Истории мам потерявших деток: Мамы ангелочков: истории женщин, которые потеряли младенцев, но остаются матерями навсегда | Громадское телевидение

«Здравствуйте, я мама ребёнка, который был под опекой фонда «Подари Жизнь» и фонда «Вера». Я благодарна людям, которые помогают вылечить или поддерживать жизнь детям.

Ребенок ушёл в 2013 году, а для меня как и не было этих 5 лет. Я знала, что есть психологическая помощь, Алёна звонила, предлагала, рассказывала, что есть встречи с родителями, которые потеряли своих детей. Но я не могла говорить на эту тему, я не могла спокойно разговаривать о сыне, смотреть фотографии с ним, дома убрала все его вещи. На улице, при виде подростка, у меня подкатывает ком к горлу — сыну было 16 лет. Каждый день у меня воспоминания, слёзы. В 2017 попала в реанимацию с микро-инсультом. Понимаю, что так нельзя, понимаю, что мы делали с врачами всё возможное и невозможное, понимаю умом, но в душе всё равно — что-то мы не сделали, чтобы он жил ещё дольше. У ребёнка была апластическая астроцитома головного мозга, она не лечится, возможно поддержание жизни при постоянных операциях, лучевой и химиотерапии.

В этом году я собралась и привезла себя на встречу, да именно привезла, за шкирку. Я сама изучала психологию, всё понимаю, но самой себе не могу донести это. Нас встретила психолог Наталья, были ещё родители, мы разговаривали на разные темы, я плакала и смеялась. И, наконец, там я услышала те самые слова, которые я говорила сама себе и в разговорах с подругами, но их говорили родители, которые также потеряли детей, это те же слова, но другие, другие для меня, для моего сознания. И, выходя из переговорной, я почувствовала, что мне легче, легче воспринимать то, что нет моего ребёнка, что он ушёл. Нет, боль не ушла, просто нет такого выявленного самокопания в своих воспоминаниях. Нужно было раньше привезти себя за шкирку, я уверена в этом.

Я не могу сказать, что сейчас я не думаю о сыне, это невозможно. И боль от того, что нет его больше с нами, что он не играет со своими сёстрами, сверстниками, не учится, не имеет семьи и детей, невозможно обнять его нам, а ему нас, не скажет: «Мама, я дома», не живёт. Но каждый день перед сном я не занимаюсь тем, что ищу, где же мы могли сделать ещё что-то, что могло продлить его жизнь. И вот ещё, о чём я подумала, — а нужно ли ему было, чтобы продлевали ему жизнь? Это мы хотели, чтобы он был с нами, а хотел ли этого он? Если бы он мог говорить, что бы он сказал? Я не бесчувственная, просто мы говорим о себе: от нас ушел ребёнок, нам его не хватает, мы хотим во чтобы то ни стало продлить его жизнь. Но что хотел ребёнок, что он чувствовал, что бы он сказал. Я просто думаю о своём маленьком мальчике, которого мы с дочками очень любим и помним, и будим помнить.

Родители, дорогие мои, я прошу вас, не сидите со своей болью, самокопаниями, каждодневными вопросами-ответами одни дома, соберитесь, приходите на такие встречи, вы сами увидите, как вам станет легче, вы услышите те слова, которые вы сами себе говорите, но от других родителей — это совершенно другое — вы поймёте: да, а ведь они чувствуют то же, что и я, и думают также. Никто вас не заставит рассказывать, если вы сами не захотите, просто послушаете, что говорят, что чувствуют другие, а потом вы и сами не заметите, как включитесь в беседу.

Приходите пожалуйста, ради своих детей, себя.

С уважением, мама Миши Измайлова».

Дневник мамы, потерявшей ребенка · «7×7» Горизонтальная Россия

Мы реорганизуем медицину. Мы мечтаем об электронных картах, которые, по словам  руководителя департамента информатизации Минздравсоцразвития России Олега Симакова, позволят каждому россиянину обращаться за квалифицированной помощью в любое медицинское учреждение страны, независимо от прописки…

Но пока – пока даже в своем городе прописка действует. Пока во многих (ох, во многих!) больницах и поликлиниках прописались черствость и бездушие.

Публикуем дневник мамы, потерявшей ребенка. Комментарии излишни.

honig

Отправлено: 18.11.2010, 1:48

Памяти Максюши…. сегодня ему должно было исполниться 9 месяцев

— Да?!
— Я мама Максима Максимова, как он?
— Без изменений…

Часть 1. Скорая
Утро 10 ноября, около 10 утра я проснулась рядом со своим сыном, он славно посапывал своим маленьким носиком, одна ручка была под розовой пухлой щечкой. Он весь излучал спокойствие и умиротворение, такая прекрасная и светлая картина.

Полюбовавшись на свое чудо, я решила сварить кофе, умыться…думала – Вот какой славный сынок, решил маме подарить спокойное утро пока папа улетел в командировку. Минут через 10 я снова подошла к нему, потормошила, чтобы разбудить….и обмерла – все маленькое тельце было словно ватное – тряпичная кукла, безжизненное вялое тело. Несколько секунд ступора, потом попытка вспомнить, как вызвать скорую помощь с сотового телефона (оказалось – 033), потом мелькнула мысль – кома. Немного взяв себя в руки, лихорадочно соображаю, что он розовый, ровно дышит, значит, есть шанс. Кидаю какие-то вещи в мешок, и уже стоят врачи на пороге.

Беглый осмотр, решение – везем срочно в ближайшую больницу. Дрожащими руками пытаюсь втиснуть ватные ручки в комбинезон, хватаю его и бежим лифт. Врач скорой помощи говорит, что надо везти в Мочище – это 60 километров, на другой конец города, по единственной, забитой пробками дороге. По примерным подсчетам – около 2-3 часов езды. Фельдшер скорой говорит, что можем не успеть – надо искать вариант ближе, но по каким-то законам нашей страны они не имеют права привозить в ближайшую клинику – только в ту, к которой мы относимся (в Мочище). 

Я в шоке, пытаюсь собраться и звоню всем врачам у кого мы были за ту коротенькую маленькую жизнь (8 месяцев). Везде отказ. Сначала звоню невропатологу из Областной (имена врачей я не публикую) у которой мы лежали с подозрением на эпилепсию в мае 2010 года, она ничего не может для нас сделать – не имеет права нас принять, у нас городская прописка. Не имеет права и предлагает переговорить с главным невропатологом, телефон ее она не дает – звоню по телефону отделения. Опять отказ – примем только если разрешит начмед (кто это?). Номер начмеда никто не знает, как с ним связаться – тоже. Звоню главврачу областного роддома (он принимал Максимку), прошу, умоляю, он соглашается помочь. Перезванивает через 2 минуты – нет, начмед отказался и цитирует: «Везите ребенка в Мочище, пусть там в приемном покое оформляют перевод и тогда уже к нам». Я кричу, что он в коме, что мы в одну сторону его не довезем, не то чтобы туда и обратно…»Увы, мне больно, но я не могу Вам помочь…»

Выезжаем из Академгородка, стоим на повороте к клинике Мешалкина. Врач скорой вызывает по рации:
— Примите срочно малыша, мальчик 8 месяцев, кома.
Поворачивается – отказ. Я набираю всем знакомым врачам этой клиники – кто-то забыл сотовый дома, кто-то в отпуске, кто-то не берет трубку. Едем дальше…
Пробки…светофоры…
11:45
— Дышит?
— Дышит…я слушаю его (врач с фонендоскопом, держит руку на пульсе)

11:55…Не дышит! Остановка. Интубируем! 
Молодой врач скорой пытается интубировать малыша. Машина скорой помощи не оборудована – нет ничего. Чудо, получилось ввести трубочку, подключает помпу и качает… Маленькие губки розовеют. Пытаются настроить аппарат ИВЛ – он не работает на маленькие объемы легких. 
Делают массаж сердца. Дефибриллятора в машине нет, норадреналина – нет. 

Летим с мигалками по БШ. Поднимаю голову – на дороге каша из машин, мокрого снега и грязи. Летим по встречке, все полосы в город заняты.
— 3я детская, приемный…
— Код 46, готовьте реанимацию!

Смотрю на белеющую ручку своего сына, в голове шумит, сердце колотиться. Я молюсь, прошу у Бога помочь, лишь бы довезли, верю, что нам помогут. Слышала, что в 3ей детской хорошие врачи. Так надеюсь на чудо. Шепчу – держись, малыш, держись, ты такой у меня сильный!
Поднимаю глаза на врача – она шепчет «Ой, не довезем, не довезем». Ее одергивает молодой врач – «Довезем! Он поддыхивает, я чувствую». Влетаем на Красный, мчимся через поток машин. Какой-то маршрутчик влезает в свободную полосу прямо перед нашей машиной, водитель отчаянно сигналит, объезжает его и закарабкиваемся по ледяной горке во двор больницы. 

Медсестра скорой спрашивает – как же мы его донесем? Молодой врач, который интубировал малыша хватает его в охапку и бежит через приемный в реанимацию. Длинный коридор, завален вещами, куча народу, бегают дети, стоят баулы – все ждут выписки или госпитализации. В конце коридора пеленальный столик, Максима кладут туда, качают помпу, синие губки снова розовеют.

За тонкой филенчатой дверью жуткая лестничная клетка, ободранные стены, паутина, трубы торчат из стен. Ремонт здесь не делали уже лет 20. Дикий холод. Следующая дверь – реанимация, всем вход запрещен. Врачи подхватили малыша, унесли за эту дверь, со мной осталась только медсестра скорой заполнять карточку. Не помню вопросов, не помню, как подписывала бумаги. Через 40-50 минут выходят врачи скорой – стабилизировали, есть шанс. Хватаю за рукав – Живой? Можно к нему? Он будет жить?

Качают головой – спрашивайте у местных врачей, да – жив, как и что дальше – все вопросы не к нам, нам надо ехать, у нас другие пациенты. Снова жду, кусаю губы, молюсь. Врачи скорой уехали – они сделали все, что смогли в тех нечеловеческих условиях. Спасибо им, они дали нам шанс, дали надежду.

P.S. Нам повезло, что единственная свободная бригада скорой были профессионалы – врачи-кардиологи.

Отправлено: 18.11.2010, 1:49

Часть 2. Реанимация
Прошел еще час или два – ощущение времени нет, мечусь по лестничной клетке, полное бессилие. «Пройдемте, нам надо собрать анамнез» — совсем молоденькая врач смотрит на меня с состраданием. Рассказываю ей все, показываю все наши карточки, обследования. В душе надежда – все это им поможет, они обязательно разберутся, найдут причину, как его спасти. 

— Вы мама?
— Да…- смотрю на пожилую невысокую даму в модных очках, в ее глазах осуждение.
— Рассказываете быстро – что у вас произошло.
Рассказываю всю историю снова, смотрю на нее – что с ним? Он выживет?
— Ничего не могу сказать, ждите…

Еще несколько часов метаний по грязной лестничной клетке. Выходит угрюмый небритый мужик – это главный реаниматолог Владимир Аркадьевич: 
— Ваш ребенок в очень тяжелом состоянии, сколько времени он был в коме?
— Я не знаю, я проснулась утром, а он нет…
— Во сколько все это было – рассказывайте.

Рассказываю снова все с самого утра, прошу его помочь, умоляю пустить к сыну – нет, нельзя, сейчас нельзя.
— Завтра утром будем делать КТ….если будем.
— Почему не сейчас? – мой голос дрожит, меня всю колотит – как это «если»?
— Сейчас надо стабилизировать, понаблюдать, завтра в 10 утра снимем, потом посмотрим.
— Когда к нему можно?
— Часы приема с 16:30. Две минуты.
Уходит за дверь. Меряю шагами лестничный пролет, считаю кафельную плитку – 33 желтых, еще сколько-то красных.

Через некоторое время выходит медсестра, кидаюсь к ней – можно к сыну? Пожалуйста, умоляю…
— Нет, только после получения разрешения у врача – обращайтесь к нему.
— Кто врач? Мужчина в очках?
— Да, Владимир Аркадьевич…
— Но он сказал, что нельзя!
— Значит так и будет, не мешайте, ждите.

Уже вечер, за окном валит мокрый снег. Постоянно снуют люди, никакой стерильности. Вот проходит огромная тетка с двумя сумками, вся как снеговик, с сапог отваливаются куски мокрой грязи. Идет прямиком в реанимацию – она одна из медсестер, пришла на смену. 

Снова выходит реаниматолог – можно к сыну? 
— Да, пройдите, на 1 минуту.
— Спасибо, спасибо, спасибо….бесконечное спасибо.

Иду на ватных ногах по старому грязному линолеуму, захожу в палату – просторное помещение не знавшее ремонта с советских времен, большие окна законопачены одеялами и затянуты серыми простынями. На полу поломанная кафельная плитка, две кровати, на правой лежит мой малыш. 
— Можно его потрогать за ручку?
…молчание, потом хмыкнул – Только аккуратно.

Тихонечко касаюсь маленькой пухлой ручки. Маленькие пальчики чуть теплые, изрезаны и в крови – ему брали много анализов, нужно было много крови. В горле комок..
— Сынок, это мама…мама пришла…сыночек, ты такой сильный, ты борись и все будет хорошо! Ты только приходи в себя, мы тебя сразу перевезем в хорошую больницу, там тебя вылечат и мы поедем домой к твоему Мишеньке и Карасику, они по тебе очень скучают. 

Меня душат слезы, не могу говорить…Медсестра требует, чтобы я ушла. Наклоняюсь к малышу и целую его в горячий лобик, шепчу ему – я с тобой, я всегда с тобой, очень тебя люблю.
Выхожу в коридор, перед глазами жуткая картина – мой славный малыш, моя маленькая теплая булочка в трубках – в носике две трубки, во рту еще одна, кожа вокруг стянута сермяжным лейкопластырем. В подключичной вене – катетер, его не смогли вставить сразу – вокруг расплылся синяк, большое фиолетовое пятно. На левой ножке на пальчик закреплен какой-то датчик, еще один на левой ручке. На груди прилеплены какие-то датчики. Рядом с кроватью стоит аппарат ИВЛ (единственный в больнице передвижной аппарат, который пролезает в дверь реанимации), кардиодатчик, капельницы…Не могу поверить – все это страшный сон, это кошмар, я сейчас проснусь, а Максимка рядом со мной, весь славный розовощекий карапуз.

Приехал мой брат и дядя поддержать меня, побыть со мной. Увидев эту лестницу, общее состояние больницы, послушав, как гавкают на меня врачи, некоторые просто проходят мимо с невидящими глазами – были в шоке. Вот-вот должен прилететь муж, они поехали за ним, снова меряю шагами лестничный пролет.

Сменился дежурный реаниматолог, вместо угрюмого небритого мужика пришла замученная жизнью женщина средних лет – Наталья Анатольевна. Она единственная врач, кто отнесся к нам по человечески, наверно она понимала, что Максимке не долго осталось, она нас жалела. 
— Вы должны поехать домой, здесь ночевать нельзя, уезжайте.
— Наталья Анатольевна, пожалуйста, я Вас умоляю, можно я буду звонить уточнять состояние?
— Да, конечно, вот телефон – показывает на нацарапанный шариковой ручкой по мультифоре номер. Звонки разрешены до 22:00
— Спасибо, а можно я буду звонить несколько раз? Я понимаю, что я не могу Вас тревожить часто, но я должна знать, что с ним, как он…Пожалуйста!
— Хорошо, я буду брать трубку до часу ночи, но не позже, поймите и меня
— Да-да, конечно, спасибо…я хотела попросить Вас еще об одном – я знаю, что вы не звоните родственникам, но я умоляю – наберите меня, если состояние Максюшки изменится – придет в себя или ….кусаю губы, не могу сказать, что мой сын умрет!
— Хорошо, — вздыхает и уходит.

Идем с мужем к машине, не чувствую ничего. Брат пытается накинуть на меня куртку, говорит, что холодно, что я замерзну, а я должна быть сильной и держаться – Максиму нужна моя сила. Едем в Академ, не могу ничего делать, голова пустая только одна мысль – он должен жить! Рядом муж, примерно в таком же состоянии, но он пока еще не осознал, до конца не осознал, что произошло.

-Да?!
— Это мама Максима Максимова, как он?
— Без изменений…

продолжение следует

http://forum.academ.org/index.php?showtopic=733400

На самом деле продолжения не будет. Потому что сегодня в Интернете опубликована следующая новость:

Истории отцов, чьи дети родились мертвыми

Смерть ребенка после 22-й недели беременности или в течение семи дней после родов называется перинатальной потерей. В 2016 году во всем мире произошло около 2,6 млн мертворождений, однако исследователи утверждают, что цифры могут быть еще выше. Мы записали три откровенные истории отцов, дети которых умерли еще до рождения.

Mail.ru Group и сервис «Добро Mail.ru» вместе с экспертами, фондом «Свет в руках», изучили тему перинатальных потерь и запустили информационную кампанию #надопоговорить. Согласно исследованию, проведенному в рамках этой кампании, ежедневно в России не рождаются 344 младенца.

Несмотря на то что перинатальные потери случаются гораздо чаще, чем кажется (они составляют до 27% для женщин в возрасте от 25 до 29 лет и увеличиваются до 75% у женщин старше 45 лет), в обществе до сих пор не принято говорить об этом. Люди не знают, как помочь в такой ситуации, и думают, что если не поднимать эту тему, то так родителям, которые потеряли ребенка, будет легче справиться с травматичной ситуацией. Но на самом деле замалчивание делает важный опыт невидимым — в России почти две трети людей, столкнувшихся с перинатальной потерей, никуда не обращались за помощью, а каждый десятый переживал горе в одиночестве.

Существует еще одна проблема — в обсуждениях перинатальной потери боль отца практически всегда невидима. Согласно результатам опроса, проведенного Mail.ru, более половины респондентов уверены, что именно женщины испытывают стресс от смерти ребенка, и только 33% опрошенных считают, что партнеры переживают потерю одинаково сильно.

Артем

36 лет, Кострома

Виктор должен был стать третьим ребенком в нашей семье. У нас уже есть старший сын Роман, которому девять лет, и пятилетняя дочь Валерия. Беременность была запланированной, жена очень ответственно к ней подошла: принимала витамины, вела здоровый образ жизни.

Со слов врачей, беременность проходила замечательно, супруга чувствовала себя хорошо, токсикоза не было, она продолжала работать, занималась детьми и исправно ходила в женскую консультацию.

Однажды моя жена Тамара, просматривая результаты анализов, увидела, что один из показателей выделен жирным, было написано «обнаружен титр антител 1:32», хотя в норме его не должно быть вообще. У нас с женой разный резус-фактор — у меня положительный, у нее отрицательный. [Из‑за этого] бывает такое, что когда женщина с отрицательным резус-фактором вынашивает ребенка с положительным, ее организм воспринимает его как что‑то чужеродное, начиная вырабатывать антитела, уничтожая у ребенка эритроциты (клетки крови. — Прим. ред.). Это называется резус-конфликт. А титр — показатель того, что резус-конфликт произошел и началась атака на плод. Чем выше титр, тем больше вырабатывается антител и, соответственно, повышается вероятность развития гемолитический болезни у малыша (разрушение эритроцитов. — Прим. ред.) В нашем случае так и произошло.

В медкарте же было написано, что у жены все в норме, наблюдающий врач даже не обратила на этот анализ внимания, хотя знала, что Тамара находится в группе риска. Мы приехали к ней за консультацией, и она сказала, что лечения от этого нет. Мы чувствовали полную растерянность и тревогу, ведь ребенок был здоров, а организм супруги вырабатывал антитела, чтобы его уничтожить.

Врачи посоветовали съездить в перинатальный центр города Иваново для составления плана ведения беременности. Но там нам лишь сказали наблюдать за ростом титра. Мы вернулись домой, и через какое‑то время показатель пополз вверх. Супругу госпитализировали на 24-й неделе беременности (шестой месяц. — Прим. ред.). Там опять делали УЗИ, брали кровь на антитела, провели доплер (доплерографическое исследование определяет, в норме ли кровоток у плода. — Прим. ред.) — вот и все лечение. Тамару выписали, а через две недели на очередном визите в женской консультации результаты анализов показали титр 1:1024.

Жена позвонила мне из холла поликлиники вся в слезах, а я не знал, как ее успокоить, в тот момент меня самого трясло от того, что я ничего не могу сделать. Врачи приняли решение срочно везти супругу в роддом. Взяли анализ крови, и титр скакнул до 1:8192. Тут началась паника у всех: у врачей, жены, меня. Медики хотели везти Тамару в Иваново, но там ее не приняли, сказали: «Что мы будем с ней делать? Тут нужно только внутреннее переливание крови, а у нас нет ни аппаратуры, ни достаточных знаний, вам поможет только Москва или Питер». На следующий день, после телемоста наших врачей из роддома с врачами из Центра Кулакова, Тамару на 26-й неделе беременности отправили ночью на скорой помощи в Москву.

Там у жены взяли все необходимые анализы и положили под наблюдение. Каждый день ее смотрели лучшие узисты, но гемолитической болезни у малыша не наблюдали. Сначала хотели делать внутриутробное переливание крови ребенку, но потом сказали, что показателей титра для этого недостаточно. Мы с супругой каждый день созванивались по видеосвязи и верили в лучшее. Спустя четыре дня после госпитализации, 8 января 2021 года, Тамара пожаловалась мне, что не чувствует шевелений малыша. Я успокаивал ее, может, ребенок просто спит. Так ответила и медсестра, дежурившая в тот вечер. На следующий день раздался звонок, супруга беспрерывно плакала. «Сердце нашего малыша не бьется», — это все, что она смогла сказать.

Подробности по теме

«Я бы простила врачам все, если бы дочь была жива»: мой ребенок умер из‑за насилия в родах

Причина смерти — гемолитическая болезнь на фоне резус-конфликта и поражение головного мозга, вследствие чего произошла остановка сердца.

Сначала мое сознание отказывалось верить, что малыша больше нет, я надеялся на ошибку врачей или сбой техники, думал, что сейчас все перепроверят, вызовут роды и ребенок будет жив. Потом в голове был только один вопрос: как поступить? Мы знали, что в таких ситуациях многие оставляют умерших детей в роддоме, но сердце подсказывало, что это неправильно. Ведь это член нашей семьи, он все время был с нами — когда мы ели, в поездках по делам, когда мы всей семьей смотрели фильмы, когда мы спали. Мы чувствовали его движения, дети с ним общались, его так ждали.

Я обдумывал, как повезу жену с маленьким гробиком домой, как будет идти похоронная процессия, как у нашего малыша будет отдельное место на кладбище. Весь этот процесс, по моему мнению, нанес бы душевному состоянию супруги такую рану, которая никогда бы не затянулась, и мне очень не хотелось, чтобы она проходила через это. Мы приняли решение кремировать малыша и подхоронить урну с прахом к дедушке жены, тезке нашего ангелочка. Перед похоронами мы попрощались с сыном: поцеловали и обняли нашего богатыря с темными волосами и ярко-красными губами.

Супругу все время поддерживала психолог Лиза из фонда «Свет в руках», она была с нами и на прощании с малышом, очень помогала Тамаре морально, сделала для нас отпечатки ручки и ножки малыша.

Сейчас я понимаю, что после случившегося можно было и больше быть рядом с женой, хотя я старался ее утешить. Мы верующие люди и много говорили о том, что душа нашего сына вернется к нам в следующем ребенке, и мы с ним обязательно встретимся.

Детям рассказали о смерти братика, когда они начали гладить жене живот и говорить с ним. Мы им все объяснили, сказали, что он жив у бога и придет к нам в новом малыше. Они молодцы: сделали сыну подарки, разговаривали с ним, когда касались его ручки и ножки на оттиске. Мы все вместе ходили на кладбище, отнесли ему цветы и конфеты.

Наши отношения с женой стали еще крепче. Нам помогают справляться наши дети, вера в бога, семейные дела и заботы. Тамара до сих пор общается с психологом. Мы живем с мыслью, что детей у нас трое, просто один из них — ангел и живет на небесах.

Конечно, мы планируем завести ребенка. По совету врачей подождем полгода, чтобы организм жены восстановился, и будем пробовать снова. Сейчас думаем, где найти хороших специалистов для грамотного сопровождения беременности и родов.

Максим

42 года, Москва

Мы с моей женой Настей вместе 15 лет и в 2016 году решились на ребенка. Я бросил курить, мы оба проверили состояние здоровья. Беременность протекала очень хорошо, первый скрининг показал мальчика. Мы стали думать, где рожать, поскольку хотели дать ребенку право земли (когда страна дает гражданство детям, рожденным на ее территории. — Прим. ред.). Перебрали много вариантов, но в итоге остановились на Уругвае — у этой страны репутация южноамериканской Швейцарии. Нашли госпиталь, купили билеты. Планировали лететь на три месяца. Мы радовались, что ребенок получит гражданство этой страны, представляли, как будем гулять по солнечному побережью.

На втором скрининге нам сообщили, что у малыша какие‑то дефекты сердца, которые сложно разглядеть. Врач сказал подождать еще и прийти на повторное обследование. Скрининг показал, что все очень плохо: правая часть сердца нашего сына Даниила не развивалась и не работала. Перспективы были такие: если мы дотянули бы до родов, надо было бы сразу после рождения ребенка делать ему операцию. Начались хождения по врачам, которые продолжались два с лишним месяца. Врачи говорили, что шансов на успешные роды крайне мало — и еще меньше вероятность спасти новорожденного сына.

Мы верующие люди, поэтому постоянно вместе молились. Посещали музеи, занимались керамикой, пели Даниилу, ходили на концерты классической музыки. И это, конечно, наша память: короткое время, когда наш сын был на Земле, мы активно чем‑то занимались.

Пришло время очередного обследования: динамика была настолько плохой, что Центр Кулакова, где наблюдали Настю, снял с нас квоту [на бесплатные роды], так как прогноз показывал стопроцентный летальный исход. Представьте, каково это: нас таскают по УЗИ, сбегаются врачи, начинают охать, говорить, что давно такого не видели. А ты сидишь рядом с женой, она живая, и внутри нее наш живой ребенок.

Нам отказали многие медицинские центры, в одном из них вообще говорили: «Что вы паритесь, вырежем — и все, через два месяца будете снова беременеть». А наш сын пинается. Нам сказали считать количество «пинашек» в день — если их будет меньше десяти, нужно бить тревогу. Мы скачали приложение, где отмечали пинашки. Жена, конечно, отказалась от аборта — сказала, что это ее ребенок, и она никому не позволит с ним ничего сделать, будет бороться.

Наступил конец сентября: все медики от нас отказались, а время постепенно подходило к родам. Естественно, лететь уже никуда было нельзя. Я после этого не очень люблю Трубную площадь, где мы покупали билеты в Уругвай. Мы шли туда радостные, с большими надеждами, а потом я вернулся туда один, чтобы сдать билеты. И уже совсем было не до них: ты просто хочешь, чтобы твой ребенок выжил.

Живот у Насти был очень большой, потому что у малыша началась неиммунная водянка на фоне порока сердца. Врачи продолжали говорить, что шансов родить живого малыша нет. Выхода у нас не было, и мы поехали в ближайший роддом — познакомились с врачами, записались на роды. И стали просто жить, общаться с ребенком, пока это возможно.

Пришел момент очередного осмотра в женской консультации. Там послушали сердце Даниила. Сердцебиение было очень редким и слабым. Нас срочно направили в роддом, и Настя отказывалась идти: плакала, говорила, что чувствует, что вернется домой уже без ребенка. Врач сказал, что надо делать кесарево. Мы согласились, так как надеялись, что это спасет малыша. Жена была на седьмом месяце.

Я помчался домой за вещами для роддома, вернулся в больницу, а Настя говорит: «Малыш пинается». Я приложил руку к ее животу и почувствовал четыре пинашки. Это были последние пинашки.

Ее увели наверх. Через какое‑то время ко мне подошел врач и сообщил, что сердце Даниила не бьется. Он предложил: «Хотите, скажу ей», — я отказался, сказал, что это мой сын и я должен сам поговорить с Настей. Жена спустилась в приемную, я опустился перед ней на колени и сказал: «Любимая, Даниил умер». Она не поверила. Мы вместе пошли на УЗИ. Я помню, как это было: я иду по коридору, впереди меня идет жена в какой‑то непонятной ночнушке, мимо проносятся врачи, нянечки, все в полумраке. Я понимаю, что в Насте наш мертвый ребенок, и она сама вся бледная. Это был мой персональный ад.

УЗИ подтвердило, что малыш умер. Кесарево сечение делать было нельзя, потому что это было бы опасно для здоровья Насти. В тот же день к нам пришли мой друг и моя мама, мы уехали домой. Потом позвонили жене и вместе помолились.

Мне до сих пор стыдно, что в ту ночь перед родами я уснул. Видимо, организм пытался блокировать стресс. А Настя не спала. Она была одна, слышала, как в соседних палатах плачут малыши, и лежала так всю ночь, зная, что плач своего ребенка она не услышит. Хорошо, что ей позвонила подруга и полночи с ней говорила. Мне очень тяжело представить, что любимая пережила в тот момент.

Когда мы с тещей были в роддоме, к нам подошла акушерка и сказала, что роды идут очень тяжело. Настя рожала долго, потеряла 80% крови. Спасали ее три бригады врачей. Акушерка спросила, буду ли я прощаться с малышом. Конечно, я согласился. Мне принесли Даниила. Я поговорил с ним, помолился и попрощался.

Две недели Настя восстанавливалась в больнице. Похороны малыша легли на меня. Мне надо было оформить бумаги в МФЦ, женщины-сотрудницы пытались меня как‑то ободрить, рассказывали о вычетах, на которые я имею право. Но мне было все равно: у меня умер сын, и вместо веселого полета в Уругвай я его хороню.

Я вырос в центре Москвы, на улице Павла Андреева. И пока мы проезжали путь от Морозовской больницы, где я забирал Даниила, до кладбища, я гладил гробик своего малыша и рассказывал ему, как я здесь провел детство и вырос. Похороны проходили в тот же день, когда мы должны были лететь в Уругвай, — 12 октября. Администрация кладбища вышла принести мне соболезнования. Я ощущал нереальность происходящего: стояли десять взрослых человек — таких больших, — все в черном, и хоронили маленький белый гробик.

Настю выписали с очень низким гемоглобином и другими проблемами по здоровью. Спасибо фонду «Свет в руках», его сотрудники нас очень поддержали. Первое время мы постоянно ходили на группу поддержки родителей, потерявших детей, я там часто был единственным мужчиной. Нам было очень важно знать, что есть место, где мы можем говорить о нашем сыне, где это не воспринимается как «Опять они об этом, уже забудьте этот ужас и живите дальше». С такой реакцией от друзей и родственников мы сталкивались часто. Смерть ребенка — это настолько страшная ситуация, что даже близкие любящие люди не могут находиться с такой большой раной. У них хватило сил погрузиться в это на два месяца, потом они стали дистанцироваться. Я понимаю, что они не могли быть 24/7 там, где страдания и боль.

Через год после после случившегося друзья признались, что думали, нам будет легче, если они не будут говорить об этом. Да ничего подобного. Ну как может быть плохо, когда говоришь о своем ребенке.

У родителей умерших детей не появляются инфоповоды, чтобы рассказывать о них. Инфоповод всегда один. Поэтому очень важно, чтобы друзья и родственники не боялись об этом говорить и помнили даты.

Годовщина смерти Даниила — 9 октября, и в 2020 году мой шеф позвонил и сказал, что помнит, что он с нами. Это дорогого стоит.

На встречах фонда мы знали, что наш сын здесь существует как личность, что ему не отказывают в праве быть таким же ребенком, как и другие дети. Также мы ходили в неформальную группу поддержки, организованную девушками, пережившими потерю ребенка, где обсуждали цвет глаз наших малышей, количество волосиков, то, как они лежали в животе у мамы. И эти женщины иной раз могли понять Настю лучше, чем я.

Я не могу сказать, что мы справляемся с утратой сына, не уверен, что вообще когда‑нибудь справимся. Когда встречаемся с друзьями, они рассказывают, как их дети пошли в школу, какие они хулиганы, как у них нет сил от их непослушания, а все, что можешь рассказать ты, — какие цветочки вы посадили на могилу, какие камешки выложили вокруг надгробия, как часто вы приходите на кладбище. У нас есть папка, где мы собираем фотографии, связанные с сыном: Настя с животом, наши совместные походы на концерты, в гончарную мастерскую. Но сейчас папка по большей части пополняется только фотографиями с могилки.

За эти годы у меня было только несколько бесед с мужчинами — знакомый психолог, священник и пара друзей. Меня поддерживала арт-терапия — я делаю коллажи, осмысляющие наш опыт. Мы с супругой ходили к психологу — все рассказали, нам стало легче. Я находил силы в Насте. Мы до сих пор говорим о Данииле — конечно, не без слез, иногда у нас происходят очень болезненные разговоры, но они важны для нас обоих. Настя занимается керамикой, лепит из глины, играет на скрипке, поет — творчество помогает ей.

Многие семьи не выдерживают этот груз, ведь в центре ваших отношений — умерший ребенок. Мы не захотим забыть Даниила, каждый день перед сном желаем ему спокойной ночи. Я не хочу, чтобы семья Даниила перестала существовать, а пока мы вместе, она есть. Поэтому мне всегда очень грустно, когда закрываются наши любимые рестораны в Москве, куда мы ходили, когда Настя была беременна, когда расстаются пары, которые поддерживали нас в то время. Мне больно, что мир сына уменьшается. Поэтому наша любовь и наша семья — то пространство, где Даниил больше всего существует.

Все, что происходит с 2017 года, мы называем «Книга Даниила». Когда мы рассказываем о нашем сыне, он еще больше существует с нами. После смерти у него началась новая борьба — быть личностью, а не просто неудачной беременностью.

Подробности по теме

Я потеряла ребенка во время родов, а теперь помогаю пережить это другим семьям

Денис

40 лет, Москва

Все произошло в начале 2004 года, это был наш с женой первый ребенок. Беременность проходила хорошо до 20-й недели, жену ничего не беспокоило. Потом на УЗИ врачи увидели множественные патологии — что‑то было не так с развитием ряда органов. Нам предлагали сделать аборт, но мы отказались: приняли решение, что будем заботиться о ребенке, каким бы ни был диагноз. Но на 26-й неделе произошло мертворождение, так как плод погиб.

Я испытывал чувство вины: сразу начал думать, что, может быть, вел какой‑то неправильный образ жизни. Также у нас появился страх, что мы больше не сможем завести детей.

Первое время Маша, моя жена, хотела быть одна: ходила на спорт, иногда даже на несколько тренировок в день, начала заниматься японским театром кабуки. И ровно в тот момент, когда [горе] ее отпустило, она перестала этим заниматься и больше не возвращалась к театру.

Еще с самого начала наших отношений мы много занимались йогой, разговаривали с нашим духовным учителем — и вместе, и по отдельности. В дальнейшем йога помогла отнестись к произошедшему правильно. Мы поняли, что наш ребенок — душа, которой было не время приходить, и, возможно, она вернется к нам.

Мне кажется, главное в паре — помогать друг другу чувствовать себя максимально комфортно и счастливо. И это не выражается в том, что ты должен все время быть рядом физически. Когда ты чувствуешь и видишь, что партнер хочет побыть один, ты оставляешь его в покое и ощущаешь благодарность за это. Естественно, когда жене нужна была помощь, я был рядом, но все понимал и не задавал лишних вопросов. Мне тоже было больно, но я проживал случившееся скорее в работе.

Когда мы немножко выдохнули и смогли говорить о потере ребенка, то решили разобраться, что произошло, следствие ли это каких‑то непреодолимых причин, в нас ли проблема. Мы сдали генетические тесты, выяснилось, что с нами все хорошо, мы совместимы, просто так случается. Следующую беременность мы хотели пройти осознанно, потому что когда первый ребенок умер, я не очень понимал, как я могу помочь жене. Мы пошли в студию, где будущих родителей готовили к домашним родам, но первые роды мы не планировали проводить дома, поскольку еще опасались. Однако все равно прошли весь курс подготовки, раз в неделю ездили на занятия на несколько часов. Там были теоретические курсы, показывали видео с самих родов, рассказывали, какая роль у каждого из родителей в этом процессе. Позже у нас родился сын Ян, а еще через три с половиной года дочка Рада. Сейчас Яну 13 лет, а Раде 9.

Мы рассказывали детям, что у них не родился старший братик — и что так бывает. Их эта подача информации вполне устроила. Они спрашивали, видели ли мы его на УЗИ и как он выглядел, когда родился. Этот разговор для нас не был травмой, и сейчас и с другими людьми я спокойно об этом говорю. Да, мы пережили этот опыт — значит, он был нам нужен, чтобы что‑то понять про себя и заботу друг о друге.

Поддержать фонд «Свет в руках», который специализируется на помощи родителям, потерявшим детей, можно здесь.

историй утрат: младенцы и беременность

В октябре прошлого года так много замечательных мам, отцов, бабушек и дедушек поделились с нами своими историями.

Они рассказали о такой глубокой потере. Потеря своих сладких деток.

У нас было много запросов, чтобы снова поделиться этими сообщениями. Их слова помогли утешить других, переживших потерю ребенка. Ниже вы найдете ссылки на все эти истории, опубликованные 15 октября 2013 г. Мы надеемся, что они помогут вам утешиться.

Сегодняшние новости:

Джордан Ли — Что сказать другу, у которого выкидыш

История Чарли — После потери двухлетней девочки.

Held Your Whole Life — Письмо детям, которых я потерял

Утрата — «Я чувствовала себя разбитой» — Мать, перенесшая выкидыш и мертворожденную

A Mama Broken — Как мы должны себя чувствовать? Вот что она говорит.

Услышать сердцебиение — Ждать новостей так тяжело, но чудес может быть и больше.

Каждая история так трогательна. Но вместе они говорят: «Вы не одиноки»

Жизнь с горем — Когда у меня перехватывает горло и я сдерживаю слезы, я думаю об этой цитате… и я думаю о своих двух тройняшках, которых больше нет на земле.Я примерный ребенок, живущий с горем.

Вязание для Николаса — Моя дочь, Одри, была близнецом … близнецом … — беспринципным близнецом .

Бесплодие — Год спустя — Когда я смотрю на своего драгоценного 10-месячного ребенка, меня охватывает волна эмоций. Пейтон — это определение чуда; ребенок, о котором никто не думал, что у него есть шанс выжить.

Мы ничего не можем сделать

Его взгляд на их утрату, 30 лет назад

Двухлетний ребенок исцеляет

Мы ничего не можем сделать

Три минус один — помощь миллионам

Просто люби меня

Семена и Соломона

Больше не сломлено

Ее истории о потерях, любви и поддержке

Опыт внематочной беременности

Аборт: ребенок, которого у меня никогда не было

Потеря двух детей

Солнце после шторма

Детские надежды

Он открыл глаза на небесах

Теперь я уложу меня спать

Ваш ребенок с Господом

[adrotate banner = ”75 ″]

Лесли Минс

Лесли — основатель и владелец Her View From Home.com. Она также в прошлом была ведущей новостей, автором детских книг, еженедельным обозревателем, а также опубликовала несколько рассказов. Она замужем за очень терпеливым мужчиной. Вместе у них трое фантастических детей. Когда она не делится слишком много личной информации в Интернете и в газетах, вы найдете Лесли где-нибудь в Небраске, гуляющей с семьей и друзьями. Также есть 75% шанс, что в любой момент вы заметите ее в проходах у Target.

историй о мертворожденных семьях | CDC

Шон пережила потерю сына Захари во время родов.Теперь она призывает других будущих мам знать о движениях своего ребенка и обсуждать любые проблемы со своим врачом.

Когда я была на 38 неделе беременности, мой сын Захари родился мертворожденным. За два дня до смерти Зака ​​я заметил, что его движения уменьшились. Моя интуиция подсказывала мне, что что-то не так, поэтому я позвонил своему врачу. Зак умер от невыявленной отслойки плаценты, когда плацента внезапно отделяется от стенки матки еще до рождения ребенка. Его смерть можно было бы предотвратить, если бы я знал о важности наблюдения за движениями моего сына в третьем триместре.Закари был нашим вторым ребенком, и ни в одной из моих беременностей мне ни разу не сказали, что важно обращать внимание на движения ребенка в третьем триместре, чтобы снизить риск мертворождения.

Сейчас я являюсь послом организации, занимающейся предотвращением мертворождений и младенческой смерти посредством образования, защиты и поддержки. Всю оставшуюся жизнь я никогда не забуду, каково было покинуть больницу без Зака ​​на руках. Из-за этого я посвящаю себя тому, чтобы помочь другим семьям не переживать разрушительную трагедию мертворождения.

CDC благодарит Шон за то, что она поделилась историей своей семьи.

Карина пережила ужасную потерю своего сына Милана во время беременности. Она вспоминает день его рождения и свою страсть помочь другим семьям избежать боли, которую перенесла ее семья.

Мой ребенок умер внутри моего тела. Сначала я не знал, что Милан умер — это была слишком ужасная мысль, чтобы впустить ее в свое сознание. На следующий день моя акушерка прислушивалась к его сердцебиению.Мы знали, что что-то не так, но все еще не верили в это. Я была здорова на протяжении всей беременности, и это была моя вторая беременность после безупречной первой беременности и успешных естественных родов. Я ходила к врачу на протяжении всей моей дородовой помощи. Мы сделали все обычные анализы и УЗИ. И врач, и главная акушерка думали, что все в порядке, но ни один из них не поощрял меня следить за движениями моего ребенка. Если бы я ежедневно следила за движениями своего ребенка, я уверена, что заметила бы изменения и получила шанс спасти его жизнь.Вместо этого, когда мы не смогли найти сердцебиение, я пошел в больницу, всю дорогу там умолял Бога.

Я находился в комнате с двумя акушерками, мужем, медсестрой и техником УЗИ. Когда они искали сердцебиение, было ужасно тихо. Они ничего не смогли найти. Мои близкие кружились вокруг меня, когда я плакала, снова и снова повторяя «Боже мой!». У меня была 39 неделя беременности, и я не собиралась держать ребенка. Мне было страшно, но я знала, что должна родить ребенка, иначе я рисковала своей жизнью.

На следующий день меня возбудили, и я родила естественным путем. Я была благодарна за то, что рожала дома с людьми, которые любили меня и относились ко мне с большой добротой, акушеркам, которым я доверяла свою жизнь, и мужу, который рассказывал анекдоты и истории, чтобы отвлечь меня от болезненных схваток, даже когда родился его собственный мертвый сын . Мой муж поддерживал меня, пока я выталкивала нашего ребенка. Когда Милан вышел, его пришлось размотать, потому что он так запутался в пуповине. Пуповина шла от его живота к шее, полностью охватывала шею, спускалась по спине, вверх через ноги и вокруг его мягкой середины.Он отключил кислород, когда упал на свет.

И вот он, такой красивый. Милан был семь фунтов и одна унция. Он чувствовал тепло внутри меня и выглядел так, как будто спал. Открылись бы его глаза? Все тихо плакали, а я ворковал над ним, обожая его прекрасные черты. На следующий день мы его похоронили. Теперь у нас родился еще один ребенок, мой радужный ребенок по имени Феникс, который доставляет мне огромную радость. Я также работаю с организацией по профилактике мертворождений и младенческой смерти, чтобы помочь родителям избежать той же боли, которую пережила наша семья.

CDC благодарит Карину за то, что она поделилась историей своей семьи.

Кари была шокирована, узнав, насколько распространено мертворождение — около 24 000 детей рождаются мертворожденными ежегодно в Соединенных Штатах. Кари делится историей своей дочери Харпер, чтобы помочь другим семьям узнать, что они не одиноки, и повысить осведомленность о мертворождении.

Я никогда не забуду тот день, когда мы с мужем Марком получили ужасные новости, которые навсегда изменили нашу жизнь.У меня была совершенно нормальная беременность 39 недель. Но во время обычного визита к моему врачу в 39 с половиной недель мы обнаружили, что у нашей дочери Харпер нет сердцебиения. До моей даты родов оставалось всего три дня.

Мы были в полном шоке — разбиты и убиты горем. На следующий день рано утром, после очень долгой и бессонной ночи, мы прибыли в больницу, где у меня начались схватки, чтобы родить ребенка, которого мы не смогли вернуть домой. Через четырнадцать часов я доставил Харпер Элизабет.Она была семь фунтов восемь унций, с головой, полной черных волос. У нее были мои губы, длинные пальцы, щеки и нос ее папы. Мы так сильно ее любили. Мы смогли провести с ней несколько коротких, но драгоценных дней в больнице, прежде чем нам пришлось навсегда попрощаться с нашей красивой девочкой.

После этого перед нами стояла непонятная задача — вернуться домой с пустым оружием, чтобы спланировать ее похороны. В те мрачные месяцы после потери Харпера я много времени искал в Интернете информацию о мертворождении.Я был шокирован тем, что обнаружил! Ежегодно в Соединенных Штатах рождается около 24 000 мертворожденных детей. ¹ Причины многих мертворождений неизвестны. Я чувствовал столько гнева и вины, что не мог защитить своего ребенка. Я хотел, чтобы сделал что-то , чтобы повысить осведомленность и помочь другим людям не пройти через то, что у нас есть.

Вскоре после того, как мы потеряли Харпер, я снял для нее трибьют-видео на YouTube и работаю в своем сообществе, чтобы повысить осведомленность о мертворождении. Служение в ее честь очень помогло мне в моем процессе исцеления.

В прошлом году мы с мужем приветствовали нашего следующего ребенка, нашего радужного ребенка, в нашей семье. Мы назвали его Колтоном. Хотя наша семья никогда не будет полной без Харпер, я каждый день благодарен за подарок нашей дочери. Мы думаем о ней каждый день и будем носить ее в своих сердцах всю оставшуюся жизнь, пока не встретимся снова.

1. MacDorman MF, Грегори ECW. Фетальная и перинатальная смертность: США, 2013 г. Национальные статистические отчеты; Том 64 № 8.Хяттсвилл, Мэриленд: Национальный центр статистики здравоохранения. 2015. https://www.cdc.gov/nchs/data/nvsr/nvsr64/nvsr64_08.pdfpdf значок

CDC благодарит Кари за то, что она поделилась историей своей семьи.

Потеря ребенка в результате мертворождения остается печальной реальностью для многих семей и серьезно сказывается на их здоровье и благополучии. Сапфир делится историей своей дочери Эллы и тем, как этот опыт повлиял на нее.

В тот день меня охватил страх.Вскоре его сменила жестокая тоска. Боль была невыносимой, и я понятия не имел, как двигаться дальше. У меня не было никаких инструкций по подготовке к неожиданной смерти моей девочки. И все же я была на 38 неделе беременности и у меня были полноценные роды. Я знал, чем это закончится — я не уйду с ней из больницы. Скоро она будет в гробу, а я буду в постели, решая грандиозную задачу — продолжать жить еще минуту, еще час, а затем еще один день.

Гибель ее жизни продолжает разбивать мое сердце снова и снова, точно так же, как волны разрушают однообразие тихого пляжа.Детская книжка по-прежнему пуста на моей полке. Коробок с одеждой, в которые она должна была врасти, давно нет. Во всех смыслах отсутствие ее жизни оставило в моем сердце черную пустоту. Это все, чего я ожидал, но я не могу не чувствовать, что меня сделали непобедимым, потому что после того, как случится худшее, уже не так много всего, что могло бы снова вас сбить с ног.

Красота и боль рождения Эллы все еще свежи в моей памяти. Жизнь продолжается, но она все еще в моих мыслях.Я живу в эти дни, идя рука об руку с воспоминаниями о том, кем она могла быть, о том, кем она была, и всегда с надеждой, что ее недолгое существование изменит ситуацию. Она преподала мне важный урок, моя маленькая девочка, и моя жизнь — это эхо волн, которые она могла бы сотворить в свое время. Такова любовь, а любовь никогда не умирает. Ничто во Вселенной, ни мертворождение, ни несчастный случай с веревкой, не может погасить любовь матери к своему ребенку.

CDC благодарит Сапфир за то, что она поделилась историей своей семьи.

Меган и ее семья потеряли сына Майлза на 40 ^-й неделе беременности. Теперь Меган призывает других рассказывать о своих потерях, делиться своим опытом и просвещать других.

В 2011 году мы с мужем узнали, что у нас будет второй ребенок. У нас уже был жизнерадостный двухлетний сын Оливер, и мы были взволнованы перспективой завести для него брата или сестру. Моя беременность с Оливером протекала нормально, поэтому у нас не было причин для беспокойства о второй беременности.

Хотя у меня были общие симптомы беременности, такие как тошнота и боли в спине, вторая беременность протекала хорошо. Я принимал все обычные меры предосторожности — хорошо питался и принимал витамины — все время гоняясь за Оливером по дому (что считается упражнением в моей книге). Нам сказали, что у нас будет еще один мальчик. Начался поиск идеального имени.

На моем обычном приеме за неделю до срока родов моему сыну я сообщила, что мой ребенок, похоже, меньше двигается. Мы слушали его сердцебиение, и оно было сильным.Моя акушерка объяснила, что ребенок меняет положение, что может объяснить изменение моего восприятия. Она посоветовала мне постараться не волноваться, а сообщить ей, если что-нибудь изменится. Несколько раз в следующие выходные мне казалось, что у меня начнутся схватки. Мой сын был активным, и мне казалось, что он пытается спуститься. Но мои схватки никогда не соответствовали стандартным правилам обращения в больницу. По мере приближения срока моих родов я была взволнована появлением нашего ребенка. У нас было все готово для него.Оливер каждую ночь читал книги о том, как стать старшим братом и таскать с собой куклу для подготовки.

В ночь перед нашим 40-недельным приемом я поделилась с мужем, что в тот день я почти не чувствовала нашего ребенка. Однако у меня не было подходящего метода для сравнения. Насколько меньше? Сколько времени прошло с тех пор, как он пнул? Я забеспокоился. Я искал в Интернете, надеясь найти ответы и советы. Зная, что моя встреча будет через несколько часов, я ждала любого движения.Затем я убедил себя, что слишком остро реагирую, и заснул.

На следующий день мы не смогли обнаружить сердцебиение. Ультразвук подтвердил, что наш сын Майлз Фергюссон скончался где-то на 40 ^-й неделе моей беременности. Позже нам сказали, что он умер в результате несчастного случая с пуповиной. У него была затылочная пуповина, что означает, что его пуповина была обернута вокруг шеи. Нам также сказали, что это редкость. Даже если бы врачи знали, что пуповина была намотана, ничто не могло и не было бы сделано иначе в ведении моей беременности.

Если вы не испытали этот тип потери, невозможно представить себе это чувство. Боль первобытная, грубая и невыносимая. Невероятно, правда.

Сегодня я делаю все возможное, чтобы побудить других говорить о своих потерях, потому что, как оказалось, наш опыт не такой уж и редкий. Все матери должны знать о риске мертворождения и информировать обо всех шагах, которые могут снизить риск. Во время нашей последней беременности я внимательно следила за движениями и активностью нашего ребенка. Это помогло уменьшить мою тревогу по поводу последующей потери и поощрило сближение с нашим следующим ребенком, нашим радужным ребенком, Мизой Рене.

CDC благодарит Меган за то, что она поделилась историей своей семьи.

Стейси никогда не забудет тот день, когда она узнала, что ее второй сын, Лео, живым не родится. Сегодня она чтит его память, рассказывая другим будущим родителям в своем районе о мертворождении.

12 апреля я уволилась с работы медсестрой общественного здравоохранения, чтобы пойти на осмотр к своему акушеру. На 30-й неделе беременности я нежилась на солнышке с раскинутыми руками, думая, что через два месяца мы встретим нашего второго сына, Лео.Какой чудесный день.

Поскольку наш первенец родился здоровым, я пошла на этот плановый осмотр одна, не видя необходимости приводить мужа на каждую встречу.

«Все идет идеально. Вы делаете измерения точно по графику, — сказал врач. Затем он схватил портативный допплер — устройство для проверки сердцебиения Лео. Лежа там, я не испытывал особого беспокойства, пока он не пошел искать другого допплера, чтобы проверить сердцебиение.

«Вы ощущали движение ребенка?» он спросил меня.

Это был первый раз, когда кто-нибудь в офисе задавал мне этот вопрос. «Я думаю так. Не думаю, что он слишком активен, но я чувствовал, как он двигается, — сказал я.

«Это нехорошо. Нам нужно будет отправить вас на УЗИ ». Это были последние слова доктора в мой адрес.

Я собрал свои вещи и отправился в путь. Я достаточно держалась вместе, чтобы отправить мужу сообщение о встрече в ближайшей больнице, которая была той самой больницей, где мой муж работал медсестрой.Не помню, как попала в больницу, но муж застал меня в машине с приоткрытой дверью. Я упирался лбом в руль и рыдал.

Позже в кабинете УЗИ нам сказали, что нашего второго сына, Лео, больше нет в живых. Как это могло случиться со мной? Я медсестра. Я учу женщин, чего ожидать от беременности и жизни с новым ребенком. Как я потерял свою? В ту ночь я дал себе клятву никогда не допустить, чтобы это случилось с другой семьей, которую я знал.

Два дня спустя наш Лев родился все еще в комнате чуть дальше по коридору от того места, где чуть более года назад родился его старший брат. Лео был маленьким, но идеальным для меня.

Самая трудная задача, которую мне когда-либо приходилось выполнять в моей жизни, — это оставить Лео позади и уйти в мир, где, казалось, все так быстро вернулось в норму. В тот момент он казался забытым. Как я буду жить без нашего малыша? Вскоре после этого я осознал щедрость и искреннюю доброту людей.Те же самые люди помогают мне сегодня иметь право голоса в моем сообществе, чтобы помочь предотвратить мертворождение.

В моем местном отделе здравоохранения мы внедряем значок Count the Kicksexternal. Каждому пациенту в клинике, ожидающему ребенка, рекомендуется обращать внимание на его движения и обсуждать любые проблемы со своим врачом. Я также имел честь обучать медсестер во всех четырех окружных отделах здравоохранения в моем районе.

Я считаю, что Лео был подарком — подарком для меня увидеть жизнь в целом.Он дал нашей семье цель более глубокую, чем мы когда-либо могли бы достичь без него. С каждым днем ​​мы все больше осознаем, что Лев продолжает быть частью нашей жизни. Он научил меня благодарности больше, чем кто-либо и что-либо когда-либо могло научить. Я благодарен нашему Льву, нашему второму сыну, который научил меня быть благодарным за каждый день, который мне дается.

CDC благодарит Стейси за то, что она поделилась историей своей семьи.

Мертворождение может случиться в любой семье. Как и многие другие семьи, Керри и Люк испытали много горя и душевных страданий из-за потери дочери Грейс во время беременности.Тем не менее, они лелеют прекрасный дар познания Грейс и описывают, как живет их любовь к Грейс.

После борьбы с бесплодием мой муж Люк и я были так взволнованы, узнав, что мы беременны первым ребенком. Мы делали все, что делают будущие родители: читали книги, записывались на занятия, украшали детскую и вели дневник с записями, которые мы делали для нашего любимого первенца на протяжении всей беременности. Я читала и пела ребенку, а мой муж, меломан, наигрывал мне множество своих любимых песен в моем растущем животе.Мой детский душ был запланирован, и все были в восторге. Обратный отсчет шел.

Когда я была почти на 32 неделе беременности, Грейс Бионди умерла от инфаркта плаценты, который случается, когда прекращается кровоток от матери к ребенку. Грейс родилась дождливым утром 2003 года. Люк сказал, что мир оплакивает нас. Мы держали ее и любили как могли. Мы постарались уместить всю жизнь историй в несколько коротких часов. Она крестилась, и мы поцеловали ее на прощание в последний раз.Наш мир изменился навсегда.

Спустя столько времени я думаю о ней каждый день и бесконечно благодарен за то, что она вошла в нашу жизнь. Меня по-прежнему поражает все, чему нас учила Грейс, хотя она не дожила до того, чтобы открыть глаза или сделать первый вдох. Она многому нас научила о любви и боли. Эти уроки не всегда были легкими, но, тем не менее, они были глубокими и изменили жизнь. Благодать одарила нас множеством даров. Мы были тронуты добротой как незнакомцев, так и друзей. Мы научились по-настоящему считать свои благословения, мы изначально осознали, что важно в жизни, и мы научились не принимать любовь как должное.Мы познакомились с замечательными людьми и сблизились со старыми друзьями. И все же я тонул в горе и чувстве вины. Я была убеждена, что сделала что-то не так и не заслуживала быть матерью. Моя работа с организацией Healthy Birth Dayexternal icon, некоммерческой организацией, занимающейся профилактикой мертворождений, помогла мне вылечиться. В конце концов Грейс подарила нам троих здоровых детей. Я знаю, что она подобрала их специально для нас.

Грейс изменила меня. Не так, как я просил, и не так, как я ожидал.Я думаю, что она сделала меня лучше. Я написал Грейс письмо на ее похороны. В нем я заявил, что, хотя наше горе было невыносимым, я бы не изменил его ни секунды. Нам был дан прекрасный дар узнать ее, и хотя время, проведенное вместе, было слишком коротким, любовь в наших сердцах стоила каждой унции боли. Мы намного богаче, удерживая ее на мгновение, чем никогда не обнимая ее вообще. Эти слова до сих пор верны.

CDC благодарит Керри за то, что она поделилась историей своей семьи.

родителей, потерявших ребенка, делятся своими душераздирающими историями

«Мои две старшие девочки-близнецы делили амниотический мешок. В нашей семье слово« близнецы »почти синоним слова« гибель ». У моей двоюродной бабушки преждевременно родились близнецы, которые умерли; моя мать родила преждевременно близнецов, которые умерли; а в 2008 году у меня преждевременно родились близнецы, которые умерли. Каждое поколение надеялось, что в медицина, когда пришло их время, и каждый в конечном итоге был горько разочарован.

Вдобавок у меня была чрезвычайно сложная история болезни, и мне сказали, что у меня никогда не будет детей. Радость от решения моей проблемы с бесплодием, за которой последовал ошеломленный ужас от того, что у меня была пара близнецов с очень высоким риском, была ужасной американской горкой эмоций, но я старалась не терять надежды. Я сказал людям: «Если я смогу вытащить всех нас из этого живыми». Я надеялся, что, сказав это, я смогу осуществить это — если я выскажу вслух свой худший страх, он никогда не осуществится.

Тем не менее, близнецы родились крайне недоношенными с разницей в один месяц.Каждый из них прожил меньше суток как крошечный недоношенный ребенок. Мы держали их, пока они умирали. Я убежден, что нет ничего ужаснее, чем родить теплого, красивого, извивающегося ребенка, который медленно остывает и все еще находится у вас на руках. «Неестественное» даже не скрывает этого. Смотреть, как умирает ваш ребенок, значит смотреть, как умирает надежда.

Девочки, родившиеся с разницей в месяц, вырвали эту медленную смерть надежды и сделали ее невыносимой. Больница передала крохотное тело моей старшей дочери на попечение отца, чтобы перевезти его на семейное кладбище для захоронения.Ему пришлось совершить четырехчасовую поездку со своей мертвой внучкой на заднем сиденье, чего я даже представить себе не могу. Я не смог присутствовать на ее похоронах, потому что лежал на спине в больнице, пытаясь всеми фибрами своего существа дать ее сестре еще несколько недель боевого шанса. Затем у меня развилась опасная для жизни инфекция, и мы не могли больше ждать.

И снова я породила крошечный узелок надежды, который метал свое личико взад и вперед, пытаясь дышать.И снова ее движения замедлились, и она замерзла. Когда они передали ее мне, я украдкой попытался вернуть ее маленькое тело к жизни, что угодно, чтобы она тихонько вскрикнула, и я мог крикнуть, вы ошиблись! Она жива! Помогите мне спасти ее! Но она оставалась неподвижной и холодной.

Я наконец добрался до их могилы, так как у меня не осталось детей, которых нужно было защищать. Она была в розовом перламутровом пластиковом гробу, похожем на одну из тех коробок для хранения обуви. Я рыдал на ее похоронах, наконец, смог поплакать за обеих своих девочек.Мне было очень неловко подавиться: «Мне очень жаль. Я так старался »перед моими стойкими родственниками. Я стал яростно защищать их могилу, как будто это был единственный способ позаботиться о них. Я выбрала самый женственный розовый гранит, какой только могла найти, с маленькими цветочками и детскими туфлями. Я кропотливо создавала украшения для каждого сезона, каждого праздника, каждого дня рождения.

Как ни странно, среди этой боли я вспоминаю все воспринимаемые оскорбления. Когда я, потеряв младшего близнеца, ковылял обратно к своей больничной койке, мне было написано позвонить в расчетную кассу, чтобы обсудить платеж.Меня трясло от ярости, когда люди пренебрежительно называли рождение и смерть моих дочерей «выкидышем». Одним человеком, которого я так и не простила, была очень суровая пожилая женщина, работавшая медсестрой в сороковые годы. Она сказала мне: «Я не знаю, зачем ты тратишь деньги на похороны. Тебе следовало приказать больнице просто выбросить их ».

Примерно через шесть месяцев после смерти моего младшего близнеца я встретился с женщиной за обедом. У нее был недоношенный ребенок, которого она оставила на попечении в больнице, и она довольно часто оставляла ребенка, чтобы пообщаться.Я возмущался ее небрежным отношением; если бы это был я, а мои девочки все еще жили, я бы был в больнице с ними каждое мгновение бодрствования и, вероятно, спал бы тоже. Она слышала о смерти моих дочерей, но забыла. Она загнала меня в угол и сказала: «Ты просто не можешь представить, каково это — родить ребенка и уйти без него на руках». Вы просто не можете себе представить, что это такое ». Я стиснул зубы. Вы приобретаете определенную снисходительность к людям, которые говорят глупости, не задумываясь. Если вы этого не сделаете, возможно, вы никогда больше не сможете общаться с людьми.

Я, вероятно, был бы серьезно психически болен на этом этапе, если бы не тот факт, что в 2010 году я снова забеременела и на этот раз родила здоровую доношенную девочку через кесарево сечение. У меня было странное чувство отстраненности от самозащиты. Конечно, это было неправдой, конечно, я не заслужил живого ребенка, конечно, я мечтал. Она была сильной, здоровой, дышала без посторонней помощи. Она будет жить.

Сегодня, когда мне исполнилось пять лет, она помогает мне ухаживать за могилой ее сестер. Я не пощадил ее, узнав, что у нее есть две старшие сестры, которые были недоношенными и не выжили.Она говорит о них как о «моих сестрах», и когда она чувствует себя одинокой, будучи единственным ребенком, она говорит мне, что хотела бы, чтобы они с ними поиграли. Мы стараемся сохранить их могилу красивой и сохранить память о них, потому что это все, что у нас есть ».

Жизнь после потери ребенка: история Кейт

Октябрь — месяц памяти о потере ребенка и беременности, время, которое я каждый год думаю о своей жизни после потеря

По правде говоря, 13 лет назад мне казалось, что ничего не было.Я обнаружил, что сижу на пассажирском сиденье нашего минивэна, только что купленного для семьи из четырех человек… но нас было всего трое. Четвертая, наша дочь Эмма, родилась всего несколькими неделями ранее и скончалась всего через восемь дней жизни от врожденного порока сердца.

Я только что вернулась с того, что для большинства женщин было бы обычным приемом акушера-гинеколога после рождения здорового ребенка. У меня не было ничего подобного. Все началось с укола в зале ожидания, окруженного массой беременных женщин, и закончилось долгим выходом, гадающим, вернусь ли я когда-нибудь в более счастливых обстоятельствах.

Мы с мужем добрались до нашей дороги. Всю дорогу домой, рыдая, я неподвижно сидел на пассажирском сиденье, молча размышляя, как мне удастся взять себя в руки, чтобы войти внутрь и поприветствовать своего двухлетнего сына. В конце концов, я все еще была его мамой и, несмотря на свое горе, знала, как мне повезло. Но я тоже был зол и ловил себя на том, что срываюсь на малейшие вещи.

Я точно не помню, что заставило меня щелкнуть в тот момент. Мой муж сказал что-то, вероятно, столь же невинное, как: «Ты готов войти внутрь?» и это все, что потребовалось.В этом минивэне пролилась каждая унция гнева. Моя ярость варьировалась от разумного до абсолютно абсурдного. Я ругала беременных подростков, которых видела в приемной в кабинете моего акушера, боль от кесарева сечения, которая пульсировала при каждом моем повороте, медсестре, которая осмелилась спросить, как у меня дела, погоду, мои волосы , песня играет по радио … Ничто не было застраховано от моего гнева. Мой муж молча сидел и слушал, а когда мне показалось, что я подавилась до последнего кусочка гнева, он повернулся ко мне и сказал шесть слов, которые изменили мою жизнь.

«Ты не можешь так злиться вечно».

Я рыдала. Очередной раз. Он был прав. В то время как моя жизнь вышла из-под контроля с потерей нашей драгоценной девочки, я понял, что сегодня у меня есть выбор — настоящий ВЫБОР, который полностью находится в моей власти. Я мог определить наследие моей дочери, и гнев и горечь не должны были быть его частью. Я понятия не имел, как, но в этот решающий момент, сидя в своем минивэне, я знал, что от моей душевной боли выйдет немного ДОБРА.

Перенесемся на несколько лет вперед, и я узнал, что не был одинок в своих поисках.Джанет, Тиффан, Керри, Ян и я превратились из совершенно незнакомых людей в родственные души за считанные секунды. Они тоже потеряли дочерей. Однако их потери казались гораздо более разрушительными. В то время как Эмма умерла из-за врожденных дефектов, из-за которых ее тело стало несовместимым с жизнью, эти женщины потеряли совершенно здоровых детей. Если бы не узел на пуповине или шнур, плотно обмотанный вокруг ее шеи, их маленькие девочки были бы живы и здоровы. Вместо этого они родились безжизненными, мертворожденными.

Мы общались за чашкой кофе в местных кофейнях.Казалось, наши коллективные слезы каким-то образом смешались с разнообразием разговоров за чашкой Джо. Мы тоже посмеялись. На самом деле больше, чем можно было ожидать. Мы бы сказали, что так наши девочки напоминают нам улыбаться. Было приятно смеяться сквозь слезы.

Джанет была членом Палаты представителей Айовы в то время, когда мы впервые встретились. Она принесла с собой множество связей и страсть к защите интересов. Под руководством Джанет мы задумались о причинах мертворождения и начали искать ответы на слово, о котором никто, похоже, не говорил: предотвращение.

Вскоре мы узнали поразительную статистику: 1 из 160 детей в Соединенных Штатах рождается мертворожденным, но все же наши врачи заявили, что мертворождение «редко» случается. Мы не удовлетворились этими цифрами и вскоре обнаружили, что углубились в исследования. Мы обнаружили, что исследований вообще не проводилось, особенно в Соединенных Штатах. Казалось, что медицинское сообщество приняло послание наших врачей: мертворождение случается, и с этим ничего нельзя поделать.Мы похоронили наших дочерей и не удовлетворились этим ответом.

В 2007 году мы узнали о новом исследовании, проведенном в Норвегии. Исследователи обучили будущих матерей и их медработников отслеживанию движения плода. Результаты были поразительными. Эта простая неинвазивная практика снизила количество мертворожденных на треть! Мы знали, что не можем ждать. Наши разговоры о кофейне быстро перешли к воспроизведению тех же результатов в нашем родном штате Айова … и так родилась кампания Count the Kicks.

Сегодня в рамках нашей некоммерческой организации «День здорового рождения» мы учим будущих родителей отслеживать движения своего ребенка с помощью функции «Подсчет ударов». Мы прилагаем все усилия, чтобы развеять миф о том, что в конце беременности младенцы меньше двигаются (как говорили многим из нас), и вместо этого даем возможность мамам предупреждать своих медицинских работников, когда они замечают изменения в обычном двигательном поведении своих младенцев.

С тех пор, как мы начали нашу кампанию в Айове в 2009 году, уровень мертворождаемости в штате снизился на 26 процентов.Хотя мы не можем напрямую связать это снижение с кампанией Count the Kicks, в отсутствие какой-либо другой кампании по предотвращению мертворождения в штате трудно не установить связь.

Движение распространилось за пределы штата Айова. Семь женщин, каждая из которых пережила мертворождение или родила ребенка, спасенного графом Пинками, теперь служат послами Count the Kicks в своих штатах Аризона, Флорида, Канзас, Кентукки, Нью-Йорк, Огайо и Теннесси с другими послами. присоединиться к нам в следующем году.С запуском в мае 2014 года нашего бесплатного приложения Count the Kicks ожидающие родители могут считать Kicks прямо со своих смартфонов или планшетов. Приложение составляет график их ежедневных сессий подсчета ударов, позволяя им изучать модели движений своего ребенка и предупреждать своих воспитателей о любых изменениях.

Хотя мы знаем, что не все мертворождения можно предотвратить, многие могут, и результаты говорят сами за себя, как Сара сказала нам после того, как родился ее сын Райан.

«Это была моя третья беременность, и единственной новой информацией, которую я получила от врача, была ваша брошюра.Я прочитала характеристику брошюры своему мужу, и он решил ввести ежедневное напоминание на мой телефон, чтобы считать удары ногами. На 37 неделе я начала замечать ОЧЕНЬ небольшое уменьшение движений. Из всего, что я вспомнил, прочитав, я подумал, что это нормально, поскольку ему не хватало места, чтобы двигаться, но я позвонил своему врачу, чтобы убедиться. «

Тесты показали, что Райана необходимо родить.

» Райан родился здоровым в тот день, несмотря на настоящий узел на его пуповине.Благодаря вашей брошюре мы нашли время, чтобы познакомиться с нашим будущим ребенком и его пинками. Это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО спасло жизнь нашему Райану ».

Сара поделилась с нами фотографией, на которой ее воспитатель снял настоящий узел на пуповине Райана.

Две мамы-основательницы программы Healthy Birth Day потеряли детей из-за одного и того же осложнения через несколько лет

История Сары — лишь одна из многих, которые нам прислали отцы и матери со всей страны.Истории приходят так часто, что мы с трудом успеваем за ними.Это хорошая проблема. Добро. На самом деле эти дети — то самое хорошее, что я знала, что должна найти 13 лет назад, когда сидела и рыдала в своем минивэне, охваченная гневом. Чаще всего, когда в эти дни начинают течь слезы, я смотрю в глаза ребенку из программы «Спаси ребенка» через фотографию, присланную нам благодарной мамой. Они думают, что они должны благодарить. Мало ли они знают, что именно мы их благодарим. Каждая история, которая появляется на экране нашего компьютера, напоминает нам, что у наших маленьких девочек есть наследие.И благодаря историям успеха Count the Kicks, мудрости моего мужа и силе, настойчивости и дружбе четырех удивительных мам, я обнаружила, что действительно есть ЖИЗНЬ после потери. И это хорошо.

Узнайте больше о нашем движении, нажав здесь.

Кейт Сафрис — занятая мама четверых детей. Она является матерью Люка (15), Али (12) и Уилла (8) в более типичной манере, работая водителем, доверенным лицом, чирлидером и тренером. Она стала мамой своему ангелу, Эмме, благодаря своей работе с Healthy Birth Day и кампанией Count the Kicks.Кейт живет в Джонстоне, штат Айова, со своими детьми, мужем Стивом, тремя кошками и двумя собаками. Кейт — тренер по чирлидингу и преподаватель на полставки, жена и мать на полную ставку, а также выздоравливающий перфекционист. С ней можно связаться по адресу [email protected].

Count the Kicks полностью финансируется за счет пожертвований. Вы можете помочь нам распространить наше спасительное послание, сделав пожертвование на наше дело или начав собственный сбор средств.

Потеря ребенка: истории трех родителей, потерявших близких к своим историям и помочь им ориентироваться в своей жизни после того, как они были полностью перевернуты.

Недавно я разговаривал с тремя родителями, потерявшими близких, которые являются членами Консультативного комитета по педиатрическим пациентам и семье (PFAC) Даны-Фарбер, чтобы узнать больше об их опыте горя.

Вот их истории.

Моника

Хосе родился в марте 1994 года. Он был одухотворенным ребенком, любил есть и готовить. Он был умен и умен, с черным чувством юмора.Когда Хосе было 11 лет, ему поставили диагноз острый лимфобластный лейкоз (ALL), и он начал лечение в Дана-Фарбер / Бостонском детском центре рака и болезней крови . Семь лет спустя, когда он учился в старшей школе, он умер.

Я чувствовал себя истощенным после смерти Хосе — духовно, эмоционально и физически. Я был истощен не только своим непосредственным горем, но и совокупным эффектом многолетней заботы о Хосе. После его смерти я знал, что мне нужно начать заботиться о себе, но я не знал, с чего начать.В конце концов, мне помогали прогулки, работа и рассказывание историй о Хосе. Я намеревался построить мост к месту, где я мог бы вспомнить жизнь Хосе и хорошие воспоминания.

Мой совет родителям, недавно потерявшим близких, включает:

• Не требуйте от себя слишком многого
• Позаботьтесь о себе и разработайте распорядок дня, который работает для вас
• Не переживайте из-за разговоров, которые вы вели или не вели
• Расскажите окружающим о горе и о том, что вам нужно
• Уважайте свое горе
• Делайте то, что вам нравится
• Найдите место, где можно свободно исследовать себя без осуждения, например терапию или группу поддержки

Я поддерживаю связь с Хосе, посещая места, где он любил поесть, и готовил свои любимые блюда, питая положительные воспоминания о наших отношениях и стремясь быть лучшей версией себя.

Марк

Кейли родилась в ноябре 2003 года.

Она прыгала, скакала и прыгала по жизни, полная энергии и юмора.

Такое ощущение, что диагноз острый миелоидный лейкоз (ОМЛ) был поставлен ей только вчера. Мы развешивали рождественские украшения в воскресенье перед Днем Благодарения в 2010 году, когда Кейли сказала, что устала и ей нужно лечь, что было необычно, учитывая, насколько она любит Рождество.Несколько дней спустя ее приняли в детский сад Бостона, где она оставалась большую часть следующих пяти месяцев. После нескольких курсов лечения, в том числе двух курсов химиотерапии и пересадки костного мозга , Кейли умерла 24 апреля 2011 года — в пасхальное воскресенье.

Сразу после смерти Кейли я оказался на нейтральной полосе. Другу приходилось приходить каждое утро, чтобы убедиться, что я встаю с постели. Но у Кейли был старший брат Лиам, и я сосредоточил свое внимание на нем и только что пережил это.Я не знал, как мне было горевать и правильно ли я все делал. Команда по уходу Кейли была чрезвычайно полезна; они прислали нам материалы и заметки о тяжелой утрате со своими воспоминаниями о Кейли и Лиаме, что было действительно круто.

Сегодня у меня больше хороших дней, чем плохих. Каждый июнь мой брат проводит турнир по гольфу в честь Кейли, а в 2014 году я присоединился к PFAC, что стало для меня отличным лечением. Говорить о Кейли всякий раз, когда у меня есть возможность, очень полезно.

Я рекомендую другим родителям, потерявшим близких, присоединиться к небольшой группе поддержки или найти другое место, которое им подходит. Для меня все было связано с отношением — я знаю, что Кейли не хотела бы, чтобы я грустил или грустил. Я использую ее положительную энергию и юмор как руководство о том, как горевать.

Дина

Татьяне было 10 лет в сентябре 2008 года, когда ей поставили диагноз «ОМЛ». Она была спокойным, любящим ребенком с заразительной улыбкой, глубоко заботившимся о других.Незадолго до того, как ей поставили диагноз, Татьяна перешла в футбольную команду и очень устала на тренировке, видимо, не в форме. Но через несколько недель мы узнали, что у нее ОМЛ.

Татьяна лечилась в Dana-Farber / Boston Children’s и в декабре 2009 года была объявлена ​​«свободной от рака». Хотя она достигла ремиссии, теперь она боролась с последствиями лечения, в результате которого в 2012 году была проведена трансплантация легкого. Татьяна умерла в ней. Сон в январе 2015 года от пневмонии, связанной с осложнениями от ее лечения.

Наша старая семья умерла, когда Татьяне поставили диагноз. Мы стали «той семьей» — той, у которой болен ребенок. Младшие братья Татьяны заставили нас двигаться после ее смерти. Поддержка, особенно со стороны других родителей, потерявших близких, помогла мне, а участие в PFAC заставляет меня чувствовать связь, особенно в трудные времена , такие как праздники .

Родителям, потерявшим близких, я предлагаю:

• Позаботьтесь о себе — не торопитесь и делайте дела в удобном для вас темпе
• Простите себя, если вы отклонитесь от расписания
• Сообщите о своих потребностях другим
• Найдите другого родителя, потерявшего близких, чтобы поговорить с ним
• Простите люди, которых нет рядом с вами
• Напомните себе, что человек не знают, что сказать ; это помогает понять, откуда они берутся

Клиницистам также приходится нелегко, когда их пациенты умирают и могут не знать, что сказать или сделать.В идеальном мире это то, что я им рекомендую:

• Позвоните позже, может быть, около шести месяцев
• Предложите возможность встретиться снова через несколько месяцев, чтобы вернуться к разговорам
• Напишите личное сообщение
• признать смерть
• Предложите занятия для скорбящих братьев и сестер и родителей в течение определенного периода времени, позволяя им постепенно расслабиться.

——

Несмотря на то, что мне не повезло встретить Хосе, Кейли и Татьяну, прослушивание их родителей дало мне представление о жизни этих ярких детей, чьи жизни закончились слишком рано.Для нас важно научиться не избегать родителей, потерявших близких, какими бы беспомощными мы ни чувствовали себя. Скорбь о смерти ребенка — это разрушительный и изолирующий опыт, через который никто не должен проходить в одиночку.

потерянных матерей — ProPublica

В США самый высокий уровень материнской смертности в развитом мире. Тем не менее, эти смерти женщин по причинам, связанным с беременностью или родами, почти незаметны. Когда умирает новая или будущая мать, в ее некрологе редко упоминаются обстоятельства.Ее личность скрывают медицинские учреждения, регулирующие органы и государственные комитеты по оценке материнской смертности. Ее близкие оплакивают ее потерю наедине. Уроки, которые можно извлечь из ее смерти, также часто теряются.

В США самый высокий уровень материнской смертности в развитом мире, и 60 процентов случаев можно предотвратить. Смерть Лорен Блумштейн, неонатальной медсестры, в больнице, где она работала, демонстрирует глубокое несоответствие: система здравоохранения сосредоточена на младенцах, но часто игнорирует их матерей.

Неспособность или нежелание штатов и федерального правительства отслеживать материнскую смертность было названо «международным затруднением». Чтобы восполнить этот пробел, ProPublica и NPR потратили последние несколько месяцев на поиск умерших матерей в социальных сетях и в других источниках, пытаясь понять, что с ними случилось и почему. На данный момент мы выявили 134 смертельных случая, связанных с беременностью и родами, в 2016 году из общего числа предполагаемых в США 700–900 смертей. Вместе эти женщины формируют картину материнской смертности, которая более разнообразна в расовом, экономическом, географическом и медицинском отношении, чем многие другие. люди могли ожидать.Их возраст колебался от 16 до 43 лет; их причины смерти, от кровотечения до инфекции, осложнений ранее существовавших заболеваний и самоубийства. Нас поразило количество погибших в послеродовом периоде, количество смертей, связанных с сердечно-сосудистыми заболеваниями, роль, которую иногда играют тяжелая депрессия и расстройства настроения, а также множество упущенных возможностей для спасения жизней.

ProPublica и NPR планируют расширить нашу фотогалерею на 2016 год, поскольку мы находим больше женщин и получаем сообщения от большего количества семей.Если вы знаете кого-нибудь из погибших, сообщите нам об этом. Между тем, мы выделяем 16 женщин с портретами их жизней и смертей. Их истории — напоминание о том, как много теряется, когда умирает мать. Вместе взятые, эти личные трагедии указывают на гораздо более серьезную проблему общественного здравоохранения и подчеркивают потенциальные последствия для женщин и семей, поскольку республиканцы в Конгрессе настаивают на обновлении системы здравоохранения и отмене Medicaid.

26 января

Аманда Роуз Котрба

Аманда Роуз Котрба так и не смогла пережить пугающее рождение сына в 2008 году.В конце третьего триместра у нее возникла проблема с плацентой — органом, который снабжает питательными веществами развивающийся плод — и она потеряла большую часть околоплодных вод, что привело к экстренному кесареву сечению. Через семь лет и пару выкидышей она снова забеременела. «Она была напугана», — сказала ее мать Конни Холифилд. «Она все время говорила мне, что она напугана».

Аманда не была убогой фиолетовой — «дерзкой» и «упрямой» Конни охарактеризовала свою 30-летнюю дочь.Она работала охранником и занималась уборкой квартир в комплексе Orange Park, Флорида, где она и ее давний бойфренд жили со своим сыном. У нее не было частной медицинской страховки или автомобиля, но Medicaid покрывала ее услуги по беременности и родам и обеспечивала проезд на прием к дородовым; в других случаях ее водила Конни. Ближе к концу девятого месяца Аманда стала чаще посещать врача и отделение неотложной помощи. «У нее началось кровотечение, боль в спине и боль в животе», — сказала Конни.«Она все время говорила мне, что она не чувствовала себя хорошо». Аманда беспокоилась, что ее плацента снова отказывает. Но врачи и медсестры, которые ее осматривали, всегда отправляли ее домой.

В воскресенье, 24 января, Аманду охватила жгучая боль; Когда Конни прибыла в больницу, ее дочери сделали еще одно экстренное кесарево сечение. Аманда перенесла отслойку плаценты — орган оторвался от стенок матки — и сильное кровотечение. У ее новорожденной дочери было коллапс легкого, и Аманда была так больна, что едва могла взглянуть на ребенка.Через несколько часов она, казалось, собралась. Затем, когда Конни пошла сфотографировать ребенка, чтобы вернуть его в свою комнату, Аманда написала ей: «Еще крови». Пока Конни подписывала формы согласия на дополнительные операции, Аманда ахнула: «Мам, я не выдержу». Она умерла 36 часов спустя, ее тело было настолько разрушено, что ее мать сказала: «Она даже не была похожа на того же человека».

24 февраля

Эмили Кук Дайчес

Тридцатидевятилетняя Эмили Кук Дайч из Салема, штат Юта, «была той мамой, которая узнала имена ваших детей и спросила о них, когда увидела вас», — написал в прошлом году ее муж Эрик. «Она была соседкой с неухоженным домом и улыбающимися детьми. Она была мамой, которая беспокоилась о том, чтобы не соответствовать требованиям, но всегда старалась изо всех сил ». Эмили и Эрик познакомились в третьем классе и поженились, когда учились в Университете Бригама Янга в 1998 году. Она преподавала в начальной школе в течение нескольких лет и работала инструктором по игре на фортепиано и фотографом, но ее самая важная работа, по ее мнению, — воспитание детей — обучение их «Не только практические уроки жизни, но, что еще более важно, уроки вечности, сосредоточенные на том, как человек может постепенно стать более похожим на Спасителя словом и делом», как сказано в ее некрологе.

После того, как она чуть не умерла при родах своего пятого ребенка, Трея, в марте 2015 года, она выздоровела физически, но эмоционально она никогда не была прежней. Когда кормление грудью оказалось затруднительным, «ее беспокойство за здоровье Трея резко возросло», — сказал Эрик. «Она беспокоилась о его развитии, росте и выживании». У нее начались панические атаки. «Я слышал, как там описывается, что это похоже на то, что вы находитесь в реактивном лайнере и чувствуете, что лайнер падает», — сказал Эрик. Приступы были настолько сильными, что он пару раз доставил ее в отделение неотложной помощи, но медицинская система «просто не оборудована для того, чтобы справиться с такой чрезвычайной ситуацией».”

Антидепрессанты помогли, и состояние Эмили на какое-то время стабилизировалось. Но, оглядываясь назад, Эрик сказал: «Она не была полностью там, хотя я думал, что мы работаем на довольно хорошем уровне». Когда Трею было около девяти месяцев, «она пришла ко мне и, по сути, просто сказала:« Оно возвращается »». Эмили согласилась лечь в психиатрическую больницу и осталась там на 11 ночей. (Как позже они с Эриком узнали, их страховка в любом случае не покрывала бы посещение амбулаторного учреждения.) Этот опыт был «очень похож на заключение», — сказал Эрик. Эмили не могла даже носить бюстгальтер на косточках из опасения, что она может использовать проволоку, чтобы навредить себе. Тем не менее, ей стало лучше, и первые пару недель после выписки для Эрика показались ей «вторым медовым месяцем». Потом она регрессировала. 24 февраля, проведя день с родителями, во время поездки на машине у нее случился приступ паники. Ее отец остановил машину на обочине автострады, чтобы утешить ее, но прежде чем он смог ее остановить, она открыла дверь и врезалась в встречный транспорт.

По данным исследователей из Джорджии, Мичигана и других штатов, расстройства психического здоровья стали основной причиной материнской смертности среди белых женщин в первые месяцы после родов. Эрик не верит, что его жена пыталась причинить себе вред. «Она была дезориентирована. Она не знала, куда идет ». Он действительно считает, что ей нужно было больше помощи, чем могла бы оказать ее семья и сообщество. Через несколько недель после ее смерти он основал в ее честь фонд «Эффект Эмили», чтобы помочь другим женщинам, страдающим перинатальными расстройствами настроения, с особым упором на улучшение охраны материнства в Юте.

2 марта

Бриттани Хефке

В 23 года, Бриттани Хефке была домохозяйкой-одиночкой с 6-летней дочерью и 3-летним сыном. По словам ее матери Денин Хефке, на протяжении многих лет она боролась с депрессией и наркотиками, записывая в дневниках свои взлеты и падения. Но дети помогали ей оставаться на земле. Ничто не делало ее счастливее, чем играть с ними в мяч или учить их ездить на велосипедах. «Вы могли просто увидеть радость на ее лице», — сказала Денин.«Ты не мог оторвать ее от них».

Спустя всего несколько часов после рождения третьего ребенка, Коула, 11 февраля 2016 года у Бриттани было так много проблем с дыханием, что врачи поставили ей кислород. Денин сказала, что она была такой опухшей, «она все еще выглядела так, как будто была беременна». Персонал больницы провел несколько тестов, но когда Бриттани услышала результаты, она была так расстроена, что выписалась из больницы и отказалась рассказать матери, что сказали врачи. Вернувшись в дом, который делила семья в Флорал-Сити, штат Флорида, Бретань замкнулась в себе.«Она даже не пыталась сблизиться с [ребенком]», — сказала Денин. Отек усилился, начались боли в груди. «Я каждый день просил ее:« Пожалуйста, позвольте мне отвезти вас к врачу ». Она отказывалась». Однажды утром Бриттани позвонила своей матери из дома друга: она ехала в больницу и не думала, что вернется домой. Через несколько часов она умерла от сердечной недостаточности, вызванной беременностью, — диагноз, который, по мнению Денин, был поставлен ей врачами за три недели до этого. Состояние часто поддается лечению, но выздоровление может быть долгим и неопределенным, а льготы по программе Medicaid для Бретани истекали через пару месяцев после родов.

В ее последних записях в дневнике говорилось, что она устала бороться. «Я думаю, она отказалась от жизни», — сказала Денин. Ее мать похоронила дневники вместе с ней.

8 апреля

Маркветта Джонсон

Маркветта Джонсон, из Талсы, Оклахома, не знала, когда потеряла сознание, что она была на шестой неделе беременности двойней. В 42 года у нее было семеро детей, включая дочь с нарушением обучаемости, сына с аутизмом и трехлетних близнецов.Семья была бедной, но Маркветта была терпеливой и любящей, — сказал ее старший, 23-летний Джамал. «Она говорила мне:« Что бы вы ни решили делать, делайте все, что в ваших силах »». При поддержке матери он получил степень бакалавра в Университете Орала Робертса в 2015 году, а затем отправился в Китай изучать международные отношения и китайский язык. . Он позвонил ей оттуда 7 апреля 2016 года. «Она была в порядке, смеялась и говорила мне, чтобы я сделал домашнее задание по китайскому».

На следующее утро Маркветта пожаловалась на боль в животе и пошла кровь.Срочно доставили в больницу, у нее обнаружили внематочную беременность. Одна или несколько оплодотворенных яйцеклеток были имплантированы в ее маточную трубу вместо матки и разорвались, что привело к кровотечению и остановке сердца. Маркветта была старше и имела избыточный вес, что было связано с более высоким уровнем осложнений при беременности. Еще одним фактором риска была бедность. «Она не очень часто ходила к врачу», — сказал Джамал. «Я думаю, что люди боятся обращаться к врачу из-за связанных с этим затрат. Неуверенность и страх: «Что ж, если что-то не так, мне будет дороже попытаться исправить то, что не так.«Внезапная смерть его матери оставила его младших братьев и сестер« как овцы без пастыря », — сказал он. «Вот когда настала моя очередь встать и сказать:« Нет, все будет хорошо »». Джамал вылетел обратно в Талсу и, опасаясь, что государство поместит его братьев и сестру в приемные семьи, начал кампанию GoFundMe, чтобы помогите ему получить над ними опеку. Он собрал почти 20 000 долларов, которых хватило на то, чтобы арендовать дом, нанять адвоката и сохранить свою семью в целости и сохранности. Он тоже женился и ждет собственного ребенка.Если бы он мог увидеть свою мать в последний раз, он сказал: «Я бы сказал ей, что все ее дети в порядке. Включая меня.»

13 апреля

Кира Диксон Джонсон

Видео на YouTube, посвященное жизни Киры Диксон Джонсон , показывает яркую женщину, которая, казалось, была в вечном движении — гоночные машины и водные мотоциклы, пилотирование самолета, плескание в океане со своим первенцем Чарльзом на руках.Она говорила на пяти языках и в 2000-х основала сеть англоязычных школ в Китае, затем работала в ресторанном бизнесе в своей родной Атланте. Там она влюбилась в Чарльза Джонсона IV из известной семьи педагогов и юристов по гражданским правам. (Его мать, бывшая телевизионная судья Гленда Хэтчетт, представляла семью Филандо Кастилии, застреленного полицейским в Миннесоте в июле прошлого года.) «Она была буквально самым близким человеком, которого я когда-либо встречал для Чудо-женщины», — сказал муж.«Она была для меня сверхчеловеком».

Кира была на шестом месяце беременности своим вторым сыном Лэнгстоном, когда пара переехала в Лос-Анджелес, чтобы заниматься различными бизнес-проектами. Она родила своего первого ребенка путем экстренного кесарева сечения и, надеясь избежать новой травмы, выбрала врачей, работающих в одной из лучших больниц города, Cedars-Sinai Medical Center. «Доставка должна была быть прогулкой по парку», — сказал Чарльз. Но вскоре после запланированного кесарева сечения у 39-летней Киры началось кровотечение.Акушерское кровотечение — одна из наиболее частых причин материнской смертности в США; Исследователи из Калифорнии обнаружили, что 70 процентов таких смертей можно предотвратить. В случае Киры, по утверждению ее семьи, медицинская бригада слишком долго откладывала лечение. Ее брюшная полость наполнилась кровью, и она умерла через 12 часов после родов.

Этой весной Чарльз подал в суд на больницу и врачей в Верховный суд округа Лос-Анджелес. Семья надеется, что этот случай поможет высветить проблему материнской смертности среди чернокожих, которые умирают гораздо чаще, чем другие женщины.«Я в долгу перед женой, — сказал он. «Я в долгу перед своими сыновьями». Больница и врачи опровергли обвинения в судебных документах, заявив, что любая халатность с их стороны «не была существенным фактором» в смерти Киры. В заявлении больницы поблагодарили семью Киры за «демонстрацию важного лидерства в повышении осведомленности о предотвратимых материнских смертях», добавив: «[Мы] тщательно расследуем любую ситуацию, когда есть опасения по поводу медицинской помощи пациента. Основываясь на наших выводах, мы вносим любые необходимые изменения, чтобы продолжать оказывать нашим пациентам услуги высочайшего качества.”

15 мая

Эми Бартлетт

Эми Бартлетт была представительницей Йеллоустонского национального парка, которая выступила в новостях, чтобы объяснить, почему было глупо делать селфи с гигантским бизоном или почему ученые были уверены, что мегавулкан под парком не собирается взорваться. Йеллоустон была не просто ее работой, это была ее жизнь: она встретила и вышла замуж за своего мужа Джерри, поселилась там на границе парка с Монтаной и назвала своих детей Джексон (в честь курортного города Вайоминг к югу от парка). ), Хайден (для долины) и Элла Фейт (для гейзера).Элла родилась 7 мая 2016 года.

В свои 41 год Эми была очень рада, что у нее наконец родится дочь. Но через неделю после возвращения домой, когда Джерри укладывал мальчиков спать, Эми внезапно начала чувствовать себя странно — боль в шее и челюсти, учащенное сердцебиение, чрезвычайно высокие показания артериального давления на домашнем мониторе. Сначала она позвонила своей матери, затем подруге, которая была координатором скорой медицинской помощи в парке. Они сказали ей то же самое: ее симптомы походили на сердечный приступ. Ей нужно было немедленно ехать в больницу.Эми и Джерри прошли обучение EMS, поэтому они тоже распознали симптомы. Но у Эми было отличное здоровье, была середина ночи, и они жили больше, чем в часе езды от медицинского центра в Бозмане — далеко не ложная тревога.

Эми решила позвонить еще одному человеку, дежурному врачу в больнице, который посоветовал ей отдохнуть несколько минут, а затем повторно измерить кровяное давление. Когда она легла и начала кормить грудью, Джерри прижался к ней в постели. Сначала он подумал, что она заснула; затем он понял, что она перестала дышать.Вскрытие показало спонтанное расслоение коронарной артерии, или SCAD, при котором одна из главных артерий сердца внезапно разрывается. Когда-то ошибочно считавшийся довольно редким, SCAD теперь признан одним из ряда сердечных заболеваний, которые могут быть вызваны гормонами беременности, даже у женщин, которые в остальном здоровы. Это состояние невозможно предотвратить, но если бы он и Эми когда-либо слышали о нем, сказал Джерри, они могли бы спасти ее жизнь. «Никто из нас не хотел верить, что это могло случиться с ней», — сказал он.

17 мая

Кристин Толедо-Гонсалес

Кристин Толедо-Гонсалес любила танцевать и гулять с друзьями — «то, что я никогда бы никогда не сделал, если бы не она», — сказал ее муж Луис. «Она всегда подталкивала меня к большему. Мы толкали друг друга ». Они познакомились в Майами в середине 2000-х, а через несколько лет переехали в Грузию, чтобы работать и создавать семью. Он был менеджером в Costco Wholesale; Она работала неполный рабочий день послеоперационной медсестрой в системе больницы Northside и ухаживала за их тремя детьми в возрасте от 2 до 16 лет.

Кристина родила младшего ребенка путем экстренного кесарева сечения, через которое она не хотела проходить снова. Когда она узнала, что ждет еще одного ребенка, она решила сделать VBAC (вагинальные роды после кесарева сечения). Многие акушеры / гинекологи и больницы отказываются выполнять VBAC из-за опасений, что матка может разорваться, поэтому ей пришлось обратиться в главную больницу Northside в Атланте, где рожают 15 000 детей в год — больше, чем в любом другом медицинском центре в США

У Кристины была небольшая температура, но роды прошли нормально.Затем врачи обнаружили, что у нее появился герпес, поэтому они решили изолировать ее на несколько дней, сказал Луис. Когда она начала жаловаться на боль в животе, первое предположение заключалось в том, что у нее несварение желудка — газ застрял в ее кишечнике, потому что она не могла ходить столько, сколько хотела. Боль усилилась, а ее состояние ухудшилось. По словам Луиса, к тому времени, когда ей поставили диагноз «стафилококковая инфекция», врачи не смогли ее спасти. Она умерла в возрасте 30 лет, через шесть дней после рождения дочери.

«Больница Нортсайд участвует в потере Кристин Толедо-Гонсалес», — говорится в заявлении больницы. «Законы о конфиденциальности не позволяют нам предоставлять какие-либо комментарии или дополнительную информацию».

27 мая

Линн Агибитин Велкер

Линн Агибитин Велкер не знала, что беременна до пятого месяца по очень веской причине; ей перевязали маточные трубы после рождения второго ребенка.В 38 лет она работала в дошкольном учреждении в Миссионерском колледже в Санта-Кларе, штат Калифорния. «Она была отличным учителем, увлеченным этим», — сказал ее муж Эрик, который познакомился с ней в старшей школе в начале 1990-х, когда они оба были в Юниорском РОТК. В школе и дома она постоянно занималась музыкой и рисованием. Она хотела, чтобы ее дочь, 8-летний Джордан, и сын, 5-летний Ной, «думали о сумасшедших и причудливых идеях», — сказал Эрик. «Она очень хотела воспитывать детей, которые видят потенциал в вещах».

То, что она снова беременна, «было приятным сюрпризом», — сказал он.Затем, через две недели, ультразвуковое исследование показало, что у ребенка синдром гипоплазии левых отделов сердца, тяжелый врожденный дефект, который потребует операции на открытом сердце вскоре после рождения. Линн «начала немного винить себя», — сказал Эрик. У нее было хроническое высокое кровяное давление, и хотя врачи пытались ее успокоить, она беспокоилась, что ее гипотензивные препараты могли повредить ребенку.

В течение следующих нескольких месяцев она и ее врачи делали все возможное, чтобы дать ребенку шанс на здоровую жизнь.27 мая 2016 года Линн сделали кесарево сечение в Медицинском центре Калифорнийского университета в Сан-Франциско, и неонатальные специалисты увезли хрупкую новорожденную Саванну Ангел. Линн выглядела в порядке. Потом она разбилась, и врачи не смогли ее вернуть.

Согласно вскрытию, у нее были серьезные закупорки артерий, которые годами оставались незамеченными, что привело к массивному коронарному поражению. Новости были лучше для Саванны. После двух операций она стала сильной и здоровой, начала ползать и бормотать свои первые слова — «Да-да» и «Ма-ма-ма-ма».«У нее все отлично, — сказал Эрик. «Для меня это был хороший пример стойкости».

15 июня

Лаура Ленсс

Лаура Ленсс , 38-летняя архитектор из Сиэтла, «была похожа на женщину эпохи Возрождения», — сказала ее старшая сестра Кристина Ленсс. «Она была абсолютным экспертом во всем, что делала, будь то архитектура, строительство мебели, кулинария, иллюстрация, изготовление одежды или создание фильмов.Вы называете это ». Материнство было самым увлекательным проектом Лауры; у нее был один сын, 3-летний Генри, и она с нетерпением ожидала прибытия его брата, которого она планировала назвать Уолли. На последнем дородовом приеме ее врач посоветовал пройти индукцию в тот же день. Лаура написала Кристине, что она в больнице ест салат, а потом родит ребенка.

Роды пошли очень быстро — меньше часа, сказала Кристина. Лаура получила разрыв третьей степени в промежности или области влагалища, но сказала сестре, что не беспокоится; то же самое случилось с Генри.Вернувшись домой с ребенком после одной ночи в больнице, «она была так взволнована», — сказала Кристина. «Она сказала:« Я так влюблена. Он идеален. Он красивый ».

Однако вскоре Лаура стала жаловаться на сильную боль в шее и плечах. На фотографии, сделанной Уолли на первом приеме у педиатра 14 июня, она выглядела опухшей и измученной. Той ночью Лаура так стеснялась своей раздутой внешности, что не хотела общаться в Facetime со своей семьей. Она записалась на прием к врачу на следующее утро, но когда родители пришли за ней, они взглянули и позвонили в службу 911.Через несколько часов она умерла на операционном столе от осложнений, вызванных стрептококковой инфекцией, которая началась в ее ране промежности.

«С тех пор мы плачем», — сказала Кристина. «Мы плачем каждый день».

30 июня

Лариса Icemen

В 25 лет, Лариса Icemen была милой, но застенчивой — результат, как подумала ее свекровь Роберта Рассетт, взросления в тяжелых условиях в общине коренных американцев Миннеаполиса.На больших собраниях она часто замкнулась, а дома сосредоточилась на своих детях. Она была беременна четвертым ребенком.

Утром 6 февраля 2016 года, на ее 38-й неделе жизни, ее муж Ланден отвез ее в Масонскую детскую больницу Университета Миннесоты, где, как они ожидали, роды пройдут гладко. Вскоре после их прибытия у Ларисы началась рвота, и у нее случилась остановка сердца. Врачи доставили ее здоровому сыну путем экстренного кесарева сечения, а затем срочно доставили ее в другую больницу, где она перенесла операцию по поводу эмболии околоплодными водами — редкого осложнения, которое, как полагают, возникает, когда околоплодные воды или другой материал плода — иногда такой крошечный, как ноготь или ноготь. волосы — попадают в кровоток матери, вызывая массивную аллергическую реакцию.

Из-за эмболии сердце Ларисы несколько раз останавливалось, из-за чего ее мозг лишался кислорода. Когда ее состояние стабилизировалось, ее перевели в дом престарелых. Она не могла ходить или говорить, но она достаточно ответила родным и опекунам, чтобы дать им надежду. «У нее были бы эти действительно боевые моменты… эти яркие пятна», — сказала Роберта. «Тогда она поскользнется. Внезапно она могла заразиться ниоткуда ». Она томилась почти пять месяцев. «Мы не говорили об этом», — сказала Роберта.«Мы просто знали, что она больше не будет драться».

13 июля

Аманда Ева Гарсия

Двадцатишестилетняя Аманда Ева Гарсия жила в Техасе, где за последние годы резко возросла материнская смертность. Одна из 16 братьев и сестер, «она пришла из действительно тяжелой жизни», — сказал Зак Тиманн, ее парень с 2011 года. Она была добродушной и возбудимой, с хриплым смехом, который рвался из ниоткуда — «мелочи вызывали у людей широкую улыбку. ее лицо.«Она особенно обожала свою 9-летнюю дочь Джун и их 2-летнюю Зои. «Ее способности к маме были такими хорошими, — сказал Зак. «Она была лучшей мамой, которую я когда-либо видел».

Аманда не зарабатывала на сборочном конвейере, производя контейнеры для пищевых продуктов из пенопласта, чтобы позволить себе страховку, поэтому, как и более половины рожениц в Техасе, она получала медицинское обслуживание через Medicaid. После родов своей третьей дочери Зайлианы 5 июля 2016 года путем кесарева сечения она с детьми поехала к маме Зака, пока он брал работу в Сан-Антонио, что в 56 км от отеля.

Через пару дней после выписки из больницы у Аманды заболел живот. У нее пропал аппетит: «Она не ела. Она просто выбрасывала его в мусорное ведро, — сказал Зак. Она побледнела и пожаловалась, что ей жарко, хотя, к прикосновениям Зака, «ее тело было настоящим, очень холодным». Через восемь дней после родов она больше не могла стоять. Скорая помощь доставила ее в региональный медицинский центр Гуадалупе, где врачи сказали Заку, что ее органы вышли из строя. Через пару часов она скончалась.

14 августа

Шериа Фрейтас

Шериа Фрейтас встретила своего мужа Дейттона, солдата армии США, в Walgreens на Гавайях, где она работала в отделе косметики. Он любил ее прекрасные глаза — «они как голубые, зеленые и серые с карими в них» — и ее яркую индивидуальность. «Она была свирепой. Она была решительной и уверенной в себе ». Будучи беременной своим первым ребенком в 25 лет, она, похоже, чувствовала себя исключительно хорошо.«Мы ходили на каждый прием, на каждое УЗИ, все было идеально», — сказал Дейттон. Тем не менее, он не мог не волноваться, особенно после того, как они получили заказы на переезд в Форт-Беннинг, штат Джорджия, за тысячи миль от их семей. «Я просто все время беспокоился о своей жене».

Шериа начались роды на три недели раньше, 13 августа 2016 года, но пара была больше взволнована, чем обеспокоена. «Мы весь день шутили, — сказал Дейттон.

Затем настроение изменилось. Врачи сказали, что роды не идут должным образом и что Шерие необходимо кесарево сечение.После операции она держала на руках младенца Лютера — они назвали его имя, пока она рожала, — в течение нескольких минут. Затем у нее началось неконтролируемое кровотечение.

У Шериа развилась эмболия околоплодными водами. Врачи не знают, как их предсказать или предотвратить; до 80 процентов матерей, у которых развивается эмболия околоплодными водами, умирают. Вскоре у Шериа случилась остановка сердца; Дейттон держал ее за руку и молился, в то время как врачи отчаянно работали, чтобы вылечить ее. Он все еще сжимал ее руку, когда она умерла.

4 сентября

Одри Локетт Лабранш

Audrey Lockett LaBranche была динамо-машиной с широкой улыбкой, постоянно меняющимся ассортиментом ярких причесок и огромными запасами энергии, амбиций и веры. Она была основателем и владелицей Центра по уходу за детьми Лабранша в Чикаго-Хайтс, штат Иллинойс, который одновременно заботился о 60 детях, от младенцев в подгузниках до малолетних подростков, а также поддерживал их обеспокоенных родителей.

Под именем Одри Шер она сделала побочную карьеру в качестве христианской певицы в стиле нео-соул / фанк и автора песен, а в прошлом году выпустила свой дебютный сольный альбом «The Intro». В ее занятой семье были ее муж 21 год, сын и дочь-подросток и 7-летние близнецы. «Я переполнена любовью и благодарностью», — написала она в Facebook прошлым летом, будучи беременной пятым ребенком. «Я благодарен за свой жизненный путь, и я не променяю ничего на путь, который я прошел, чтобы добраться туда, где я нахожусь сегодня.”

Ее последняя беременность казалась особенно маловероятной. В 2015 году у Одри образовалось несколько тромбов, которые попали в ее легкие и чуть не убили ее. После нескольких месяцев лечения и отдыха она полностью выздоровела. Затем, как она объявила в Facebook в январе 2016 года, «Бог решил нас удивить». Беременность протекала нелегко. Одри было 39 лет, у нее был избыточный вес и заболевание щитовидной железы. Она принимала препараты для разжижения крови, чтобы предотвратить образование тромбов, но у нее были частые схватки Брэкстона-Хикса (сокращения матки, имитирующие роды), из-за которых она чувствовала себя некомфортно и беспокоилась, что сгустки могут вернуться.На поздних сроках беременности, после ссоры с давним акушером / гинекологом, она перешла к новому врачу. «Было тяжело находиться на попечении кого-то, кто не знал ее истории», — сказала ее мать, Кэтлин Локетт. Но после этого все, казалось, пошло гладко, и в конце августа 2016 года в результате кесарева сечения родился ребенок Матиас, весивший восемь фунтов.

Через пару дней после возвращения домой Одри начала жаловаться на головную боль и проблемы с кесаревым сечением. По словам Кэтлин, в местной больнице ей сказали, что ее носовые пазухи, вероятно, не работают.Головная боль усилилась, и в пятницу, 2 сентября, муж Одри Маркус сообщил в Facebook, что ее срочно доставили в травматологический центр в Чикаго: «Моя жена перенесла сильное кровоизлияние в мозг, которое оставило ее в безжизненном состоянии. ” Он был полон решимости сохранять надежду. «Сатана — закоренелый дурак, если он думает, что это поколеблет мою веру!»

Но 4 сентября он признал, что Одри все еще не показала никаких признаков улучшения. В тот день она умерла.

6 сентября

Марлен Домингес-Хикс

Марлен Домингес-Хикс , 33 года, была гордостью своих родителей-филиппинских иммигрантов — прощального прощального слова в ее классе средней школы, B.A. из Стэнфорда, доктор медицины из Медицинского колледжа Мехарри в Нэшвилле.

Она и ее семья — муж Алекс, дочери Алисса и Алана — жили в Хьюстоне, где она проходила курс радиологии в Центре медицинских наук Техасского университета, и с нетерпением ждали рождения Алекса-младшего. За две недели до рождения ребенка. в связи с этим она все еще могла бегать по лестнице своего городского дома, заявляя мужу: «Я чувствую себя прекрасно.На фотографиях для беременных, сделанных примерно в то же время, она была в длинном белом платье, в цветочной короне и сияла.

Она провела День труда в парке и зоопарке с мужем и детьми. Алекс призвала Марлен: «Притормози, если нужно», но она настаивала на том, что с ней все в порядке. На следующий день она сделала обход, как обычно — она ​​решила, что с таким же успехом может работать до конца, поскольку ее работа была удобно расположена в больнице, где она планировала рожать. После ужина девочки были в постели, и Алекс был внизу, когда услышал звук, похожий на то, что книги падают с полки.Он нашел Марлен лежащей на полу в ванной без сознания, изо рта текла кровь.

Парамедики изо всех сил пытались ее оживить, но к тому времени, как они добрались до больницы, ее уже не было. Врачи тоже не смогли спасти ребенка — он слишком долго находился без кислорода. Диагноз — послеродовая кардиомиопатия — разновидность сердечной недостаточности, которая вызвана беременностью и может проявляться с середины второго триместра до послеродового периода. Это поддается лечению, но симптомы — усталость, отек, одышка — имитируют нормальный дискомфорт во время беременности и поэтому часто игнорируются.Послеродовая кардиомиопатия, которая когда-то считалась довольно редкой, сейчас считается причиной около 11 процентов материнских смертей и может иметь генетический компонент. Это давит на мысли Алекса. «Когда я веду девочек к врачу, я всегда прошу его или ее проверить их сердца».

18 ноября

Joonyper Светлый

Joonyper Light был многим: панк-рокер, студент колледжа, ювелир, начинающая бизнес-леди.Она также была 21-летней героиновой наркоманкой с историей биполярного расстройства и депрессии, которая изо всех сил пыталась изменить свою жизнь.

Когда она узнала, что беременна, «она стала еще более непреклонной» в борьбе со своей зависимостью и начала курс лечения от наркозависимости, сказал ее жених Мэтт Сток. Но эмоциональные взлеты и падения беременности «привели к еще большей борьбе». Очиститься в Спрингфилде, штат Миссури, означало начать с новой группы друзей. «У нее не было слишком много систем поддержки.Она чувствовала себя одинокой. Мне было плохо из-за того, что я был ее единственной настоящей системой поддержки и возлагал все на меня ». По словам Мэтта, каким бы трудным ни был пренатальный период, Джунипер «боялся послеродового периода. Она всегда говорила мне: «Я не знаю, как я собираюсь с этим справиться. Я боюсь, каким буду на этом этапе ».

Их сын Монте, родившийся в сентябре 2016 года, «осветил ее жизнь», — сказал Мэтт. Тем не менее, поскольку Мэтт работал полный рабочий день, устанавливая солнечные батареи, «у нее просто не было много времени, чтобы добраться до своего реабилитационного центра», — сказал он.Между тем, она беспокоилась о приеме лекарств, таких как антидепрессанты, которые могли попасть в ее грудное молоко. «Она будет хорошо себя вести снаружи, но будет больно внутри».

Стресс и депрессия стали для нее «невыносимыми», — сказал он. Однажды в ноябре Мэтт пришел домой и обнаружил Джунпера на полу в ванной, мертвого от передозировки. Она не была уникальной; Комитеты по обзору материнской смертности в Техасе, Колорадо и Филадельфии обнаружили, что передозировки, связанные с расстройствами настроения, приводят к увеличению числа материнских смертей.«Это был рецидив. «Это не было постоянным делом», — написал Мэтт в Facebook пару дней спустя. Также: «Мне нужна помощь. Я действительно не знаю, как с этим справиться ».

1 декабря

Кристен Фогель

Кристен Фогель , 21 год, и ее мать Памела Гор были такими же близкими, как некоторые сестры. В Северной Каролине они жили в двух часах езды друг от друга, но разговаривали по несколько раз в день, и Пэм регулярно ездила в лагерь Лежен, где муж Кристен был морским пехотинцем, чтобы присутствовать на приеме у дочери.«Я очень хотела стать« не бабушкой », а« Паммой », — сказала Пэм.

Единственная тень проблемы проявилась на 38-й неделе жизни Кристен. Она написала маме, что не хочет возвращаться домой на фотосессию для беременных, потому что боялась, что у нее могут начаться преждевременные роды. Она сказала мужу, что у нее болит голова, и когда он посоветовал ей обратиться к врачу, она сказала, что сначала попробует принять какое-нибудь лекарство. Ночью 30 ноября Кристен встала с постели и решила принять ванну.«Это была ее успокаивающая мера, — сказала Пэм. «Если бы у нее болела голова, она бы пошла в ванну. Если бы у нее заболел живот, она бы пошла в ванну ». Когда на следующее утро ее муж проснулся около 5:00, он обнаружил, что она в ванне не отвечает. Ни она, ни ребенок не выжили.

Вопрос, на который, казалось, никто не мог ответить, заключался в том, почему. Вскрытие показало, что ее сердце и другие органы в норме. Единственными веществами в ее кровотоке были кофеин и парацетамол. В окончательном свидетельстве о смерти причина смерти указана как «неустановленная.”

Отсутствие окончательности было катастрофическим для Пэм, которая начала кампанию GoFundMe в апреле этого года, чтобы заплатить независимому патологоанатому для проверки записей. «У меня есть еще две дочери, которые надеются иметь семьи в будущем», — написала она. «Если это было вызвано чем-то, что мы могли предотвратить, мне нужно знать». В конечном итоге доноры пожертвовали более 3300 долларов, но она все еще ищет патологоанатома, готового взяться за дело.

Что мы сделали

Чтобы составить наш список женщин, умерших от причин, связанных с беременностью и родами, ProPublica изучила социальные сети — в основном публичные сообщения в Facebook и Twitter, а также на краудфандинговых сайтах GoFundMe и YouCaring — а затем проверила основную информацию о женщинах, используя некрологи и общедоступные записи. .Другие имена пришли к нам через организации, защищающие интересы пациентов, и через призыв ProPublica и NPR. С 2011 года мы выявили более 450 смертей, в том числе 134 случая в 2016 году. Затем мы работали с командой журналистов-аспирантов из Нью-Йоркского университета, чтобы связаться с членами семьи за дополнительной информацией.

Во многих случаях было сложно убедить членов семьи принять участие в нашем проекте. Как мы узнали, близкие часто слишком поглощены горем, а иногда и чувством вины, чтобы рассказывать свои истории.Они могут чувствовать социальную стигму и предпочитать держать обстоятельства при себе. Или юристы советуют им молчать. Хотя многие женские фотографии были широко распространены на GoFundMe и других публичных сайтах, мы решили публиковать только фотографии женщин, члены семей которых дали свое разрешение или чьи истории ранее были рассказаны в новостных статьях.

Как мы определили материнскую смерть

Мы использовали то же определение, что и Центры по контролю и профилактике заболеваний: «смерть женщины во время беременности или в течение одного года после окончания беременности в результате осложнения беременности, цепочки событий, инициированных беременностью, или обострения болезни». состояние, не связанное с физиологическими последствиями беременности.”

Кого мы не нашли

Хотя социальные сети позволили нам найти многих женщин, чьи истории были бы утеряны в прошлом, этот метод не позволяет отловить женщин, которые живут и умирают на обочине, включая бездомных женщин и иммигрантов без документов. Чернокожие беременные и молодые матери, которые умирают гораздо чаще, чем белые, реже рассказывают свои истории в социальных сетях. Также бывает сложно определить, связаны ли смерти женщин в более позднем послеродовом периоде с родами.

Correction, 19 июля 2017 г .: Эта история была обновлена, чтобы отразить, что Кристина Ленсс — старшая сестра Лоры Ленсс, а не ее младшая сестра.

Обновление, 4 октября 2017 г .: В эту историю добавлено 14 новых имен женщин, умерших в 2016 году из-за осложнений, связанных с родами.

Если не указано иное, все фотографии предоставлены и используются с разрешения семьи объекта. Наташа Энджи, фото предоставлено рекламодателем; Кали Дайан Джой Бартон, фото с KFDA-TV; Эмили Кук Дайч, фотография Марии Слэйд; Фото Бриттани Флинор через WKYT-TV; Элизабет (Лиз) Фрага, фото предоставлено Associated Press; Эшли Линн, фото Эдди Гарсиа с KWTV-TV; Бриана Герлофф через WCAU-TV; Эми Лам Вай Чи, фото из The New York Times; Брэнди Божон Логсдон, фото через Pittsburgh Post-Gazette; Фото Таниши Маллой через WTVR-TV; Фотография Кортни Маквей через Scripps Media; Фото Бекки Барбер Мейснер через WCCO-TV; Фотография Кэрри Миллион Наас через The Virginian-Pilot; Фотография Эвелин Рут Мэй Ретфорд через Tri-City Herald.

Нина Мартин рассказывает о гендере и сексуальности для ProPublica. Она была репортером и редактором, специализируясь на женских, юридических и медицинских вопросах более 30 лет.

Эмма Силлекенс и Алессандра Фрейтас учатся в аспирантуре Института журналистики им. Артура Л. Картера Нью-Йоркского университета. Другими студентами программы, которые участвовали в написании этой статьи, были Клэр Черч, Александр Гонсалес, Лорен Герли, Нина Хедеванг, Эли Курланд и Рази Сайед.

NPR и Дерек Кравиц и Адриана Галлардо из ProPublica также предоставили репортажи.

Дизайн и производство Роба Вейхерта и Дэвида Слайта.

Мамы рассказывают истории о «радужных младенцах» после потери ребенка

Потеря ребенка в результате выкидыша, мертворождения или смерти новорожденного — одно из самых мучительных переживаний для женщины. Если появится еще один ребенок, они почувствуют, что небеса посланы. Это «радужные младенцы», которые озаряют небо, когда грозовые тучи проходят. Здесь шесть радужных мамочек рассказывают ТАНИТ КЭРИ свои истории.

ОН НАШ ЖЕЛЕЗНЫЙ ЧЕЛОВЕК…НАШ МАЛЕНЬКИЙ БОЙЦ

Эйден Уильямс, 11 месяцев, родился после того, как его мать Ребекка, 36 лет, медсестра, перенесла восемь выкидышей. Она живет со своим 43-летним мужем Уорреном, инженером, в Денбишире, Уэльс.

Я возненавидела тесты на беременность и остыла, увидев двойные линии. Все, что они означали, было душевной болью. Я потеряла восемь младенцев из-за необъяснимых выкидышей, одного через год после того, как я встретила своего мужа.

Я чуть не сломалась, когда мы отправили нашего восьмого ребенка, который умер на 21 неделе, на вскрытие и выяснили, что это девочка.

Это сделало ее настоящим человеком с именем и потерянным будущим. Когда консультант позвал меня для ознакомления с результатами, я сломался. «Зачем забирать у меня этих ангелочков? Что со мной? — рыдала я.

Эйден Уильямс, 11 месяцев, родился после того, как его мать Ребекка, 36 лет, медсестра, перенесла восемь выкидышей. Она живет со своим мужем Уорреном, 43 лет, инженером, в Денбишире, Уэльс

Он был потрясающим. Он встал на колени, чтобы поговорить со мной сквозь мои слезы, и сказал: «Если ты хочешь продолжить эту борьбу, я буду с тобой на каждом шагу.Он увеличил количество моих лекарств, и Эйден наконец родился в феврале прошлого года.

Я помню, как держал его и смотрел на него. Я бы не позволила медсестре забрать его с меня. Я не могла поверить, что у меня на руках здоровый ребенок.

При осмотре врачи сказали нам, что в верхней части сердца у него есть небольшая дыра. Они не казались обеспокоенными. Сказали, что на всякий случай направят к специалисту.

Но при повторном осмотре через три месяца выяснилось, что его состояние намного серьезнее, чем предполагалось изначально.Врач сказал, что ему понадобится операция на открытом сердце в шесть месяцев, чтобы спасти свою жизнь.

Однажды днем, когда ему было всего четыре месяца, мы пели «Пять маленьких уток» у меня на коленях, и Эйден внезапно перестал дышать и посинел.

Это был худший момент в моей жизни. Благодаря листовке British Heart Foundation я знала, что делать, чтобы его реанимировать. Через три недели ему сделали операцию. Для нас это был ад на земле — семь часов блуждания по коридорам больницы в тумане гнева, боли и беспомощности.

Вина за то, что я привел его в этот мир, чтобы пройти через это, была невыносимой. В конце концов, пришел сигнал, что он выжил, и его сердце билось само по себе. А теперь, на его первый день рождения, 1 февраля, мы собираемся отвести его в аквариум, так как он любит мыльные пузыри и рыбок.

Он мой свет в конце темной бури. Не проходит и дня, чтобы я ему была не благодарна. Всего одна улыбка, и мое сердце тает. Он дает мне силы. Если крошечный человек может пройти через столько всего за такое короткое время, возможно все.Он наш маленький железный человек.

Преодоление этого сделало меня сильным и бесстрашным

Сиенна Брайан родилась 17 марта прошлого года. Ее родители, менеджер по маркетингу Линн, 29 лет, из Глостера, и ее муж Алан, 33 года, который работает в сфере финансов, потеряли первого ребенка Изабеллы, когда Линн была на шестом месяце беременности в мае 2015 года.

Я только что прошла шестимесячный срок. Отметьте мою первую беременность, когда мы с Аланом почувствовали себя достаточно уверенно, чтобы пойти в магазин за детьми. Неужто к этому моменту мы были дома и высохли?

Наутро, после того как я в ванной просматривала книгу детских имен, я проснулась с ужасными болями в животе, и мой муж вызвал скорую помощь.Сканирование показало, что у нашего ребенка остановилось сердце.

Все, что я мог делать, это смотреть в потолок и думать: «Все кончено».

Сиенна Брайан родилась 17 марта прошлого года. Ее родители, менеджер по маркетингу Линн, 29 лет, из Глостера, и ее муж Алан, 33 года, который работает в сфере финансов, потеряли первого ребенка Изабеллы, когда Линн была на шестом месяце беременности в мае 2015 года

Хотя это очень редко — всего лишь в 1% во время беременностей плацента оторвалась от стенки матки без видимой причины.Позже в тот же день, в день рождения моего мужа, я родила нашу маленькую девочку, которую мы назвали Изабеллой.

Потерять ее было ужасно, но когда я родила ее и держала в руках, у меня возникло удивительное чувство изумления. Она была миниатюрной и идеальной, и мы ее создали.

Одним из самых неприятных моментов был выход из больницы, оставив Изабеллу позади. Когда мы вернулись домой, друзья заботливо очистили дом от наших детских книжек. Нам сказали, что отслойка — это случайность, и что никто ничего не мог сделать, чтобы ее предотвратить.Тем не менее, я винил себя.

Мы снова начали попытки примерно через восемь месяцев, и через семь месяцев я забеременела.

На этот раз мне очень хотелось пополнить запасы крови для новорожденного, поэтому я села на высокобелковую диету с большим количеством питательных цельных продуктов. Когда нашей новой дочери исполнилось 37 недель, я решил, что меня побудят немного раньше. Я просто хотел, чтобы она ушла в целости и сохранности.

Сначала я волновался, что приезд Сиенны затмит мои воспоминания об Изабелле. Было облегчением, насколько они разные.Сиенна вышла крича с копной рыжих волос. Она чувствовала себя намного тяжелее по сравнению с Изабеллой.

Я так рада, что у нас появилась возможность познакомиться с Изабеллой, и она стала для нас настоящим человеком. Я всегда ношу серебряный кулон со стеклом, испещренным пеплом Изабеллы, и Сиенна часто играет с ним. Пройдя через это, я стала лучшей матерью. Я сильнее и бесстрашнее, чем я когда-либо думал. Когда вы преодолеете что-то подобное, нечего бояться.

ГРИФ НЕ ОСТАНОВИТСЯ, НО МЫ В МИРЕ

Алеша Скай родилась в декабре 2017 года после того, как Луиза Джонс, 31-летняя помощница по уходу за ребенком из Брайтона, и муж Крис, 37 лет, обслуживающий персонал, имели двух мертворожденных дочерей. Сиенна и Лекси.

После того, как моя первая дочь родилась мертворожденной в 2015 году на 32 неделе, моя акушерка Хейли Стивенсон посоветовала мне быть как можно более позитивным и представить, что однажды у меня снова будет здоровый ребенок. Но в то же время она сказала, что никто не может мне обещать, что все будет хорошо. А этого не было.

В следующем году моя вторая дочь Лекси родилась мертвой на 23 неделе беременности. «Почему я?» — хотите крикнуть вы, но для этого не было причины. Природа может быть жестокой, и кажется, что их сердца просто остановились.

Алеша Скай родилась в декабре 2017 года после того, как 31-летняя Луиза Джонс, ассистент по родовспоможению из Брайтона, и муж Крис, 37 лет, обслуживающий персонал, имели двух мертворожденных дочерей, Сиенну и Лекси.

Оба раза мне приходилось рожать. зная, что мой ребенок никогда не сделает своего первого вздоха. Это не мешает вам надеяться, что все это было ошибкой, но, конечно, этот первый крик жизни никогда не случается.

Каким бы болезненным это ни было, я с такой любовью вспоминаю то время, когда были мои маленькие девочки.Рождение их по-прежнему казалось достижением. Но я также винила себя: как мать, вы должны защищать своих детей. У меня было еще два ранних выкидыша, поэтому, когда я обнаружила, что беременна в начале прошлого года, я, естественно, очень встревожилась.

На этот раз мне делали профилактические ежедневные инъекции, чтобы обеспечить лучший кровоток через плаценту. Алешу родила Хейли, которая давала мне советы на протяжении всей моей беременности.

Сиенне сейчас будет три, а Лекси два.Они вместе на одном кладбище с видом на море. Мы никогда не перестанем горевать о них, и Алеша их никогда не заменит. Но она дала мне покой.

НАШ РЕБЕНОК ПРИНЯЛ НАС ВМЕСТЕ

Фарра МакКеллар родилась в ноябре 2016 года. Ее родители, 29-летняя Наташа, агент по обслуживанию клиентов, и ее партнер, 29-летний Энди, строитель из Йорка, потеряли сына Томми. В возрасте 11 дней до недиагностированного сердечного заболевания в 2015 году.

Когда родился Томми, он весил 7 фунтов 6 фунтов.5oz, он был идеален. Но прикоснувшись к нему, я заметил, насколько холодны его руки и ноги. Через шесть часов после его рождения мы были дома. Шли дни, и я начал думать, что что-то не так. Он не выглядел голодным и редко плакал.

Но все опрошенные нами медицинские работники заверили нас, что все в порядке. Вечером 2 февраля 2015 года Томми заплакал, и его уже не успокаивали.

Фарра МакКеллар родилась в ноябре 2016 года. Ее родители, 29-летняя Наташа, агент по обслуживанию клиентов, и ее партнер, 29-летний Энди, строитель из Йорка, потеряли сына Томми в возрасте 11 дней из-за недиагностированного сердечного приступа. в 2015 году

Он лежал с нами на кровати, когда внезапно его плач прекратился.Когда я посмотрел на него, он не дышал. Он был гибким и не отвечал. Мы позвонили по номеру 999.

Моим последним воспоминанием о моем ребенке был фельдшер, пытающийся реанимировать его наверху лестницы. Я до сих пор вспоминаю.

Результаты вскрытия показали, что у него был порок сердца, что означало, что два основных кровеносных сосуда, выходящие из сердца, были перемещены. Это объясняло, почему ему стало так холодно и совсем не было энергии. Его телу медленно не хватало кислорода. Если бы его подобрали раньше, после операции был бы очень хороший шанс, что он все еще был бы с нами сегодня.

Мы были так разгневаны, что выразили озабоченность по поводу необходимости улучшить мониторинг сердца у младенцев.

Последствия очень тяжело сказались на моих отношениях с Энди. Мы по-разному относились к своему горю.

В то время как я хотел окружить себя семьей и друзьями, он хотел выйти и поговорить об этом. Он больше не чувствовал себя родителем, в то время как я. Мы расстались на несколько месяцев даже после зачатия Фарры.

Теперь она здесь, Фарра собрала нас вместе.Пройдя через многое, мы лучше понимаем друг друга. Она заставила нас обоих понять, что мы хотим одного и того же.

После смерти Томми больница Йорка ввела «проверку кислородного насыщения» новорожденных. Представитель больницы сообщила местной газете: «Этот скрининг оказался успешным: у нескольких детей были обнаружены состояния, которые трудно выявить только при обследовании». Она сказала, что больница выразила искренние соболезнования семье в связи с их утратой.

ПЕРВЫЙ КРИК НАШЕГО ЧУДА БЫЛ НЕВЕРОЯТНЫМ

Иден Кокс родился в октябре прошлого года после того, как его мать Эмма, 38 лет, математик в средней школе, и ее муж, Дэнни, 32 года, государственный служащий из Эшингдона, Эссекс, потеряли их. Будущий сын Альфи в 2016 году.

Я никогда не забуду облегчение и радость, когда услышал плач Иден. Звук просто поразил нас. Ужасная тишина, сопровождавшая прибытие Альфи, всегда будет преследовать меня, поэтому слышать этот шум, это подтверждение жизни было просто невероятно. У Альфи начались проблемы на 20-й неделе, а неделю спустя он родился мертворожденным. Мы держали его в койке рядом со мной в больнице в течение нескольких дней, и я продолжал просыпаться по ночам, чтобы проверить его, чтобы убедиться, что все это было ошибкой.Но он не двинулся с места.

Через несколько недель я посетил его могилу. Я кладу туда рождественские подарки и воздушные шары на его день рождения и часто заходила во время обеденного перерыва, чтобы съесть там сэндвич. Было приятно иметь место, где я могла бы с ним поговорить.

Когда в прошлом году я снова забеременела, я сказала Альфи, что жду еще одного мальчика. Это была тяжелая беременность, поэтому я просила его обезопасить маму и младшего брата.

Иден Кокс родился в октябре прошлого года после того, как его мать Эмма, 38 лет, математик средней школы, и ее муж, Дэнни, 32, государственный служащий, из Эшингдона, Эссекс, потеряли своего будущего сына Альфи в 2016 году

В Через 30 недель у меня начались сильные боли в спине, начались схватки.Час спустя родился Иден, весивший 3 фунта 8 унций. Мы выбрали «Эдем», потому что оно означает «восторг».

Я испытал смесь эмоций — удачи, признательности и огромной благодарности за наше маленькое чудо. Часто я смотрю на него, спящего в своей кроватке, и задаюсь вопросом, был бы Альфи похож на него.

Он по-прежнему является частью нашей жизни. Как говорит мой семилетний старший сын Джейми: «Он всегда наблюдает за нами, мама».

Когда Иден подрастет, я отведу его на могилу Алфи, и мы вместе поблагодарим его за то, что он позаботился о его младшем брате.

НАКОНЕЦ СЧАСТЛИВОГО КОНЦА

Марлоу Хоуп Айриш родилась в июле прошлого года через четыре года после того, как ее мать Кили, 36 лет, личный банкир, и отец Кертис, менеджер по контрактам из Ройстона, Хертс, потеряли дочь в 19 лет. дней. Они пережили два выкидыша и внематочную беременность, прежде чем появилась их «радуга».

Я была на 36 неделе беременности, когда заметила, что моя будущая дочь Таллула не пинается так часто, как обычно. Я предупредил больницу и мне сделали экстренное кесарево сечение, но было уже слишком поздно.Она уже перенесла инсульт и катастрофическое повреждение мозга.

Когда она родилась, она выглядела идеально и даже зевнула и открыла глаза, но у нее не было сознания. Она не могла нас ни видеть, ни слышать. Мы провели 19 дней с Таллулой в детском хосписе, пока она, наконец, не скончалась у нас на руках. Чтобы снова забеременеть, потребовался год, потом у нас было два выкидыша на ранних сроках, за которыми последовала внематочная беременность. Им пришлось удалить одну из моих трубок, что снизило мои шансы на зачатие вдвое.

Марлоу Хоуп Айриш родилась в июле прошлого года через четыре года после того, как ее мать Кили, 36 лет, личный банкир, и отец Кертис, менеджер по контрактам из Ройстона, Хертс, потеряли дочь в 19 дней.

Я начинал сдаваться. на идею счастливого конца.

Благодаря большой заботе и контролю, Марлоу наконец стал нашей радугой. Я не могла поверить, что у меня есть ребенок, которого я так долго хотела.