Принцип позитивного многообразия: Основные подходы к определению интеллекта — Мегаобучалка – Социальный интеллект — Психологос

52.Основные подходы к понятию интеллекта

Основные подходы к понятию интеллекта

В психологии существует восемь основных подходов к формированию интеллекта , для каждого из которых характерна определённая концептуальная линия в трактовке природы интеллекта

1. Феноменологический подход: интеллект рассматривается как особая форма содержания сознания (В. Келлер; К. Дункер; М. Вертгеймер; Дж. Кемпион и др.).

2. Генетический подход: интеллект как следствие усложняющейся адаптации к требованиям окружающей среды в естественных условиях взаимодействия человека с внешним миром (У.Р. Чарльзворт; Ж. Пиаже).

3. Социо-культурный подход: интеллект как результат процесса социализации, а также влияния культуры в целом (Дж. Бруннер; Л. Леви-Брюль; А.Р. Лурия; Л.С. Выготский и др.).

4. Процессуально-деятельностный подход: интеллект как особая форма человеческой деятельности (С.Л. Рубенштейн; А.В. Брушлинский; Л.А. Венгер; К.А. Абульханская-Славская и др.).

5. Образовательный подход: интеллект как продукт целенаправленного обучения (А. Стаатс; К. Фишер; Р. Фейерштейн и др.).

6. Информационный подход: интеллект как совокупность элементарных процессов переработки информации (Г. Айзенк; Э. Хант; Р. Штернберг и др.).

7. Функционально-уровневый подход: интеллект как система разноуровневых познавательных процессов (Б.Г. Ананьев; Е.И. Степанова; Б.М. Величковский и др.).

Регуляционный подход: интеллект как фактор саморегуляции психической активности (Л.Л. Терстоун и др.).

• Интеллект — это то, что измеряется тестами интеллекта.

• Интеллект — это обобщенная способность к обучению.

• Интеллект — это способность к отвлеченному, абстрактному мышлению.

• Интеллект — это то, что обеспечивает эффективность адаптации, поведения в сложной среде.

Рассмотрим эти определения подробнее. Вероятно, первым определение интеллекта как того, что измеряют тесты, предложил Эдвин Боринг (Boring, 1923). Данная точка зрения свидетельствовала об отсутствии единой позиции в понимании интеллекта. Хотя определение интеллекта через средство измерения и воспринимается как отказ от его содержательного анализа, тем не менее за таким определением интеллекта стоит нечто большее, нежели вульгарная тавтология, подобная «маслу масляному». Определяя интеллект подобным образом, исследователи, вероятно, стремились выразить то, что речь идет не об интеллекте в обыденном значении этого слова, а интеллекте, определенном на основе успешности решения разного рода задач, приближенных к тем, которые человек решает в повседневной жизни. Прав Г. Айзенк, отмечавший:«Определение интеллекта на основании психометрических свойств, выявляемых с помощью 

IQ тестов, проще, а потому удобнее в пользовании…. На первый взгляд оно кажется тавтологическим и тривиальным, однако это не так. Тесты интеллекта не составляются как Бог на душу положит: они основываются на определенных и хорошо известных природных закономерностях, таких как принцип позитивного многообразия, т. е. тот факт, что любые корреляции между когнитивными заданиями, как бы ни была различна их природа, оказываются положительными при условии тестирования достаточно разнообразных сторон способностей испытуемых. В данное определение также укладывается то обстоятельство, что матрицы взаимных корреляций между тестами, как правило, имеют ранг, близкий к единице, что предполагает наличие очень сильного общего фактора» (Айзенк, 1995).

Наиболее очевидным, а поэтому и имеющим давние традиции, является понимание интеллекта как способности к обучению. Однако, понимая интеллект как способность к обучению, мы, желаем того или нет, «привязываем» его к задачам только лишь одного вида деятельности. Есть и иные причины, не позволяющие принять это определение интеллекта. Рассматривая данное понимание интеллекта, Анастази задает вопрос: обучению чему? И, отвечая на этот вопрос, подчеркивает, что в «нашей культуре интеллект традиционно связывался 

со школьным обучением».

Действительно, во многих работах показано, что данные, полученные с помощью тестов интеллекта, значимо коррелируют с успешностью обучения (коэффициент корреляции равен примерно 0,50, причем зависимость более высока в начальных классах школы, а затем несколько снижается). Но оценки успеваемости отражают не процесс обучения, а его результат, сами же корреляции объясняются тем, что большинство тестов интеллекта измеряют, насколько присущи индивиду интеллектуальные навыки, которыми овладевают в школе (известно, что в качестве внешнего критерия валидности тестов для измерения интеллекта выступает школьная успеваемость). Ни тесты интеллекта, ни школьные оценки не дают возможности предсказать, как человек будет справляться со многими жизненными ситуациями.

Наконец, обучаемость различным навыкам, операциям, действиям в немалой степени зависит от их специфичности, тогда как в нашем случае речь идет о вполне определенных, прежде всего мыслительных навыках. И по этой причине нельзя отождествлять интеллект с обобщенной способностью к обучению.

Представление об интеллекте как способности к абстрактному мышлению, эффективному использованию схем и символов в конечном счете также сужает не только понятие интеллекта, но и сферу его проявлений. Наиболее отчетливо это выступает в когнитивной психологии, сосредоточившей свое внимание на процессуальных характеристиках интеллекта, сведенного к способности решения задач. Нетрудно представить, что если интеллект явно больше того, что измеряется интеллектуальными тестами, то тем более не исчерпывается способностями к концептуализации и абстрактному рассуждению.

Определение интеллекта через приспособительную деятельность находит все больше сторонников. Для Пиаже (Piaget, 1960) сущность интеллекта выступает в структурировании отношений между средой и организмом, а его развитие проявляется в более адекватной адаптации. Верной (Vernon, 1960) отмечает, что интеллект соответствует общему уровню сложности и гибкости в схемах поведения личности, последовательно сформировавшихся в течение ее жизни.

Очевидно, невозможно определить интеллект вне многообразных форм взаимодействия индивида с окружающей средой. С позиций отечественной психологии это взаимодействие рассматривается как активное, действенное, а не просто приспособление, адаптация. «Понятие такого рода, как интеллект, раскрывается лишь в плане конкретных действенных взаимоотношений индивида с окружающей действительностью» (С. Л. Рубинштейн, 1940, с. 537).

Такое понимание интеллекта позволяет рассматривать его как процесс, а не результат, выступающий в виде способности к обучению, способности к абстрактному мышлению и т. д.

Обсуждаемые подходы к пониманию интеллекта — теоретические конструкты, имеющие обобщенный характер. Нас же прежде всего интересует интеллект измеренный, выраженный с помощью определенных количественных показателей. В течение многих лет развиваемый аппарат количественной оценки способностей дает возможность перейти от теоретических построений к практике, только через которую и осуществима содержательная конкретизация явления, фиксируемого понятием «интеллект».

Сколь ни очевидно ничтожна практическая и теоретическая цена измерительной шкалы Бине или других психотехнических испытаний, сколь ни плох сам по себе тест, как идея, как методологический принцип, как задача, как перспектива это огромно. Сложнейшие противоречия психологической методологии переносятся на почву практики и только здесь могут получить свое разрешение

 (Выготский, 1982, т. 1, с. 388).

Итак, интеллект может быть измерен с помощью соответствующих тестов — тестов интеллекта. Что же они собой представляют в самом общем виде (здесь полезно вспомнить и о том, что мы уже знаем о тестах интеллекта из истории психодиагностики)?

4.1 . Подходы к определению интеллекта

В 1921 г. семнадцати ведущим американским психологам задали три следующих вопроса.

1. Что такое интеллект?

2. Насколько хорошо он может быть измерен групповыми тестами?

3. Каким должен быть следующий шаг в его изучении?

В итоге не было получено и двух совпадающих ответов. Нельзя сказать, что эта ситуация повторится и сегодня, однако можно быть вполне уверенным в том, что при попытке задать эти вопросы нынешним психологам мы вряд ли получим мно- го совпадающих ответов.

Сопротивление тестам со стороны академической психологии было настолько сильным, что даже в

1981 г. К. М. Гуревич писал о том, что печать направленности на «обслуживание потребностей ка- питалистической системы в той или иной степени несут самые известные батареи тестов — шкала А. Бине, тесты Д. Векслера, Р. Кеттелла».

Таким образом, сегодня, как и вчера, в попытке определить интеллект мы стал- киваемся со значительными трудностями. Можно выделить следующие основные подходы

1.

• Интеллект — это то, что измеряется тестами интеллекта.

• Интеллект — это обобщенная способность к обучению.

• Интеллект — это способность к отвлеченному, абстрактному мышлению.

• Интеллект — это то, что обеспечивает эффективность адаптации, поведения в сложной среде.

Рассмотрим эти определения подробнее. Вероятно, первым определение ин- теллекта как того, что измеряют тесты, предложил Эдвин Боринг (Boring, 1923). Данная точка зрения свидетельствовала об отсутствии единой позиции в понима- нии интеллекта. Хотя определение интеллекта через средство измерения и вос- принимается как отказ от его содержательного анализа, тем не менее за таким определением интеллекта стоит нечто большее, нежели вульгарная тавтология, подобная «маслу масляному». Определяя интеллект подобным образом, исследо- ватели, вероятно, стремились выразить то, что речь идет не об интеллекте в обы- денном значении этого слова, а интеллекте, определенном на основе успешности решения разного рода задач,

приближенных к тем, которые человек решает в по- вседневной жизни. Прав Г. Айзенк, отмечавший:«Определение интеллекта на ос- новании психометрических свойств, выявляемых с помощью IQ тестов, проще, а потому удобнее в пользовании…. На первый взгляд оно кажется тавтологическим и тривиальным, однако это не так. Тесты интеллекта не составляются как Бог на душу положит: они основываются на определенных и хорошо известных природ- ных закономерностях, таких как принцип позитивного многообразия, т. е. тот факт, что любые корреляции между когнитивными заданиями, как бы ни была различна их природа, оказываются положительными при условии тестирования достаточно разнообразных сторон способностей испытуемых. В данное определе- ние также укладывается то обстоятельство, что матрицы взаимных корреляций между тестами, как правило, имеют ранг, близкий к единице, что предполагает наличие очень сильного общего фактора» (Айзенк, 1995),

Наиболее очевидным, а поэтому и имеющим давние традиции, является пони- мание интеллекта как способности к обучению. Однако, понимая интеллект как спо- собность к обучению, мы, желаем того или нет, «привязываем» его к задачам толь- ко лишь одного вида деятельности. Есть и иные причины, не позволяющие принять это определение интеллекта. Рассматривая данное понимание интеллекта, Ана- стази задает вопрос: обучению чему? И, отвечая на этот вопрос, подчеркивает, что в «нашей культуре интеллект традиционно связывался со школьным обучением».

Действительно, во многих работах показано, что данные, полученные с помо- щью тестов интеллекта, значимо коррелируют с успешностью обучения (коэф- фициент корреляции равен примерно 0,50, причем зависимость более высока

В советской психологии долгие годы термин «интеллект» использовался преимущественно для обозначения высшего этапа психического развития животных, а психологические проблемы интеллекта человека, по сути, сводились к изучению мышления. в начальных классах школы, а затем несколько снижается). Но оценки успева-емости отражают не процесс обучения, а его результат, сами же корреляции объяс- няются тем, что большинство тестов интеллекта измеряют, насколько присущи индивиду интеллектуальные навыки, которыми овладевают в школе (известно, что в качестве внешнего критерия валидности тестов для измерения интеллекта выступает школьная успеваемость). Ни тесты интеллекта, ни школьные оценки не дают возможности предсказать, как человек будет справляться со многими жиз- ненными ситуациями.

Наконец, обучаемость различным навыкам, операциям, действиям в немалой степени зависит от их специфичности, тогда как в нашем случае речь идет о впол- не определенных, прежде всего мыслительных навыках. И по этой причине нельзя отождествлять интеллект с обобщенной способностью к обучению.

Представление об интеллекте как способности к абстрактному мышлению, эффективному использованию схем и символов в конечном счете также сужает не только понятие интеллекта, но и сферу его проявлений. Наиболее отчетливо это выступает в когнитивной психологии, сосредоточившей свое внимание на процессуальных характеристиках интеллекта, сведенного к способности решения задач. Нетрудно представить, что если интеллект явно больше того, что измеряет- ся интеллектуальными тестами, то тем более не исчерпывается способностями к концептуализации и абстрактному рассуждению.

Определение интеллекта через приспособительную деятельность находит все больше сторонников. Для Пиаже (Piaget, 1960) сущность интеллекта выступает в структурировании отношений между средой и организмом, а его развитие прояв- ляется в более адекватной адаптации. Верной (Vernon, 1960) отмечает, что интел- лект соответствует общему уровню сложности и гибкости в схемах поведения личности, последовательно сформировавшихся в течение ее жизни.

Очевидно, невозможно определить интеллект вне многообразных форм взаи- модействия индивида с окружающей средой. С позиций отечественной психоло- гии это взаимодействие рассматривается как активное, действенное, а не просто приспособление, адаптация. «Понятие такого рода, как интеллект, раскрывается лишь в плане конкретных действенных взаимоотношений индивида с окружаю- щей действительностью» (С. Л. Рубинштейн, 1940, с. 537).

Такое понимание интеллекта позволяет рассматривать его как процесс, а не результат, выступающий в виде способности к обучению, способности к абстракт- ному мышлению и т. д.

Обсуждаемые подходы к пониманию интеллекта — теоретические конструкты, имеющие обобщенный характер. Нас же прежде всего интересует интеллект из— меренный, выраженный с помощью определенных количественных показателей. В течение многих лет развиваемый аппарат количественной оценки способностей дает возможность перейти от теоретических построений к практике, только через которую и осуществима содержательная конкретизация явления, фиксируемого понятием «интеллект».

Сколь ни очевидно ничтожна практическая и теоретическая цена измерительной шка- лы Бине или других психотехнических испытаний, сколь ни плох сам по себе тест, как идея, как методологический принцип, как задача, как перспектива это огромно. Слож- нейшие противоречия психологической методологии переносятся на почву практики и только здесь могут получить свое разрешение (Выготский, 1982, т. 1, с. 388).

Итак, интеллект может быть измерен с помощью соответствующих тестов — тестов интеллекта. Что же они собой представляют в самом общем виде (здесь полезно вспомнить и о том, что мы уже знаем о тестах интеллекта из истории пси- ходиагностики)?

Интеллект — Википедия

Интелле́кт (от лат. intellectus «восприятие»; «разумение», «понимание»; «понятие», «рассудок»^[1]) или ум^[2][3] — качество психики, состоящее из способности приспосабливаться к новым ситуациям, способности к обучению и запоминанию на основе опыта, пониманию и применению абстрактных концепций, и использованию своих знаний для управления окружающей человека средой^[4]. Общая способность к познанию и решению проблем, которая объединяет познавательные способности: ощущение, восприятие, память, представление, мышление, воображение^[5][6], а также внимание, волю и рефлексию.

Способность объекта адаптировать свое поведение к окружающей среде с целью своего сохранения (выживания), данное определение полезно для нейросетей.

Согласно теории интеллекта психолога Рэймонда Кэттелла^[7] интеллект можно условно разделить на подвижный и кристаллизовавшийся интеллект. Первый состоит в способности мыслить логически, анализировать и решать задачи, выходящие за пределы предыдущего опыта; второй включает накопленный опыт и способность использовать усвоенные знания и навыки.

В целом существует проблема видов интеллекта, тесно связанная с факторными теориями интеллекта, которые делятся на две основные группы — однофакторные и многофакторные.^[8]

Интеллектуал — человек с высоко развитым умом и аналитическим мышлением; представитель умственного труда.

Интеллект — это, прежде всего, основа целеполагания, планирования ресурсов и построение стратегии достижения цели. Есть основания полагать, что зачатками интеллекта обладают животные, и уже на этом уровне их интеллект посредством механизмов целеполагания и достижения целей влиял и влияет на эволюцию животных^[9]. Изучением интеллекта животных занимается сравнительно молодая область науки, когнитивная этология.

Влияние интеллекта выходит за пределы жизни одного человека. Развитие интеллекта у человека выделило его из животных и стало началом развития общества, а затем и человеческой цивилизации.

Интеллект как способность обычно реализуется при помощи других способностей. Таких как: способности познавать, обучаться, мыслить логически, систематизировать информацию путём её анализа, определять её применимость (классифицировать), находить в ней связи, закономерности и отличия, ассоциировать её с подобной и т. д. О наличии интеллекта можно говорить при совокупности всех этих способностей, в отдельности каждая из них не формирует интеллект. Интеллектом может обладать система, составляющие элементы которой каждый в отдельности интеллектом не обладают.

К параметрам, формирующим отличительные особенности интеллектуальной системы человека относят:

Часть исследователей интеллекта и рабочей памяти считает, что рабочая память и подвижный интеллект находятся в сильной связи друг с другом и в значительной степени являются эквивалентными конструктами, другие, что хотя эти сущности коррелируются, но являются автономными, как рост и вес.^[14] Показано, что индивидуальные различия рабочей памяти объясняют от трети до половины всех индивидуальных различий общего интеллекта.^[15][16]

Различное содержание деятельности требует развития определённых интеллектуальных способностей индивида. Но во всех случаях необходима чувствительность индивида к новому, актуальным проблемам, к тенденциям возможного развития ситуации.

Существенное качество ума индивида — предвидение возможных последствий предпринимаемых им действий, способность предупреждать и избегать ненужных конфликтов. Одной из основных особенностей развитого интеллекта является способность к интуитивному решению сложных проблем.

Развитие отдельных качеств интеллекта определяется как генотипом данного индивида, так и широтой его жизненного опыта. У конформных индивидов формируется так называемое целевое мышление — сфера мышления индивида сужается до крайне ограниченных житейских пределов, широко распространяется интеллектуальный инфантилизм, а в среде интеллектуалов — созерцательность. В групповом мышлении начинают преобладать расхожие стереотипы, шаблонные ориентации, схематизированные матрицы поведения. Возникают деформации в содержании интеллекта. Возможны деформации и в структуре интеллекта, в его организации. Негативным качеством интеллекта является ригидность мышления — его негибкость, предвзятое отношение к явлению, преувеличение чувственного его впечатления, приверженность к шаблонным оценкам.

Различные взгляды на интеллект[править | править код]

Фома Аквинский в Сумме теологии (Ч.1., в.79, р.2) полагал, что в Боге интеллект является сущностью (in solo Deo intellectus est eius essentia), а в человеке лишь «возможностью души» (potentia animae). При этом в человеке разум (ratio) и интеллект неразличимы, однако интеллект относится к созерцанию теоретических (умопостигаемых, интеллигибельных) вещей, тогда как разум направлен на постижение конкретных чувстенновоспринимаемых явлений.

Согласно Линде Готтфредсон, интеллект — это весьма общая умственная способность, которая включает возможность делать заключения, планировать, решать проблемы, абстрактно мыслить, понимать сложные идеи, быстро обучаться и учиться на основании опыта. Это не просто изучение книг, узкие академические знания или навыки проходить тесты. Напротив, по мнению учёного, интеллект отражает более широкую и глубокую способность познавать окружающий мир, понимать суть вещей и соображать, что делать в той или иной ситуации^[17].

Ф. Н. Ильясов определяет интеллект как «способность системы создавать в ходе самообучения программы (в первую очередь эвристические) для решения задач определённого класса сложности и решать эти задачи».

В начале XX века Чарльз Спирман показал, что если человек хорошо решает одни задачи, то он успешен и в решении других, то есть, что все интеллектуальные способности статистически связаны. В 1904 году Спирман ввёл понятие «фактора g» общего интеллекта, отражающего эффективность выполнения всех познавательных задач^[18][19]. На практике оказалось, что «фактор g» трудно измерить напрямую. Однако на его основе удалось сформулировать величины, которые измерить возможно и которые представляют собой приблизительные меры g. Одним из таких параметров является коэффициент интеллекта (IQ). Психолог Джеймс Флинн первый провёл обширные исследования в области динамики IQ в разных странах мира за длительный период и показал, что этот коэффициент непрерывно возрастал в течение 50 лет (Эффект Флинна).

Термины Н.Бострома[править | править код]

Согласно книге^[20]Н.Бострома

В отличие от терминов Н.Бострома общепринятое понимание интеллекта совпадает с ИЧУ и противоречит терминам интеллект животных, игровой искусственный интеллект, окружающий интеллект, а общепринятый «искусственный интеллект» совпадает с ИИЧУ.

Недостаточность интеллекта[править | править код]

Расстройство интеллекта (слабоумие) — это психиатрический интеллектуально-мнестический синдром; врождённое (умственная отсталость) или приобретённое (деменция) поражение интеллекта, в результате которого у человека снижается способность понимать связь между окружающими явлениями, утрачивается способность отделять главное от второстепенного, утрачивается критика к своим высказываниям, поведению. Если слабоумие приобретённое, ослабевает память, уменьшается запас знаний, представлений. Наблюдается глубокое обеднение эмоционально-волевой сферы, личности^[21]. При этом сначала может наблюдаться один однообразный плоский аффект, затем — эмоциональная тупость либо с апато-абулией, либо с психомоторным возбуждением. Изменяется личность, искажается характер. В психиатрии слабоумие относится к изменениям процесса рационального познания в виде осложнения или полной невозможности к овладеванию знаниями^[21]; умозаключений; суждений; критических способностей. При приобретённом слабоумии использование старых знаний, умений и навыков также осложняется или становится невозможным.

Симптомы в структуре слабоумия могут быть различными, однако преобладают негативные^[22]. Если оно определяется только ими, это простое слабоумие. Чаще, особенно в начальной стадии бывает психотическое слабоумие с бредом, галлюцинациями, маниакальным и депрессивным синдромом. При этом чем более они выражены, тем легче слабоумие и наоборот, при тотальной деменции они полностью исчезают. По Г. Модсли (англ.)русск.: «В крайних случаях слабоумия не могут образовываться даже нелепые идеи»^[23].

По этиологии различают:

Социальный интеллект — способность правильно понимать поведение людей. Эта способность необходима для эффективного межличностного взаимодействия и успешной социальной адаптации. Сам термин «социальный интеллект» был введён в психологию Э. Торндайком в 1920 году для обозначения «дальновидности в межличностных отношениях». Многие известные психологи внесли свою лепту в интерпретацию этого понятия. В 1937 году Г. Оллпорт связывал социальный интеллект со способностью высказывать быстрые, почти автоматические суждения о людях, прогнозировать наиболее вероятные реакции человека. Социальный интеллект, по мнению Г. Оллпорта, — особый «социальный дар», обеспечивающий гладкость в отношениях с людьми, продуктом которого является социальное приспособление, а не глубина понимания. Затем способности социального интеллекта многие известные учёные раскрывали в структурах общего интеллекта. Среди них наиболее ярко представлены модели интеллекта, предложенные Д. Гилфордом, Г. Айзенком. Среди психологов до последнего времени ведутся дискуссии вокруг определения интеллекта, данного Э. Борингом: интеллект есть то, что измеряется тестами интеллекта. Имеются различные точки зрения на оценку данного высказывания. По мнению В. Ф. Анурина, оно достаточно тавтологично, тривиально и прямо напрашивается на критику. Другие исследователи считают такое определение рекурсивным, что является чрезвычайно распространённым в математике, информатике, компьютерном программировании, искусственном интеллекте. Г. Айзенк не согласен с определением Э. Боринга: тесты интеллекта, утверждает он, составляются не случайным образом и опираются в своей разработке на хорошо известные, выявленные и проверенные природные закономерности, такие как принцип «позитивного многообразия».

Эмоциональный интеллект — группа ментальных способностей, которые участвуют в осознании и понимании собственных эмоций и эмоций окружающих.

На английском языке данное понятие используется большинством указанных выше авторов как intelligence (разумность, или человеческая разумность — human intelligence), а не intellect (интеллект) — для которого есть отдельная статья. Поэтому при попытке их соединить в одном понятии на русском языке возникают недопонимания и противоречия.

В частности это связано с переводом терминов IQ и EQ. Тесты на уровень интеллекта были названы IQ (intelligence quotient — показатель разумности). А через некоторое время американские психологи забили тревогу, что людей стали оценивать по нему в целом — исходя из его названия, а не только как тест на логику — исходя из его сути. И поэтому появился EQ, чтобы указать, что у разумности (слово intelligence стало из-за этих тестов ассоциироваться с чистой логикой) есть ещё и эмоциональная и социальная составляющая.

На русско-говорящем пространстве увидев, что IQ тесты являются тестами на логику — так и перевели «коэффициент интеллекта», а не «показатель разумности». И потому такого перекоса не возникло. EQ соответственно точнее было бы переводить как «показатель эмоциональности» (добавляя «и чувственности», если смотреть на суть этого понятия), а не «эмоциональный интеллект». А социальный интеллект — социальная разумность.

1. ↑ Большой латинско-русский словарь. Vocabvlarivm latinorvssicvm magnvm.
2. ↑ УМ Толковый словарь Ожегова онлайн (неопр.). slovarozhegova.ru. Дата обращения 6 января 2017.
3. ↑ Толковый словарь Даля онлайн (неопр.). slovardalja.net. Дата обращения 6 января 2017.
4. ↑ Encyclopaedia Britannica, [1]
5. ↑ Интеллект // Казахстан. Национальная энциклопедия. — Алматы: Қазақ энциклопедиясы, 2005. — Т. II. — ISBN 9965-9746-3-2.
6. ↑ Г. Азимов, А. И. Щукин. Словарь методических терминов, 2002.
7. ↑ Cattell, R. B. (1971). Abilities: Their structure, growth, and action. New York: Houghton Mifflin. ISBN 0-395-04275-5.
8. ↑ Ушаков Д.В. Социальный интеллект как вид интеллекта (рус.) // Институт психологии РАН. — 2004.
9. ↑ Моисеев Н. Н. Человек и ноосфера. — М.: Молодая гвардия, 1990.
10. ↑ Марков А. Эволюция человека. Обезьяны, нейроны, душа. М.:Астрель. 2011. — 512 с. ISBN 978-5-271-36294-1
11. ↑ Хокинс Д., Блейксли С. Об интеллекте. М.:ООО «И. Д. Вильямс, 2007. — 240 с. ISBN 978-5-8459-1139-1
12. ↑ Рамачандран В. С. Рождение разума. Загадки нашего сознания. М.: ЗАО «Олимп-Бизнес», 2006. — 224 с. ISBN 5-9693-0022-5
13. ↑ Кандель Э. В поисках памяти. Возникновение новой науки о человеческой психике. М.:Астрель. 2012. 736 с. ISBN 978-5-271-36938-4
14. ↑ Dan Hurley. Smarter.The New Science of Building Brain Power. 2013 г.
15. ↑ Conway A.R., Kane M.J., Engle R.W. Working memory capacity and its relation to general intelligence. // Trends Cognitive Science, – 2003. – Vol. 7. – P. 547–552.
16. ↑ Белова А. П., Малых С. Б. Природа индивидуальных различий рабочей памяти (рус.) // Теоретическая и экспериментальная психология. — 2013. — Т. 6, № 3. — С. 54—64. — ISSN 2073-0861.
17. ↑ Gottfredson L. S. Mainstream Science on Intelligence // Wall Street Journal. December 13, 1994. P. A18. (англ.)
18. ↑ Spearman C., (1904) General intelligence, objectively determined and measured. American Journal of Psychology, 15, 201—293.
19. ↑ Дружинин В. Н. Психология общих способностей. — 2-е издание. — СПб.: Питер, 2002. — С. 25. — (Мастера психологии). — ISBN 5-314-00121-7.
20. ↑ Бостром Н. Искусственный интеллект. Этапы. Угрозы. Стратегии. — СПб.: Манн, Иванов и Фербер, 2016. — С. 496. — (Миф, кругозор). — ISBN 978-5-00057-810-0.
21. ↑ ^{1 2} Морозов Г. В., Шуйский Н. Г., 1998, с. 244.
22. ↑ ^{1 2} Морозов Г. В., Шуйский Н. Г., 1998, с. 245.
23. ↑ О. В. Кербиков, 1968, с. 110.

• Холодная, М.А. Психология интеллекта: парадоксы исследования. — М.: «Барс», 1997.
• Хокинс Дж., Блейксли С. Об интеллекте = On Intelligence. — М.: «Вильямс», 2007.
• Ильясов Ф. Н. Разум искусственный и естественный // Известия АН Туркменской ССР. Серия общественных наук. 1986. № 6. С. 46-54.
• Козырев В. И. Социальный интеллект как фактор управления организацией. — Ярославль, 2000. — С. 348.
• Петрунин Ю. Ю., Рязанов М. А., Савельев А. В. [ISBN 978-5-317-03251-7 Философия искусственного интеллекта в концепциях нейронаук]. — Научная монография. — Москва: МАКС Пресс, 2010.
• Морозов Г. В., Шуйский Н. Г. Введение в клиническую психиатрию (пропедевтика в психиатрии). — Нижний Новгород: Изд-во НГМА, 1998. — 426 с. — 3000 экз. — ISBN 5-86093-010-0.;
• О. В. Кербиков, М. В. Коркина, Р. А. Наджаров, А. В. Снежневский. Психиатрия. — 2-е, переработанное. — Москва: Медицина, 1968. — 448 с. — 75 000 экз.

Интеллект | База знаний | PSYWEB

Интелле́кт (от лат. intellectus — ощущение, восприятие, разумение, понимание, понятие, рассудок) — качествопсихики, состоящее из способности адаптироваться к новым ситуациям, способности к обучению на основе опыта, пониманию и применению абстрактных концепций и использованию своих знаний для управления окружающей средой. Общая способность к познанию и решению трудностей, которая объединяет все познавательные способности человека: ощущение, восприятие, память, представление, мышление,воображение.

Интеллектуал — человек с высоко развитым интеллектом и аналитическим мышлением; представитель интеллектуального труда.

Составляющие интеллекта и его роль

Интеллект — это, прежде всего, основа целеполагания, планирования ресурсов и построение стратегии достижения цели. Есть основания полагать, что зачатками интеллекта обладают животные, и уже на этом уровне их интеллект посредством механизмов целеполагания и достижения целей влиял и влияет на эволюцию животных. Изучением интеллекта животных занимается сравнительно молодая область науки, когнитивная этология.

Влияние интеллекта выходит за пределы жизни одного человека. Развитие интеллекта у человека выделило его из животных и стало началом развития общества, а затем и человеческой цивилизации.

Интеллект как способность обычно реализуется при помощи других способностей. Таких как: способности познавать, обучаться, мыслить логически, систематизировать информацию путём её анализа, определять её применимость (классифицировать), находить в ней связи, закономерности и отличия, ассоциировать её с подобной и т. д. О наличии интеллекта можно говорить при совокупности всех этих способностей, в отдельности каждая из них не формирует интеллект. Интеллектом может обладать система, составляющие элементы которой каждый в отдельности интеллектом не обладают.

К параметрам, формирующим отличительные особенности интеллектуальной системы человека относят:

• объём рабочей памяти, способность к прогнозированию, орудийной деятельности, логике,
• многоуровневую (6 слоев нейронов) иерархию системного отбора ценной информации,
• сознание,
• память.

Выделяются биофизические параметры «интеллектуальной энергетики»: количество информации, ускорение(частота, скорость) и расстояние её передачи, — с объединением их в «формулу интеллекта».

Различное содержание деятельности требует развития определённых интеллектуальных способностей индивида. Но во всех случаях необходима чувствительность индивида к новому, актуальным проблемам, к тенденциям возможного развития ситуации. Показателем развития интеллекта является несвязанность субъекта внешними ограничениями, отсутствие у него ксенофобии — боязни нового, непривычного.

Существенное качество ума индивида — предвидение возможных последствий предпринимаемых им действий, способность предупреждать и избегать ненужных конфликтов. Одной из основных особенностей развитого интеллекта является способность к интуитивному решению сложных проблем.

Развитие отдельных качеств интеллекта определяется как генотипом данного индивида, так и широтой его жизненного опыта. В тоталитарных социальных режимах у конформных индивидов формируется так называемоецелевое мышление — сфера мышления индивида сужается до крайне ограниченных житейских пределов, широко распространяется интеллектуальный инфантилизм, а в среде интеллектуалов — созерцательность. В групповом мышлении начинают преобладать расхожие стереотипы, шаблонные ориентации, схематизированные матрицы поведения. Возникают деформации в содержании интеллекта. Возможны деформации и в структуре интеллекта, в его организации. Негативным качеством интеллекта является ригидность мышления — его негибкость, предвзятое отношение к явлению, преувеличение чувственного его впечатления, приверженность к шаблонным оценкам.

Различные взгляды на интеллект

Согласно Линде Готтфредсон, интеллект — это весьма общая умственная способность, которая включает возможность делать заключения, планировать, решать проблемы, абстрактно мыслить, понимать сложные идеи, быстро обучаться и учиться на основании опыта. Это не просто изучение книг, узкие академические знания или навыки проходить тесты. Напротив, по мнению учёного, интеллект отражает более широкую и глубокую способность познавать окружающий мир, понимать суть вещей и соображать, что делать в той или иной ситуации.

Ф. Н. Ильясов определяет интеллект как «способность системы создавать в ходе самообучения программы (в первую очередь эвристические) для решения задач определенного класса сложности и решать эти задачи».

В начале XX века Чарльз Спирман показал, что если человек хорошо решает одни задачи, то он успешен и в решении других, то есть, что все интеллектуальные способности статистически связаны. Спирман ввёл «факторg» общего интеллекта, показывающий эффективность выполнения всех познавательных задач. На практике оказалось, что «фактор g» трудно измерить напрямую. Однако на его основе удалось сформулировать величины, которые измерить возможно и которые представляют собой приблизительные меры g. Одним из таких параметров является коэффициент интеллекта (IQ). Психолог Джеймс Флинн первый провел обширные исследования в области динамики IQ в разных странах мира за длительный период и показал, что этот коэффициент непрерывно возрастал в течение 50 лет (Эффект Флинна).

Социальный интеллект

Социальный интеллект — способность правильно понимать поведение людей. Эта способность необходима для эффективного межличностного взаимодействия и успешной социальной адаптации. Сам термин «социальный интеллект» был введен в психологию Э. Торндайком в 1920 году для обозначения «дальновидности в межличностных отношениях». Многие известные психологи внесли свою лепту в интерпретацию этого понятия. В 1937 году Г. Оллпорт связывал социальный интеллект со способностью высказывать быстрые, почти автоматические суждения о людях, прогнозировать наиболее вероятные реакции человека. Социальный интеллект, по мнению Г. Оллпорта, — особый «социальный дар», обеспечивающий гладкость в отношениях с людьми, продуктом которого является социальное приспособление, а не глубина понимания. Затем способности социального интеллекта многие известные ученые раскрывали в структурах общего интеллекта. Среди них наиболее ярко представлены модели интеллекта, предложенные Д. Гилфордом, Г. Айзенком. Среди психологов до последнего времени ведутся дискуссии вокруг определения интеллекта, данного Э. Борингом: интеллект есть то, что измеряется тестами интеллекта. Имеются различные точки зрения на оценку данного высказывания. По мнению Б. Ф. Анурина, оно достаточно тавтологично, тривиально и прямо напрашивается на критику. Другие исследователи считают такое определение рекурсивным, что является чрезвычайно распространенным в математике, информатике, компьютерном программировании, искусственном интеллекте. Г. Айзенк не согласен с определением Э. Боринга: тесты интеллекта, утверждает он, составляются не случайным образом и опираются в своей разработке на хорошо известные, выявленные и проверенные природные закономерности, такие как принцип «позитивного многообразия».

Эмоциональный интеллект

Эмоциональный интеллект — группа ментальных способностей, которые участвуют в осознании и понимании собственных эмоций и эмоций окружающих.

Литература

• Хокинс Дж., Блейксли С. Об интеллекте = On Intelligence. — М.: «Вильямс», 2007.
• Ильясов Ф. Н. Разум искусственный и естественный // Известия АН Туркменской ССР. Серия общественных наук. 1986. № 6. С. 46-54.
• Козырев В. И. Социальный интеллект как фактор управления организацией. — Ярославль, 2000. — С. 348.Петрунин Ю. Ю., Рязанов М. А., Савельев А. В. [ISBN 978-5-317-03251-7 Философия искусственного интеллекта в концепциях нейронаук]. — Научная монография. — Москва: МАКС Пресс, 2010. 

Зачем нужен принцип многообразия при найме — Рамблер/новости

В исследовании Hays Diversity&Inclusion Policy («Актуальность внедрения в России политики разнообразия и обеспечения равных прав для всех сотрудников в компании») респонденты отвечали на вопросы о карьерных возможностях сотрудников разного пола, возраста, национальности и вероисповедания, оплате труда работников с ограничениями здоровья и особенностях найма и работы с сотрудниками старше 50 лет. Было опрошено 1126 сотрудников и 361 работодатель из 25 отраслей.

Результаты оказались весьма неожиданными и противоречивыми — вероисповедание и национальность для большинства опрошенных не влияют на оплату труда (75% и 67% соответственно), менее 30% сообщили об ущемлении прав категории сотрудников с ограниченными возможностями, при этом около трети опрошенных считают, что женщины имеют меньше возможностей для карьерного роста (34%) и получают меньшую зарплату за аналогичный труд (30%), чем коллеги-мужчины, и 79% респондентов уверены в наличии мужских и женский профессий.

Дискриминация по половому признаку нашла подтверждение в совместном исследовании среди работодателей компании HeadHunter и Ассоциации «Равные права и равные возможности», проведенном в октябре 2019 года, где 96% респондентов заявили, что им приходилось нанимать на работу кандидатов определенного пола (в 2011 году в похожем опросе эта доля составила 88%). Чаще всего подбор кандидатов конкретного пола проводится на позиции низкоквалифицированного персонала (рабочий, административный и т.п.) — 30% работодателей утверждают, что целенаправленно ищут только мужчин или только женщин на эти позиции постоянно. В целом, согласно данным исследования, чем выше позиция, тем реже на нее ищут кандидата конкретного пола.

Возможно, что пересмотр Министерством труда списка запрещенных профессий для женщин и его сокращение с 456 позиций до 100 сдвинет этот вопрос с мертвой точки, и работодатели будут следовать принципу «ищите разных», опираясь исключительно на профессиональные качества при выборе кандидата. А что по этому поводу думают лидеры российского и мирового рынка? Оксана Монж, генеральный директор «Cанофи» в странах Евразийского региона сообщила, что данные исследования McKinsey за 2018 год говорят о том, что компании с многообразной и инклюзивной культурой достигают на 19% более высокой прибыльности бизнеса. И речь здесь не идет только о национальной принадлежности или гендерных различиях. В первую очередь, речь идет о команде, состоящей из людей с опытом из разных индустрий, принадлежащих к разным поколениям, с различным образованием, взглядами, интересами, разным набором компетенций. Такие команды могут сделать любой проект успешнее, благодаря разнообразию подходов к его реализации, они привносят инновационные идеи в решение привычных задач, что в будущем не может не отражаться на результатах компании. «Для того, чтобы сформировать команду, необходимо, чтобы лидеры в организации, менеджеры были открытыми к такому подходу, зачастую это настоящий вызов, ведь работать с командой, где все очень разные — непросто. Формирование такой команды может занять время. Но когда такая команда срабатывается, она показывает потрясающий результат. При этом недостаточно просто сформировать команду, учитывая принципы многообразия, важно создать такую среду, в которой эти команды могут успешно работать. Будьте открытыми, ведь формирование команд из разных сотрудников — это сложно, но интересно и результативно», — подытожила Оксана Монж. Раиса Полякова, генеральный директор KFC по России и СНГ, считает, что разнообразие команды стимулирует инновации — через синергию разных точек зрения, мнений, экспертных оценок, поколенческих установок, гендерных и культурных особенностей. Для женщин компания реализует проект Heart Led Woman, целью которого является развитие лидерских компетенций женщин через добровольческую деятельность и участие в волонтерских проектах. Согласно внутреннему опросу, 100% участниц этого проекта отметили развитие лидерских компетенций после начала участия в волонтерской деятельности, 78% получили повышение по службе в течение первого года занятия добровольчеством. Sberbank Private Banking пошел несколько иным путем, реализуя задачу гендерного сдвига в обществе через создание новых продуктов, таких как SPB Women Impact EUROPE Index — индекс акций компаний, отобранных по гендерному критерию. «Более, чем 2000 компаний по всему миру уже присоединились к „принципам гендерного равенства“ — декларации, созданной ООН для нивелирования гендерного разрыва. Создавая Women Index, мы привлекаем внимание инвесторов к гендерному балансу в управлении компанией как одному из показателей, влияющих на потенциальную доходность», — сообщила Евгения Тюрикова, глава Sberbank Private Banking. «Я рада, что мы можем предложить потенциальным инвесторам финансовый инструмент, отвечающий одной из целей глобального развития, сформулированных ООН, и удовлетворить спрос российской аудитории в инвестициях со смыслом», — заключила она. И это только начало — перечисленные инициативы говорят о том, что «лед тронулся», осталось ускорить ход течения, чтобы Россия смогла войти в число стран-лидеров по равенству условий труда для мужчин и женщин вне зависимости от их возраста.

Фото Pixabay

Видео дня. Евровидение-2021 не услышит ‘UNO’

Читайте также

Когнитивные структуры как носители интеллекта и умственных способностей

В психологии понятие интеллекта используется в двух областях — в общей психологии как характеристика высших форм мышления и в тестологии («психометрический интеллект») в контексте диагностики индивидуальных различий в умственных способностях и в уровне достигнутых интеллектуальных достижений. Исследования в этих двух областях очень мало связаны между собой, если не сказать, что не связаны совсем. Используемые в них представления и понятийно-терминологический аппарат почти полностью различны, что, конечно, нельзя считать нормальным. Такое положение вещей проистекает из отсутствия хотя бы сколько-нибудь удовлетворительного понимания природы интеллекта, из отсутствия ясного понятия о том, что же представляет собой эта психологическая реальность. И в общей психологии, и в тестологии интеллект нередко растворяется в простом наборе отдельных феноменальных проявлений — будь то эффективность решения

378

задач разного рода (тестология) или эффективность использования отдельных умственных операций, стратегий, гипотез и т. п. (общая психология).

В связи с отсутствием удовлетворительных представлений о природе интеллекта в тестологии, где это понятие является центральным, сложилась тенденция к его чисто операциональному определению: интеллект — это то, что измеряется тестами интеллекта. Из этого определения делаются разные выводы. Есть авторы, которые склонны считать, что интеллекта как какой-то психологической реальности вообще не существует, что это не больше чем абстрактное понятие, которое лишь суммирует определенные поведенческие и личностные характеристики индивида. Однако возможна другая позиция, представителем которой является, в частности, Г. Ю. Айзенк (1995).

Айзенк не соглашается с пренебрежительным отношением к определению, что интеллект есть то, что измеряется тестами интеллекта. Он не считает это определение ни тавтологическим, ни тривиальным. Дело в том, что тесты интеллекта не составляются как Бог на душу положит, они основываются на реализации такой природной закономерности как «принцип позитивного многообразия». Это значит, что тесты подбираются так, чтобы между показателями выполнения разных заданий имелись хорошие положительные корреляции. Современные методы изощренного математического анализа позволяют выявить скрывающиеся за показателями разных тестов достаточно хорошие четкие структуры, которые можно рассматривать как внутреннюю валидизацию тестов. Помимо внутренней, существует валидизация внешняя — успешность применения тестов IQ в предсказании образовательных и академических успехов во многих областях, которые принято отождествлять с высокими интеллектуальными возможностями, — юриспруденции, медицине, науке и т. д. Т. о. получается, что за тестами интеллекта явно скрывается какая-то фундаментальная сущность, природы которой мы, однако, пока не понимаем. Айзенк не видит в этом большой беды, поскольку и в гораздо более развитых науках природа многих фундаментальных явлений, как, например, гравитации, до сих пор остается не известной. Но отсутствие ясности в понимании природы интеллекта часто вызывает негативное отношение к тестологии и рассматривается как ее большой коренной порок. Так, например, Х. Макинтош (H. J. Mackintosh, 1976) пишет, что область IQ — это весьма впечатляющая структура, но в самом сердце ее, где должна быть психологическая теория о природе интеллекта, имеется лишь большая пустота, которая заполняется либо не имеющими смысла утверждениями, вроде того, что интеллект — это общая врожденная способность, либо рассуждениями донаучного здравого смысла в одеждах наукообразного жаргона.

379

В общей психологии, вероятно, единственной разработанной и общеизвестной теорией интеллекта является теория Пиаже, в которой непротиворечиво объединены представления о внутренней природе интеллекта и о его внешних проявлениях.

Интеллект, по Пиаже, — это высшая и самая совершенная форма психологической адаптации, наиболее эффективное, из всех существующих, орудие во взаимодействиях субъекта с окружающим миром. Это функция от все увеличивающихся взаимодействий живого существа с миром. «Поведение тем более «интеллектуально», чем сложнее и многообразнее становятся траектории, по которым проходят воздействия субъекта на объекты, и к чем более прогрессирующим композициям они ведут» (Пиаже, 1969, с. 69). С внутренней стороны интеллект, по Пиаже, — это системы скоординированных между собой обратимых операций, образующих единое целое: «Психологическая реальность состоит из операциональных систем целого, а не из изолированных операций, понимаемых в качестве предшествующих этим системам элементов» (там же, с. 95). Сами операции, согласно точке зрения Пиаже, являются производными от внешних предметных действий, а проблема развития интеллекта сводится к тому, чтобы понять, каким образом, начиная с материальных действий, происходит выработка этих операций и посредством каких законов регулируется их эволюция. Сама же эволюция операций состоит в становлении все более сложных операциональных систем, которые являются внутренним условием увеличивающихся адаптивных взаимодействий субъекта с миром.

Теория интеллекта Пиаже, как и его теория умственного развития в целом, традиционно критикуется за ее чрезмерный логицизм, который иногда называют логическим редукционизмом, за сведение психологического содержания развитого интеллекта к системам логических операций. В теории Пиаже по сути отсутствуют представления о картине того мира в голове человека, с которым он взаимодействует, об изменениях этой картины по мере интеллектуального развития. Стремясь к преодолению этой односторонности, многие современные авторы так называемого неопиажетианского направления, не отбрасывая всего позитивного, сделанного Пиаже, обращаются к содержательной характеристике знаний, умений и навыков, приобретаемых человеком в разных конкретных предметных областях, и тем самым к одному из центральных понятий современной когнитивной психологии — к понятию репрезентации примерно в том смысле, как оно раскрывалось выше в главе XVIII. Так, например, в достаточно популярной на Западе компонентной теории интеллекта Р. Стернберга (R. J. Sternberg, 1984) речь идет о системе информационных процессов, которые оперируют с внутренними репрезентациями объектов или символов.

380

В главе X, рассматривая собранные Пиаже факты, характеризующие интеллектуальное развитие, мы пришли к заключению, что развитие системы операций на самом деле неотрывно от развития системы репрезентаций, что это две стороны единого процесса развития: операции потому только могут быть обратимыми и скоординированными, что элементы репрезентации, с которыми оперирует человек, являются четко когнитивно отделимыми, а сама эта отделимость складывается в результате осуществления определенных операций. Отсюда следует, что именно более или менее стабильная система внутренних когнитивных репрезентаций, на которой разыгрываются разнообразные логические операции и вообще все процессы обработки текущей информации, может быть квалифицирована как носитель умственного развития, как носитель интеллекта.

Наше представление о внутренних когнитивных психологических структурах как субстрате умственного развития было впервые высказано в статье, опубликованной в журнале «Вопросы психологии» (Н. И. Чуприкова, 1990). Может быть, есть что-то знаменательное и неслучайное в том, что в том же номере того же журнала была опубликована статья М. А. Холодной (М. А. Холодная, 1990а) с развернутым обоснованием по существу того же самого принципиального положения применительно к понятию интеллекта.

Анализируя симптомы и причины теоретического и методологического неблагополучия в состоянии проблемы интеллекта в мировой психологии, Холодная приходит к выводу, что сам «вопрос о природе интеллекта требует принципиальной переформулировки. Отвечать нужно не на вопрос: «Что такое интеллект?» (с последующим перечислением его свойств), а на вопрос: «Что представляет собой интеллект как носитель (разрядка автора) своих свойств?» (цит. соч., с. 124). А если это так, то «в итоге закономерным представляется обращение к анализу структурной организации интеллекта, которая, в свою очередь, определяется особенностями состава и строения когнитивных психических структур, обеспечивающих специфический тип репрезентации происходящего в индивидуальном сознании и в конечном счете предопределяющих эмпирически констатируемые интеллектуальные свойства» (там же, с. 124—125).

Ссылаясь на результаты своего прежнего исследования (М. А. Холодная, 1983), которое мы рассматривали в главе XVIII, автор считает, что носителями интеллекта должны быть понятийные (концептуальные) психические структуры, в которых знания представлены в дифференцированном и иерархизированном виде. Особенности организации этих структур характеризуются степенью структурированности и степенью интегрированности.

381

«Эффекты структурированности когнитивного пространства индивидуального интеллекта обнаруживают себя в характеристиках его субъективного объема, развернутости и гибкости границ познавательного отражения, их проницаемости по отношению к необычному опыту, а также в характеристиках его артикулированности (дифференцированности, связности и иерархизированности отдельных элементов опыта).

Эффекты интегрированности когнитивного пространства индивидуального интеллекта проявляются в соотнесенности (взаимопереводимости) и одновременной представленности в акте познавательного отражения различных форм когнитивного опыта» (там же, с. 126).

Эти структурные характеристики индивидуального интеллекта предопределяют, как пишет далее Холодная, «тип репрезентирования отображаемой ситуации (то, как человек видит, понимает и интерпретирует происходящее)» (там же, с. 126). Здесь она ссылается на знаменательное мнение К. Отли, что богатство возможных репрезентаций у животных и человека, вероятно, вплотную подводит нас к тому, что мы называем интеллектом, и на Ф. Кликса, который утверждал, что адекватное репрезентирование является фундаментом всех последующих трансформаций, объединений и сокращений информации. «По своему онтологическому статусу, — заключает Холодная, — зрелый интеллект, следовательно, — это форма организации когнитивного опыта, представленного в виде «накопленных» в ходе онтогенеза понятийных психических структур, степень сформированности которых определяет структурные характеристики субъективного пространства интеллектуального отражения. Основное назначение интеллекта — построение особого рода репрезентаций происходящего, связанных с воспроизводством объективного знания о мире» (цит. соч., с. 127).

Из приведенных и также некоторых других высказываний Холодной складывается впечатление, что она относит понятие репрезентации, скорее, только к отображению текущих впечатлений от наличной ситуации, не подводя под него понятийные концептуальные структуры хранения когнитивного опыта. Мы же думаем, что понятие репрезентации равно применимо к тому и к другому. Но в одном случае речь должна идти о репрезентациях, хранимых в долговременной семантической памяти, а в другом — о репрезентациях текущих событий. Одни репрезентации — это «кристаллизованный», а другие — актуально работающий интеллект. Мы не думаем, что наше расхождение с Холодной относительно сферы применения термина репрезентация сколько-нибудь существенно, но мы сочли необходимым остановиться на нем, чтобы избежать ненужных недоразумений и чтобы терминологические вопросы не мешали читателю разобраться в сути дела.

Остановимся еще на одном принципиальном положении, высказанном Холодной. Внутренние когнитивные структуры — это, конечно,

382

субъектные образования. Вместе с тем только благодаря им за счет включения механизмов реконструирования и категоризации опыта, комбинирования, перевода информации с одного «языка» репрезентирования на другой, селекции и т. п. — достигается инвариантное воспроизведение объективных закономерностей окружающего мира. Т. е. «речь идет о построении объективированных репрезентаций, отличающихся своей объектной направленностью… Следовательно, изучение структурной организации интеллекта подводит нас к еще одной парадоксальной закономерности: интеллектуальная деятельность оказывается тем в меньшей степени субъективированной, чем в большей мере представлено в ней субъектное начало в виде развернутого структурированного и интегрированного когнитивного пространства индивидуального интеллекта, которое и отвечает за полноту и глубину порождаемых субъектом умственных образов» (цит. соч., с. 127). Здесь Холодная вводит понятие объективированной репрезентации, строящейся в соответствии с логикой самих вещей, и понятие субъективированной репрезентации, где на первый план выходит логика субъекта, задаваемая характером его потребностей, переживаний, психологических защит, социальных ориентаций и т. д. Как видим, основная мысль автора может быть проинтерпретирована в том смысле, что чем больше развиваются внутренние структуры интеллекта, тем больше объективированные репрезентации вычленяются из состава субъективированных, в которых объективные и субъективные моменты представлены более слитно, менее расчлененно. Т. о. можно говорить о дифференциации исходно более ранних, более субъективированных репрезентаций, которая тем больше выражена, чем более развиты внутренние когнитивные структуры интеллекта.

Если принять, что развитие всех психологических когнитивных структур подчинено общим универсальным законам и, в частности, идет в соответствии с принципом системной дифференциации, то это положение должно сохранять полную силу и по отношению к когнитивным структурам носителям интеллекта. Значит, одним из показателей уровня их развития должна быть степень их внутренней дифференцированности. Этот показатель по смыслу дела должен быть равно применим и для оценки возрастного развития когнитивных структур интеллекта, и для оценки их индивидуальных различий на каждом определенном этапе возрастного развития. Но в этом последнем случае для характеристики умственных способностей наряду с оценкой наличного уровня дифференцированности структур необходимо также принимать во внимание их способность к дальнейшей дифференциации, т. е. потенциальную способность к развитию.

Еще основатель психометрики Ф. Гальтон считал, что одним из обязательных условий высоких умственных достижений должно быть

383

тонкое различающее чувство (F. Galton, 1983). Затем Г. Фримэн (G. L. Freeman, 1940) развил мысль Гальтона, высказав взгляд, что отличительная особенность интеллекта — это высокоутонченное различающее чувство на концептуальном уровне умственной деятельности. Он аргументировал свою убежденность в этом, в частности, тем, что различение на концептуальном уровне всегда включено во многие тесты интеллекта, хотя и не выделено из них как его базовая способность из-за отсутствия адекватного научного языка и стандартизованных испытаний именно данной способности. Один из путей тестирования данной способности Фримэн видел в использовании процедур формирования искусственных понятий, требующих тонкого выделения критериальных признаков объектов определенного класса на сильно зашумленном фоне. Мы думаем, что эта мысль Фримэна полностью сохраняет свою силу и сегодня.

Верно и то, что различение на концептуальном уровне включено во многие тесты интеллекта. Вспомним пять оппозиций Вернера (глава VI), по которым более высокие ступени умственного развития отличаются от более низких: синкретичность-дискретность; диффузность-расчлененность; неопределенность-определенность; ригидность-подвижность; лабильность-стабильность. Если с точки зрения этих пяти оппозиций посмотреть на задания многих тестов интеллекта, то, по-видимому, нетрудно будет увидеть, что плохое их исполнение зачастую связано именно с синкретичностью, диффузностью, недостаточной определенностью и расчлененностью перцептов и понятий, с ригидностью и в то же время неустойчивостью стратегий, а хорошее — с противоположными плюсами этих оппозиций. Так, прогрессивные матрицы Равена явно адресуются к способности расчленять перцептивные впечатления и оперировать либо их отдельными элементами, либо хорошо внутренне дифференцированными целостностями. К способности перцептивного и концептуального расчленения так или иначе адресуются некоторые отдельные субтесты теста Векслера: аналогии — сходство, арифметический счет, недостающие детали, кубики Кооса, кодирование. Национальный тест готовности к школе, широко используемый в США, станфордский тест достижений для начальной школы, тесты элементарного опыта и элементарных понятий Боэма (А. Анастази, 1982) по сути адресуются к способности членить на части изображения и слова, оперировать соответствующими дробными элементами, дифференцированно оперировать со множеством слов, означающих разные пространственные, количественные и временные отношения (вверх, через, над, под, в удалении, следующий за, внутри, середина, равно, по порядку, наименьший, после того, как и т. д.). Вспомним, наконец, тот принципиальный вывод, к которому пришли Уиткин с соавторами в результате анализа результатов ряда исследований, направленных

384

на подтверждение «гипотезы дифференциации» (глава VIII). Вывод состоял в том, что в основе явлений, которые получили название поленезависимости, адаптивной гибкости, деконтекстуализации, функциональной подвижности, на самом деле лежит одно общее качество, а именно способность преодолевать включающий контекст, аналитически вычленяя из него элементы только нужной релевантной информации. Эта способность, считают названные авторы, является общим компонентом многих функций перцепции и интеллекта. Связь полезависимости-поленезависимости с продуктивностью интеллектуальной деятельности находила подтверждение и в более поздних исследованиях. Это дало Холодной основание заключить, что многие свойства интеллектуальной деятельности «в равной мере производны по отношению к особенностям структурной организации индивидуального интеллекта» (М. А. Холодная, 1990б). А то, что среди этих особенностей важная роль принадлежит дифференцированности структурной организации интеллекта и способности к тонкой дифференциации информации, подтверждается в дополнение ко всему сказанному выше также и тем фактом, что одаренные дети характеризуются более низкими порогами к новизне стимулов, к обнаружению нового в привычных ситуациях, чем их менее одаренные сверстники (А. М. Матюшкин, 1993). Т. е. они тоньше дифференцируют новое от того, что уже было, новое на фоне известного.

В заключение отметим, что мы ни в какой мере не предрешаем решение вопроса, сводятся ли полностью умственные способности к качеству перцептивных и понятийных структур интеллекта или в понятие умственных способностей должны быть включены еще какие-то другие содержательные признаки. Не думаем мы и того, что все индивидуальные различия в умственных способностях могут быть сведены к достигнутой степени дифференцированности соответствующих когнитивных структур и к их потенциальной способности к дальнейшей дифференциации. Такое сведение не правомерно, т. к. умственная деятельность основывается на двух основных процессах — на процессах анализа и на процессах синтеза, интеграции. Но способность к дифференциации и достигнутая степень актуальной когнитивной дифференцированности являются, с нашей точки зрения, базовыми и основополагающими, составляют ядро интеллекта, т. к. если психические содержания синкретичны, а структуры глобально-диффузны, то невозможны высокие уровни синтеза, обобщения, абстракции. Но нельзя исключать того, что высокому уровню когнитивной дифференцированности и высокой способности к дифференциации могут сопутствовать не только высокие, но средние, а может быть, и низкие способности к каким-то видам синтеза. Однако обсуждение этого вопроса уже выходит за рамки содержания настоящей монографии.

385

Часть шестая

Когнитивные структуры как носители интеллекта и умственных способностей

В психологии понятие интеллекта используется в двух областях — в общей психологии как характеристика высших форм мышления и в тестологии («психометрический интеллект») в контексте диагностики индивидуальных различий в умственных способностях и в уровне достигнутых интеллектуальных достижений. Исследования в этих двух областях очень мало связаны между собой, если не сказать, что не связаны совсем. Используемые в них представления и понятийно-терминологический аппарат почти полностью различны, что, конечно, нельзя считать нормальным. Такое положение вещей проистекает из отсутствия хотя бы сколько-нибудь удовлетворительного понимания природы интеллекта, из отсутствия ясного понятия о том, что же представляет собой эта психологическая реальность. И в общей психологии, и в тестологии интеллект нередко растворяется в простом наборе отдельных феноменальных проявлений — будь то эффективность решения

378

задач разного рода (тестология) или эффективность использования отдельных умственных операций, стратегий, гипотез и т. п. (общая психология).

В связи с отсутствием удовлетворительных представлений о природе интеллекта в тестологии, где это понятие является центральным, сложилась тенденция к его чисто операциональному определению: интеллект — это то, что измеряется тестами интеллекта. Из этого определения делаются разные выводы. Есть авторы, которые склонны считать, что интеллекта как какой-то психологической реальности вообще не существует, что это не больше чем абстрактное понятие, которое лишь суммирует определенные поведенческие и личностные характеристики индивида. Однако возможна другая позиция, представителем которой является, в частности, Г. Ю. Айзенк (1995).

Айзенк не соглашается с пренебрежительным отношением к определению, что интеллект есть то, что измеряется тестами интеллекта. Он не считает это определение ни тавтологическим, ни тривиальным. Дело в том, что тесты интеллекта не составляются как Бог на душу положит, они основываются на реализации такой природной закономерности как «принцип позитивного многообразия». Это значит, что тесты подбираются так, чтобы между показателями выполнения разных заданий имелись хорошие положительные корреляции. Современные методы изощренного математического анализа позволяют выявить скрывающиеся за показателями разных тестов достаточно хорошие четкие структуры, которые можно рассматривать как внутреннюю валидизацию тестов. Помимо внутренней, существует валидизация внешняя — успешность применения тестов IQ в предсказании образовательных и академических успехов во многих областях, которые принято отождествлять с высокими интеллектуальными возможностями, — юриспруденции, медицине, науке и т. д. Т. о. получается, что за тестами интеллекта явно скрывается какая-то фундаментальная сущность, природы которой мы, однако, пока не понимаем. Айзенк не видит в этом большой беды, поскольку и в гораздо более развитых науках природа многих фундаментальных явлений, как, например, гравитации, до сих пор остается не известной. Но отсутствие ясности в понимании природы интеллекта часто вызывает негативное отношение к тестологии и рассматривается как ее большой коренной порок. Так, например, Х. Макинтош (H. J. Mackintosh, 1976) пишет, что область IQ — это весьма впечатляющая структура, но в самом сердце ее, где должна быть психологическая теория о природе интеллекта, имеется лишь большая пустота, которая заполняется либо не имеющими смысла утверждениями, вроде того, что интеллект — это общая врожденная способность, либо рассуждениями донаучного здравого смысла в одеждах наукообразного жаргона.

379

В общей психологии, вероятно, единственной разработанной и общеизвестной теорией интеллекта является теория Пиаже, в которой непротиворечиво объединены представления о внутренней природе интеллекта и о его внешних проявлениях.

Интеллект, по Пиаже, — это высшая и самая совершенная форма психологической адаптации, наиболее эффективное, из всех существующих, орудие во взаимодействиях субъекта с окружающим миром. Это функция от все увеличивающихся взаимодействий живого существа с миром. «Поведение тем более «интеллектуально», чем сложнее и многообразнее становятся траектории, по которым проходят воздействия субъекта на объекты, и к чем более прогрессирующим композициям они ведут» (Пиаже, 1969, с. 69). С внутренней стороны интеллект, по Пиаже, — это системы скоординированных между собой обратимых операций, образующих единое целое: «Психологическая реальность состоит из операциональных систем целого, а не из изолированных операций, понимаемых в качестве предшествующих этим системам элементов» (там же, с. 95). Сами операции, согласно точке зрения Пиаже, являются производными от внешних предметных действий, а проблема развития интеллекта сводится к тому, чтобы понять, каким образом, начиная с материальных действий, происходит выработка этих операций и посредством каких законов регулируется их эволюция. Сама же эволюция операций состоит в становлении все более сложных операциональных систем, которые являются внутренним условием увеличивающихся адаптивных взаимодействий субъекта с миром.

Теория интеллекта Пиаже, как и его теория умственного развития в целом, традиционно критикуется за ее чрезмерный логицизм, который иногда называют логическим редукционизмом, за сведение психологического содержания развитого интеллекта к системам логических операций. В теории Пиаже по сути отсутствуют представления о картине того мира в голове человека, с которым он взаимодействует, об изменениях этой картины по мере интеллектуального развития. Стремясь к преодолению этой односторонности, многие современные авторы так называемого неопиажетианского направления, не отбрасывая всего позитивного, сделанного Пиаже, обращаются к содержательной характеристике знаний, умений и навыков, приобретаемых человеком в разных конкретных предметных областях, и тем самым к одному из центральных понятий современной когнитивной психологии — к понятию репрезентации примерно в том смысле, как оно раскрывалось выше в главе XVIII. Так, например, в достаточно популярной на Западе компонентной теории интеллекта Р. Стернберга (R. J. Sternberg, 1984) речь идет о системе информационных процессов, которые оперируют с внутренними репрезентациями объектов или символов.

380

В главе X, рассматривая собранные Пиаже факты, характеризующие интеллектуальное развитие, мы пришли к заключению, что развитие системы операций на самом деле неотрывно от развития системы репрезентаций, что это две стороны единого процесса развития: операции потому только могут быть обратимыми и скоординированными, что элементы репрезентации, с которыми оперирует человек, являются четко когнитивно отделимыми, а сама эта отделимость складывается в результате осуществления определенных операций. Отсюда следует, что именно более или менее стабильная система внутренних когнитивных репрезентаций, на которой разыгрываются разнообразные логические операции и вообще все процессы обработки текущей информации, может быть квалифицирована как носитель умственного развития, как носитель интеллекта.

Наше представление о внутренних когнитивных психологических структурах как субстрате умственного развития было впервые высказано в статье, опубликованной в журнале «Вопросы психологии» (Н. И. Чуприкова, 1990). Может быть, есть что-то знаменательное и неслучайное в том, что в том же номере того же журнала была опубликована статья М. А. Холодной (М. А. Холодная, 1990а) с развернутым обоснованием по существу того же самого принципиального положения применительно к понятию интеллекта.

Анализируя симптомы и причины теоретического и методологического неблагополучия в состоянии проблемы интеллекта в мировой психологии, Холодная приходит к выводу, что сам «вопрос о природе интеллекта требует принципиальной переформулировки. Отвечать нужно не на вопрос: «Что такое интеллект?» (с последующим перечислением его свойств), а на вопрос: «Что представляет собой интеллект как носитель (разрядка автора) своих свойств?» (цит. соч., с. 124). А если это так, то «в итоге закономерным представляется обращение к анализу структурной организации интеллекта, которая, в свою очередь, определяется особенностями состава и строения когнитивных психических структур, обеспечивающих специфический тип репрезентации происходящего в индивидуальном сознании и в конечном счете предопределяющих эмпирически констатируемые интеллектуальные свойства» (там же, с. 124—125).

Ссылаясь на результаты своего прежнего исследования (М. А. Холодная, 1983), которое мы рассматривали в главе XVIII, автор считает, что носителями интеллекта должны быть понятийные (концептуальные) психические структуры, в которых знания представлены в дифференцированном и иерархизированном виде. Особенности организации этих структур характеризуются степенью структурированности и степенью интегрированности.

381

«Эффекты структурированности когнитивного пространства индивидуального интеллекта обнаруживают себя в характеристиках его субъективного объема, развернутости и гибкости границ познавательного отражения, их проницаемости по отношению к необычному опыту, а также в характеристиках его артикулированности (дифференцированности, связности и иерархизированности отдельных элементов опыта).

Эффекты интегрированности когнитивного пространства индивидуального интеллекта проявляются в соотнесенности (взаимопереводимости) и одновременной представленности в акте познавательного отражения различных форм когнитивного опыта» (там же, с. 126).

Эти структурные характеристики индивидуального интеллекта предопределяют, как пишет далее Холодная, «тип репрезентирования отображаемой ситуации (то, как человек видит, понимает и интерпретирует происходящее)» (там же, с. 126). Здесь она ссылается на знаменательное мнение К. Отли, что богатство возможных репрезентаций у животных и человека, вероятно, вплотную подводит нас к тому, что мы называем интеллектом, и на Ф. Кликса, который утверждал, что адекватное репрезентирование является фундаментом всех последующих трансформаций, объединений и сокращений информации. «По своему онтологическому статусу, — заключает Холодная, — зрелый интеллект, следовательно, — это форма организации когнитивного опыта, представленного в виде «накопленных» в ходе онтогенеза понятийных психических структур, степень сформированности которых определяет структурные характеристики субъективного пространства интеллектуального отражения. Основное назначение интеллекта — построение особого рода репрезентаций происходящего, связанных с воспроизводством объективного знания о мире» (цит. соч., с. 127).

Из приведенных и также некоторых других высказываний Холодной складывается впечатление, что она относит понятие репрезентации, скорее, только к отображению текущих впечатлений от наличной ситуации, не подводя под него понятийные концептуальные структуры хранения когнитивного опыта. Мы же думаем, что понятие репрезентации равно применимо к тому и к другому. Но в одном случае речь должна идти о репрезентациях, хранимых в долговременной семантической памяти, а в другом — о репрезентациях текущих событий. Одни репрезентации — это «кристаллизованный», а другие — актуально работающий интеллект. Мы не думаем, что наше расхождение с Холодной относительно сферы применения термина репрезентация сколько-нибудь существенно, но мы сочли необходимым остановиться на нем, чтобы избежать ненужных недоразумений и чтобы терминологические вопросы не мешали читателю разобраться в сути дела.

Остановимся еще на одном принципиальном положении, высказанном Холодной. Внутренние когнитивные структуры — это, конечно,

382

субъектные образования. Вместе с тем только благодаря им за счет включения механизмов реконструирования и категоризации опыта, комбинирования, перевода информации с одного «языка» репрезентирования на другой, селекции и т. п. — достигается инвариантное воспроизведение объективных закономерностей окружающего мира. Т. е. «речь идет о построении объективированных репрезентаций, отличающихся своей объектной направленностью… Следовательно, изучение структурной организации интеллекта подводит нас к еще одной парадоксальной закономерности: интеллектуальная деятельность оказывается тем в меньшей степени субъективированной, чем в большей мере представлено в ней субъектное начало в виде развернутого структурированного и интегрированного когнитивного пространства индивидуального интеллекта, которое и отвечает за полноту и глубину порождаемых субъектом умственных образов» (цит. соч., с. 127). Здесь Холодная вводит понятие объективированной репрезентации, строящейся в соответствии с логикой самих вещей, и понятие субъективированной репрезентации, где на первый план выходит логика субъекта, задаваемая характером его потребностей, переживаний, психологических защит, социальных ориентаций и т. д. Как видим, основная мысль автора может быть проинтерпретирована в том смысле, что чем больше развиваются внутренние структуры интеллекта, тем больше объективированные репрезентации вычленяются из состава субъективированных, в которых объективные и субъективные моменты представлены более слитно, менее расчлененно. Т. о. можно говорить о дифференциации исходно более ранних, более субъективированных репрезентаций, которая тем больше выражена, чем более развиты внутренние когнитивные структуры интеллекта.

Если принять, что развитие всех психологических когнитивных структур подчинено общим универсальным законам и, в частности, идет в соответствии с принципом системной дифференциации, то это положение должно сохранять полную силу и по отношению к когнитивным структурам носителям интеллекта. Значит, одним из показателей уровня их развития должна быть степень их внутренней дифференцированности. Этот показатель по смыслу дела должен быть равно применим и для оценки возрастного развития когнитивных структур интеллекта, и для оценки их индивидуальных различий на каждом определенном этапе возрастного развития. Но в этом последнем случае для характеристики умственных способностей наряду с оценкой наличного уровня дифференцированности структур необходимо также принимать во внимание их способность к дальнейшей дифференциации, т. е. потенциальную способность к развитию.

Еще основатель психометрики Ф. Гальтон считал, что одним из обязательных условий высоких умственных достижений должно быть

383

тонкое различающее чувство (F. Galton, 1983). Затем Г. Фримэн (G. L. Freeman, 1940) развил мысль Гальтона, высказав взгляд, что отличительная особенность интеллекта — это высокоутонченное различающее чувство на концептуальном уровне умственной деятельности. Он аргументировал свою убежденность в этом, в частности, тем, что различение на концептуальном уровне всегда включено во многие тесты интеллекта, хотя и не выделено из них как его базовая способность из-за отсутствия адекватного научного языка и стандартизованных испытаний именно данной способности. Один из путей тестирования данной способности Фримэн видел в использовании процедур формирования искусственных понятий, требующих тонкого выделения критериальных признаков объектов определенного класса на сильно зашумленном фоне. Мы думаем, что эта мысль Фримэна полностью сохраняет свою силу и сегодня.

Верно и то, что различение на концептуальном уровне включено во многие тесты интеллекта. Вспомним пять оппозиций Вернера (глава VI), по которым более высокие ступени умственного развития отличаются от более низких: синкретичность-дискретность; диффузность-расчлененность; неопределенность-определенность; ригидность-подвижность; лабильность-стабильность. Если с точки зрения этих пяти оппозиций посмотреть на задания многих тестов интеллекта, то, по-видимому, нетрудно будет увидеть, что плохое их исполнение зачастую связано именно с синкретичностью, диффузностью, недостаточной определенностью и расчлененностью перцептов и понятий, с ригидностью и в то же время неустойчивостью стратегий, а хорошее — с противоположными плюсами этих оппозиций. Так, прогрессивные матрицы Равена явно адресуются к способности расчленять перцептивные впечатления и оперировать либо их отдельными элементами, либо хорошо внутренне дифференцированными целостностями. К способности перцептивного и концептуального расчленения так или иначе адресуются некоторые отдельные субтесты теста Векслера: аналогии — сходство, арифметический счет, недостающие детали, кубики Кооса, кодирование. Национальный тест готовности к школе, широко используемый в США, станфордский тест достижений для начальной школы, тесты элементарного опыта и элементарных понятий Боэма (А. Анастази, 1982) по сути адресуются к способности членить на части изображения и слова, оперировать соответствующими дробными элементами, дифференцированно оперировать со множеством слов, означающих разные пространственные, количественные и временные отношения (вверх, через, над, под, в удалении, следующий за, внутри, середина, равно, по порядку, наименьший, после того, как и т. д.). Вспомним, наконец, тот принципиальный вывод, к которому пришли Уиткин с соавторами в результате анализа результатов ряда исследований, направленных

384

на подтверждение «гипотезы дифференциации» (глава VIII). Вывод состоял в том, что в основе явлений, которые получили название поленезависимости, адаптивной гибкости, деконтекстуализации, функциональной подвижности, на самом деле лежит одно общее качество, а именно способность преодолевать включающий контекст, аналитически вычленяя из него элементы только нужной релевантной информации. Эта способность, считают названные авторы, является общим компонентом многих функций перцепции и интеллекта. Связь полезависимости-поленезависимости с продуктивностью интеллектуальной деятельности находила подтверждение и в более поздних исследованиях. Это дало Холодной основание заключить, что многие свойства интеллектуальной деятельности «в равной мере производны по отношению к особенностям структурной организации индивидуального интеллекта» (М. А. Холодная, 1990б). А то, что среди этих особенностей важная роль принадлежит дифференцированности структурной организации интеллекта и способности к тонкой дифференциации информации, подтверждается в дополнение ко всему сказанному выше также и тем фактом, что одаренные дети характеризуются более низкими порогами к новизне стимулов, к обнаружению нового в привычных ситуациях, чем их менее одаренные сверстники (А. М. Матюшкин, 1993). Т. е. они тоньше дифференцируют новое от того, что уже было, новое на фоне известного.

В заключение отметим, что мы ни в какой мере не предрешаем решение вопроса, сводятся ли полностью умственные способности к качеству перцептивных и понятийных структур интеллекта или в понятие умственных способностей должны быть включены еще какие-то другие содержательные признаки. Не думаем мы и того, что все индивидуальные различия в умственных способностях могут быть сведены к достигнутой степени дифференцированности соответствующих когнитивных структур и к их потенциальной способности к дальнейшей дифференциации. Такое сведение не правомерно, т. к. умственная деятельность основывается на двух основных процессах — на процессах анализа и на процессах синтеза, интеграции. Но способность к дифференциации и достигнутая степень актуальной когнитивной дифференцированности являются, с нашей точки зрения, базовыми и основополагающими, составляют ядро интеллекта, т. к. если психические содержания синкретичны, а структуры глобально-диффузны, то невозможны высокие уровни синтеза, обобщения, абстракции. Но нельзя исключать того, что высокому уровню когнитивной дифференцированности и высокой способности к дифференциации могут сопутствовать не только высокие, но средние, а может быть, и низкие способности к каким-то видам синтеза. Однако обсуждение этого вопроса уже выходит за рамки содержания настоящей монографии.

385

Часть шестая