Поэтому важно обеспечить их поддержку тоже, показать им важность их состояния для страдающего и нуждающегося в поддержке пациента. Если удается от неконтролируемых эмоций растерянности, тревоги, страха перейти к более осознанному пониманию ситуации и контролю больным своего состояния, есть шанс преодолеть эту стадию без особых потерь, без совершения импульсивных и вредных для состояния пациента действий.

2. Фаза протеста или гнева (дисфорическая). Основной вопрос, который человек задает себе в этот период: «Почему именно я?». Отсюда переживания возмущения, гнева, постоянное сравнение себя и других людей, анализ судеб, тяжести болезней, ощущение глубокой несправедливости происходящего. Важным обстоятельством является то, что эти сильные негативные чувства должны быть на кого-то излиты, это необходимо для завершения данной стадии. Для окружающих необходимо понимать, что это состояние враждебно­сти и гнева у смертельно больного человека есть закономерное, нормальное явление, а сдерживать эмоции больному очень трудно. Нельзя осуждать больного за эти реакции по сути не на окружающих, а на свою судьбу. Здесь вопреки негативным чувствам, изливаемым больным на окружающих, он особенно нуждается в дружеской поддержке, участии, терпении, эмоцио­нальном контакте. Если же поведение окружающих не обнаружит понимания ими тяжелых переживаний больного, это может привести к необоснованным конфликтам, импульсивным брутальным действиям, еще более ослабить страдающего пациента и ухудшить его положение.

3. Фаза «торга». Основным содержанием этой фазы является попытка больного взять под контроль свои состояние, жизнь, путем обещания всем окружающим, врачу, Богу всего, чего угодно. Иллюзия возможности получить продление жизни при «правильном» поведении является способом самообмана, психологической защиты. Эту фазу называют также «фазой аутосуггестии», имея в виду, что больной как бы уговаривает себя в том, что каким-то образом, с помощью доступных ему средств и жертв, он сможет обмануть судьбу и уйти от неизбежного. Это действо сродни «магическому мышлению» маленького ребенка, оно свидетельствует о регрессе личности и потому сопровождается изменением поведения больных. Они могут становиться капризными, происходит резкое суже­ние их жизненных интересов, они начинают выпрашивать, выторговывать себе те или иные поблажки. Отсюда просьбы к врачам относительно послабления режима, назначения обезболивания или к родственникам с требованием выполнения раз­личных прихотей. Этот нормальный процесс сделок для узко ограниченных целей помогает пациенту прийти к соглашению с реальнос­тью все укорачивающейся жизни.

Из возможных психотерапевтических мероприятий лучший эф­фект в этой фазе дают рассказы о спонтанном выздоровлении, а также те небольшие в общем поблажки, в которых нуждается больной и эмоциональная поддержка.

4. Фаза депрессии. Является, к сожалению, неизбежной в большинстве случаев. Здесь больной уже в большей степени принимает неизбежность близкого конца, и возникают адекватные этому эмоции печали, тоски. Он уже вопросов не задает, а просто говорит себе, что «на этот раз умереть предстоит именно мне». При этом может появиться сознание вины, часто сопутствующее любой депрессии, и самобичевание: «Чем же я это заслужил?». Депрессия у больных может протекать по-разному. Иногда печальное настроение усугубляется реактивными моментами, связанными с потерей частей тела или функций, важных для целостного образа «Я». Это может произойти вследствие хирургических операций по поводу болезни.

Другой тип депрессии, наблюдаемый у умирающих больных, понимается как преждевременное оплакивание потери семьи, друзей и самой жизни. Это, по сути, тяжелое переживание потери собственного будущего и признак начальной стадии следующей фазы – принятия смерти. Последняя группа больных особенно трудна для всех, кто соприкасается с ними. У окружающих они вызывают чувство тревоги и беспокойства, душевного дискомфорта. Любые попытки ободрить или поддержать больного шуткой, бодрым тоном голоса воспринимаются им как нелепые в этой ситуации. Больной замыкается в себе, ему хочется плакать при мысли о тех, кого он вынужден вскоре оставить.

В этот период вольно или невольно все те, кто окружает больно­го, начинают избегать с ним общения. Это касается как родственников, так и медицинского персонала. При этом, особенно у родственников, возникает чувство вины за свое такое поведение и даже, порой, невольные мысли желания умирающему более быстрой и легкой смерти. Даже родители больных детей не являются исключением. Такое отчуждение может показаться окружающим бессердечным родительским безразличием к ребен­ку. Но родственники и медицинский персонал должны понимать, что эти чувства нормальны и представляют действие естественных меха­низмов психологической защиты. Врачу и психологу следует помочь преодолеть у ухаживающих за больным эти чувства и попросить продолжить эмоциональную поддержку умирающего. Именно в этот период больной больше всего нуждается в душевном комфорте и теплоте. Причем здесь не нужно стремиться убеждать больного в неправильности его переживаний. Ведь, по сути, они, верно, отражают реальность. Здесь могут не срабатывать убеждения, доказательства или попытки отвлечения, поскольку чувства слишком сильны и доминируют в сознании. Однако просто молчаливое присутствие сочувствующего родного человека у постели умирающего полезнее, чем какие-то слова. Краткое объятие, похлопывание по плечу, пожатие рук, забота о мелочах скажет больному о том, что его любят и понимают. Здесь всегда необходимо участие род­ственников, забота и выполнение, по возможности, любых желаний больно­го, хоть как-то направленных к жизни и деятельности.

5. Фаза принятия смерти (апатическая). Данная фаза является финальной, она означает примирение с судьбой. Больной смиренно ждет своего конца. Измученный болезнью и тяжелыми сопутствующими переживаниями, уставший от бесплодной борьбы, он желает лишь отдохнуть и уснуть. Это уже прощание, конец жизненного пути.

Эта фаза также очень тяжела для окружающих, поскольку требует от них аналогичного принятия близкой смерти родного человека. Здесь любые ободрения, разговоры о будущем больного неуместны, нелепы, кроме того, нередко больной и не хочет общаться. Однако наблюдения за умирающими больными показывают, что они по-прежнему нуждаются в поддержке, участии (скорее также в режиме «молчаливого присутствия»). В конце данной фазы может происходить ритуал прощания, или, при наличии религиозности больного, просьба о свидании со священником и причащении. Это также облегчает для больного его переживания и примиряет с фактом неизбежной смерти. Вообще на этой стадии желательно привлечь на помощь религию.

О чрезвычайной тяжести эмоциональных переживаний больных перед лицом приближающейся смерти говорит тот факт, что в случаях неожиданного, спонтанного выздоровления, возвращение больных к жизни и к нормальному эмоциональному режиму не происходит сразу. Необходим нередко длительный период, названный рядом авторов «фаза возвращения человеческого достоинства», для преодоления всех последствий пережитого.

Важно заметить, что переживания членов семьи умирающего, знающих о диагнозе и прогнозе, вполне созвучны переживаниям самого больного, и, по мнению Э. Кюблер-Росс, даже по времени приблизительно соответствуют им.

Психология смерти | Матроны.RU

В современном обществе тема смерти (как и сопутствующая ей тема старости) табуированы. Мы часто можем видеть человека, который говорит: «Мне уже 65, но в душе я чувствую себя на 40, не более». Нас такая фраза не удивляет, хотя если бы мы услышали то же утверждение, но если кто-то в возрасте 30 лет скажет, что он чувствует себя на 5 или даже 10 лет, то можно только покрутить пальцем у виска и искренне удивиться.

У каждого возраста есть своя уникальная задача. Для человека, которого мы называем старым — это прежде всего мудрость, переосмысление жизни и подготовка к вечности. Но кто хочет думать о том, что жизнь конечна? Да и современная действительность подбрасывает много способов уйти от сложных вопросов бытия, растворившись в любой из зависимостей, будь то алкоголизм, трудоголизм или интернет-зависимость.

И только эти странные христиане день смерти празднуют, переживая соприкосновение с этой тайной и получая от этого силы и осознанность. Почему же этот опыт так важен для качества жизни? В праздник Успения Пресвятой Богородицы, который сегодня отмечает православная церковь, предлагаем вашему вниманию размышления психотерапевта Сергея Белорусова о психологии смерти.

Задача автора этой статьи — познакомить читающего со страхом смерти. Именно это затаенное и глубинное чувство тревоги, таящееся в душевных недрах, делает человека человеком. Человек начинает жить подлинной жизнью, лишь осознанно принимая неотвратимость смерти. Свободно и достойно отказавшись от сопротивления, он обретает возможность жить в реальном мире. Мы же проследим, как люди отказываются от себя, как они стараются убежать от реальности, но и увидим, как можно, приняв этот страх, обуздать его, сделать своим союзником. Мы убедимся в том, что именно преодоление, а не отрицание страха смерти открывает перспективу осмысленной, полноценной жизни.

Чувство страха знакомо всем. Несмотря на это, природа тревоги и страха остается загадкой для психологов. Одни видят суть тревоги в беспомощности, другие описывают внутренний разлад, возникающий при угрозе безопасности, третьи отмечают дезинтеграцию личности при столкновении с противоречием. Так когда же человек боится? Прежде всего пугает неизвестность. Между нашим состоянием сейчас и тем, что с нами случится через минуту, существует разрыв; этот промежуток заполнен неопределенностью. Человек боится того, что его ожидает. Поэтому у некоторых людей возникает тяга к «уверенности в завтрашнем дне». Иногда все общество начинает тосковать по определенности и тогда начинаются разговоры о необходимости «сильной руки», что приводит к диктатуре под тем или иным обличием. Возможен и другой вид страха. Это так называемая тревога отделения: ребенок боится оторваться от матери, любящий боится потерять объект своего чувства, каждый боится быть выброшенным из мира, где все привычно и знаком о.

Противоположностью боязливости является решительность. Если мы решаемся мыслить последовательно и смело, мы приходим к выводу о том, что обречены на незнание того, что с нами произойдет. Что нас ждет впереди? Сбудутся ли наши желания? Произойдут ли перемены? Какими они будут? И как вообще сложится наша жизнь? На эти вопросы у нас нет ответов. Что нам известно о будущем? Оказывается, с полной определенностью мы можем знать только одно — все мы когда-нибудь умрем. Завтра или через несколько десятков лет, но это обязательно произойдет. И здесь наблюдается парадоксальность нашего восприятия мира. Страх рождается от неизвестности. Нам ничего неизвестно о нашей судьбе, кроме достоверного факта конца нашего земного существования. И эта абсолютная неизбежность вызывает в нас сильнейшее чувство тревоги, настолько сильное, что мы не можем его вынести. Мы предпочитаем неведение. Как можно ощущать себя, зная, что рано или поздно тебя не будет? Как жить, творить и действовать в мире, зная , что все закончится для тебя? Как общаться с людьми, зная, что каждый из них раньше или позже будет закопан в землю? Действительно, наука, культура, идеология не дадут нам ответов. Человек остается со смертью один на один. Ничто не спасает его, даже «глубокомысленные» рассуждения, типа «когда ты есть — смерти нет, когда смерть наступила — тебя уже нет». Не помогает, потому что в самой сердцевине человеческого существа саднящая рана — я умру. Одна современная духовная писательница заметила: «Смерть бьет человеческое существо в самую сокровенную его сердцевину так унизительно, так ужасающе радикально, что его спонтанной реакцией может быть только бегство (в мучение или презрение), которое ‘спускает с цепи’ всякое зло. Смерть ужасна. Она —злейший враг. Несмотря на все научные объяснения, смерть остается непостижимой. Внезапно предстающая жуткая картина собственной смерти со всей ее неизбежностью вызывает шок. В самой глубине личности открывается незаживающая язва. В первую очередь страх относится к собственной смерти. Смерть в газетах и по телевизору стала привычной. Подтверждается старая поговорка — ‘Смерть одного — трагедия, смерть ста тысяч — статистика’. Может быть, так происходит потому, что к нашей способности сопереживать предъявляются слишком высокие требования».

Некоторые люди пытаются обмануть смерть. Одну старушку преследовал навязчивый страх, что она умрет во сне. Последние четыре года жизни она провела сидя на стуле и так умерла в свои 89 лет. Людовик XIV, король Франции, в последние годы жизни запретил придворным упоминать о смерти в его присутствии. Из-за того, что он жил слишком близко к кладбищу, он построил новый роскошный дворец в Версале. Туристы теперь любуются его великолепием, но смерть к королю все-таки пришла.

Осмысливая феномен тревоги, выдающийся мыслитель С. Кьеркегор приходил к выводу, что тревога начинается с момента ощущения себя человеческой личностью — «у зверей и ангелов тревоги нет». У животных существуют инстинктивные страхи. У человека аналогичную функцию выполняет своеобразное сужение сферы сознания. Большинство людей осознает только то, с чем они сталкиваются в своей «малой» жизни. Один школьный учитель сказал: «Ребята, если вы задумаетесь о бесконечности или вечности — вам гарантировано сумасшествие». Но вечные вопросы бытия все равно остаются. Человек может решить, чтобы быть нормальным, не думать о проблемах жизни и смерти. Что же, неужели нормальность — это отрицание реальности? Итак, знанием своей смертности человек отличается от животного. Это знание — тяжелая, подчас невыносимая ноша. Умом человек, конечно, понимает, что когда-нибудь умрет, но в то же время… не знает этого. Вернее, хочет не знать. Он убегает от знания. Цивилизация помогает ему в этом. Обществ о вырабатывает нормы приличия. Разговоры о смерти неприличны. Существует стремление скрыть смерть от детей. Прослеживается тенденция изолировать смерть в стенах больниц и моргов, расположить места упокоения усопших подальше от городов. Помимо санитарных, играют роль соображения дистанциировать живущих от их умерших близких, чтобы ничто не напоминало о них. В некоторых кантонах Швейцарии похоронным автобусам запрещено появляться на улицах в дневные часы, чтобы мысли о смерти не смущали граждан.

Есть и другая крайность — десакрализация смерти. Особенно ярко это видно на примере так называемого «черного юмора», сюда же относятся эвфемизмы типа перекинулся, дал дуба. Но и здесь за натужными остротами проступает леденящий страх. Тогда применяется другой образ защиты. Выработан набор приличествующих случаю фраз — «Бог дал, Бог взял» или «Все там будем». Ритуал соболезнования достаточно формален и сводится к произнесению банальностей, за которыми не стоит внутренней солидаризации. Нередки случаи, когда поминальная трапеза, начавшись положенными словами, завершается как праздничное застолье, сопровождаемое… пением под предлогом того, что покойник-де не хотел бы, чтобы мы грустили.

Единственное место, где естественно и спокойно говорят о смерти — это храм. Для многих путь в Церковь начинается с размышления о смерти. Для других значение религии ограничивается «отпеванием и поминанием» мертвых. Действительно, самые простые формы религиозности представляют собой культы, связанные с похоронами и почитанием предков. Среди примет нашего времени — подчеркнутая религиозность в среде уголовников. Их похороны обставлены с необыкновенной торжественностью и большими жертвами «на помин души». Священники иногда объясняют «набожность» бандитов тем, что они постоянно балансируют между жизнью и смертью. Однако это — не подлинное осознание своей смертности, а легкомысленная, грешная игра с собственной жизнью. Еще один новый обычай — непременное посещение кладбищ в Пасхальные дни. Некоторые священники видят в этом регресс христианского сознания в современном обществе.

Итак, мир бежит от смерти. В этом беге молодежь впереди. Неслучайно молодые недолюбливают пожилых. Родителям даются презрительные клички: предки, черепа. Кому охота общаться со стариками? Иногда проговариваются: Хорошо бы их всех изолировать. Откуда такая неприязнь? Уж не от страха ли стать похожими на них, не потому ли, что они напоминают о неминуемом? Мы свидетели небывалого в истории ускорения времени. Без преувеличения, каждый день ставятся рекорды достижения новых скоростей в передвижении, в производстве, в технологическом прогрессе. ЭВМ, занимавшие несколько десятилетий назад большие залы, модифицированы в микропроцессоры, новые поколения которых все быстрее сменяют друг друга. Техника становится все более точной, удобной и быстрой. Но в погоне за комфортом и качеством внешней жизни мы что-то теряем, и нам, самодовольным и упоенным всемогуществом, придется за это расплачиваться.

Тургеневский Базаров говаривал: Природа не храм, а мастерская. И реальный Иван Мичурин не ждал милостей от природы. А мы, их потомки и продолжатели, стоим перед экологической катастрофой. Надо отдать себе отчет — отношение к миру стало функциональным, иными словами, нажми на кнопку — получишь результат, как поет группа «Технология». Благоговейное созерцание бытия сменилось принципом «справиться с проблемой»; и уже нет грехов — есть проблемы, нет покаяния — есть решение проблем. Даже смерть порой становится не трагедией, не таинством, а проблемой.

Искусство становится технологичным. Живописцев все больше теснят дизайнеры и оформители. Появилась престижная профессия с механическим названием «модель». В современной музыке одной из важнейших характеристик становится число ударов в минуту — чем быстрее ритм, тем выше ценятся определенные музыкальные произведения, под которые «так здорово балдеть».

В последнее десятилетие одним из наиболее употребительных видов наркотических средств стали так называемые «ускорители», к числу которых относится известный препарат «экстази». Его действие проявляется высвобождением огромного количества энергии с последующим истощением всех ресурсов организма. Только благодаря этому наркотику возможно танцевать 8 часов подряд, не испытывая усталости, при этом время воспринимается как протекающее необыкновенно быстро. Интересно, что побочным действием препарата является подавление аппетита. Почему мы упоминаем об этом? Состояние современного общества удивительно напоминает действие «экстази»: происходит бессмысленное механическое ускорение с полным притуплением чувства духовного голода. Истощенный духовно человек продолжает дергаться в погоне за «кайфом» от самого движения. Он не может вырваться из ритма, потому что если он остановится, ему придется задать себе страшный вопрос о смысле жизни и смерти.

Для большинства из нас смерти не существует в том же смысле, как Антарктиды — каждый знает, что она есть, но не имеет к нему никакого отношения. Знание о том, что человек умрет, оттесняется далеко на периферию сознания, а иногда — в область бессознательного. Так происходит потому, что включаются механизмы психологической защиты. Когда знание становится невыносимым, человек от него отказывается, — отказывается от единственного достоверного знания о себе. Он покупает мираж комфортного существования в современном мире ценой собственного невежества. Выдающийся философ М. Хайдеггер писал: «Смерть вызывает тревогу, потому что затрагивает самую суть нашего бытия. Но благодаря этому происходит глубинное осознавание себя. Смерть делает нас личностями». Итак, мы отказываемся доверять себе, своим убеждениям, своим чувствам. Отрекаясь от страха смерти, мы предаем самих себя. Мы отбрасываем свое богоподобие, предпочитая уподобляться бессловесным тварям.

Человечество достаточно изощрено в избегании принятия очевидного факта смерти. Испанский философ X. Ортега-и-Гассет полагает, что вся человеческая культура и искусство возникли для преодоления страха смерти. Известный социолог и антрополог Э. Беккер считает, что структура человеческого характера есть не что иное как система защиты от невыносимого страха смерти. Его концепция такова: знание смертности может привести человека к безумию. А черты характера суть, по выражению аналитика Ш. Ференчи, скрытые психозы. Действительно, доведенная до конца замкнутость приводит к шизофрении, мнительность и педантичность — к навязчивым мыслям, а обидчивость, медленное скапливание гнева и бурная разрядка свойственны людям, страдающим эпилепсией. Выстраивается последовательность: страх смерти — возможность безумия — психологическая защита — характер. Итак, сколько людей, столько типов защит. В то же время существуют и общие закономерности, выработанные на протяжении долгого пути развития человеческой цивилизации.

Попробуем проследить, как действуют различные варианты психологических защит на протяжении этапов человеческой жизни. В детстве каждый ребенок однажды нахмурится и спросит: А я умру? Каким бы ни был ответ родителей, он вскоре отвлечется и забудет об этом; ведь ничто не напоминает о неизбежном конце. Вокруг него происходит цикличная смена времен года, и застывшие зимой деревья вновь оживают, когда приходят теплые дни. Может быть, в этом заложен мистический смысл. Незрелая психика ребенка, незнакомого с христианством, может быть повреждена преждевременным знанием о прекращении земного существования. Неслучайно для блуждающего религиозного сознания типична промежуточная идея циклов кармических перевоплощений, в которых оправдывается добро и получает возмездие зло. Но как взрослеет и обретает себя человеческая личность, так и в развитых формах Богопочитания самым важным становится момент встречи единой (а не размытой в бесконечности) личности с ее Творцом.

В условиях нашей культуры происходит дополнительная деформация детской личности. Ведь ребенок до определенного возраста подражает взрослым. Информация, получаемая прямо или косвенно от родителей, определяет присущие ему в дальнейшем особенности отношения с окружающим миром. Модели поведения, усвоенные в семье, надолго, если не до конца жизни, становятся формами реагирования на все, что ему впоследствии встречается. Но почти все представители старшего поколения были так или иначе сопричастны лжи, которой пропитывалось советское общество на протяжении 70 лет тоталитарного режима. Страна была изнасилована нравственно. В идеалы коммунизма, конечно же, никто всерьез не верил, но учителям вменялось в обязанность убеждать в «неизбежности победы марксизма-ленинизма» вопреки очевидному отставанию России от стран, идущих по естественному пути развития. Тех, кто отваживался просто «не аплодировать» (А. Солженицын), было мало. Распространенной стала двойная мораль, которая становилась дл я ребенка парадигмой отношения к миру. Понятно, что в атмосфере равнодушия или обмана он не мог обрести навыков решительного мышления, стремления к познанию, внутренней честности и благородства. Последствия этого мы будем переживать поколениями — при условии ориентации на истинные, а не мнимые нравственные ценности.

Становясь старше, формирующаяся личность совершает компенсаторное противопоставление себя старшим. Как правило, реакция оппозиции выражается в декларации своей принадлежности к определенному течению молодежной субкультуры. Конфликт «отцов и детей», известный издавна, принимает лишь различные формы выражения. Чаще всего протест осуществляется на поверхностном уровне — прическа, одежда, манеры. Прослеживаемый дальше, он распространяется на сферу культуры — музыка, живопись, поэзия. Наиболее глубокое размежевание может произойти на ценностном, мировоззренческом уровне. Так появляются идеологические движения. Идеология как система ценностей «земного» мира может быть необыкновенно увлекательной.

Рассмотрим некоторые молодежные мифы. К безусловному добру апеллирует культ хиппи. Здесь — безграничное принятие и абсолютная вседозволенность. Однако от подлинной духовной христианской любви идеология хиппи отличается отвержением любой ответственности. Все совершается под влиянием настроения. Насколько легко тебя приняли, столь же легко от тебя отвернутся. Даже твоя смерть пройдет незамеченной — ведь никто не плачет об увядшем растении.

В ореоле романтического насилия предстает образ рокера — байкера. Это воин на ревущем мощном мотоцикле. Мифологически он рыцарь, утверждающий справедливость ударом руки, закованной в железо. Он утрированно мужественен и верен закону стаи «ночных волков». Страх смерти здесь презирается, о разбившихся лихих наездниках слагаются легенды. Смерть здесь привлекательна и романтична, а жизнь имеет смысл лишь тогда, когда ты подчиняешься неписанным законам чести. Твоя личность значима лишь настолько, насколько ты соответствуешь несложному кодексу поведения: выглядишь круто, ездишь быстро, дерешься жестоко. До глубины твоих переживаний никому нет дела. Восприятие тебя скорее будет зависеть от мощности твоего мотоцикла, чем от того, кто ты есть в глазах Бога.

Пафосом тотального отрицания может привлечь молодых панк-культура. Опьяняющий нигилизм, абсолютное непризнание любых ценностей, кружащее голову развенчивание кумиров — часто на это покупается незрелая личность, воспитывавшаяся в атмосфере педантизма и запретов. Агрессивный эпатаж мещанского благополучия, так называемый «стёб» может внешне напоминать православный духовный феномен юродства. Однако здесь происходит разрушение ради самого процесса, примитив ради примитива. Здесь не может произрасти ничего живого, достойного, творческого. Это сама по себе мертвящая культура, и к смерти у нее отношение соответствующее: «мол, туда и дорога, все равно нет будущего».

В различных формах предстают элитарные движения. Здесь сладостно ощущение собственной исключительности, значимости. Здесь трудно стать своим, принадлежность к этому кругу является основной его ценностью. Здесь деталь наряда или новый жест являются предметом обсуждения. Безудержный снобизм, культ утонченности, аристократическая закрытость. При теснейшей зависимости от условностей здесь совсем нет сострадания и любви. Страх смерти блокируется разработанной системой «приличного» поведения. Отношение равнодушное — лишь бы смерть была «красивой».

Следует упомянуть о распространенном молодежном мифе, отзвуки которого присутствуют во всех субкультурах. Назовем его так — «Хорошо умереть молодым». Речь идет о самоубийстве или более медленном уничтожении себя одурманивающими средствами или анаболиками, наращивающими мускулатуру. Накачивающиеся стероидами, любующиеся собой культуристы-бодибилдеры уверяют, что хотят умереть в расцвете красоты и силы. И здесь тот же скрываемый за мелодраматическими фразами страх смерти. Страх приводит к такому отчаянию перед утратой контроля за своим существованием, что человек прекращает это существование.

В одном из детективных романов есть остроумная фраза: «Некоторые мужчины из боязни стать лысыми всю жизнь бреют голову». Нечто подобное происходит и здесь — не в силах справиться со страхом смерти, человек решает убить себя. Лекарство оказывается горше болезни.

И вот молодость проходит. Личность достигает зрелости, которая подразумевает максимальную свободу с максимальной же ответственностью. Как современный человек использует эти возможности? Теперь на первый план выступает стремление занять свое место в обществе. Становятся значимыми вопросы материальной обеспеченности, престижа и служебного роста. Ключевыми словами становятся добиваться и достигать. Человек отходит от юношеских увлечений, оставляет романтизм и попадает в сети функционального мира. Он озабочен тем, чтобы поудобнее устроиться в этих сетях. У него нет времени остаться наедине с собой, его преследует призрак незавершенного дела, упущенной возможности. В суете повседневности как никогда отдаляются неразрешенные с юности вопросы собственного призвания.

Чтобы понять, какие опасности ждут человека в зрелом возрасте, нам следует немного поразмыслить о самом понятии личности. Существует различие: организм — категория биологическая, индивидуум — социальная, личность — духовная. Слово личность родственно слову лицо. Для нас это важно потому, что в своем бытии в образе личности человек встречается со своим Творцом. В этой встрече личность может обратиться к своему Создателю либо просветленным ликом, либо открытым лицом, либо лживой личиной.

Иногда человек, запутавшись в паутине механизированных отношений, забывает о своем призвании быть личностью. Он выбирает жизнь в качестве организма, заботясь только об удовлетворении своих биологических потребностей, или в качестве индивидуума, будучи только «точкой пересечения» социальных связей. Соответственно этому возможны три смерти человека. Биологическая — прекращение физиологических функций организма. Социальная — непоправимая утрата своего места в обществе; иногда страх перед потерей своей социальной «маски» приводит человека к самоубийству, — допустим, он не может расплатиться с долгами, попал в неблаговидную ситуацию, не может вынести позора. Культивируется миф о благородстве такого рода смерти. Таковы библейский царь Саул и предатель Иуда. Таковы Гитлер и Пуго. Список можно продолжить и он будет длинным. Очень близким к этому является страх ложно понимаемой потери чести. Мы имеем в виду идею дуэли. По учению Церкви здесь двойной грех — покушение на убийство и согласие на самоубийство. Увы, часто ослепленное общество, развлекая себя, подталкивает человека на этот грех. Отсюда недалеко и до духовной смерти. Это сознательный шаг в бездну отвержения себя, мира и Бога, иногда романтизируемое — сколько одареннейших людей оборвали так свой путь — но невыразимо гадкое по своей сути действие. Это равнодушное или презрительное оскорбление Источника жизни. Это капризное отбрасывание в грязь подарка любящего Промысла. Это — плевок в лицо Спасителя, «возлюбившего мир до смерти крестной».

Избежав ловушек первой половины жизни, человек вступает в очень сложный период. Приходит время подведения некоторых итогов — человек уже называется пожилым. Подступает старость — становится неуютно. Слабеет здоровье, изменяют силы, подтачивают болезни. Теперь человек больше всего озабочен тем, чтобы сохранить свое положение, ничего не потерять. Для него отныне особенно важна стабильность: лишь бы не было хуже, лишь бы не стать бедным, немощным, одиноким. Постоянные и тщетные попытки отслеживать все происходящее с ним сковывают человека; принимая все меры предосторожности, он становится неуклюжим, как средневековый рыцарь в тяжелых доспехах. Из-под забрала он с трудом различает всю красоту окружающего мира.

В современной психологии получила распространение концепция «кризиса середины жизни». Вот как описывает его проявления А. ван Каам в книге «Трансцендентное Я»: «В этом периоде дорогие для нас люди, вещи и переживания уходят из нашей жизни. От нас отделяются наши способности и навыки, наше здоровье, наши дети, коллеги, друзья. Это отделение глубоко ранит нас. Должно пройти время для того, чтобы осознать, что этот разрыв привычных связей освобождает нас для внутреннего роста. В этот момент многие из нас впервые сталкиваются со смертью любимых. Встреча со смертью вырывает нас из рутины обыденности и заставляет задуматься о жизни. Мы испытываем потрясение, может быть, впервые уяснив конечность человеческой жизни, внутри нас прочно поселяется тревога. Со смертью любимого умирает что-то внутри нас. Чем больше мы любили, тем глубже рана. Она со временем срастается, но остается шрам <…> Вот истина, которой учит середина жизни: жизнь непредсказуема и конечна. Мы можем быть ни в чем не уверены, но продолжать все любить. Нам следует лишь убедиться, что Сила Свыше поддерживает нас, не снимая дар и проклятие свободы. Мы остаемся ответственны за свою жизнь, свои чувства и поведение <…> Смысл кризиса середины жизни в том, чтобы не убегать, а повернуться лицом к реальности».

Мы проследили путь человека от детства до второй половины жизни. Мы увидели, как работают психологические защиты. Мы начинаем понимать, что для многих жизнь становится лишь бегством от страха смерти. Так человек бежит от самого себя, от подлинной близости с другими, от правильных взаимоотношений с Богом. А чтобы быстрее бежать, надо бежать налегке. И человек оставляет на старте главное — самого себя, непонятого и невостребованного — чтобы на финише оказалась его потрепанная оболочка. Это кросс по пересеченной местности: через овраги соблазнов, через барьеры карьеры, через кустарники страстей.

Вот сейчас на мгновение остановимся, переведем дыхание, оглянемся вокруг. Все, что мы видим — таинственно и чудесно. Как в маленьком семени содержится огромное дерево? Почему нет одинакового узора хотя бы у двух из мириадов снежинок? Как неповторимы черты лица каждого человека!

«Природа, что ж тут такого», — говорим мы и снова уходим от ответа. Нас не удивляет мир, в котором мы призваны жить, и это признак дремоты нашего сознания. Встряхнуть нас могут только искусственные сверхсильные раздражители. «А вот инопланетяне.., а экстрасенсы.., назначенный конец света». Бесстыдная наглость секса, разрушающе сладкая наркотическая эйфория. Бесчувственные к истинной Тайне, мы выдумываем свои убогие ненастоящие чудеса.

Но Тот, Кто выше нас, не забывает нас. Бог возвращает нас к знанию о том, кто мы есть. Он не навязывает нам Своей воли. Он предлагает нам понять Свой замысел о мире. Понять, насколько мы в силах, насколько хватит нашей решимости. Убежать всегда в нашей власти, и это было и в мировой истории, и в жизни каждого из нас. Бог не насилует никого. Слово Его — Евангелие — переводится как Благая Весть. Поверив Ему, мы услышим только хорошие новости. Но, будучи честными перед самими собой, зададимся вопросом: нужны ли они нам?

Мы можем быть вполне довольны своей жизнью. Есть здоровье, еда, одежда, работа или учеба, друзья, увлечения. У нас все ладится. Мы кажемся себе достаточно умными и привлекательными. Так что же, мы ничего не боимся? Тогда не к нам ли обращена Евангельская притча: «У одного богатого человека был хороший урожай в поле; и он рассуждал сам с собою <…> скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись. Но Бог сказал ему: безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя <…> Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет» (Лк 12:16-17,19-21). Угрожает ли здесь Иисус Христос? Очевидно, нет, потому что несколькими стихами раньше Он ободряет учеников: «Не пять ли малых птиц продаются за два ассария? и ни одна из них не забыта у Бога. А у вас и волосы на голове все сочтены. Итак не бойтесь: вы дороже многих малых птиц» (Лк 12:6-7). В этом учение Спасителя: не бояться, чувствуя свою зависимость от всемогущего Бога, и не забывать о том, что в Его воле взять нашу жизнь.

Не жестоко ли со стороны Бога отнимать у нас жизнь? Вовсе нет, потому что если мы верим в Него, то верим и в возможность «оставления грехов и жизни вечной». Блаженный Августин писал: «Мы не боимся умирать, потому что имеем доброго Бога».

Область веры отличается от науки, хотя и здесь и там мы имеем дело с истиной. В случае науки — с относительной; правильно (ортодоксально) веруя — с абсолютной. В духовной сфере также есть свои законы, и один из них гласит: истина антиномична, то есть верное утверждение объединяет две исключающие друг друга истины, поднимаясь над ними.

Итак, мы умрем… и не умрем. Умрем потому, что смерть есть принадлежность этого мира. Один из мыслителей писал, что в момент рождения в человека выпускается невидимая стрела, которая настигнет его в час смерти. С первым криком ребенка отмирает часть клеток мозга и этот процесс умирания продолжается всю жизнь. Смерть сопутствует нам в каждом шаге, ждет за каждым поворотом. Смерть — источник вдохновения художников и поэтов. Смерть может быть даже желанной. Для христианина смерть — это не конец, а завершение какого-то этапа, рубеж, а для праведника — рождение в новую реальность.

Да, все-таки мы не умираем. Все в человеке противится сознанию конца. Это мудро устроенное тело, это творчество, вкладываемое в жизнь, эта любовь, которую мы отдаем и получаем, — разве можно представить себе, что это исчезнет бесследно? Даже оказываясь свидетелями смерти, мы отдаем себе отчет, что когда человек умирает, это вовсе не похоже на то, когда заглох мотор автомобиля или погас экран телевизора. Это не механический процесс — происходит какое-то таинство. Мы всегда испытываем боязливо почтительное отношение к телу умершего человека, у нас ощущение, что нечто осталось в нем. Даже те, кто считает себя атеистами, не выбрасывают покойников на помойку. Мы бережно храним память об ушедших, дорожим их изображениями, видим их во сне.

Как нам вместить в себя это знание смерти и уверенность в бессмертии? Задумаемся, разве мы не умираем с каждой минутой? Отшелушивается кожа, выпадают волосы, не восстанавливаются нервные клетки, изнашиваются ткани внутренних органов. Зрение теряет остроту, снижается слух. Но вместе с тем с каждым моментом мы извлекаем все новые уроки из событий, происходящих с нами. Мы растем в осознавании себя, в опыте, в мудром отношении к миру. Наша душа приходит в меру своего возраста, мы приближаемся к своей истинной сути. В нас крепнет и набирает силу то, что не подвержено смерти.

Если мы правильно устроили свою душу, то уже на земле она принадлежит вечности. Человек поднимается до уровня бессмертных бесплотных сил. Монашество не зря называется ангельским образом. Церковь ублажает своих святых в словах «земной ангел и небесный человек». Для нас, призванных к святости, возможен выход в вечность.

В терминах духовной жизни состояния души в вечности обозначаются как рай и ад. Это, конечно, таинственные термины, далекие от обывательских представлений. Рай — состояние блаженства. Высшее блаженство твари — приближение к Творцу. В молитве ко святому Причащению христианин просит о том, чтобы «встретить Тебя на облаках, Судию и Создателя моего со всеми святыми Твоими». Так Церковь вводит нас в Рай не одних, а напоминает нам выстраивать свою жизнь соответственно жизни людей, угодивших Богу и прославленных в сонме святых. При этом не существует единого шаблона; каждая личность бесконечно дорога Богу, при одном и том же направлении пути разнятся его особенности, как «звезда от звезды разнится в славе» (1 Кор 15:41). В аду, словами Святых Отцов, «грешники будут жегомы огнем любви». Здесь личность окончательно и сознательно выбирает богооставленность. Возможно ли это? Да, — учит Церковь, предусматривая полную реализацию личностной свободы. Как это совместимо с Божией любовью к человеку? Есть богословское мнение — ад существует, но он пуст. Впрочем, в своем интересе здесь нам следует остановиться и склонить голову перед тайной промысла Бога о нас.

Итак, главное. Критерий правильного устроения души или, что одно и то же, духовной зрелости — это осознанное принятие факта собственной конечности. Описанная выше двойственность — знание и отрицание знания, столь свойственная человеческой натуре, должна быть преодолена. От двусмысленности человек призван придти к ясности. «Где просто, там ангелов со сто, а где мудрено — там ни одного», — говаривал преподобный старец Амвросий Оптинский. Возрастание личности в духе приводит к простоте.

Простота, собранность, трезвение, смирение — основополагающие понятия христианской духовности. Проникнувшись ими, мы можем осмысленно и уютно жить со знанием собственной смертности. Больше того, мы получаем право истинной свободы. Ведь для христианина свобода — это согласие с волей Божией, возможность говорить Богу «да». Чтобы жить без страха, следует позволить Богу решить за нас прежде всего вопрос конца нашего земного существования и с благодарностью принять Его волю. Христианин верит в то, что его жизнь заканчивается в самый оптимальный для этого момент: самый благоприятный для спасения его души.

Христианин по примеру «всероссийского пастыря» преподобного Иоанна Кронштадтского, который озаглавил свою книгу дневников и размышлений «Моя жизнь во Христе», призван жить сопричастным Христу. В центре христианства — Крест, символ незаслуженной и одинокой смерти. Наш Спаситель был Человеком. Он пережил внутренние мучения в Гефсиманском саду. У Него был выбор и Он его сделал. Он решил переступить смерть, принимая ее. Но пока Он, по человеческой природе страшась смерти, находится в борениях, ученики спят. Они проснулись такими же, как были, а Он бодрствовал и обрел решимость послушания Отцу. Его смертью и Воскресением был искуплен мир и мы обрели бессмертие.

Нам не следует спать в духовном смысле этого слова. Мы должны быть открыты всему, что ждет нас на пути. Психолог В. Франкл пишет о том, что без страдания и смерти жизнь не полна. Во всем необходимо обнаружить смысл; как жить, так и умирать человек должен осмысленно. В беседах митрополита Антония Сурожского есть пронзительные слова: «Неважно, жив ты или мертв, важно, ради чего ты живешь или во имя чего умираешь».

Но в чем же мы можем обнаружить смысл смерти? Во-первых, она смиряет человека. Смирение есть единственная тональность речи для диалога с Богом: творение осознает себя и свою потребность во встрече с Творцом. Чувство смертности подчеркивает бессилие человека спасти самого себя; ведь тот, кто призван к жизни как свободный творец, может опьяняться своими успехами, почувствовать себя неуязвимым победителем, дойти до крайности «убожества гордости», сознательно произнести «Провозглашаю себя Христом», подобно одиозному Секо Асахаре… От этого и предостерегает нас страх встречи с подлинным Христом по окончании нашего пути.

Во-вторых, сознание смерти облагораживает жизнь, не позволяет человеку потерять себя в суете. Он живет в присутствии вечности. Жизнь обретает красоту. Это открывалось в прозрениях на протяжении всей истории человечества. В Вавилонском талмуде описан диалог Александра Македонского с древними иудейскими мудрецами. Завоеватель спросил: Что должен делать человек для того, чтобы жить? — Он должен умертвить себя, — ответили старцы. — Как человеку умертвить себя, — продолжал Александр. — Он должен по-настоящему жить, — загадочно отвечали мудрецы. Присутствие смерти в мире позволяет нам осознать, что жизнь — это Таинство. Издавна известно понятие, которым озаглавил свою песню Дж. Харрисон — «Искусство умирать». По-латыни это звучит «ars moriendi». Это искусство заключается не в том, чтобы время от времени вспоминать о неминуемом конце. Речь идет о том, чтобы конкретно учиться принимать, не отказываясь, дары Промысла. Таким даром может быть огорчение, болезнь, разочарование, неудача, одиночество, крушение надежд. Так, постигая дарственную природу мироздания, человек учится умирать, приобретает опыт. Кто-то сказал: «Тот, кто не умирает до того, как он умрет, пропадет, когда умрет».

Древнее «искусство умирать» получило новое осмысление, когда в 60-х годах нашего века широкий резонанс вызвали описанные психологом Э. Кюблер-Росс «стадии встречи со смертью», наблюдавшиеся ею у терминальных [1] пациентов. Так, человек, поняв, что ему предстоит умереть, переживает первую стадию — отрицание: «Нет, врачи, видимо, ошибаются, речь не обо мне, я не могу признать то, что я в скором времени покину этот мир». Затем наступает вторая стадия — гнев: «Почему я, чем я заслужил это, ведь столько людей более пригодны для того, чтобы умереть. Кто ошибся в моем лечении? Кто сделал так, чтобы мне умереть?!». Вслед за этим приходит стадия выторговывания жизни: «А если я буду соблюдать все предписания, откажусь от вредных привычек, замолю все грехи, буду набожным, буду делать только правильные вещи, может быть, смерть отступит?». Когда заканчивается эта стадия, наступает период депрессии: «Жизнь все равно не имела смысла, какая разница, я или кто-то другой, все беспросветно». И лишь потом наступает заключительная стадия — принятия: «Да, я умру. Смерть предстоит всем. В чем-то моя жизнь была достойной, где-то я падал, но теперь все отступает перед тем, что мне суждено пережить. Я постараюсь сохранить присутствие духа, так, чтобы спокойно принять все, что мне предстоит, и не отягощать страдания моих ближних».

Человек с устоявшимся христианским устроением души не проходит первых четырех стадий. Он изначально принимает смерть. «Для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение <…>

Информационный блок по теме 3.7

«Психология общения с умирающим пациентом»

1. Психология смерти и умирания.

2. Страх смерти.

3. Стадии умирания (Э.К. Росс) и их психологические особенности.

4. Психологические и этические особенности общения с умирающим пациентом.

5. Профилактика страха смерти.

6. Психологические аспекты паллиативного ухода.

1. Психология смерти и умирания.

Смерть как этап жизни человека.

Феномен смерти человечество пытается разгадать с глубокой древности. Смерть как сон, из которого не возврата в реальный мир, смерть как переход в иной, внеземной мир, смерть как прекращение жизнедеятельности организма человека… Эти и другие варианты объяснения феномена смерти сменяли в истории человечества друг друга и до настоящего времени существуют в рамках различных культур.

Понимание того, что представляет собой жизнь и смерть человека является одновременно и ответом на вопрос о том, что такое сам человек – одна из форм материи, имеющих место быть в земных условиях или нечто другое.

В биоэтике проблема смерти и умирания человека рассматривается с позиций современных научных представлений о том, что смерть – это состояние полного прекращения жизнедеятельности человека. Прекращается функционирование всех органов и систем человеческого организма и наступает состояние, при котором невозможны никакие виды активности человека – ни духовная, ни психологическая, ни социальная, ни физиологическая. Вся духовная и социальная жизнь человека понимается как результат психической деятельности, а психика является свойством высокоорганизованной материи – мозга. Смерть мозга становится для человека одновременно смертью и во всех остальных отношениях. Необратимость физиологических изменений, наступающих в момент биологической смерти, означает прекращение существования человека в определенном качественном состоянии как материального объекта – во всей полноте его физиологических, психологических, социокультурных, духовных характеристик как человека, представителя земного рода homo sapiens. Человек гибнет как целостная биосоциальная сущность. Смерть – это естественное состояние, которым завершается жизнь человека.

Задачей биоэтики является рассмотрение феномена смерти человека как биосоциальной системы, включенной в систему социокультурных отношений общества. Биоэтический анализ предполагает рассмотрение и других точек зрения, существующих в рамках теологического, философского, психолого-эзотерического и других подходов.

В настоящее время в медицине различают клиническую и биологическую смерть. Главным признаком биологической смерти считается смерть мозга. Для биологической смерти характерно полное и необратимое исчезновение функций мозга и всех органов. Клиническую смерть характеризуют: остановка дыхания, остановка кровообращения, искусственное поддержание кровотока и вентиляции легких, сохраняющее функции центральной нервной системы.

При теологическом понимании жизни и смерти человека исходными понятиями становятся душа и тело. Физическое тело смертно, подвержено разрушению, душа – бессмертна. Во всех мировых религиях биологическая смерть понимается как переход от одной формы жизни (земной) к другой ее форе – жизни души в иной, внеземной области мироздания.

Третья позиция в понимании феномена смерти представляет собой сочетание научных и религиозных идей, основанное на данных современных психофизиологических исследований деятельности мозга, исследований психики представителями трансперсональной психологии и др.

Р. Моуди провел исследование опыта людей, переживших клиническую смерть. Проанализировав истории болезней и рассказы людей, переживших клиническую смерть, он пришел к выводу, что у всех наблюдалось чувство отделения от собственного физического тела, способность видеть и понимать, что происходит с его физическим телом, но невозможность вступить в контакт с людьми, которых человек видит и слышит, затем быстрое перемещение по темному тоннелю, в конце которого видит свет. Оказавшись в потоке этого света, люди слышали чей-то голос, который решал, что им нужно (или можно) вернуться назад, к прежней жизни.

Результаты этого исследования Р. Моуди оцениваются учеными очень неоднозначно, прежде всего, потому что экспериментально это проверить чрезвычайно сложно. С позиций современной науки, данные явления объясняются преимущественно гипоксией головного мозга, которая возникает в момент клинической смерти. Поскольку деятельность мозга прекращается не одномоментно, а постепенно отключаются его различные отделы, то возникает ряд образов и связанных с ними переживаний.

При теологическом подходе описанные Р. Моуди состояния, возникающие у человека в момент его клинической смерти – это переживания выхода души из физического тела и общение с Богом, который решает: вернуться ли человеку к его земной жизни или остаться в мире ином.

Что происходит с человеком в момент его умирания, а затем смерти – узнать стороннему наблюдателю невозможно в силу отсутствия полных объективных данных, того, что сам человек уже не может поделиться содержанием своего опыта смерти. «Опыт переживания акта смерти и участие в процессе смерти не прозрачны для наблюдателя. Из всей драмы умирания и смерти «другого» остается только мертвое молчащее тело, которое порождает скорбь живых, но не раскрывает тайну бытия «за чертой» и «на черте»», — сходятся во мнении врач реаниматолог-анестезиолог, профессор А.Д. Беляевский и философ, профессор Д.В. Матяш¹.

Смерть человека амбивалентна по своей сути. С одной стороны, она — мучительный переход в другое физическое состояние, разрыв связей со всем, что было дорого, любимо, приносило радость, а с другой стороны, — освобождение в результате этого перехода от всего неприятного, болезненного, имевшего место в жизни, в том числе и страданий, вызванных болезнью. «Аннигиляция всего нашего сознательного опыта подразумевает исчезновение не только всех мучительных воспоминаний, но также и всех приятных», — пишет Р.Моуди².

Процесс умирания может быть растянут во времени (месяцы, годы), а может быть свернут до нескольких минут (внезапная смерть). Когда процесс умирания тянется достаточно долго и сопровождается мучительными страданиями человека, возникает вопрос об эвтаназии.

Свободен ли человек в своих действиях относительно своей смерти, особенно в случае неизлечимой болезни? Общество признало за человеком право на жизнь, право на здоровье, право по своей воле распоряжаться своим здоровьем (право на информацию о своем здоровье, право вести какой угодно образ жизни и т.д.), но право на свободу воли относительно собственной смерти окончательно не признано.

«По сути, никто не верит в собственную смерть. Или, что то же самое каждый из нас, не осознавая того, убежден в своем бессмертии», — пишет З.Фрейд.

Обычно, говоря о смерти, используются такие выражения, как «ушел», «удалился в иной мир», «покинул нас». Само слов «exitus», означающее смерть, происходит от слова «уходить, выходить».

Человек – единственное из всех живых существ, знающих о неизбежности смерти. Но, согласно множеству психологических наблюдений, человек не может в полной мере осознать это, т.к. не имеет опыта этого состояния.

Фрейд писал: «По сути, никто не верит в собственную смерть. Или – что то же самое – каждый из нас, не осознавая того, убежден в своем бессмертии».

Обычно, говоря о смерти, используют такие выражения, как «ушел», «удалился в мир иной», «покинул нас». Само слово exitus, означающее «смерть», происходит от слова «уходить, выходить».

Большинство людей, сталкиваясь с трагическим фактом смерти, испытывают страх перед чем-то неизвестным, непостижимым. Страх смерти – чувство естественное. Но здорового человека не занимает мысль о смерти, его внимание занято другими проблемами повседневной жизни. Люди поглощены повседневными делами.

Если мысль о смерти становится навязчивой, постоянной, занимает все внимание человека, то это непременно свидетельствует о том, что что-то не в порядке, что мы имеем дело с патологическим явлением.

Необоснованный страх смерти – это одна из форм навязчивых страхов. Он может быть проявлением невроза, психоза, разнообразных панических состояний.

Страх смерти, подобно страху перед сумасшествием, может выражать оторванность от людей, от окружающей социальной среды.

Сознание умирающего человека, особенно в случае хронического заболевания, постепенно сужается, часто даже отключается от внешнего мира. Оно исчезает раньше, чем прекращается деятельность организма. Поэтому данные самонаблюдений в исследовании смерти исключены.

Больной может узнать о приближении смерти из различных источников, по различным симптомам. Основанием для соответствующих выводов могут послужить ухудшение физического состояния, патологические ощущения в области различных органов, а также поведение окружающих, в первую очередь врача, его деятельность.

Грядущая смерть может проявляться в снах. Почвой для возникновения подобных снов могут служить соматические факторы, патологические процессы в организме.

Во сне у человека, очень желающего спастись от смерти, перед смертью проявляется стремление начать жизнь сначала. В состоянии бодрствования от таких больных можно услышать фразы: «Если бы можно было все начать сначала».

На последнем этапе жизни возможны всплески надежды на выздоровление и отрицание близкой смерти.

Агония во многих случаях является порождением борьбы враждебных сил, амбивалентного поведения в отношении смерти.

Многие люди активно сопротивляются смерти.

В результате психологических исследований были получены интересные наблюдения над большим числом умирающих: человек, обычно, умирает так, как жил. Все те силы, чувства, мысли, образ поведения, которые были характерны для его жизни, свойственны и его смерти. У людей со здоровой нервной системой обычно перед смертью изменений личности не происходит.

Смерть – последний камень в здании личности.

Многие исследователи отмечают тесную взаимосвязь жизни и смерти. После расцвета человеческой личности, после долгой и полной жизни смерть, конец жизни более приемлем, более спокойно воспринимается. Другая ситуация, если смерть настигает в момент, когда человек полон сил и планов для активной, творческой деятельности.

Психологические факторы не только влияют на скорость наступления смерти. Они могут ускорить ее наступление, а могут – отсрочить. Известны случаи, когда момент предполагаемой смерти оказывается отсроченным до свершения какого-либо события (дождаться кого-то или чего-то).

Психологические факторы могут быть первопричинами заболевания, которое приводит к смерти. В этом случае говорят о смерти в результате психического потрясения, или о психогенной смерти. Известна роль сильных страстей (н., испуга) в наступлении психологической смерти.

Установлено, что около 30% всех потерпевших кораблекрушение гибнут, уже находясь в спасательной лодке, в первые три дня после трагедии от отчаяния, безнадежности и мыслей о неизбежности смерти.

Н., мужчина оказался запертым в выключенном вагоне-холодильнике. Утром его нашли мертвым от переохлаждения с симптомами смерти от холода.

Вопрос о психогенной смерти остается для науки еще неясным. Большинство ученых подчеркивают роль сильных аффектов, прежде всего страхов, влекущих серьезные изменения в деятельности вегетативной нервной системы.

(Солдаты наполеоновской армии, много лет находившиеся вдали от родины, умирали от необычной болезни, получившей название «ностальгия»)

Многие исследователи, наблюдавшие за кончиной пенсионеров, подчеркивали роль смысла и цели жизни. Выход на пенсию, означающий потерю работы, без которой человек не может жить, ускоряет приближение смерти. Те, кто, выходя на пенсию, находят применение своим силам, находят новый смысл жизни, живут долго.

В старости люди чувствуют смерть более близкой. Одиночество, постепенное ослабление привычных связей с жизнью усугубляют это чувство.

Внезапная смерть, как правило, наступает по причине сердечно-сосудистых заболеваний. Для окружающих людей внезапная смерть человека всегда является сильным потрясением.

Состояния, возникающие в ходе длительной, хронической болезни, сопровождающиеся самыми разными страданиями, приводят к более мучительной смерти.

И. Харди считает, что «Ошибочно то утверждение, что человек всегда и безусловно хочет жить. Измученный невыносимыми болями, изнуренный хроническим недугом больной, которому уже не помогают никакие болеутоляющие средства, часто ждет смерти как избавления, как выхода из тисков невыносимого страдания».

Изменения личности при хронических заболеваниях, влекущих иногда духовную деградацию, изменяют взгляды человека на жизнь и смерть.

Борьба жизни и смерти принимает форму агонии. Согласно древнегреческой поговорке, благоволение богов ниспосылает умирающему кому.

Большинство врачей и сестер, которые изо дня в день сталкиваются со смертью, часто к этому явлению подходят не просто профессионально, они всеми силами стремятся защитить себя от его воздействия, они становятся жестки, замкнуты. За этим – отчужденность, страх.

И. Харди изучал поведение медицинских сестер отделения интенсивной терапии для лиц старческого возраста в ситуациях, когда пациенты задавали вопросы о смерти, в частности своей. Результаты показали, что большинство сестер не могли дать удовлетворительного ответа на вопросы стариков. В большинстве случаев они отвлекали внимание больных или отрицали факты (ответы «Сто лет жить будете» и т.п.), в некоторых случаях давали фаталистические ответы («Все там будем»). Более образованные сестры чаще обсуждали с больными их проблемы, обращая внимание на их реакции, могли в некоторой степени успокоить их.

Что можно сказать умирающему?

Целесообразно ли любой ценой поддерживать в нем жизнь?

Особенности общения с умирающим больным зависит от его физического состояния, особенностей его эмоционального состояния, его личности, мировоззрения и др.

Если у больного отмечается ярко выраженная реакция отрицания, если он знать ничего не желает о смерти, о ее приближении, то говорить с ним о смерти нельзя.

Верить утверждениям больного, что он может перенести любое извести, что ему «спокойно можно сказать все», можно только при наличии объективных оснований, в отдельных случаях.

Изменения личности, ее перестройка, возникающая в результате хронического заболевания, измененное состояние сознания больного часто не позволяют сообщить ему правду. В таких случаях умирающий не способен по настоящему понять, о чем идет речь.

Вопрос о возможности и необходимости сообщения больному о смертельном исходе заболевания остается до сих пор дискуссионным.

И. Харди считает, что очевидно, возможность сообщения правды больному зависит от множества условий. В том числе, и от методов работы с конкретным больным. Но даже, если в распоряжении медработников достаточно времени, если с умирающим работает психотерапевт, то не всегда возможна искренняя беседа на эту тему. Это зависит от его физического состояния, особенностей его личности и др. Многое в этом вопросе зависит от формы, стиля сообщения, количества информации, ее характера и т.д. Необходимые мероприятия определяются в индивидуальном порядке, для каждого отдельного больного, с максимальным тактом.

Самое важное и самое безвредное – выслушать больного.

Все исследователи подчеркивают, что одним из важнейших средств работы с умирающими является стремление помочь им высказаться: рассказ больного о своих самых сокровенных переживаниях помогает рассеять его страхи и сомнения, устранить его изолированность, замкнутость.

Ощущение заботы о себе помогает перенести больному физические и душевные страдания.

«Мертвые учат живых», — гласит латинская поговорка.

Необходимо следить, чтобы у постели умирающего, даже если он находится в бессознательном состоянии, не прозвучали тяжело ранящие, обидные слова. Глубина бессознательного состояния может изменяться, поэтому он может в большей или меньшей степени воспринимать происходящее вокруг.

Смерть является большим потрясением для остальных больных в палате. Она таит в себе опасность «психической инфекции». Неожиданная смерть еще более глубоко потрясает остальных больных. Административные мероприятия, связанные со смертью еще больше усугубляют психическую травму от нее. Поэтому очень важно вовремя изолировать умирающего больного.

Физические и душевные страдания неотделимы друг от друга. Беспомощность, зависимость умирающего человека от окружающих, его изолированность обостряют необходимость помощи и заботы о нем.

Больного могут беспокоить свет, темнота, шум и.п.

К желаниям умирающего больного следует относиться с особым вниманием. (Обычай исполнять последнее желание умирающего больного, каким бы оно ни было).

Забота родных, внимание друзей, их посещения необходимы. У многих больных в последние дни, часы перед смертью особенно проявляется потребность близости к родным, к людям вообще. При прощании с близким человеком ярко проявляется желание хотя бы еще раз увидеть их.

Прощаясь с больным словами «До завтра», врач и медсестра оказывают сильное положительное воздействие на психологическое состояние больного. Этими словами они дают больному надежду, что для него наступит завтра.

Надежда играет огромную роль в жизни человека, а особенно больного, тем более – умирающего больного. Вера в будущее придает силы, поддерживает человека, в то время как безнадежность равносильна смерти. Жизнь многих больных поддерживает вера в новые лекарства, новые методы лечения, вера в чудо, в то, что их случай – исключение из правила. Благодаря такой вере часто возвращались силы, возвращалась жизнь к больным, которых все считали безнадежными: их состояние улучшалось и они выигрывали еще «кусочек» жизни.

Многие исследователи описывают так называемый «предфинальный» синдром (синдром перед концом жизни). Для него характерно: ослабление процессов узнавания (ощущений, оценок, памяти (особенно на новый материал), временной и пространственной ориентации). Может отмечаться утрата надежды, подавленность и сильная раздражительность.

Эти факторы не только помогают предвидеть срок ожидающейся смерти, но и тактику общения с больным.

Сестры по-разному реагируют на смерть больных. Впечатления и чувства, связанные с умирающими больными и самим фактом смерти могут быть очень сильными. Это большая психологическая нагрузка.

По данным исследования И. Харди (100 медсестер), часть из них (38%) вместе с больными надеется, верит, ждет: а вдруг… Другая часть сестер (23%) пытается отстранить от себя страх смерти. Рационально мыслящие, перекладывают всю ответственность на самих больных (12%). 27% вообще не задумываются о смерти, страха смерти не чувствуют («реакция отрицания»).

Смерть слишком явная, слишком шумная или театральная, особенно, если она сохраняет при этом достоинство, вызывает у окружающих эмоции, плохо совместимые с профессиональной жизнью каждого, и, прежде всего медицинского персонала.

Сознавая это или нет, врачи и медсестры выработали свое понимание того, что исследователи Глейзер и Стросс называют acceptable style of facing death, «приемлемый стиль того, как встречать смерть». Для больничного персонала, да и для всего общества лучше всех умирает тот, кто не кажется умирающим. Человеку тем легче скрыть, что он умирает, чем меньше он сам подозревает об этом. Его неведение в наши дни еще необходимее, чем во времена Ивана Ильича. Неведение может даже стать важным фактором выздоровления, а для лечащего персонала условием эффективности его действий.

То, что мы сегодня называем прекрасной смертью, — смерть в неведении – точно соответствует тому, что в далеком прошлом считалось несчастьем и проклятьем: смерть внезапная, непредвиденная, к которой человек не успел подготовиться. Однако умирание в больнице зачастую длится долго, и умный способен по действиям и поведению врачей и медсестер понять, что его ждет. Поэтому лечащий персонал инстинктивно, неосознанно вынуждает больного, который от них зависит и хочет им угодить, разыгрывать неведение.

В некоторых случаях молчание превращается в безмолвное соучастие, в других случаях страх делает невозможной никакую коммуникацию между умирающим и теми, кто за ними ухаживает. Пассивность больного поддерживается успокаивающими препаратами, особенно в конце, когда страдания становятся невыносимыми. Морфий снимает боль, но он же притупляет сознание, повергая умирающего в желанное для всех неведение своей участи.

Противоположностью «приемлемого стиля умирания» является смерть плохая, безобразная, лишенная какой бы то ни было элегантности и деликатности. В одном случае больной, который знает, что умирает, восстает против неизбежности, кричит, становится агрессивен. Другой случай – его лечащий персонал боится не меньше – это когда умирающий принимает свою смерть, сосредотачивается на ней, отворачивается к стене, становится безучастен к окружающему миру, перестает общаться с людьми. Медперсонал отталкивает это отстранение больного, которое делает ненужными все усилия персонала.

Психологическая смерть

Психологическая смерть предшествует биологической. Человек может быть совершенно здоров телесно, жить обычной жизнью, улыбаться, общаться, работать – и неожиданно погибнуть во цвете лет. Не обязательно от болезни; причиной может стать несчастный случай, авария, нападение – все, что угодно. И окружающие горестно удивляются: как же так? Он был такой молодой еще, такой крепкий на вид, он мог бы жить и жить… Не мог.

Потому что ученые давно поняли: очень часто биологическая смерть происходит после смерти психологической и социальной. И те же окружающие все же вспоминают, что с ушедшим человеком что-то было не так. Он был «какой-то не такой», он вел себя как-то странно, необычно, что ли…

Трудно описать словами ощущение, которое возникает при общении с психологически-умирающим человеком. Только некоторые люди, наделенные интуицией и тонкой чувствительностью, могут сказать: «я увидела смерть в его левом глазу. Он был такой тусклый, словно неживой!», — так художница Элизабет Виже-Лебрен сказала об одном короле, портрет которого писала.

Всю жизнь художница писала удивительно точные портреты, которые отражали саму душу того, кто ей позировал. И вот – они увидела нечто, что намекало на грядущую смерть. Так чувствительные люди ощущают «запах смерти», — неявный, смутный, ни на что не похожий. И вообще – запах ли это? Но это ощущение тоже указывает на то, что человек погибает.

А простая санитарка в американском госпитале безошибочно предсказывала смерть пациентов, которые, казалось бы, шли на поправку. «Они ведут себя как-то не так!», — так женщина попыталась описать свои ощущения от этих пациентов. Действительно, они были особенно смирными, покорными, воспитанными, ничего не требовали – от них «пахло смирением».

Чехов описывает крестьян, которые точно знали время своей смерти, хотя были вполне здоровы иногда. «С вешней водой уйду!», — так сказал один пожилой крестьянин доктору; и ушел «с вешней водой», когда тронулся лед на реке. Умер.

Психологи и врачи проводили исследование в большой группе пожилых людей; и тоже обратили внимание, что те, кому суждено было умереть в течение года-полутора давали странные ответы на вопросы тестов. В картинках они видели гибель и угрозу. Или говорили о далеком таинственном путешествии в загадочную страну.

А иные просто говорили: «я не проживу и года!», когда их спрашивали о планах на будущее. И не проживали. Заболевали, попадали в аварии, становились жертвой несчастного случая – причин для смерти много. Но главная причина – изменение психологического состояния. Смерть души – психологическая смерть.

«Маленькая смерть» — это выражение относится не только к сексуальной сфере жизни человека, не только к оргазму. «Маленькая см