Дневник Наринэ — LiveJournal
Сына Енинанц Араксии забрали на войну в последний день июня. Письмо от него пришло спустя двенадцать дней. «Если и дальше будем так отступать, к концу недели окажусь дома».Других вестей от него Араксия не дождалась. Горько плакала, перечитывая единственное письмо сына. Утерев слёзы, непременно добавляла:
— Хорошее у Ромика чувство юмора. В брата моего пошёл.
И робко улыбалась.
Ромик вернулся зимой 44 года. Угодил в плен под Керчью, бежал. Прорвался к своим, партизанил. Был тяжело ранен. Попал в госпиталь, там его еле выходили. Всё собирался написать матери, но боялся, что не доживёт до выписки. Так зачем зря обнадёживать? Вернулся домой с обезображенным лицом, без ноги. Зашёл к дяде:
— Цаган-дайи, предупреди маму, что я вернулся. Вдруг увидит меня таким, сердце не выдержит.
Жена Цагана накрошила в мацун кукурузного хлеба, заварила чай на травах. Пока Ромик завтракал, её муж, надев папаху, затянув грудь крест-накрест патронташем и втиснувшись в трофейные сапоги, снятые на Первой мировой с убитого немецкого офицера, собрался к сестре.
— Ты главное правильные слова подбери! — напутствовала зубодробительного мужа взволнованная супруга.
— Женщина, только тебя забыли спросить!
Застав на пороге хмуро-торжественного брата, Араксия мгновенно свалилась в обморок — решила, что он принёс плохую весть. Цаган смочил руки, похлопал ее по щекам. Араксия открыла глаза, пролепетала слабым голосом, почему-то на русском:
— Утром… рано…
— Какем дзер драны! — последовал исчерпывающий ответ.
История умалчивает, что было дальше, но выражение, придуманное Енинанц Цаганом, прижилось среди бердцев и употребляется до сих пор.
«Утром рано какем дзер драны» дословно переводится как «утром рано покакаю на вашем пороге», и, уверяю, никакого оскорбительного контекста не содержит. Обозначает оно лишь неожиданную весть, которую принесли вам в душевном смятении, но не успели сформулировать в единственно верные слова.
Про нашу Каринку — Дневник Наринэ — LiveJournal
Лет семь назад наша Каринка решила круто изменить свою жизнь. Потому что в очень важном военном министерстве, где она дослужилась до немалой должности, ей сказали, что выше капитана армянская женщина не прыгнет. И что рыпаться дальше не имеет смысла.-Почему?- возмутилась Каринка.
-Потому,- последовал исчерпывающий ответ.
Кто читал про нашу Каринку, тот понимает – в этом министерстве работают на голову фееричные идиоты. Потому что только идиоты могут вот так взять и упустить лучшего в мире диверсанта.
Знаете, как она устроилась туда на работу? Пришла с двумя дипломами о высшем образовании, сказала, что горит желанием служить родине. Её погнали стрелять. Сестра легко взяла все мишени.
-У вас какой разряд?- уважительно спросили её.
-Никакой. Я стреляла один раз в жизни, с нашего балкона, в физрука напротив.
-Попали?- перепугался инструктор.
-Ему просто повезло.
Взяли сразу. Сказали, что впервые встречают такую девушку.
Ещё бы! Со всей ответственностью заявляю – вторую такую девушку не сыскать. Случись ещё одна такая Каринка – и участь человечества была бы решена не в пользу человечества.
И теперь, после четырёх лет беззаветной службы ей говорят, что женщине выше капитана не подняться.
-Да пошли вы в жофедрон,- плюнула на порог важного военного министерства Каринка и ушла в художники.
Для начала купила себе Фиесту, ровесницу отца-основателя концерна Генри Форда.
Такую, знаете, маленькую, двухдверную, по резвости ничем не уступающую черепахе Тортилле машинку. Пробег всего ничего, 38000 километров. Мы сопоставили возраст и состояние Фиесты с пробегом и решили, что спидометр обнуляли как минимум раз двадцать.
-Ничего,- махнула рукой Каринка,- зато машина. Разбогатею на батике, куплю себе новую.
И поехала переобувать свою кровиночку. Потому что у кровиночки такие лысые шины, что никакие тормозные колодки её не удерживают. При попытке припарковать она скользит вдоль обочины до какого-нибудь упора и только там счастливо успокаивается.
В магазине Каринку обрадовали известием. Шины к такой машине уже не производят. В ассортименте имеются другие, к новой Фиесте.
-Переобувайте в шины новой,- велела Каринка.
Новые шины были машине несколько велики и элегантно подпирали крыло и бампер. Поэтому когда сестра поворачивала или шла на разворот, лязг стоял такой, что закладывало уши всему Еревану. Каждый ереванец знал – едет начинающий предприниматель, художник по росписи по ткани Каринэ Абгарян.
Однажды к нам в гости приехали две замечательные девушки из Москвы. Варя и Маша. Варя была армянкой коренного московского разлива, про родину предков знала три слова – Арарат, Азнавур, Айвазовский. Ехала, таксказать, обогатиться корнями. Маша, девочка из русской семьи, поехала за компанию.
Ереванский аэропорт встретил московских девушек неожиданно цивильными интерьерами.
-Хохо,- обрадовались девушки,- Европа!
На выходе образ Европы был несколько смыт шумной встречающей толпой. Толпа радостно принимала каждого пассажира, расспрашивала имя и по цепочке передавала:
-Ашотик Гукасян. Есть встречающие?
-Вай, Ашотик-джан,- теряла сознание какая-нибудь впечатлительная тётка и продолжала вещать из глубокого обморока,- вай, свет моих глаз прилетел!
Когда, балансируя на 11 сантиметровых каблуках, из аэропорта выплыли наши грациозные леди, толпа несколько притихла и даже расступилась. В освободившемся проёме девушки увидели Каринку. Обрадованные, полетели, как на свет в конце туннеля.
«Свет в конце туннеля», не мешкая, загрузила девушек в свою машину, закидала сверху багажом и повезла домой. По возможности стараясь ехать по прямой.
Только кто хоть раз бывал в Ереване, тот знает – в городе лишь одна прямая улица. Называется пр. Маштоца, долго стелется по центру, упирается в Матенадаран, а потом резко поворачивает направо. Поворот направо венчается перекрёстком с круговым движением.
Так как девочки посещать с дороги Матенадаран отказались, Каринке ничего не оставалось, как с оглушительным лязгом повернуть направо, а далее крутить петлю на перекрёстке с круговым движением, чтобы проехать вверх, в сторону микрорайона Райком. Варя с Машей тихо ржали под сумками. Армения им определённо начинала нравится.
На следующий день сестра повезла их на Севан. Пугать страшными водоворотами и двухголовыми змеями.
По дороге Фиесту обогнал 570-й Лексус. Какие-то подозрительные молодые парни, высунувшись в окна, что-то показывали Каринке руками.
Варя с Машей перепугались досмерти.
-Только не тормози,- взмолились,- они хотят изнасиловать нас!
-Это ещё вопрос кто кого изнасилует!- рявкнула Каринка и стала на ходу со скрипом опускать стекло. Чтобы доходчиво объяснить. Стекло почему-то красиво застряло на полпути.
Молодые люди меж тем показывали руками налево и что-то кричали.
-Вахмамаджан!- проснулись в Варе армянские корни.- Каринэ, дорогая, газуй! Намекают, что хотят с нами налево пойти.
Варя допустила большую ошибку. При нашей Каринке нельзя произносить слово «газуй». При слове «газуй» в Каринке отключается мозг и просыпается демон скорости. Он заставляет Каринку мчаться вперёд, игнорируя тормоза, в манящие кудлатые дали.
Об этом демоне скорости много чего интересного может рассказать Каринкин автоинструктор. Когда заикаться перестанет. А пока он пьёт успокоительное и регулярно посещает логопеда.
Варя про демона скорости, конечно же, ничего не знала. Вот и сказала «газуй». А Каринка, услышав запретное слово, переключилась на крайнюю скорость и рванула вперёд.
Молодые люди из 570-го Лексуса какое-то время наблюдали, как Фиеста, сверкая пятками, летит бешеной табуреткой по Севанской трассе. На заднем стекле в бинокль можно было разглядеть бледные лица московских девочек.
-Налево – это ещё не самое страшное, что может случиться с человеком,- как бы говорили эти лица.
Догнал Лексус Каринку под стрелкой на Красносельск. Обиженная таким беспардонным отношением Фиеста чихала на крутом подъёме и скатывалась вниз. Лексус проехал мимо, остановился у обочины.
Из машины вывалились четыре амбала. Обошли Фиесту, молча дотолкали до макушки подъема.
-Сестра,- заглянули в щель заклинившего окна,- ты так быстро рванула, что мы не успели спросить, где поворот на Иджеван!
-А вон там,- махнула рукой Каринка, с лязгом развернулась и пришпорила в обратном направлении.
Варя и Маша недавно звонили мне, спрашивали, когда лучше ехать в Армению, чтобы тутовки привезти.
-Сейчас самый сезон,- напутствовала я.
Каринка их с нетерпением ждёт. Готовит поездку в Карабах. Видимо, планирует заодно передвинуть демаркационную линию чуть правее. Километров на пятьсот.
Очень важное военное министрество небось кусает себя в локти.
Ещё бы, такого диверсанта прозевали!
А Фиесту Каринка продала. Притом как-то неожиданно для себя.
Вот как это было.
Однажды Каринка ехала в сопровождении полицейской машины домой. Вообще, полиция Каринку любила. Несколько раз тормозила чисто поржать. Однажды вызвалась сопровождать её до дома. Сестра в принципе не возражала. Ехала перед новенькой полицейской Тойотой, старалась не поворачивать, чтобы не доводить до истерики полицейских. И надо же было такому случиться, что именно в этот день от её машины отвалилась какая-то важная запчасть и осталась элегантно лежать на дороге! Истерика с полицейскими приключилась такая, что у одного на почве нервного смеха поднялось давление.
Каринка пожала плечами и поехала в знакомую автомастерскую – приклеивать запчасть обратно. Сдала машину, села курить в тень красноречивой вывески «Жештанчик-Шинамантаж».
Мастер поднял автомобиль на подъёмник, начал отковыривать днище. Днище не отковыривалось. Отошёл за подмогой. В эту минуту машина сорвалась с подъёмника и с высоты человеческого роста рухнула вниз.
Хозяин автомастерской молча обошёл руины машины, отслюнивал Каринке две тысячи долларов и лакончино сказал:
-Извини, сестра.
Вот так Каринка неожиданно для себя стала удачливым бизнесменом. Потому что купить старую машину за 1500 и продать за 2000 может только удачливый бизнесмен!
……………………………
Дорогие мои друзья! Я тут по уши в запарке, поэтому в ЖоЖо появляюсь редко. Обязуюсь вскорости исправиться. Всё у меня в порядке, просто работы много.
С удовольствием сдаю вам журнал главного редактора издательства АСТРЕЛЬ-СПб Александра Прокоповича.
Воть: http://editorskoe.livejournal.com/
«Люби, заботься, будь рядом» « Год Литературы
В Международный день семьи автор «Манюни» и других книг для семейного чтения — о том, как оставаться счастливым человеку творческому и семейному
Текст: Ольга Барабаш
Фото с личной страницы Наринэ Абгарян в «Фейсбуке»
Прочитавшие семейную сагу «Люди, которые всегда со мной», признаются, что сами стали чаще звонить 
близким. Новый роман Наринэ «С неба упали три яблока» — о жителях затерянной в горах армянской деревни. Но, по отзывам читателей, возвращает их в собственное детство, где бы оно ни проходило, хоть в Сибири.
Между тем еще пять лет назад никакого писателя Наринэ Абгарян не существовало. А приехавшая в Россию из Армении Наринэ работала бухгалтером, сменив до этого несколько таких же далеких от литературы работ. Потом она сможет иронично рассказать о тех годах в автобиографии «Понаехавшая». А пока с горя начинает выкладывать в блоге детские воспоминания. Этими историями заинтересовалось издательство «Астрель-СПб», и в 2010 году родилась «Манюня» — книга, основанная на ярких впечатлениях детства.
Наринэ, есть известная фраза: «Выбери работу по душе, и тебе не придется трудиться ни дня в своей жизни». Вы превратили свое хобби в работу. Теперь монотонные будни не властны над вами?
Наринэ Абгарян: Я с большой осторожностью отношусь ко всяким крылатым фразам, они чаще всего вырваны из контекста и не несут той смысловой нагрузки, которую вкладывал в них автор. Писательство — не хобби. Это тяжёлый каждодневный труд, в котором мало поэтики и лёгкости. Иногда каждое предложение текста даётся ценой больших усилий.
Рутина и монотонность — часть нашей жизни. Бывает по-всякому: и не пишется, и не думается. Тут главное не паниковать и относиться с пониманием к своему состоянию — в конце концов, мы не роботы, и имеем право сбоить. Выхожу я из безвременья чтением и общением с родными. Место моей силы — семья и город, где я родилась. Вот там я и прихожу в себя.
В какой своей жизни — в бухгалтерском прошлом или после прихода в литературу — вам удается соблюдать баланс личной и профессиональной жизни? С кем нравится больше жить вашим близким — с бухгалтером, который работает с 9 до 6 вечера пять дней в неделю, или с писателем, который пишет, когда пишется, и когда не пишется, тоже пишет?
Наринэ Абгарян: Я бы не назвала себя бухгалтером, даже в прошлом, потому что так и не смогла свыкнуться с этой профессией. Совершенно не моё. Я знаю много замечательных людей гуманитарного склада и мироощущения, которые переучившись, стали неплохими и даже очень хорошими аудиторами и бухгалтерами. Я не смогла. Мне было тесно в той профессии, где нет места экспромту, где всё чётко расписано и разложено по полочкам.
Отношусь я к бухгалтерам с огромным уважением, потому что понимаю объём работы, который они проделывают и ответственность, которую на себя добровольно возлагают. В писательском деле всё по-другому — гораздо больше свободы, и, кстати, нет чёткого разграничения между личным и профессиональным. Одно перетекает в другое.
Главное не профессия, а личные качества человека. Близким без разницы, с кем жить — писателем, врачом, слесарем или архитектором. Люби, заботься, будь рядом, когда нужна поддержка.
Кажется, самой известной вашей книгой остается трилогия «Манюня». Все-таки — не надоело вам быть автором «Манюни»?
Наринэ Абгарян: Наверное, надоело бы и задевало, если бы «Манюню» не любили. Но мне повезло, мои книги читатель любит. До сих пор не могу поверить своему счастью.
Это книга о людях, которых я любила, люблю, и буду любить всегда. О крае, где я родилась, о природе, которая меня окружала. В «Манюне» нет главных персонажей. Эта книга-воспоминание о счастливом детстве.
Детство счастливое, но ведь без слов похвалы со стороны родителей, без активного слушания — всего того, чему современные детские психологи учат взрослых…
Наринэ Абгарян: Я с большой осторожностью отношусь к тому, что говорят психологи. Прислушивайтесь к себе — ваша интуиция без чужих подсказок настроит вас на нужный лад. Воспитывайте детей в любви, не унижайте, не лгите — этого вполне достаточно, чтобы они выросли счастливыми людьми.
Прототипом главного героя книги «Семен Андреич. Летопись в каракулях» был ваш сын. Есть ли в планах написать о его взрослом этапе?
Наринэ Абгарян: О взрослой жизни сына я не стану писать, захочет, сам когда-нибудь напишет. Думаю, литератор из него получился бы очень хороший.
Ваши книги основаны на воспоминаниях. Не боитесь обогнать себя и уже написать про все, что помнится?
Наринэ Абгарян: Уверена, все книги мира в той или иной степени основаны на воспоминаниях. Если воспоминаний нет — приходится их придумывать.
Подскажите еще интересных авторов из Армении, кроме, конечно, Мариам Петросян, автора «Дома в котором…»?
Наринэ Абгарян: Перч Зейтунцян, Давид Мурадян, Рачья Сарибекян, Арам Пачян… Каринэ Ходикян — сильный, хороший драматург. Талантливых литераторов в Армении много, и это очень радует.
Став известным писателем и выпуская по книге в год, Наринэ продолжает вести блог. Теперь в нем то, что, возможно, никогда не войдет в книги.
«Провожаю сына в университет. Хочется крепко обнять, замереть-замолчать. «Держи себя в руках», — внушаю себе.
Поправляю ему ворот куртки.
— Я тебя люблю.
Улыбается.
— Та же фигня.
Наливаю в джезву воды, добавляю чайную ложку молотого кофе. Никакого сахара. No sugar no cry. Выглядываю в окно. Идёт по тротуару — высоченный, плечистый, красивый. «Пусть всё у тебя будет хорошо», — думаю вслед. Просить не решаюсь — глупо донимать небеса постоянными мольбами. Потому стараюсь обходиться сама. Нет ничего сильней материнской молитвы.
— Третью ночь не сплю, — признаётся брат и поясняет с гордостью. — У меня сын родился, мне не до сна.
Помню, как мама, привстав на цыпочки, показала нам его из-за стеклянной перегородки родильного отделения — брат был совсем крохотный, личико с кулачок, только реснички смешные торчали.
Если мама отчитывала его за какую-то провинность, он прибегал ко мне, обнимал, плакал, уткнувшись мордочкой в грудь: «Маа-а-мааа». Когда обижался на маму, мамой ему становилась я.
Теперь брату тридцать. Сыну три с хвостиком дня. Когда наши любимые мальчики успевают повзрослеть, когда?»
15.05.2015
Просмотры: 0
| в Озоне в Риде в Май-шопе … а потом, оставшуюся неделю, ничего больше не смогла читать (хотя в читалке было закачено много-много всего… например, 16 томов Вудхауза:)))) Вроде бы в книге нет ничего особенного — просто сборник рассказов о детстве одной «тёплой компании» девчонок и их проделках (Эмиль-из-Лённеберги нервно курит в сторонке:)… а вот поди ж ты! Зацепила меня «Манюня» за самое сердце и навсегда запала в душу! Язык у Наринэ Абгарян — лёгкий и «вкусный»:) Прочитала некоторые отзывы о книге, и мне стало физически больно (представляю, что испытала автор, ежели их прочла!:( И ещё. «Я навсегда запомнила тот июнь, и густое ночное небо над Адлером, и шумные его улочки, и дни, когда мы все были вместе и ни одному нормальному человеку не было дела до того, грузин ты, русский, еврей, украинец или армянин, и казалось, что так будет всегда и этой дружбе нет конца и края. Спасибо вам, девочки! «Манюня»  Издательство — АСТ Художник — Елена Станикова О издании скажу мало (главное в нём — ТЕКСТ:))) [Манюня и Компания]
|
Наринэ Абгарян
Родилась 14 января 1971 года в городке Берд Тавушского района Армении. Её отец – врач, а мама – преподаватель. Также у Наринэ есть ещё три сестры и брат. Дед по отцовской линии — армянин, беженец из Западной Армении, бабушка по отцовской линии – армянка, уроженка Восточной Армении, более полутора веков входившей в состав Российской империи и СССР, а ныне являющейся независимым государством. Дед по материнской линии – армянин, выходец из Карабаха. Бабушка по материнской линии – русская, уроженка Архангельской губернии России. С дедом они познакомились во время Великой Отечественной войны, которую прошли от начала до конца.
Среднее образование Наринэ Абгарян получила в Бердской средней школе №2. Также занималась музыкой по классу фортепиано в музыкальной школе №1, единственной в её родном городке. Высшее образование получила в Ереванском государственном лингвистическом университете имени Брюсова. Училась на преподавателя русского языка и литературы.
В Москву переехала в 1994 году, чтобы получить высшее образование. Вышла замуж, в 1995 году родила сына. Златоглавая уже давно стала для писательницы второй родиной.
Литературный путь Наринэ Абгарян начался с того, что она завела блог в Живом журнале в 2005 году, но спустя пару месяцев она перестала писать и возобновила записи только весной 2009 года. Вскоре затеяла истории про Манюню. Ими заинтересовалась писательница Лара Галль, которая и познакомила Наринэ с редактором «Астрель-СПб» Ириной Копыловой. Так, в результате плодотворного сотрудничества на свет появились книги Наринэ Абгарян, которая стала известна после публикации автобиографической книги «Манюня» (2010). С этой книгой она стала лауреатом Российской национальной литературной премии «Рукопись Года» в номинации «Язык». Вошла в длинный список номинантов на премию «Большая книга» 2011 года. В 2011 и 2012 годах вышли продолжение и заключение книг о приключениях Манюни.
В 2011 году вышел автобиографический роман «Понаехавшая», получивший гран-при премии «Рукопись года». В сентябре 2012 года вышла повесть для детей «Семён Андреич. Летопись в каракулях», а в апреле 2013 года Наринэ Абгарян получила за неё премию «BABY-НОС», где повесть была признана лучшей детской книгой последнего десятилетия.
В феврале 2014 года вышел роман «Люди, которые всегда со мной».
Фантастика в творчестве автора.
В 2014 году у Абгарян вышла написанная в соавторстве с Арменом Ватьяном сказка «Великан, который мечтал играть на скрипке», повествующая о великане, полюбившем музыку. Сказка была признана порталом «Папмамбук» лучшей детской книгой 2014 года.
В декабре этого же года вышла написанная с Валентином Постниковым сказка «Шоколадный дедушка» о славном дедушке, который обожает сладкое и спит на потолке.
В марте 2015 года был издан роман «С неба упали три яблока», написанный в жанре магического реализма. Это истории о чудаковатых и трогательных жителях маленькой деревни Маран, затерянной высоко в горах. По причудливости сюжетного полотна и трагикомичности судеб героев текст можно сравнить с романом Г.Г. Маркеса «Сто лет одиночества».
Наринэ Абгарян – биография, книги, отзывы, цитаты
Наринэ Абгарян по образованию лингвист и преподаватель русского языка и литературы в национальной школе, что не мешает ей преспокойно путать цифры и цвета.
Отлично умеет готовить блюда армянской кухни.
Наринэ Абгарян, сегодня отвечала не только на вопросы корреспондента «Желтой гусеницы» (Прим. ред. — детского литературного журнала). Самые молодые читатели «Манюнь», ученики различных школ, составили для писательницы свой список вопросов. И Наринэ Абгарян не подвела, удовлетворив любопытство и детей, и взрослых.
СПРАШИВАЮТ ДЕТИ
— Красивый ли муж у Наринэ или у него луковые кольца на лице отпечатались? (Здесь корреспондент “ЖГ” должен дать пояснение. Дело в том, что героиня «Манюни» строгая Ба утверждала, что красота будущего мужа находится в прямой зависимости от чистоты тарелок. Чем чище посуда — тем красивее лицо избранника. Интересно, каким должен был быть муж Наринэ, если, исходя из текста, девочка терпеть не могла лук и художественно развешивала его по краям тарелок?)
-Значит, приметам Ба можно не верить?
— Всем приметам Ба нужно верить обязательно! Иначе просто неинтересно становится жить. Дети, особенно помните про луковые кольца! Мне повезло. Но в нашем загазованном мире и не такое может случиться с непослушным в анамнезе ребёнком!
— Я придумала строчку «Ехали цыганки на велосипеде». Пусть Наринэ ответит, что должно быть дальше.
— Если цыганки не обижаются на велосипед, то вполне можно начало стихотворения оставить таким. Если вдруг станут обижаться — меняйте их на армянок. Я с ними договорюсь. Далее, думаю, нужно обязательно написать про чугунную сковороду и прочие телесные повреждения! Чтоб жизненно и со вкусом!
— Умеете ли вы петь песню «Журавли»?
— Песню «Журавли» давно уже не пела, подзабыла слова. Но исполнить смогу. Только шпаргалка нужна.
— Не засосало ли Наринэ Интернетом и как она с этим борется?
— Интернетом засосало, а потом торжественно выплюнуло. Потому что я боролась изо всех сил и не дала себя окончательно засосать. Если бы сдалась, всё свободное время проводила бы там. И книжек моих тогда бы не случилось! Представляете какой ужас?
СПРАШИВАЮТ ВЗРОСЛЫЕ
О биографии
— Наринэ, почему-то в Интернете очень мало информации о вас. Вы скрываете биографию от журналистов?
— Я достаточно закрытый человек. Публичность – не мой конёк. Но большой тайны из своей личной жизни не делаю – счастливо замужем, являюсь мамой замечательного пятнадцатилетнего сына. По образованию я преподаватель русского языка и литературы.
— Блогер…
— Ведение блога много времени на самом деле не занимает. Ежедневно с провожу в Интернете по полтора часа. Остальное время посвящаю семье и написанию книг.
— Остальные герои «Манюни» такие же «непубличные», как и вы?
— Да-да. И герои повествования тоже предпочитают оставаться в тени. Естественное желание каждого адекватного человека – защищать границы своего личного пространства. Поэтому рассказывать подробности о личной жизни героев моих книжек не могу. Главное – все они выросли в замечательных, очень талантливых людей мирных профессий. Что, согласитесь, уже чудо, учитывая наше ядерное детство.
— Предположу, что в вашем доме было особое отношение к книгам…
— Книг в нашем доме была уйма. Родители всегда читали много, со вкусом. Поэтому любовь к чтению передалась и нам. Хочешь, чтобы твой ребёнок потянулся к книгам – покажи ему пример. В выборе книг нас тоже не ограничивали, мы могли читать всё, до чего дотянемся. Конечно, были какие-то табуированные книги, которые тщательно от нас прятали. Тот же «Декамерон», например. Правда, мы его быстро вычислили и даже прочли. Были сильно разочарованы – никакого особенного разврата мы там не увидели.
— Взрослые читатели “Манюни” отмечают кулинарные особенности книги. В ней имеется множество рецептов. Вы, наверняка, сами готовите…
— Обязательно готовлю. И неплохо это делаю. Правда, руки до витиеватых рецептов не доходят – времени на готовку катастрофически мало.
— Рецептами Ба пользуетесь?
— Безусловно! Один фирменный яблочный пирог чего стоит!
— Вот интересно, вы по-прежнему не любите маринованную свеклу и «псевдоаджапсандали» так, как об этом написано в книге…
— А вот и нет. Вкусы с возрастом изменились. Теперь я ем и маринованную свеклу, и «псевдоаджапсандали». И даже тушёный лук!
— В “Манюне” есть эпизод, когда цыганка сообщает Наринэ о том, что в ее жизни будет так, как она захочет, нужно только сильно захотеть. Сбылось ли предсказание?
— Сбылось. Я всю жизнь мечтала быть писателем. Это была тайная, запретная мечта, о которой я никому не говорила. Но однажды я решила воплотить мою мечту в реальность. И всё получилось! Думаю, цыганка сказала очень правильные слова. Человеку всё по плечу, главное, чтобы он очень сильно этого захотел.
— В интервью “Российской Газете” вы говорили, что считаете себя начинающим писателем. Однако манера письма, стиль, язык, композиция рассказов – говорят о том, что в литературе вы не новичок. Почти уверена в том, что и до “Манюни” у вас имелся писательский опыт…
— К сожалению, вынуждена вас разочаровать. Писательского опыта у меня действительно не было. Не доведись в моей жизни блога, и книжек моих не случилось бы. Я очень благодарна моим читателям – они всегда поддерживали меня сердечным словом. Если критиковали, то очень тактично и добро. Такое отношение безусловно укрепляло меня в мнении, что я делаю что-то стоящее.
— А кто критиковал строже всех?
— Мама. У мамы абсолютный литературный вкус, поэтому её мнению я очень доверяю. Правда, свою точку зрения она мне никогда не навязывает. У нас очень доверительные и тактичные отношения.
— Можно я добавлю критики? После прочтения книги до сих пор мучаюсь вопросом: почему Ба говорила с мамой на ФРАНЦУЗСКОМ языке? Это очень необычно.
— Моё упущение, это нужно было в книжке объяснить. И мама, и Ба хорошо говорят на французском именно потому, что обе изучали его в профильном институте.
О писательском ремесле
— Ждали ли вы прилета “музы” или же могли усилием воли заставить себя писать?
— Муза – дама капризная. Сегодня она прилетела, а завтра у неё семь пятниц на неделе. Или вообще мигрень. Как женщина я её понимаю. А как писатель идти у неё на поводу не могу. Поэтому ежедневно по пять часов провожу перед компьютером. Писательский труд – это тяжёлая работа. Иногда приходится через «не могу». Нельзя же постоянно дёргать музу. Она может обидеться и больше не прилетать.
— Ваши книги написаны очень легко и свободно. Писатели говорят, что кажущееся легким дается большим трудом…
— Правильно говорят. То, что на первый взгляд кажется лёгким, на самом деле долгий и кропотливый труд. Отдельные главы категорически не даются. Ты их видишь в одном свете, а на бумаге они выглядят совсем по-другому. Каждую главу я писала от одной до двух недель! Плюс редактура по окончанию написания книги. Моя, а потом моего редактора Ирины Епифановой. И дополнительная читка после её редактуры.
— Каким эпизодом особенно гордитесь?
— Выделить что-то не могу, мне все эпизоды родные. Но сын, например, очень любит рассказ про поездку хора на грузовике. Практически цитирует наизусть. И мне такое отношение очень приятно!
— Могу предугадать ваше отношение к коммерческой литературе, но все же спрошу… Смогли бы вы написать что-то на заказ?
— Скажу предельно коротко. Отношусь к коммерческой литературе крайне отрицательно, и писать что-либо на заказ не стала бы.
— Эйнштейн говорил о том, что прошлое также подвержено изменениям, как и будущее. Удалось ли вам что-то изменить в своем прошлом “с помощью” “Манюни”?
— Не наберусь наглости спорить с Эйнштейном, гением из гениев. Если он утверждал, что прошлое подвержено изменениям, значит, так оно и есть. В творческом угаре легко можно придумать новые персонажи, переделать реальных героев на своё лад, заставлять их делать то, чего они на самом деле не совершали. Так что писателю особенно легко изменить своё прошлое. Другое дело, нужно ли вообще его менять. Мне моё прошлое менять не хочется. Мне оно дорого такое, каким оно у меня было.
— Откройте секрет, как вы смогли удержать в памяти столько деталей, столько фактуры, столько замечательных фраз? Что помогало вам реконструировать события прошлого. Вы ведете дневник или наблюдаете на собственных детях?
— Относиться к «Манюне» как к документальному произведению, в корне неправильно. Писатель, если даже он пишет автобиографическое произведение, вносит туда много придуманного. Любое описываемое событие нужно «обрастать» мясом, иначе это будет просто пересказ, а не литературное произведение. Дневники я не веду, но у меня много «напоминателей». Если что-то забыла я, об этом мне обязательно напомнит, например, Каринка. Это счастье, когда у тебя большая семья. Память у отдельно взятого человека выборочна, но сообща легко и просто можно восстановить хроники жизни целой семьи.
— Многие критики отмечают, что реалии советского детства, описанные в книге, будут непонятны современным детям. Вам есть чем возразить?
— А как же! «Манюня» понравилась классной руководительнице моего сына Елене Аркадьевне Гладких. Бонусом за хорошее поведение она зачитывала какие-то главы восьмиклассникам. Подросткам истории очень полюбились, более того, они подвигли их на долгие душещипательные разговоры с родителями об их детстве. Думаю, это очень здорово, когда есть что вспомнить и обсудить. Мы живём во времена всеобщего молчания. Традиция собираться ежедневно вокруг стола и обсуждать насущные проблемы давно ушла в прошлое. Дети с утра до вечера на занятиях или в компьютерах, родители пропадают на работе. Поэтому важно, чтобы появлялись книги, которые могут сблизить катастрофически отдаляющиеся друг от друга разные поколения.
— Но я слышала, что вы не собирались позиционировать “Манюню” как произведение для детей…
— Я против того, чтобы «Манюню» позиционировали именно как детскую книгу. Скорее, это книга для всех, кто умеет и любит вспоминать и смеяться. Для семейного чтения. Я бы рекомендовала её детям от десяти и до ста лет.
— Кстати, как вы относитесь к сопоставлению “Манюни” и произведения Санаева “Похороните меня за плинтусом”. Не обижаетесь?
— Что вы! Нисколько! Мне очень нравится повесть Павла Санаева, поэтому такое сравнение меня только радует. Думаю, роднят наши книги образы потрясающих и очень любящих бабушек. В книге Павла огромное количество любви, которую, к сожалению, не увидел, не понял или не захотел понять режиссёр Сергей Снежкин, который экранизировал роман.
— В вашей жизни что-то изменилось после выхода книги?
— Я познакомилась с кучей замечательных людей, стала как-то увереннее в себе. Но, самое главное, узнала своего мужа с новой, прекрасной стороны. Он радовался выходу каждой моей книжки так, словно сам её написал. Очень меня поддерживал и одобрял. Так умеют вести себя только настоящие мужчины.
— Интересно ли вам продолжать писать про “Манюню” или же у вас в планах – создание чего-то нового?
Сейчас я дописываю третью Манюню. И на этом поставлю точку. Больше историй про Манюню не будет. Скоро на книжных прилавках появится моя повесть «Понаехавшая». Она тоже смешная, о той «понаехавшей» жизни, с которой сталкивается каждый иммигрант, и о которой не подозревают аборигены. А далее в моих планах серьёзная книга, только о ней я повременю рассказывать. Не хочу смешить Бога.
ПЯТЬ ЛУЧШИХ КНИГ ДЛЯ ДЕТЕЙ ПО ВЕРСИИ НАРИНЭ АБГАРЯН
«Муфта, Полботинка и Моховая Борода» Эно Рауда
«Эмиль из Лённеберги» Астрид Линдгрен
«Приключения Тома Сойера» Марка Твена
«Почему нет рая на земле» Эфраима Севелы
— Рассказы Николая Носова.
Любимых книг у меня много. Если обязательно нужно выбрать одну взрослую, то я, пожалуй, назову «Улисс» Джеймса Джойса. Из нового, особенно пронзившего чтения, отмечу «Дом, в котором» Мариам Петросян.
КОРОННОЕ БЛЮДО НАРИНЭ
Называется оно «Шарови», это очень распространённое в Армении блюдо. Берём баранину, желательно лопатку. Рубим её на небольшие куски. Застилаем мясом дно кастрюли. Выкладываем на мясо рядами нарезанные дольками овощи – репчатый лук, баклажаны, картофель, болгарский перец, полстручка острого перца чили, помидоры. Каждый слой обязательно солим. Заливаем овощи смесью из 300 мл светлого пива с 300 мл воды. Ставим на огонь, доводим до кипения, огонь сбавляем, варим до готовности. В самом конце посыпаем «Шарови» измельчённой зеленью – петрушкой, кинзой и обязательно базиликом. Приятного аппетита!
Источник: Детский литературный журнал «Желтая Гусеница»
Дневник Наринэ — LiveJournal
Оставьте летние сорта рыхлой и ветреной капусты овощным оладьям, голубцами и салатам. Для настоящей солёной капусты годится только осенний сорт — хрусткий, плотный, несговорчивый.В Берде его так и называют — для соленья. Раньше осеннюю капусту через горный перевал привозили молокане — крепкие малословные мужики в домотканых косоворотках и заправленных в голенища сапог брюках. Женщин с собой брали редко, не потому, что не положено, а из-за тяжелого ежедневного труда — пока мужчины на выезде, они работают за двоих — и в огороде, и по дому. Только справились с делами, а уже вечер, время ухода за скотиной, нужно её встретить у ворот, умыть, подоить, напоить водой. Пастбище за три версты, потому коров молокане подковывают, иначе стираются копыта.
Покончив с торговлей, мужики уезжали, чтобы через неделю привезти знаменитую молоканскую квашеную капусту. Бердцы её брали ровно столько, чтобы хватило до поры, когда подоспеет своя капуста — красная, ядрёная, можно есть так, а можно накрошить в густой деревенский обед, или же салат можно приготовить — нашинковал солёную капусту, полил пахучим подсолнечным маслом, порубил туда полголовки репчатого лука, зелени, какой душа попросит. Добавил зернышки граната, перемешал, отставил, чтобы «надумалась». Отварил картошки, положил себе окорока, налил стопочку потной от погребной стыни кизиловки, поднял глаза к потолку, произнёс с незыблемой уверенностью: «Наверху есть Бог!» Выпил. Заел салатом, выдохнул — хо-ро-шо. Теперь можно с чувством, с расстановкой, не спеша, приступать к еде.
Я расскажу, как солить капусту в городских условиях — путём проб и ошибок наконец приноровилась готовить её так, чтобы она получалась, как говорят бердцы, «законной». Первым делом покупаем крупный, плотный кочан капусты, килограмма на три. Далее берём морковь со свеклой — по килограмму. Два стручка перца чили, большой пучок петрушки (если в рафинированных московских пучках — штук 10 минимум), три головки чеснока, и всенепременно — пачку крупной каменной соли. Чёрный перец горошком, лавровый лист и мелкая соль типа экстра, надеюсь, у вас дома есть. Если нет – прикупаем тоже.
Солить лучше в стеклянной или эмалированной посуде, идеально — в десятилитровом эмалированном ведре. Морковь со свеклой моем, чистим и разрезаем на крупные брусочки. Капусту, удалив верхние листья, тоже разделяем на доли — сначала на четыре части, потом каждую часть вдоль пополам. Получается 8 крупных «арбузных» долек. Чистим чеснок, тщательно моем петрушку. А теперь внимание, начинается арифметика по-бердски. Разделяем петрушку на три части, отставляем в сторону 1/3, а 2/3 собираем в пучок и снова разделяем на три части. В итоге у нас получаются четыре пучка петрушки — один большой, остальные три чуть меньше. Кто рискнет сделать по-другому, к нему, вестимо, явится моя Пра и оттаскает за косы. Чтоб уважал веками заведённый ритуал разделки зелени для солений.
Большой пучок петрушки убираем в сторону. На дно посуды укладываем один из трёх пучков петрушки, кидаем 5-6 горошин черного перца, два лавровых листика, треть зубчиков чеснока, стручок чили (любителям острого можно разрезать его вдоль, семена не удалять), треть моркови, треть свеклы, выкладываем сверху треть капусты. Далее снова в ход идут петрушка, специи, морковь, чили, свекла, чеснок, капуста. А потом третий слой, но уже без чили, если не хотите сгореть заживо. Распределив всё по порядку, сооружаем из большого пучка петрушки веер и накрываем им верхний слой капусты.
Рассол — самое ответственное: на 1 литр холодной воды берём 1 полную столовую ложку крупной каменной соли или 1,3 столовой ложки мелкой. Кто решит заменить каменную соль мелкой, получит на выходе не солёную капусту, а осклизлую массу. Потому строго следуем рецепту.
Аккуратно заливаем капусту рассолом — так, чтобы он накрыл её с головой, придавливаем перевернутой тарелкой, закрываем ведро крышкой и оставляем в квартире (пока рано выносить на балкон, иначе солиться будет дольше). На второй день пробуем рассол, если покажется, что соли мало — добавляем мелкой, но капусту не трогаем! На третий день она начинает бродить и пахнуть. Держать ее далее в теплой квартире подобно смерти. Выносим на балкон, ворошим капусту, оставляем ведро на полдня открытым, чтобы дать выйти бродильным газам, накрываем перевернутой тарелкой и обязательно придавливаем гнётом. Капуста солится долго, недели две-три (всё зависит от температуры за окном, чем холодней, тем медленней).
На выходе она получается гранатово-красной, сочной, хрусткой и нестерпимо вкусной.
Тата иногда сделает салат из такой капусты, намажет толстый ломоть домашнего хлеба сливочным маслом, усадит меня у окна, кормит и чего-то рассказывает. Я сижу — маленькая, толстая, щекастая, в шерстяных полосатых носках — полоска синяя, полоска жёлтая, полоска фиолетовая, любуюсь морозными завитушками на стекле, сосредоточенно жую. И мне кажется, что так будет всегда.
