Смотрю на вас и замуж не хочется совсем ни за кого никогда: Ракель Напрочь — Отдел социального служения и благотворительности при Астраханско-Камызякской епархии

Содержание

Смотрю на вас — и замуж не хочется. Совсем. Ни за кого. Никогда. — @дневники: асоциальная сеть

суббота, 28 ноября 2015

——28.11.2015 в 17:15

Пишет let|s play murder:

С.
простите, но я не удержалась.

каждый раз, когда этот кадр попадается мне на глаза, я могу думать только о безудержной радости на их лицах.

URL записи— ©

@музыка: Lindemann – That’s My Heart

@настроение: лол

@темы: Hannibal

← Предыдущая запись
Следующая запись →

Этот пост будет безвозвратно удален:

Вы уверены в том, что действительно хотите это сделать?

Да Нет

Главную миссию он выполнил, а замуж Катя не собиралась совсем, ни за кого и никогда.

| Мира Айрон. Романтическая проза

Нет моей вины. Глава 12.

Представляю вашему вниманию свой новый роман «Нет моей вины». Главный герой возвращается в родной город, где не был пятнадцать лет, и попадает во власть воспоминаний, как самых тяжёлых, так и самых прекрасных…

Все события вымышлены, все совпадения случайны.

Дорогие читатели! С остальными моими работами вы можете ознакомиться, перейдя по ссылке «Навигация».

Начало.

Предыдущая глава.

15 лет спустя. Сентябрь 2018 г.

Катя забрала Серёжу у мамы и Василия, они ехали домой. Мария Ивановна души не чаяла в единственном внуке. Когда Катя привезла его девять с половиной лет назад, мама сразу вышла на пенсию по выслуге, и они с Василием постоянно помогали Кате. Катя не брала больничные, когда Серёжа был маленький, а с тех пор, как пошёл в школу, Мария Ивановна встречала его, кормила обедом, ходила с ним на все дополнительные занятия и секции. Катя проводила с сыном вечера после работы, выходные, и конечно, отпуска.

Что-то сегодня Серёжа очень задумчив. Молчит. Он всегда садится в машину и сразу говорит: «Мам, у меня вопрос!». То же происходит и по утрам. Такое ощущение, что вопросы зреют у него в голове ночью.

А сейчас сидит и задумчиво смотрит в окно на осенние сумерки. В тёмных глазах какая-то тревога, чёрные брови нахмурены.

Катя решила ещё подождать, не помогать ему пока. Он мужчина, хоть и маленький ещё, пусть привыкает нести ответственность за свои поступки. Катя была уверена, что он провинился как-то.

— Мам, тебя в школу вызывают.

— Когда? Почему? И кто вызывает? Татьяна Юрьевна ничего не писала мне в вайбере.

Татьяна Юрьевна — классный руководитель 4 «а», класса, в котором учится Серёжа.

— Директор. Он сказал, чтобы мы с Добрыней сами пригласили родителей. Что мы уже взрослые, и Татьяна Юрьевна не должна делать всё за нас. Завтра, в то время, когда у нас физкультура. В одиннадцать тридцать.

Интересно. Элеоноре Григорьевне, директору, не приходит в голову, что родители могут быть на работе в такое время? Хорошо, что у Кати как раз перерыв: в лаборатории она работает с восьми до одиннадцати, а в процедурном потом только с часу.

Катя уже девять лет, с тех пор, как вышла из декрета, работала в частной клинике. По утрам занималась забором крови на анализы, а днём делала прививки и уколы. Иногда подрабатывала на приёме у кого-то из врачей. Она работала много, чтобы у них с Серёжей была достойная жизнь.

— Элеонора Григорьевна пригласила меня и родителей Добрыни Коршунова, я правильно поняла? Что за проблемы у вас с Добрыней?

Серёжа пошёл в четвёртый класс, и Катю впервые вызвали в школу для беседы. Не было нареканий и в детском саду. Серёжа рос очень миролюбивым человеком, в какой-то мере пацифистом. Он ни разу не подрался ни с кем, не обижал девочек. Он даже пистолетами и всякими бластерами с пулями никогда не играл, и в интернете не гонял в «стрелялки».

К тому же, у него обострённое чувство справедливости. Что он мог натворить?

— Я запер Добрыню в туалете и затолкал скрепку в замок, чтобы Добрыня не смог выйти. Пришлось вызывать слесаря, чтобы выпустить Добрыню, и менять замок. А родители Добрыни куда-то там нажаловались. Министру что ли.

«Почему не Генеральному прокурору сразу?!».

Катя чуть не затормозила резко, так удивилась! Сергей не мог сделать это просто так. Есть какое-то объяснение.

— Так вот почему Элеонора Григорьевна вызывает меня… — пробормотала Катя. Она расспросит всё дома, не сейчас, а то Серёжа слишком удивляет её, она не может спокойно вести машину.

— Не Элеонора Григорьевна. У нас новый директор, мам! Я не помню, как его зовут, но ребята его как-то называют… маршал что ли…или адмирал.

— Новый директор? А почему? И почему я не знаю об этом?

— Элеонора Григорьевна ушла на пенсию. А не знаешь, потому что мы с тобой не были ни на линейке, ни на турслёте! Мы же прилетели из Бильбао только шестого сентября!

Точно. Жаль, что Элеонора Григорьевна ушла на пенсию, очень жаль! Ей уже далеко за семьдесят, конечно, но всё же…

Серёжа учился не в той школе, где когда-то училась Катя, хотя жили они всё в той же хрущевке. В их же районе, неподалёку, одна из школ получила статус физико-математического лицея, там Серёжа и учился с первого класса.

Серёжа был её счастьем, её утешением, её радостью, смыслом её жизни. Только его рождение вернуло Катю к жизни, заставило снова улыбаться и чувствовать счастье.

…Тогда, пятнадцать лет назад, она долго не приходила в себя, три дня провела в реанимации, — слишком большая была кровопотеря. Катя не видела никаких белых тоннелей, никакого света. Но видела брата Женю. Он молчал, улыбаясь, а она орала на него во всё горло. Она спрашивала, как он смел умереть, почему он? Почему не она? Он должен был жить, а не она! Она никчёмная, слабая! Она не смогла удержать единственного мужчину, которого любила. И выносить его ребёнка не смогла. Это она должна была умереть, не родившись, как умер их с Артёмом ребёнок! Зачем ей жизнь?!

Женя покачал головой и сказал лишь одну фразу: «Мне туда (и он указал вверх), а тебе — туда!». И Женя указал на какую-то белую дверь. Катя послушно открыла двери и пришла в себя.

После того, как её перевели из реанимации в общую палату, она несколько дней лежала, глядя в потолок. Она пила и пробиралась в туалет, держась за стену. Есть она не могла.

Она увидела глаза мамы, когда та впервые пришла к ней в общую палату, и поняла, что не имеет права умереть. Очень жаль, конечно! И несправедливо. Но мама не переживёт. С мамой так нельзя.

Катя начала заставлять себя понемногу есть.

В палате их было двое. Соседкой Кати оказалась миниатюрная блондинка лет сорока, очень похожая на актрису Юлию Рутберг, и голос у неё был почти такой — низкий и бархатный. Соседку звали Лена (никаких Елена Валерьевна, она Лена, хоть и старше Кати почти на двадцать лет). Лена работала врачом-дерматовенерологом, а в больницу загремела экстренно, была прооперирована.

У Лены был несомненный талант к человеческому общению. Ей удалось разговорить Катю, вынудить рассказать всё. У Кати случилась истерика, но после этого внезапно стало немного легче.

Лена приказала ей плюнуть и забыть всех: и змею Олеську (жизнь сама накажет!), и глупого слюнтяя Артёма (локти будет кусать однозначно, но нам это уже неинтересно!).

А ещё Лена сказала, что её дочка вышла замуж и живёт в Испании, в Бильбао. Муж старше Светы, дочки Лены, на десять лет, и у его семьи собственная клиника.

Она, Лена, осенью полетит жить к дочке, помогать, потому что та должна родить вот-вот, а Катя должна лететь с ней. Лена уже договорилась о том, что Катю примут на работу в клинику. Санитаркой для начала. А потом, когда Катя пройдёт обучение и получит сертификат, может, станет и медсестрой.

Смена обстановки — лучшая психотерапия. Так сказала Лена.

После выписки они занялись оформлением документов и в октябре улетели в Испанию. Катя всё же не выдержала, сходила попрощаться к Римме Артуровне. Пощадила, о выкидыше не рассказала. Римма Артуровна и так плакала, очень сожалела о том, что у Кати и Артёма не сложилось. Артём работал в Москве, в НИИ где-то за МКАДом, там же получил комнату в общежитии. Возвращаться не собирался. Когда звонил, не интересовался Катей совсем.

Сама Римма Артуровна тоже собиралась за границу, родители Артёма насовсем возвращались в Нидерланды, забирали её с собой. Квартиру закрывали. Не собирались пока ни продавать, ни сдавать.

…Катя прожила в Испании больше пяти лет. Выучилась, освоила нужный уровень английского, получила сертификат, работала медсестрой в частной клинике родственников Лены. Лена прочно осела в Бильбао, рядом с дочерью, внучкой и зятем, даже встретила какого-то мужчину.

Когда Кате было двадцать шесть, в её жизни внезапно возник девятнадцатилетний Алехандро. Он был одним из пациентов клиники и горячо увлёкся «русской красавицей» в лице Кати. Его не смущала даже разница в возрасте. А для Кати это был своеобразный бальзам на раны; должна же она была вспомнить, что женщина, причём, молодая! Южный темперамент Алехандро и испанское солнце сделали своё дело: Кате удалось забеременеть, хотя после выкидыша врачи её предупреждали, что вероятность беременности 50/50.

Алехандро, видя, как «русская красавица» становится пухлой и неповоротливой, немного поостыл, но Катю это ничуть не расстроило! Главную миссию он выполнил, а замуж Катя не собиралась совсем, ни за кого и никогда.

Когда Серёже исполнилось пять месяцев, и он чуть-чуть окреп, Катя вернулась в Россию, радовать маму внуком. Ну и подальше от Алехандро и его семьи. Алехандро особо не стремился стать отцом в свои двадцать, но кто знает, всякое бывает!

К счастью, скоро родители женили Алехандро на какой-то состоятельной девушке, и сейчас, когда Серёже исполнилось десять, у него под горячим солнцем Испании уже подрастали три брата и сестра, по отцу, разумеется.

Они иногда переписывались с Алехандро в интернете, поздравляли друг друга с праздниками. Раз в год, когда Катя и Серёжа летали к Лене в Бильбао, отец с сыном встречались. Иногда Алехандро помогал с деньгами, но не слишком часто. Катя никогда и не требовала от него помощи. Он и так сделал ей самый большой и ценный подарок в её жизни.

А подарок этот, её Серёжа, почему-то странным образом напоминал Кате не Алехандро, а совсем другого человека… Он походил на него и внешне, — брюнет с немного резковатыми чертами лица, — и вдумчивым, любознательным характером. ..

Следующая глава.

Навигация по каналу «Мира Айрон. Романтическая проза»

Лидия Хохлова, Красноярск, Россия, 27 лет, ВКонтакте

Личная информация

Деятельность

скрыта или не указана

Можно редактировать: да

Обязательно к заполнению: нет

Можно скрыть настройками приватности:

да

Интересы

скрыты или не указаны

Можно редактировать: да

Обязательно к заполнению: нет

Можно скрыть настройками приватности:

да

Любимая музыка

скрыта или не указана

Можно редактировать: да

Обязательно к заполнению: нет

Можно скрыть настройками приватности: да

Любимые фильмы

скрыты или не указаны

Можно редактировать: да

Обязательно к заполнению: нет

Можно скрыть настройками приватности: да

Любимые телешоу

скрыты или не указаны

Можно редактировать: да

Обязательно к заполнению: нет

Можно скрыть настройками приватности: да

Любимые книги

Произведения Э. М Ремарка Г, Р Хаггард ( «Клеопатра», «Дочь Монтесумы») М. Петросян ( «Дом в котором») Д. Селинджэр ( «Над пропастью во ржи») А.И. Куприн («Гранатовый браслет») Р. Хайлайн («Число зверя») Братья Стругацкие (» Понедельник начинается в субботу») В. Зеланд ( «Трансерфинг реальности») Ж. Бенцони («Катрин»)

Можно редактировать: да

Обязательно к заполнению: нет

Можно скрыть настройками приватности: да

Любимые игры

скрыты или не указаны

Можно редактировать: да

Обязательно к заполнению: нет

Можно скрыть настройками приватности: да

Любимые цитаты

Никто тебя не любит, ты урод и одевает тебя мама как клоуна.

Улыбайся зверушка затраханная. (с) Я не создан для этого мира, где стоит только выйти из дому, как попадаешь в сплошное дерьмо. И. Гёте И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1Кор.13:2-3). Не так пугает смерть в одиночестве. Не радует в стакане вода. Смотрю на Вас — и замуж не хочется. Совсем. Ни за кого. Никогда. (с) Никогда не спорьте с идиотами. Вы опуститесь до их уровня, где они вас задавят своим опытом. © Марк Твен Вторые чувства всегда с первыми в сравнении (с) Рассказы о том, что у тебя нет времени поработать над своими мыслями и своей жизнью, подобны рассказу о том, что у тебя нет времени залить бензин в пустой бак, потому что тебе надо быстрее ехать. Робин Шарма (с)

Можно редактировать: да

Обязательно к заполнению: нет

Можно скрыть настройками приватности: да

О себе

скрыта или не указана

Можно редактировать: да

Обязательно к заполнению: нет

Можно скрыть настройками приватности: да

Рождение ребенка — испытание для женщин в России.

Как они находят силы?: Россия: Lenta.ru

Беременность и рождение ребенка почти всегда связаны со страхом, особенно когда это происходит впервые. Многие российские женщины понимают, что только в сказках и в Instagram все легко и просто. Фотограф Юлия Скоробогатова, мать двоих детей, вспомнила свои страхи по поводу беременности, родов, проблем воспитания и собственного здоровья и попыталась понять, что думают об этом другие российские женщины. Их истории — в фотопроекте о рождении и материнстве.

Екатерина, 33 года, мать двухлетней Маши:

На работе решила сделать тест на беременность на всякий случай… Первая полоска начинает краситься в ярко-красный с первой же секунды. Как всегда. И тут медленно и чуть стыдливо проявляется вторая. Я не верю глазам. «Может, пропадет? Может, ошибка? Испорчен?» Мысли носятся по кругу, в голове шумит. Через пять минут смотрю — две четкие полоски. Не показалось.

Достаю второй тест. Читаю инструкцию по буквам, делаю его с аккуратностью хирурга. Засекаю время — ровно три минуты. Опять две явные полоски. Иду в кабинет на негнущихся ногах. «Надо сообщить мужу. Но как?»

Перед глазами пронеслась моя бурная, веселая, но при этом спокойная жизнь, та бутылка вина, выпитая накануне с сестрой, та сигарета за компанию. Боже, как я могла! Боже, я такая молодая, глупая, как я могу что-то дать своему ребенку! Фобия номер один — это что теперь рожать, как ребенок сможет выйти из меня.

Радость, что я теперь буду мамой, наступила на следующий день. Мне очень хотелось быть готовой к рождению ребенка, я прочитала тонну книг, переобщалась с кучей знакомых и мало знакомых мам, но к этому невозможно быть готовой. Теория и практика — это «две большие разницы», это как прочитать в книжке, как прыгнуть с парашютом и на самом деле прыгнуть с парашютом. Но в общем-то, вся эта информации помогла мне успокоиться, очень помог положительный опыт мам — придавал сил, надежду, оптимизм. Не надо закрывать глаза на негатив, о нем знать надо, но думать и настраивать себя на позитив.

Я последний раз была на маникюре во время беременности. Я не принадлежу себе. Я набрала 10 килограммов уже. У меня подруги спрашивали: «Когда ты придешь в нормальную форму?» Что значит нормальная форма? Мое тело только что произвело еще одно тело на свет, почему я должна делать вид, что ничего не произошло?

У меня до сих пор сомнения, хорошая ли я мама. Вспоминая свое детство, не хочется быть токсичным родителем по отношению к своему ребенку. Легко быть осознанным родителем, когда ты выспался, сыт, доволен собой, когда муж, няня, спа. А когда ты не можешь толком в туалет сходить, включается программа автопилота, которая заложена нашими родителями, и она не всегда правильная. Я бы посоветовала поработать с психологом во время беременности, позаботиться о позвоночнике, он потом пригодится еще. Только ресурсная мать может что-то дать своему ребенку.

И понимать, что только воображаемые дети всегда слушаются, никогда не плачут, не смотрят мультики, хорошо спят и едят.

Все считают, что мать должна превратиться в суперчеловека, стать образцом психического равновесия: перестать материться, думать только о высоком, но при этом никуда желательно не отходить от детской площадки. Мне говорили: «Что ты в телефоне сидишь? У тебя ребенок в луже прыгает». Ну прыгает. Я вот выросла, уже не прыгаю. А это ребенок.

Появление ребенка — это как покорение Эвереста. Люди прекрасно живут и без этого. Но те, кто покорил, живут совсем по-другому. Я стала намного сильнее. Иногда сидишь и думаешь: «Все, конец, я больше не могу». А потом берешь и делаешь.

Елена, 39 лет, мать Маши (13 лет), Даши, (11 лет), Ивана (8 лет), Любаши (3 года) и Саши (11 месяцев):

С появлением ребенка жизнь меняется, а изменения всегда страшны. Но это же и импульс к развитию — приобрести новые навыки, научиться делать несколько дел сразу, спать в любом месте, закрывать глаза на бардак…

С первой дочкой Машей я знала, что беременна, еще до теста — я чувствовала сам момент зачатия, поэтому тест был лишь формальностью, я была очень счастлива. Это был долгожданный ребенок.

Вторую дочку Дашу мы не ждали так скоро. Реакция — удивление, неожиданность, растерянность, может, немного страх был.

Третья беременность — чудо. Отношения с мужем уже трещали по швам, семья рушилась, я, конечно, мечтала о сыне, но это казалось несбыточным, хотя молилась и аскезы соблюдала серьезные. И вот когда тест увидела — даже не верилось. Муж настаивал на аборте, но сомнений у меня не было ни секунды: только огромная радость, уверенность, что справлюсь, и благодарность.

Прошло несколько лет, развод, новая встреча, неземная любовь. Я очень хотела родить дочку, и так случилось, что Любаша пришла к нам. Было страшно сказать мужчине, ведь он не хотел совместных детей. Был страх потерять любимого, страх потерять финансовую поддержку от бывшего мужа.

И вот последняя, пятая беременность — это, можно сказать, просто большой сюрприз от Бога, несмотря ни на что и вопреки всему. Хотя у меня был шок, растерянность полная, страх потери всего. Немного позже, когда сказала своему мужчине, ситуация усугубилась полным отсутствием поддержки, он не хотел, боялся за меня, это было время, когда было темно-темно. .. Поддержку дали только дети, которые радовались как никогда. Дети — это мой ресурс, моя радость, мое благословение!

Александра, 30 лет, мать двухлетних Себастиана и Ксавьера и трехмесячного Феликса:

Я была бесконечно счастлива, когда увидела две полоски на тесте, это была очень долгожданная беременность. В предыдущем браке у нас детей не было, и я уже отчаялась. А тут появился новый муж, восточный красавец, мои гормоны возрадовались и выдали мне сразу двойню.

Эмоции — только безграничное счастье. И фоновый шок, что все-таки получилось. Был один-единственный страх — хотелось побыстрее попасть на УЗИ и убедиться, что плод в матке. У знакомых были ужасающие истории с внематочными беременностями, я была напугана.

Опасения появились, когда я на УЗИ узнала, что жду двойню. Думала, смогу ли справиться. Мы с сестрой из большой дружной семьи. Родители нас учили, что дети — это хорошо и правильно. Я с детства любила малышей, очень люблю племянников, у меня их трое, много помогаю им.

Я ожидала, что буду вплоть до роддома счастливо порхать как бабочка, а в итоге получила симфизит, боли, невозможность повернуться по ночам и начать ходить утром. Но, как оказалось, сразу после родов это все быстро забывается и появляется невероятная бодрость, сподвигнувшая меня вновь забеременеть.

С мужем мы стараемся планировать свои рабочие графики так, чтобы была возможность подменять друг друга. Наши отношения после рождения детей стали только крепче. Муж стал еще быстрее прибегать домой с работы.

Я люблю свою работу и не понимаю, как можно лишить себя этой прекрасной части жизни. Жертвенность в виде оседания дома с детьми и превращения в «грязный пучок» никому не нужна, и дети этого никогда не оценят.

Ольга, 35 лет, мать Ксении (15 лет), Никиты (7 лет) и Пети (1,5 года):

Когда я увидела положительный тест на беременность, я испугалась. Не была готова к этому. Только пошли в гору дела, окончила курсы инструкторов йоги, начала вести занятия, съездила в Индию. .. и придется все это закончить на неопределенное время. Было страшно, что скажет муж. Если он тоже не готов к такому, то что мне делать, как одной идти против всей семьи? Я предполагала, что рад будет только младший сын. Бабушка уже пожилая, ей тяжело помогать мне с детьми, да еще и живем все вместе, и ей хочется покоя.

До разговора с мужем была тихая радость, но я не могла разрешить себе чувствовать ее в полной мере, пока мы все не обсудим.

Уже большое и безоблачное счастье от предстоящего материнства пришло после. Я увидела, как муж рад, что он готов стать снова отцом, и это придало мне решительность, что мы преодолеем все препятствия, в том числе и финансовые.

У меня были три идеальные беременности и хорошие роды, а дети все гиперактивные и характерные. В голове идеальные картинки спящих пухлых карапузов, и каждый раз настрой, что вот этот-то будет обязательно спокойным. Но нет. Каждый ребенок по-своему учит меня принятию.

Опасения были и сейчас есть, как уместиться всем вместе в одной квартире. Как заработать денег на покупку жилья, чтобы дать хоть что-то подросшим детям. Справимся ли с оплатой образования. Ресурсы ищу в личном времени, стараюсь просыпаться чуть раньше, чтобы настроиться на день, собраться с мыслями, позаниматься йогой, это тоже дает опору. Мой ресурс — это моя деятельность. Даже если сейчас я не могу проводить занятия, то я пишу тексты про йогу, планирую будущее. Моя карьера идет не в том темпе, в котором хотелось бы. Это немного огорчает, но есть понимание, что это временно и скоро личного времени будет больше.

Я считаю, что дети к нам не просто так приходят, они нас учат. Тому, что сейчас мы не знаем или не хотим знать. Конечно, родить ребенка нелегко, а воспитать еще сложнее. Но если есть хоть капелька желания стать мамой, то надо рожать. Потом не сможешь простить себе, что не воспользовалась этим шансом.

Ирина, 43 года, мать Мирона (1 год):

Когда я узнала, что беременна, у меня было двойственное чувство: с одной стороны — невероятная радость, а с другой — страх, тревога за возможную потерю. Было сложно. У меня была уже четвертая беременность, до этого я малышей теряла.

Я представляла, что буду как хрустальная ваза, буду наслаждаться миром, ловить каждый момент, буду постоянно в контакте с малышом. Но получилось, что мне не удалось уйти от тревожных мыслей.

Денек прошел — и хорошо, я стала чуть ближе к заветному моменту, ничего не случилось, и слава богу. Хотя сама беременность с физиологической точки зрения была благополучная.

Парадокс в том, что я так долго готовилась к появлению ребенка, что когда он родился, я вдруг осознала — я не имею никакого представления, как с ним быть, как быть мамой. У меня были очень условные представления о материнстве. Буквально, я не знала, как его взять, чтобы подмыть. У меня ушло несколько месяцев, чтобы окрепнуть в своей уверенности быть мамой. Сейчас я проживаю материнство так, как я его представляла, обнимая сына и наблюдая за его развитием, я испытываю невероятную радость.

Малыш плохо спит, и это очень выматывает. Когда утром он в 4:30 просыпается и становится понятно, что это пробуждение окончательное, просто какое-то отчаяние поднимается внутри. Иногда даже прям вот хочется побить что-нибудь. Подушку, например. Ужасно обидно бывает. Хочется наорать, выяснить отношения с этим ребенком, который не хочет спать. В резкой форме ему объяснить, что он не прав. Вот в такие минуты уже ничего не радует. Я понимаю, что это вещи проходящие, и просто в противовес я переживаю невероятную, такую искреннюю любовь, которая просто прибавляется с каждым днем, с каждой неделей.

Афоризмы и цитаты Оскара Уайльда

Оскар Уайльд, (1854–1900), английский писатель

О себе

У меня непритязательный вкус: мне вполне достаточно самого лучшего.

Я правил свое стихотворение полдня и вычеркнул одну запятую. Вечером я поставил ее опять.

Увы, половина человечества не верит в Бога, а другая половина не верит в меня.

Действительность всегда видится мне сквозь дымку из слов. Я пожертвую достоверностью ради удачной фразы и готов поступиться истиной ради хорошего афоризма.

Вообще то я не люблю игры на открытом воздухе. За исключением домино. Я сыграл несколько партий в домино в кафе на парижских бульварах.

Я никогда не хожу пешком и переписываюсь только по телеграфу.

О рекламе первого издания «Баллады Редингской тюрьмы»:
Реклама в «Атенеуме» превосходна. Так и чувствуешь себя чаем «Липтон».

Я уложил все системы в одну фразу, и всю жизнь – в один афоризм.

О мужчинах и женщинах

Я люблю мужчин с будущим и женщин – с прошлым.

Женщины находятся в гораздо более выгодном положении, чем мужчины: для них существует больше запретов.

Мужчины узнают жизнь слишком рано, а женщины слишком поздно, вот и почти вся разница между ними.

Для философа женщины являют собой триумф материи над духом, а мужчины – триумф духа над моралью.

Женщины обычно держат в руках все козыри, но всегда проигрывают последнюю ставку.

Женщины отдают мужчинам самое драгоценное в жизни. Но они неизменно требуют его обратно – и все самой мелкой монетой.

Женщины относятся к нам, мужчинам, так же, как человечество – к своим богам: они нам поклоняются – и надоедают, постоянно требуя чего то.

Мужчины мыслят. Женщинам только мыслится, что они мыслят.

Все женщины со временем становятся похожи на своих матерей. В этом их трагедия. Ни один мужчина не бывает похож на свою мать. В этом его трагедия.

Знаете ли вы, как велико женское любопытство? Оно почти не уступает мужскому.

Женщине всегда можно довериться, потому что она не помнит ничего важного.

Женщина может сделать мужчину праведником только одним способом: надоесть ему так, что он утратит всякий интерес к жизни.

Женщина начинает с отражения наступления мужчины, а кончает тем, что отрезает ему путь к отступлению.

На самом деле женщины любят, когда мужчины скверно одеты. Они всегда немного боятся денди и хотят, чтобы наружность мужчины говорила против него.

Женщины в высшей степени практичный народ. Они много практичнее нас. Мужчина в возвышенные моменты частенько забывает поговорить о браке, а женщина всегда напоминает ему об этом.

Не дай совратить себя с пути неправедного! Добродетельный ты будешь невыносимо скучен. Это то и злит меня в женщинах. Обязательно им подавай хорошего мужчину. Причем, если он хорош с самого начала, они его ни за что не полюбят. Им нужно полюбить его дурным, а бросить – до противности хорошим.

– Кого вы считаете испорченными?
– Тех мужчин, которые восхищаются невинностью.
– А испорченными женщинами?
– О, тех женщин, которые никогда не надоедают мужчинам.

Ничто так не вредит роману, как чувство юмора в женщине или недостаток его в мужчине.

Никогда не надо дарить женщине то, чего она не может носить по вечерам.

Мужчины становятся старше, но не становятся лучше.

Женщины созданы для того, чтобы их любить, а не для того, чтобы их понимать.

Женщина – сфинкс без загадок.

Женственность – это качество, которым я больше всего восхищаюсь в женщинах.

Если вы хотите узнать, что на самом деле думает женщина, смотрите на нее, но не слушайте.

Женщина не думает ни о чем или думает о чем нибудь другом.

Женщины – декоративный пол. Им не о чем говорить, но все, что они скажут, очаровательно.

История женщин – это история самого худшего вида тирании, какую знал мир. Тирания слабого над сильным. Это единственная форма тирании, которая еще держится.

Пожалуй, жестокость, откровенная жестокость женщинам милее всего: в них удивительно сильны первобытные инстинкты. Мы им дали свободу, а они все равно остались рабынями, ищущими себе господина. Они любят покоряться.

У женщин просто удивительное чутье. Они замечают все, кроме самого очевидного.

Женщины в жизни – прекрасные актрисы, но у них нет никакого артистического чутья. Они желают продолжать спектакль, когда всякий интерес к нему уже пропал. Если бы дать им волю, каждая комедия имела бы трагическую развязку, а каждая трагедия перешла бы в фарс.

Вся прелесть прошлого в том, что оно – прошлое. А женщины никогда не замечают, что занавес опустился. Им непременно подавай шестой акт!

С дурными женщинами не знаешь покоя, а с хорошими изнываешь от скуки. Вот и вся разница.

Первый долг женщины – угождать своей портнихе. В чем состоит ее второй долг, до сих пор не выяснено.

Женщины делятся на две категории – ненакрашенные и накрашенные. Первые нам очень полезны. Если хотите приобрести репутацию почтенного человека, вам стоит только пригласить такую женщину поужинать с вами.

Только по настоящему хорошая женщина может совершить по настоящему глупый поступок.

У женщины с прошлым нет будущего.

Женщина без милых ошибок – это не женщина, а особа женского пола.

Лондонское общество полно женщин самого знатного происхождения, которые по собственному желанию много лет кряду остаются тридцатилетними.

Если женщина добилась того, что выглядит на десять лет моложе своей дочери, она этим вполне удовлетворена.

Ей все еще тридцать пять лет с тех самых пор, как ей исполнилось сорок.

Нельзя доверять женщине, которая не скрывает свой возраст. Такая женщина может рассказать все, что угодно.

Женщина никогда не должна быть слишком точной в определении своего возраста. Это отзывает педантством.

Она создана быть женою посланника. У нее удивительная способность запоминать фамилии людей и забывать их лица.

Вчера на ней румян было очень много, а платья очень мало. В женщине это всегда признак отчаяния.

Милое дитя! Она так любит фотографии, особенно виды Швейцарии. На редкость целомудренный вкус.

Она может с блеском говорить о любом предмете при условии, если ничего о нем не знает.

У многих женщин есть прошлое, но у нее их, говорят, не меньше дюжины.

Она и в старости сохранила следы своего изумительного безобразия.

Любопытно, что некрасивые женщины всегда ревнуют своих мужей, а красивые – никогда. Красивым женщинам не до того – они ревнуют чужих мужей.

Слезы – убежище для дурнушек, но гибель для хорошеньких женщин.

Красота – один из видов Гения, она еще выше Гения, ибо не требует понимания.

Красота – подарок на несколько лет.

Некрасивость – одна из семи смертных добродетелей.

Теперь ведь женщине не разрешается флиртовать раньше сорока лет и питать романтические чувства раньше сорока пяти.

Ужас, как женщины стали расчетливы. Спору нет, нашим бабушкам тоже случалось пускаться во все тяжкие, но их внучки непременно сначала прикинут, что это им даст.

Все мы сейчас обеднели, так что комплименты – единственное подношение, какое мы можем себе позволить.

Женщин нельзя обезоружить комплиментом. Мужчин – да. В этом разница.

Женщина будет кокетничать с кем угодно, лишь бы на нее в это время смотрели.

Если мужчина когда то любил женщину, он все сделает для нее. Кроме только одного: продолжать любить ее.

Любовь всегда обещает несбыточное и заставляет верить в невозможное.

Любовь питается повторениями, и только повторение превращает простое вожделение в искусство.

Между капризом и «вечной любовью» разница только та, что каприз длится несколько дольше.

Настоящая большая страсть встречается ныне довольно редко. Это привилегия людей, которым больше нечего делать.

Великая страсть – единственное, на что способны нетрудящиеся классы.

Истинная любовь прощает все преступления, кроме преступления против любви.

Влюбленность начинается с того, что человек обманывает себя, а кончается тем, что он обманывает другого.

Она всегда была в кого нибудь влюблена – и всегда безнадежно, так что она сохранила все свои иллюзии.

Очень трудно не быть несправедливым к тому, кого любишь.

Предмет страсти меняется, а страсть всегда остается единственной и неповторимой.

Кто то сказал про женщин, что они «любят ушами». А мужчины любят глазами.

Негоже уподобляться Нарциссу, склонившись над фотографией; даже воде нельзя доверять; глаза любящего – вот единственно надежное зеркало.

Женщины любят нас за наши недостатки. Если этих недостатков изрядное количество, они готовы все нам простить, даже ум.

Очень опасно встретить женщину, которая полностью тебя понимает. Это обычно кончается женитьбой.

Мужчина может быть счастлив с любой женщиной, если только он не влюблен в нее.

Лучше обожать, чем быть предметом обожания. Терпеть чье то обожание – это скучно и тягостно.

Меня любили страстно, безумно. И очень жаль. Это невероятно мешало мне в жизни. Я бы не прочь иметь иногда немножко свободного времени.

Мужчина всегда хочет быть первой любовью женщины. Женщины более чутки в таких вопросах. Им хотелось бы стать последней любовью мужчины.

– Она мне очень нравится, но я не влюблен в нее.
– А она влюблена в вас, хотя нравитесь вы ей не очень.

– Сколько времени ты мог бы любить женщину, которая тебя не любит?
– Которая не любит? Всю жизнь.

Верность! Когда нибудь я займусь анализом этого чувства. В нем – жадность собственника. Многое мы охотно бросили бы, если бы не боязнь, что кто нибудь другой это подберет.

Если вы отлучаетесь ненадолго, я готова ждать вас всю жизнь.

Поверхностными людьми я считаю как раз тех, кто любит только раз в жизни. Их так называемая верность, постоянство – лишь летаргия привычки или отсутствие воображения.

Любовь замужней женщины – это великая вещь. Женатым мужчинам такое и не снилось.

Тем, кто верен в любви, доступна лишь ее банальная сущность. Трагедию же любви познают лишь те, кто изменяет.

Любовь к себе – это начало романа, который длится всю жизнь.

Надо всегда быть влюбленным. Вот почему никогда не следует жениться.

В наше время все порядочные люди женятся. Холостяки больше не в моде. Дискредитированная публика. О них слишком много известно.

Теперь все женатые мужчины живут как холостяки, а все холостые – как женатые.

Мужчина, который упорно не желает жениться, превращается в постоянное публичное искушение.

Мужчины часто делают предложение просто для практики.

Обычно не мужчина делает предложение женщине, а она ему делает предложение. Только в буржуазных кругах бывает иначе. Но буржуазия ведь отстала от века.

Я не одобряю длительных помолвок. Это дает возможность узнать характер другой стороны, что, по моему, не рекомендуется.

Если бы мы, мужчины, женились на женщинах, которых стоим, плохо бы нам пришлось!

Мужчины женятся от усталости, женщины выходят замуж из любопытства. И те и другие разочаровываются.

Ниагарский водопад – второе разочарование новобрачной.

Женитьба действует на человека так же губительно, как сигареты, но стоит много дороже.

Женщина выходит замуж вторично только в том случае, если первый муж бьш ей противен. А мужчина женится опять только потому, что очень любил первую жену.

Я не говорил, что он женится. Я сказал только, что он собирается жениться. Это далеко не одно и то же. Я, например, ясно помню, что женился, но совершенно не припоминаю, чтобы я собирался жениться. И склонен думать, что такого намерения у меня никогда не было.

Ни за что не женитесь на женщинах с волосами соломенного цвета – они ужасно сентиментальны.

Женщины ищут в браке счастья, мужчины ставят свое на карту.

Самая прочная основа для брака – взаимное непонимание.

Счастье женатого человека зависит от тех, на ком он не женат.

Современные женщины все понимают, кроме своих мужей.

Я человек женатый, а в том и состоит прелесть брака, что обеим сторонам неизбежно приходится изощряться во лжи.

В Лондоне слишком много женщин, которые верят своим мужьям. Их сразу можно узнать – у них такой несчастный вид.

Двадцать лет любви делают из женщины развалину; двадцать лет брака придают ей сходство с общественным зданием.

Хуже брака без любви может быть только брак, в котором любовь существует лишь с одной стороны.

Можно сразу определить, есть ли у мужчины семья или нет. Мне часто приходилось подмечать очень печальное выражение в глазах многих женатых мужчин.

Женщины стали так образованны, что их уже ничто не удивляет – кроме счастливого брака.

В наши дни мужу опасно оказывать жене какое либо внимание на людях. Это заставляет всех думать, что он бьет ее наедине. Так подозрительны нынче ко всему, что похоже на счастливый брак.

Семья распадается гораздо чаще от здравомыслия мужа, чем от чего нибудь другого. Как может женщина быть счастливой с человеком, который упорно желает видеть в ней вполне разумное существо?

Полигамия? Насколько поэтичнее иметь одного супруга или супругу и любить многих.

Она до того ко мне равнодушна, точно я ей муж.

Она не раз меняла мужей, но сохранила одного любовника, и потому пересуды на ее счет давно прекратились.

Когда женщина почувствует, что ее муж равнодушен к ней, она начинает одеваться слишком кричаще и безвкусно, или у нее появляются очень нарядные шляпки, за которые платит чужой муж.

Похоронив третьего мужа, она с отчаяния стала блондинкой.

Иметь тайны от чужих жен – это в наше время необходимая роскошь. Но пытаться что нибудь скрыть от своей жены – это непростительное легкомыслие. Она же все равно узнает.

В доступности развода заключено хотя бы то достоинство, что это привносит в брачный союз новый элемент романтической зыбкости. Когда пара до конца жизни связана узами брака, сколь часто обходительность становится чистым излишеством, а галантность и вовсе ничего не значит.

Разводы совершаются на небесах.

Женские разговоры

– По моему, муж не должен быть слишком обворожительным. Это опасно.
– Дитя мое, муж никогда не бывает слишком обворожителен!

– Вы не мастер говорить комплименты. Боюсь, что жена не поощряет вас в этой полезной привычке. Это с ее стороны большая ошибка. Когда мужчина перестает говорить приятные слова, у него и мысли меняются соответственно.

– Надеюсь, вы не ведете двойной жизни, прикидываясь беспутным, когда вы на самом деле добродетельны. Это было бы лицемерием.

– Это хорошо, что вы курите. Каждому мужчине нужно какое нибудь занятие. И так уж в Лондоне слишком много бездельников.

– Я обожаю мужчин за семьдесят. Они всегда предлагают женщинам любовь до гроба. По моему, семьдесят лет – идеальный возраст для мужчины.

– Хорошие мужья невыносимо скучны, плохие – ужасно самонадеянны.

– Все мужчины – чудовища. Женщинам остается одно – кормить их получше.

– Самое верное утешение – отбить поклонника у другой, когда теряешь своего. В высшем свете это всегда реабилитирует женщину.

– Чтобы завоевать мужчину, женщине достаточно разбудить самое дурное, что в нем есть. Ты делаешь из мужчины бога, и он тебя бросает. Другая делает из него зверя, и он лижет ей руки и не отстает от нее.

– Просто безобразие, сколько женщин в Лондоне флиртует с собственными мужьями. Это очень противно. Все равно что на людях стирать чистое белье.

– Обожаю подслушивать сквозь замочные скважины. Узнаешь столько интересного.
– А вам не кажется, что это значит – искушать провидение?
– Ах, его уже столько раз искушали. Оно уж, наверно, привыкло.

– Не любовь с первого взгляда, но любовь в конце сезона – это гораздо надежнее.

– Я неизменна во всем, кроме своих чувств.

– Эта неопределенность ужасна. Подольше бы она не кончалась.

– Маргарет очень похорошела. В последний раз, что я ее видела, – двадцать лет назад, – это был уродец в пеленках.

– Былое уважение к юности быстро отмирает. Какое либо влияние на маму я утратила уже в трехлетнем возрасте.

– Я считаю, что если мать каждый сезон не расстается по крайней мере с одной дочерью, значит, у нее нет сердца.

– Эта гувернантка слишком красива, чтобы ее можно было держать в порядочном доме.

– Нет, я не цинична, просто у меня есть опыт – впрочем, это одно и то же.

– Я люблю слушать себя. Для меня это одно из самых больших удовольствий. Порой я веду очень продолжительные беседы сама с собой, и, признаться, я настолько образованна и умна, что иной раз не понимаю ни единого слова из того, что говорю.

– Я никуда не выезжаю без дневника. В поезде всегда надо иметь для чтения что– нибудь захватывающее.

– Быть естественной очень трудная поза – долго не выдержишь!

– Орхидей я не заказываю, это мне не по средствам, но на иностранцев денег не жалею – они придают гостиной такой живописный вид!

– Идеальный мужчина должен говорить с нами как с богинями, а обращаться с нами – как с детьми.
Он должен отказывать нам во всех серьезных просьбах и потакать всем нашим капризам.
Он должен всегда говорить не то, что думает, и думать не то, что говорит.
Он не должен пренебрегать другими хорошенькими женщинами. Это доказало бы, что у него нет вкуса, или вызвало бы подозрение, что вкуса у него слишком много.
Он должен неизменно превозносить нас за качества, которых у нас нет.
Зато он должен быть беспощаден, совершенно беспощаден, порицая нас за такие добродетели, которые нам и не снились.
Он не должен верить, что нам нужно хоть что нибудь полезное. Это было бы непростительно. Зато он должен осыпать нас всем тем, что нам вовсе не нужно.
Он должен постоянно компрометировать нас в обществе и быть крайне почтительным с нами наедине.
И наградой за все это будет для него возможность бесконечно надеяться.

– По моему, мужчина не способен к развитию. Он уже достиг высшей точки – и это не бог знает как высоко.

О деньгах

Нынешние молодые люди воображают, что деньги – это все. А с годами они в этом убеждаются.

Не будучи богатым, совершенно незачем быть милым человеком. Романы – привилегия богатых, но никоим образом не профессия бедных. Бедняки должны быть практичны и прозаичны. Лучше иметь постоянный годовой доход, чем быть очаровательным юношей.

В нашем обществе единственный класс помышляет о деньгах более, чем богатые: это бедняки. Бедные ни о чем, кроме денег, думать не могут.

Кредит – это единственный капитал младшего сына в семье, и на этот капитал можно отлично пожить.

Мне деньги не нужны – они нужны тем, кто имеет привычку платить долги, а я своим кредиторам никогда не плачу.

Эти папиросы с золотым ободком ужасно дороги. Я курю их только тогда, когда я по уши в долгу.

Время – потеря денег.

Никто не богат настолько, чтобы выкупить собственное прошлое.

Я знал одного молодого человека, которого разорила пагубная привычка отвечать на все письма.

О семье и родственниках

Родственники – скучнейший народ, они не имеют ни малейшего понятия о том, как надо жить, и никак не могут догадаться, когда им следует умереть.

Признаюсь, я действительно не терплю свою родню. Это потому, должно быть, что мы не выносим людей с теми же недостатками, что у нас.

Вообще то родные – это бич божий, но они придают человеку известный вес.

Уверяю вас, что пишущая машинка, если на ней играют с чувством, надоедает ничуть не более, чем пианино, за которым сидит сестра или кто то другой из родни.

После хорошего обеда всякому простишь, даже родному брату.

Генеалог: человек, который прослеживает ваше родословное дерево настолько далеко вглубь, насколько у вас хватает денег.

Потерю одного из родителей еще можно рассматривать как несчастье, но потерять обоих похоже на небрежность.

Дети начинают с того, что любят родителей. Потом они судят их. И почти никогда не прощают им.

Лучший способ сделать детей хорошими – это сделать их счастливыми.

В Америке молодые люди не жалеют сил для воспитания своих родителей, стараясь, чтобы те, хоть на старость лет, получили необходимые представления о современной жизни.

Ни один американский ребенок, сколь бы он ни любил своих родителей, никогда не закроет глаза на их недостатки. Однако эта система воспитания, при всех ее преимуществах, не всегда срабатывает. Во многих случаях дети, без сомнения, имеют дело с неблагодарным, неспособным к подлинному развитию материалом; об этом говорит тот факт, что американская мамаша остается по прежнему утомительной особой.

Отцов не должно быть ни видно, ни слышно. Только на этой основе можно построить прочную семью.

О жизни

Жизнь – всего лишь дурная четверть часа, состоящая из чудесных секунд.

Жизнь – самый лучший театр, да жаль, репертуар из рук вон плох.

Жизнь – самое редкое, что есть на свете. Большинству людей знакомо только существование.

Жизнь – слишком важная вещь, чтобы говорить о ней серьезно.

Жизнь никогда не бывает справедливой. Для большинства из нас так оно, пожалуй, и лучше.

В жизни нет ничего сложного. Это мы сложны. Жизнь – простая штука, и в ней что проще, тем правильнее.

Жизнь дарит человеку в лучшем случае одно единственное неповторимое мгновение, и секрет счастья в том, чтобы это мгновение повторялось как можно чаще.

Никакого секрета жизни не существует. Цель жизни, если она есть, в том, чтобы всегда искать соблазнов. Их очень мало. Иногда проходит весь день, а так ни одного и не встретится.

Первая обязанность человека в жизни – быть как можно более искусственным. Вторая же обязанность человека – до сих пор еще никем не открыта.

Все называют опытом собственные ошибки.

Люди всегда смеются над своими трагедиями – это единственный способ переносить их.

Найди слова для своей печали, и ты полюбишь ее.

Хорошо завязанный галстук – это первый важный шаг в жизни.

Никогда не следует вставать на чью либо сторону. Это – начало искренности, за ней следом идет серьезность, и вся человеческая жизнь превращается в сплошную скуку.

Они ведут простую, здоровую деревенскую жизнь: встают рано, потому что им много чего нужно сделать, и рано ложатся, потому что им не о чем думать.

При крупных неприятностях я отказываю себе во всем, кроме еды и питья.

Я всегда удивляю сам себя. Это единственное, ради чего стоит жить.

Цель жизни – самовыражение. Высший долг – это долг перед самим собой.

Разбитой можно считать лишь ту жизнь, которая остановилась в своем развитии.

В нашей жизни возможны только две трагедии. Одна – это когда не получаешь того, что хочешь, другая – когда получаешь. Вторая хуже, это поистине трагедия!

– Жизнь – не игра. Жизнь – таинство. Ее идеал – любовь. Ее очищение – жертва.
– Не дай бог быть принесенным в жертву!

В наши дни большинство людей умирает от ползучей формы рабского благоразумия, и все слишком поздно спохватываются, что единственное, о чем никогда не пожалеешь, это наши ошибки и заблуждения.

Жизнь подражает Искусству в гораздо большей степени, чем Искусство подражает Жизни.

Жизнь удручающе бесформенна. Она подстраивает свои катастрофы не тем людям и не теми способами. Ее комедиям присущ гротескный ужас, а ее трагедии разрешаются фарсом.

Искусство жить – единственное изящное искусство, созданное нашим поколением.

Большинство людей терпят банкротство потому, что вкладывают слишком крупный капитал в прозу жизни. Разориться на поэзии по крайней мере почетно.

Кто к жизни подходит как художник, тому мозг заменяет душу.

Когда оглядываешься на жизнь, столь трепетную, столь насыщенную переживаниями, заполненную мгновениями столь жарких исступлений и радостей, все это кажется каким то сном или грезой. Что такое нереальное, если не те страсти, которые когда то жгли точно огнем? Что такое невероятное, если не то, во что когда то пламенно верил? Что такое невозможное? То, что когда то совершал сам.

Человек должен вбирать в себя краски жизни, но никогда не помнить деталей. Детали всегда банальны.

Подлинная тайна жизни заключена в зримом, а не в сокровенном.

Случайное освещение предметов в комнате, тон утреннего неба, запах, когда то любимый вами и навеявший смутные воспоминания, строка забытого стихотворения, которое снова встретилось вам в книге, музыкальная фраза из пьесы, которую вы давно уже не играли, – вот от каких мелочей зависит течение нашей жизни.

Предзнаменований не существует. Природа не посылает нам вестников – для этого она слишком мудра или слишком безжалостна.

О молодости и старости

Молодость – это не мода. Молодость – это искусство.

Как это глупо – говорить о «неопытной и невежественной юности». Я с уважением слушаю суждения только тех, кто много меня моложе. Молодежь нас опередила, ей жизнь открывает свои самые новые чудеса.

Необходимое условие совершенства – леность; цель совершенства – юность.

Отвратительная, нездоровая привычка говорить правду, проверять на истинность все, что слышишь, без колебаний возражать людям, которые намного моложе.

С нынешней молодежью просто сладу нет. Никакого уважения к крашеным волосам.

Секрет сохранения молодости в том, чтобы избегать некрасивых эмоций.

Старики всему верят, люди зрелого возраста во всем сомневаются, молодые все знают.

Юноша хочет хранить верность, да не хранит; старик и хотел бы изменить, да не может.

У юности целое царство впереди. Каждый из нас родится царем, и многие, подобно царям, умирают в изгнании.

Трагедия старости не в том, что человек стареет, а в том, что он душой остается молодым.

Как только человек доживет до таких лет, когда надо понимать, он перестает понимать что бы то ни было.

Чтобы вернуть молодость, стоит только повторить все ее безумства.

Чтобы вернуть свою молодость, я готов делать все – только не вставать рано, не заниматься гимнастикой и не быть полезным членом общества.

Об образовании

Образование – замечательное дело, надо лишь хоть иногда вспоминать о том, что ничему, что стоит знать, научить невозможно.

Жажда знаний есть плод долгих лет учения.

Общество производит плутов, а образование делает одних плутов умнее, чем другие.

Три письма, которые вы мне написали после нашего разрыва, так хороши и в них так много орфографических ошибок, что я до сих пор не могу удержаться от слез, когда перечитываю их.

Высокообразованный, сведущий человек – вот современный идеал. А мозг такого высокообразованного человека – это нечто страшное! Он подобен лавке антиквария, набитой всяким пыльным старьем, где каждая вещь оценена гораздо выше своей настоящей стоимости.

Хорошо образованный человек противоречит другим, мудрый – противоречит себе.

Советовать людям, что им читать, как правило, бесполезно либо вредно. Но вот сообщить людям, чего читать не следует, – совсем другое дело, и я охотно предложил бы включить эту тему в факультативный университетский курс.

Все решительно неспособные чему бы то ни было учиться взялись поучать – вот чем увенчалась наша страсть к образованию.

Люди учат, чтобы скрыть свое невежество, так же, как улыбаются, чтобы скрыть свои слезы.

Тот, кто так озабочен просвещением других, никак не выберет времени для собственного просвещения. Истинным идеалом для человека является рост его собственной культуры.

Храни вас боже оказаться рядом с человеком, всю жизнь стремившимся образовывать других. До чего узок горизонт этих людей! До чего утомляют они и нас, и, должно быть, самих себя, до бесконечности повторяя и пережевывая одни и те же мысли!

На экзаменах глупцы задают вопросы, на которые мудрые не могут ответить.

Экзамены ровно ничего не значат. Если вы джентльмен, то знаете столько, сколько нужно, а если не джентльмен – то всякое знание вам только вредит.

О беседе, воспитании, этикете

– Вы всегда понимаете то, что говорите?
– Да, если внимательно слушаю.

Я люблю говорить ни о чем. Это единственное, о чем я что нибудь знаю.

– Только вы один и говорили все время, не закрывая рта.
– Кто то же должен слушать, а говорить я люблю сам. Это экономит время и предупреждает разногласия.

В разговоре следует касаться всего, не сосредоточиваясь ни на чем.

Чтобы приобрести репутацию блестяще воспитанного человека, нужно с каждой женщиной говорить так, будто влюблен в нее, а с каждым мужчиной так, будто рядом с ним изнываешь от скуки.

Только не торопитесь со мною соглашаться. Когда со мною соглашаются, у меня всегда такое чувство, что я где то напутал.

Слушать – это очень опасно: тебя могут убедить. А человек, который уступает доводам разума, очень неразумное существо.

Я не верю ни единому слову из того, что вы мне говорите… или я вам.

Я обычно говорю то, что у меня на уме. В наши дни это большая ошибка: тебя слишком часто понимают неправильно.

В наше время быть понятым значит попасть впросак.

Я живу в постоянном страхе, что меня поймут правильно.

Если скажешь правду, все равно рано или поздно попадешься.

Сказать человеку в глаза всю правду порою больше, чем долг, – это удовольствие.

Давать советы – всегда ошибка, но хорошего совета тебе не простят никогда.

Рассказать – значит пережить сызнова. Поступки – первая трагедия жизни, слова – вторая. И слова, пожалуй, хуже. Слова жалят.

Ученый разговор – занятие умственно безработных.

Как все ораторы, которые ставят себе целью исчерпать тему, он исчерпал терпение слушателей.

Я люблю послушать, как злословят о других, но не обо мне, – последнее не имеет прелести новизны.

В основе каждой сплетни лежит хорошо проверенная безнравственность.

Злословие – это сплетня со скучным оттенком морали.

Это прямо чудовищно, как люди себя нынче ведут: за вашей спиной говорят о вас чистую правду.

Я не желаю знать, что говорят обо мне за моей спиной. Это слишком мне льстит.

Всегда приятно не прийти туда, где тебя ждут.

Теперь хорошее воспитание – только помеха. Оно закрывает перед вами множество дверей.

Быть естественным – это поза, и самая ненавистная людям поза!

Чтобы быть естественным, необходимо уметь притворяться.

Искренность в небольших дозах опасна, а в больших – смертоносна.

Вульгарность – это просто напросто поведение других людей. Другие – вообще кошмарная публика. Единственное хорошее общество – это ты сам.

Джентльмен – это человек, который никогда не оскорбит ближнего без намерения.

Я всегда очень дружески отношусь к тем, до кого мне нет дела.

Обедать в половине седьмого! В такую рань! Да это все равно что унизиться до чтения английского романа. Ни один порядочный человек не обедает раньше семи.

Когда человек приходит в гости, он тратит время хозяев, а не свое.

Об обществе

Бывать в обществе просто скучно. А быть вне общества – уже трагедия.

Люди, принадлежащие к хорошему обществу, интересны лишь масками, которые каждый из них носит, а отнюдь не тем, что за этими масками скрыто.

Чудесный бал! Так и вспомнилось прежнее время. И дураков в обществе не убавилось. Приятно убедиться, что здесь все по старому.

Свет создан дураками, чтобы умные люди могли жить в нем.

Во фраке и белом галстуке каждый, даже биржевой маклер, может сойти за культурного человека.

Человек, который может овладеть разговором за лондонским обедом, может овладеть всем миром. Будущее принадлежит денди.

Я люблю званые обеды в Лондоне. Умные люди просто не слушают, что им говорят, а глупые не говорят вовсе.

В Париже такие истории создают человеку известность, но в Лондоне у людей еще так много предрассудков. Здесь никак не следует начинать свою историю со скандала. Скандалы приберегают на старость, когда бывает нужно подогреть интерес к себе.

Во всем Лондоне есть только пять женщин, с которыми стоит поговорить, да и то двум из этих пяти не место в приличном обществе.

Все можно пережить, кроме смерти; все можно перенести, кроме хорошей репутации.

Все хорошие шляпы создаются из ничего – как и все хорошие репутации.

Он, должно быть, весьма почтенный человек. Я ни разу в жизни не слышал его имени, а это в наши дни много значит.

Тщательнее всего следует выбирать врагов.

В близкие друзья я выбираю себе людей красивых, в приятели – людей с хорошей репутацией, врагов завожу только умных.

Врагов у него нет – не такой уж он выдающийся человек.

Все сочувствуют несчастьям своих друзей и лишь немногие радуются их успехам.

Вы его знаете? Я знаю его так хорошо, что не разговариваю с ним уже десять лет.

Я люблю знать все о своих новых знакомых и ничего – о старых.

Я никогда бы не стал его другом, будь я знаком с ним. Это очень опасно – хорошо знать своих собственных друзей.

Споры – крайне вульгарная вещь. В хорошем обществе все имеют в точности одно и то же мнение.

Всякий, кому довелось пожить среди бедных, подтвердит, что братство людское не пустая выдумка поэтов, а самая гнетущая и гнусная реальность; и ежели писатель обязательно стремится познать нравы высшего общества, он мог бы с тем же успехом постичь их, изобразив торговок спичками или разносчиков фруктов.

Если низшие сословия не будут подавать нам пример, какая от них польза?

Труд – проклятие пьющего класса.

Я глубоко сочувствую английским демократам, которые возмущаются так называемыми «пороками высших классов». Люди низшего класса инстинктивно понимают, что пьянство, глупость и безнравственность должны быть их привилегиями, и если кто нибудь из нас страдает этими пороками – он тем самым как бы узурпирует их права.

О политике

Обожаю политические салоны. Это единственное место, где не говорят о политике.

В палате общин едва ли найдется хоть один человек, на которого художнику стоило бы расходовать краски. Правда, многие из них нуждаются в побелке.

В наше время ничто не производит такого благоприятного впечатления на слушателей, как хорошее, совершенно затертое общее место. Все вдруг ощущают некое родство душ.

Членам палаты общин сказать нечего, о чем они и говорят.

Демократия – не что иное, как припугивание толпой толпы в интересах толпы.

Твердое правительство – пустая надежда тех, кто не понимает, насколько сложно искусство управления.

Тот, кто желает вести народ за собой, вынужден следовать за толпой.

Прогресс есть претворение Утопий в жизнь.

Сделать человека социалистом – пустяк, но сделать социализм человечным – великое дело.

Ценность идеи не имеет ничего общего с искренностью ее глашатая.

Самое непростительное в фанатике – это его искренность.

В наш век миром правят личности, а не идеи.

Законодательным путем нельзя привести людей к добродетели – и это уже хорошо.

Общество несравненно более дичает от систематического применения карательных мер, нежели от эпизодически совершаемых преступлений.

Преступника общество нередко прощает, мечтателя – никогда.

Чем меньше наказаний, тем меньше и преступлений.

Об Англии, Америке… и других странах

Америку много раз открывали до Колумба, но никому об этом не рассказывали.

Я сказал бы, что Америка вовсе не открыта. Она еще только обнаружена.

Американец – это Дон Кихот здравого смысла, ибо практичен до такой степени, что совершенно оторван от действительности.

Глупых американцев в природе не существует. В Америке дураку хода нет. Даже от чистильщика сапог американцы требуют сообразительности, и в этом они преуспели.

Молодость Америки – самая старая из ее традиций. Ей насчитывается уже триста лет.

В Америке молодежь всегда готова поделиться со старшими всеми запасами своей неопытности.

Говорят, в Америке экспорт свинины самое прибыльное дело. Выгоднее его только политика.

В Америке президент правит четыре года, а журналисты – бессрочно.

Культ героев в Америке развит необычайно, а герои всегда выбираются среди уголовников.

В Южных штатах сильна ностальгия по временам до Гражданской войны. «Какая прекрасная сегодня луна!» – заметил я джентльмену, стоявшему рядом со мной. «Да, – отозвался он, – но если бы вы видели ее до войны…»

Грубый торгашеский дух Америки, ее равнодушие к поэтической стороне бытия, – все это целиком и полностью результат того, что своим национальным героем страна признала человека, который, по собственному его признанию, был неспособен ко лжи.

О красоте американец судит по массе, превосходство определяет размерами.

– Наша страна самая обширная на свете. Некоторые из наших штатов по величине равняются Англии и Франции, вместе взятым.
– Воображаю, какие у вас там сквозняки.

– Есть поговорка, что хорошие американцы после смерти отправляются в Париж.
– Вот как! А куда же отправляются после смерти дурные американцы?
– В Америку.

Американец сумел превратить страну свою в рай для женщин. Тут, возможно, и кроется причина, отчего американки, подобно Еве, так стремятся прочь из этого рая.

Все американки хорошо одеваются. Они заказывают свои туалеты в Париже.

Американок утомляют долгие заезды, но в скачках с препятствиями они великолепны.

Как большинство американок, она изображает из себя красавицу. В этом секрет ее успеха.

Все американские девушки обладают исключительным шармом, секрет которого в их неспособности говорить серьезно с кем либо, кроме своего парикмахера, и думать серьезно о чем либо, кроме развлечений.

Главный недостаток американских девушек – их матери.

Поняв на примере матери, что американки не умеют стариться красиво, американская девушка предпочитает совсем этого не делать, и часто здесь преуспевает.

У нас, англичан, с американцами теперь и вправду все общее, кроме, разумеется, языка.

Англия – родина лицемеров.

Англичане обладают волшебным даром превращать вино в воду.

В Англии, если человек не может по крайней мере два раза в неделю разглагольствовать о нравственности перед обширной и вполне безнравственной аудиторией, политическое поприще для него закрыто. В смысле профессии ему остается только ботаника или церковь.

Есть нечто трагическое в том, что в настоящее время в Англии имеется такое огромное количество молодых людей, начинающих жизнь с прекрасным профилем и кончающих занятием какой либо полезной профессией.

Способность думать – самое нездоровое, что существует под солнцем, и люди от этого умирают точно так же, как от физических недугов. К счастью, уж у нас в Англии эта способность незаразна.

Англия не станет цивилизованной до той поры, пока список ее колоний не пополнится Утопией. Обменять кое какие из подвластных ей территорий на эту страну было бы куда как выгодно. Нам нужны непрактичные люди, умеющие заглянуть за пределы наличествующего и поразмыслить над тем, что не ограничено сегодняшним днем.

В Англии мы имеем замечательную поэзию, потому что публика ее не читает, а следовательно, никак на нее не влияет.

У него бьшо типично британское лицо. Такое лицо, стоит его однажды увидеть, уже не запомнишь.

Есть двадцать пять рецептов приготовления картофеля и триста шестьдесят пять рецептов варки яиц, однако британская кухарка до сих пор знает только три способа подачи на стол того или другого.

В Лондоне слишком много тумана и серьезных людей. То ли туман порождает серьезных людей, то ли наоборот – не знаю.

Лондонские туманы не существовали, пока их не изобрело искусство.

Я ничего не желал бы менять в Англии, кроме погоды.

Огромное преимущество Франции над Англией заключается в том, что во Франции каждый буржуа хочет быть артистом, тогда как в Англии каждый артист хочет быть буржуа.

Японцы – это творение определенных художников. Сказать по совести, вся Япония – сплошная выдумка. Нет такой страны, как и такого народа. Желая ощутить специфически японский эффект, не следует уподобляться туристу и брать билет до Токио. Напротив, следует остаться дома, погрузившись в изучение творчества нескольких японских художников, а когда вы глубоко прочувствуете их стиль, поймете, в чем особенность их образного восприятия, как нибудь в полдень ступайте посидеть в парке или побродить по Пикадилли, – если же вам не удастся распознать там нечто чисто японское, значит, вы не распознаете этого нигде на свете.

В России нет ничего невозможного, кроме реформ.

О литературе и журналистике

В прежнее время книги писали писатели, а читали читатели. Теперь книги пишут читатели и не читает никто.

Я слишком люблю читать книги и потому не пишу их.

Всякие правила насчет того, что следует и чего не следует читать, просто нелепы. Современная культура более чем наполовину зиждется на том, чего не следует читать.

Мы пишем так много, что у нас не остается времени думать.

Каждый может написать трехтомный роман. Все, что для этого нужно, – совершенно не знать ни жизни, ни литературы.

…Романы, настолько схожие с жизнью, что решительно никто не поверит в вероятность того, о чем повествуется.

Старинные историки преподносят нам восхитительный вымысел в форме фактов; современный романист преподносит нам скучные факты под видом вымысла.

Только великим мастерам стиля удается быть неудобочитаемыми.

Литература не может адекватно выразить жизнь. Но произведение искусства вполне адекватно выражает Искусство, а больше ничего и не надо. Жизнь – это только мотив орнамента.

По сути дела, художественно описать тюрьму не легче, чем, скажем, нужник. Взявшись за описание последнего в стихах или прозе, мы сможем сказать только, есть там бумага или нет, чисто там или грязно – и все; ужас тюрьмы в том и состоит, что, будучи сама по себе чрезвычайно примитивной и банальной, она действует на человека столь разрушительно.

Истинно реальны только персонажи, в реальности никогда не существовавшие; а если романист настолько беспомощен, что ищет своих героев в гуще жизни, пусть он хотя бы сделает вид, будто выдумал их сам, а не похваляется схожестью с доподлинными образцами.

Нигилист, этот удивительный мученик без веры, есть чисто литературный продукт. Он выдуман Тургеневым и завершен Достоевским.

Девятнадцатый век, каким мы его знаем, изобретен Бальзаком. Мы просто выполняем, с примечаниями и ненужными добавлениями, каприз или фантазию творческого ума великого романиста.

О романе Чарлза Диккенса «Лавка древностей»:
Нужно иметь каменное сердце, чтобы, читая о смерти маленькой Нелл, не рассмеяться.

Если дух, пронизывающий романы Жорж Санд, допотопен, то только потому, что потоп еще не наступил; если он утопичен – значит, к географическим реалиям придется добавить и Утопию.

Нынешние романы так похожи на жизнь, что нет возможности поверить в их правдоподобие.

Персонажи нужны в романе не для того, чтобы увидели людей, каковы они есть, а для того, чтобы познакомиться с автором, не похожим ни на кого другого.

Пессимизм изобрел Гамлет. Весь мир сделался печален оттого, что некогда печаль изведал сценический персонаж.

Об одном из английских романистов:
Он пишет на верхнем пределе своего голоса. Он так громок, что никто не слышит его.

Как много потеряли писатели, оттого что принялись писать. Нужно, чтобы они вновь начали говорить.

В пародии нужны легкость, воображение и, как ни странно, любовь к пародируемому поэту. Его могут пародировать только его ученики – и никто больше.

Я знаю, как весело бывает подобрать какую либо кличку и носить, как розу в петлице. Именно так обретали названия все крупные школы в искусстве.

Вся скверная поэзия порождена искренним чувством. Быть естественным – значит быть очевидным, а быть очевидным – значит быть нехудожественным.

По видимому, существует какая то странная связь между благочестием и плохими рифмами.

Поэты прекрасно знают, что о любви писать выгодно, на нее большой спрос. В наше время разбитое сердце выдерживает множество изданий.

Любовь вышла из моды, ее убили поэты. Они так много писали о ней, что все перестали им верить.

Если человек выпустил сборник плохих сонетов, можно заранее сказать, что он совершенно неотразим. Он вносит в свою жизнь ту поэзию, которую не способен внести в свои стихи. А поэты другого рода изливают на бумаге поэзию, которую не имеют смелости внести в жизнь.

Мне иногда кажется, что слепота Гомера на самом деле – художественный миф, созданный во времена истинной критики для того, чтобы напомнить нам не о том лишь, что великий поэт – это всегда провидец, постигающий мир не физическим, а духовным зрением, а еще и о том, что он настоящий певец, чья песня рождается из музыки, когда, вновь и вновь про себя повторяя каждую свою строку, он схватывает тайну ее мелодии и во тьме находит слова, окруженные светом.

Чарлз Лэм говорит, что для него всегда сомнительны достоинства стихов, пока они не напечатаны; по его замечательному суждению, «все вопросы снимает типографщик».

Поэт может вынести все, кроме опечатки.

Прирожденных лжецов и поэтов не бывает.

Фундаментом литературной дружбы служит обмен отравленными бокалами.

В чем разница между журналистикой и литературой? Журналистику не стоит читать, а литературу не читают.

В наш век газеты пытаются заставить публику судить о скульпторе не по его скульптурам, а по тому, как он относится к жене; о художнике – по размеру его доходов, и о поэте – по цвету его галстука.

Журналистика – это организованное злословие.

Теперешние журналисты всегда с глазу на глаз просят у человека прощения за то, что сказали о нем во всеуслышание.

– Неужто вы верите всему, что пишут в газетах?
– Верю. Нынче только то и случается, чему невозможно поверить.

– Я читаю все английские газеты. Они очень интересны.
– Ну, значит, вы читаете между строк.

В свое оправдание журналистика может сослаться на великий дарвиновский закон выживания зауряднейшего.

Можно много сказать в защиту современной журналистики. Предоставляя голос необразованным людям, она знакомит нас с общественным невежеством.

Шпионы – вымирающая профессия. За них теперь все делают газеты.

О театре, музыке и живописи

Я люблю сцену, на ней все гораздо правдивее, чем в жизни.

Порой наименьшее удовольствие в театре получаешь от пьесы. Я не раз видел публику, которая была интереснее актеров, и слышал в фойе диалог, превосходивший то, что я слышал со сцены.

Публика смотрит на трагика, но комик смотрит на публику.

Истинный драматург показывает нам жизнь средствами искусства, а не искусство в форме жизни.

Если пьеса – произведение искусства, ее постановка в театре является экзаменом не для пьесы, а для театра; если же она не произведение искусства, ее постановка в театре является экзаменом не для пьесы, а для публики.

Иногда говорят, что актеры нам показывают своих Гамлетов вместо шекспировского. А на самом деле нет никакого шекспировского Гамлета. Если в Гамлете есть определенность, как в творении искусства, в нем также есть и невнятица, как в любом явлении жизни. Гамлетов столько же, сколько видов меланхолии.

Пока актер не чувствует себя в костюме как дома, он не чувствует себя как дома и в своей роли.

Трагических эффектов можно достичь, привнося комическое. Смех в зале не устраняет чувства ужаса, но, давая отдушину, помогает ему углубиться. Никогда не бойтесь вызвать смех в зале. Этим вы не испортите, а, наоборот, усилите трагедию.

Любая крайне напряженная эмоция стремится к разрядке при помощи какой нибудь эмоции противоположного свойства. Истерический смех и слезы радости – примеры драматического эффекта, которые дает сама природа.

Если бы в наши дни воскрес древний грек, то его чаще можно бьшо бы встретить в цирке, чем в театре.

Музыка есть тот вид искусства, в котором форма и содержание – одно.

Какое счастье, что у нас есть хоть одно неподражательное искусство!

Если мы хотим понять народ, исходя из созданного им искусства, то лучше обратиться к архитектуре или музыке. Дух эпохи всего лучше передают отвлеченные искусства, поскольку сам дух есть понятие отвлеченное и идеальное.

Конечно, с музыкой много трудностей. Если музыка хорошая – ее никто не слушает, а если плохая – невозможно вести разговор.

Музыку Вагнера я предпочитаю всякой другой. Она такая шумная, под нее можно болтать в театре весь вечер, не боясь, что тебя услышат посторонние.

Музыка будет по немецки, вы не поймете.

Музыканты такой неразумный народ. Хотят, чтоб мы были немы, как раз когда больше всего хочется быть глухим.

После Шопена у меня такое чувство, как будто я только что рыдал над ошибками и грехами, в которых неповинен, и трагедиями, не имеющими ко мне отношения.

Актер – вот критик драмы. Музыкальный критик – это певец, или скрипач, или флейтист.

Пианистов я прямо таки боготворю. Не знаю, что в них так меня привлекает… Может быть, то, что они иностранцы. Ведь они, кажется, все иностранцы? Даже те, что родились в Англии, со временем становятся иностранцами. Это очень разумно с их стороны и создает хорошую репутацию их искусству, делает его космополитичным.

В Америке, в Скалистых горах, я видел единственный разумный метод художественной критики. В баре над пианино висела табличка:

«Не стреляйте в пианиста – он делает все, что может».

Картина несет нам не большую весть или смысл, чем дивный кусок венецианского стекла или голубой изразец со стены Дамаска: это лишь прекрасно окрашенная поверхность.

Учить искусству надо не в Академии. Художника создает то, что он видит, а не то, что он слышит.

…Художники академики, чью полную неспособность к живописи мы можем ежегодно видеть в мае за шиллинг.

…Та любопытная смесь плохой работы и хороших намерений, которая дает у нас право художнику считаться типичным представителем английского искусства.

Большинству наших современных портретистов суждено полное забвение. Они никогда не передают того, что видят. Передают они то, что видит публика, а публика не видит ровным счетом ничего.

Верить можно только тем портретам, на которых почти не видно модели, зато очень хорошо виден художник.

Всякий портрет, написанный с любовью, – это, в сущности, портрет самого художника, а не того, кто ему позировал. Не его, а самого себя раскрывает на полотне художник.

Ни готика, ни античность совершенно не знают позы. Позу изобрели посредственные портретисты, и первым из людей, кто принялся позировать, стал биржевой маклер, который с тех пор так и позирует не переставая.

Единственные люди, с которыми должен водить знакомство художник, это люди красивые и глупые, люди, смотреть на которых – художественное наслаждение, и говорить с которыми – отдых для ума.

Об искусстве

Душа есть только у искусства, а у человека ее нет.

Искусство – единственная серьезная вещь в мире, но художник – единственный человек в мире, никогда не бывающий серьезным.

Искусство не выражает ничего, кроме самого себя.

Можно простить человеку, который делает нечто полезное, если только он этим не восторгается. Тому же, кто создает бесполезное, единственным оправданием служит лишь страстная любовь к своему творению.
Всякое искусство совершенно бесполезно.

Искусство скорее покрывало, чем зеркало.

Искусство создает великие архетипы, по отношению к которым все сущее есть лишь незавершенная копия.

Если природа – это материя, стремящаяся стать душой, то искусство – это душа, выражающая себя в материальном.

Искусство – наш духовный протест, наша галантная попытка указать природе ее истинное место.

Вещь, существующая в природе, становится гораздо красивее, если она напоминает предмет искусства, но предмет искусства не становится по настоящему прекрасным от сходства с вещью, существующей в природе.

Концепция «искусства для искусства» подразумевает не конечную цель, а лишь формулу творчества.

Искусство создается для жизни, а не жизнь для искусства.

Жизнь – это лучший, это единственный ученик искусства.

Жизнь движется быстрее Реализма, однако Романтизм всегда остается впереди Жизни.

На самом деле искусство отражает не жизнь, а зрителя.

Было бы ошибочно думать, что страсть, испытываемая при творчестве, может найти полное выражение в созданном произведении. Искусство гораздо отвлеченнее, чем мы думаем. Форма и краски говорят нам о форме и красках, и только.

Искусство движется вперед исключительно по им самим проложенному маршруту. Оно не является выражением никакого века. Напротив, сам век есть выражение искусства.

Лишь современному суждено стать старомодным.

Искусство не влияет на деятельность человека – напротив, парализует желание действовать.

В искусстве, как и в политике, деды всегда не правы.

Из всех художников, которых я знал, только бездарные были обаятельными людьми. Талантливые живут своим творчеством и поэтому сами по себе совсем неинтересны. Великий поэт – подлинно великий – всегда оказывается самым прозаическим человеком. А второстепенные – обворожительны.

Люди искусства имеют пол, но само искусство пола не имеет.

Я всегда считал и теперь считаю, что эгоизм – это альфа и омега современного искусства, но, чтобы быть эгоистом, надобно иметь эго. Отнюдь не всякому, кто громко кричит: «Я! Я!», позволено войти в Царство Искусства.

Искусство без индивидуальности невозможно. Хотя в то же время цель его – не в выражении индивидуальности. Оно существует, чтобы доставлять удовольствие.

Каждый должен быть произведением искусства – или носить на себе произведение искусства.

Лучшей школой для изучения искусства является само искусство, а не жизнь.

Мир создают певцы, и создают его для мечтателей.

Художник не стремится что либо доказывать. Доказать можно что угодно, даже несомненные истины.

Художники, как и боги, никогда не должны покидать свои пьедесталы.

Цель искусства – раскрыть красоту и скрыть художника.

Чего нет в творце, не может быть и в творении.

Чем более искусство подражает эпохе, тем менее передает ее дух.

Ни один великий художник не видит вещи такими, каковы они в действительности.

Техника – это на самом деле личность художника. Вот почему мастер и не способен ей обучить, а подмастерье не в силах ее перенять, понять же ее может критик художник.

Чудаки, право, эти художники! Из кожи лезут, чтобы добиться известности, а когда слава приходит, они как будто тяготятся ею. Как это глупо! Если неприятно, когда о тебе много говорят, то еще хуже – когда о тебе совсем не говорят.

На далекие века мы смотрим посредством искусства, а искусство, к счастью, никогда не передает истину.

Объектом Искусства должна быть не простая действительность, а сложная красота.

Одни лишь боги вкусили смерть. Аполлон умер, но Гиацинт, которого, по уверению людей, он убил, – до сих пор еще жив. Нерон и Нарцисс – всегда с нами.

Пробуют взывать к авторитету Шекспира – к нему всегда взывают, – и процитируют то скверно написанное место, где сказано про зеркало, которое искусство держит перед природой, забыв, что неудачный сей афоризм вложен, не без причины же, в уста Гамлета, чтобы окружающие имели лишнюю возможность убедиться в его полном безумии, когда дело касается искусства.

Главное назначение природы, видимо, в том, чтобы иллюстрировать строки поэтов.

Эхо часто прекраснее голоса, которое оно повторяет.

Искусство создает свой несравненный единственный эффект, а достигнув его, переходит к другому. А природа все повторяет да повторяет этот эффект, пока он всем не надоест до предела. В наши дни, скажем, никто, наделенный хоть зачатками культуры, не поведет речь о красоте закатов. Закаты стали совсем старомодными. Они были хороши во времена, когда последним словом живописи оставался Тернер. Вчера вечером миссис Эрендел настойчиво приглашала меня взглянуть в окно на ослепительную красоту неба, как она выразилась. И что же я увидел? Просто второсортного Тернера, к тому же все худшие его недостатки были выпячены и подчеркнуты сверх всякой меры.

Когда искусство станет разнообразнее, природа, без сомнения, тоже сделается не столь докучливо однородной.

Природа подражает искусству. Она способна продемонстрировать лишь те эффекты, которые нам уже знакомы благодаря поэзии или живописи. Вот в чем секрет очарования природы, равно как тайна ее изъянов.

Хорошо подобранная бутоньерка – единственное связующее звено между Искусством и Природой.

Искусство ни в коем случае не должно быть общедоступным. Публике надо стремиться воспитывать в себе артистизм.

Публика на удивление терпима. Она простит вам все, кроме гения.

Публика преисполнена ненасытного любопытства к чему угодно, только не к тому, что достойно внимания.

Смотреть на что то далеко не то же самое, что видеть. Не видишь ничего, пока не научишься видеть красоту.

У красоты смыслов столько же, сколько у человека настроений. Красота – это символ символов. Красота открывает нам все, поскольку не выражает ничего.

Все прекрасное принадлежит одной и той же эпохе.

Прекрасно лишь то, что не имеет к нам касательства. Гекуба нам ничто, и как раз поэтому ее горести составляют столь благодарный материал для трагедии.

Я хотел бы напомнить тем, кто насмехается над красотой как над чем то непрактичным, что безобразная вещь – это просто плохо выполненная вещь. В красоте – божественная экономность, она дает нам только то, что нужно; уродство расточительно, оно изводит материал впустую, уродство как в костюме, так и во всем остальном – это всегда знак того, что кто то был непрактичен.

Красота есть высшее откровение потому, что она ничего не выражает.

Этика искусства – в совершенном применении несовершенных средств.

Не было творческой эпохи, которая вместе с тем не стала бы и эпохой критики. Ибо не что иное, как критическая способность создает свежие формы.

Я бы назвал критику творчеством внутри творчества.

Для подлинной интерпретации абсолютно необходима собственная личность.

Истинный критик обращается не к художнику, а только к публике. Он работает для нее.

Критик призван просвещать читателя; художник призван просвещать критика.

Цель критика в том, чтобы запечатлеть собственные импрессии. Это для него создаются картины, пишутся книги и обращается в скульптуру мрамор.

Критика требует куда больше культуры, чем творчество.

Лишь по той причине, что человек сам ничего не может создать, он может сделаться достойным судьей созданного другим.

Я согласен отнюдь не со всем, что я изложил в данном эссе. Со многим я решительно не согласен. Эссе просто развивает определенную художественную точку зрения, а в художественной критике позиция – все. Потому что в искусстве не существует универсальной правды. Правда в искусстве – это Правда, противоположность которой тоже истинна.

Много ли значит тема для художника столь творческого, каким является критик? Не меньше, но и не больше, чем она значит для романиста или для живописца. Он схож с ними в том, что умеет находить свои мотивы повсюду.

Творчество всегда тащится за своим веком. А направляет этот век Критика. Дух Критики и Всемирный Дух суть единство.

Творчество суживает пределы видения, созерцание же их раздвигает.

Только ведущий аукциона способен одинаково и беспристрастно восхищаться всеми школами искусства.

Существуют два способа не любить искусство. Один из них заключается в том, чтобы его просто не любить. Другой в том, чтобы любить его рационально.

Бедные рецензенты оказываются в положении репортеров при полицейском участке, расположившемся в стане литературы, и вынуждены информировать о новых преступлениях рецидивистов от искусства.

В книжках общедоступных серий принято излагать общедоступные взгляды, и дешевая критика извинительна в дешевых изданиях.

Судя по их виду, большинство критиков продаются за недорогую цену.

Карикатура – это дань, которую посредственность платит гению.

Единственная форма вымысла, в которой реальные характеры не кажутся неуместными, это история. В романе они отвратительны.

Возможно более точное описание того, что никогда не случилось, – неотъемлемая привилегия и специальность историка.

Столетия живут в истории благодаря своим анахронизмам.

О Геродоте, «отце истории»:
Геродот, вопреки мелким и низким посягательствам современных педантов, ищущих подтверждения фактам, излагаемым в его истории, может быть по праву назван Отцом Лжи.

«Французская революция» Карлейля представляет собой один из самых очаровательных исторических романов из всех, когда либо написанных.

Вы только и делаете, что ставите историю с ног на голову.
В том и состоит наша единственная обязанность перед историей.

Ни в коем случае искусство не воспроизводит свой век. Великая ошибка всех историков заключается в том, что они по искусству эпохи судят о самой эпохе.

Даже самые благородные мужчины до чрезвычайности подвержены женским чарам. Новая история, как и древняя, дает тому множество плачевных примеров. Если бы это было иначе, то историю было бы невозможно читать.

Все великие личности рано или поздно обречены оказаться на уровне их биографов.

Каждый может творить историю, но лишь великие люди способны ее писать.

Сегодня у каждого великого человека есть ученики, а его биографию обычно пишет Иуда.

Современные мемуары обыкновенно пишутся людьми, совершенно утратившими память и не совершившими ничего, достойного быть записанным.

Если бы пещерные люди умели смеяться, история пошла бы по другому пути.

Об истине

Дорога к истине вымощена парадоксами. Чтобы постигнуть Действительность, надо видеть, как она балансирует на канате.

Правда редко бывает чистой и никогда не бывает простой.

Истина полностью и абсолютно создается стилем.

Язык – не сын, а отец мысли.

Истина никогда не зависит от фактов, отбирая и создавая их по своему усмотрению.

Я еще могу примириться с грубой силой, но грубая, тупая рассудочность совершенно невыносима. Руководствоваться рассудком – в этом есть что то неблагородное. Это значит – предавать интеллект.

– Вы совершенно в этом уверены?
– Совершенно уверен.
– Ну, в таком случае это только иллюзия. Как раз того, во что твердо веришь, в действительности не существует. Такова фатальная участь веры, и этому же учит нас любовь.

Как легко обратить в свою веру других и как трудно обратить самого себя.

Истина перестает быть истиной, как только в нее уверует больше, чем один человек.

Вера не становится истиной только потому, что кто то за нее умирает.

Всякая мысль безнравственна. Ее суть в разрушении. Ничто не может перенести воздействия мысли.

Действительно беспристрастное мнение мы высказываем лишь о том, что не представляет для нас никакого интереса, и именно поэтому беспристрастное мнение в свою очередь не представляет решительно никакой ценности.

Мысль, которую нельзя назвать опасной, вообще не заслуживает названия мысли.

Человек менее всего оказывается самим собой, говоря о собственной персоне. Позвольте ему надеть маску, и вы услышите от него истину.

По внешности не судят только самые непроницательные люди.

Ложь – это правда других людей.

Человек может поверить в невозможное, но никогда не поверит в неправдоподобное.

О религии и морали

Религия – распространенный суррогат веры.

Религии умирают тогда, когда бывает доказана заключенная в них истина. Наука – это летопись умерших религий.

Скептицизм – начало веры.

Что есть Истина? Если дело идет о религии, это не более чем известное мнение, которое сумело продержаться века.

Святость создается любовью. Святые – это люди, которые сильнее всего любили.

Христос умер не для того, чтобы спасти людей, а для того, чтобы научить их спасать друг друга.

Прошлое, настоящее и будущее – всего одно мгновение в глазах Бога, и мы должны стараться жить у него на глазах.

Пути богам проторяет лишь тот, чьи суждения звучат гласом паломника в пустыне.

Молитва должна оставаться без ответа, иначе это уже не молитва, а переписка.

Чудеса! Я не верю в чудеса. Я слишком много видела чудес.
Иродиада в драме Уайльда «Саломея».

В истины веры верят не потому, что они разумны, а потому, что их часто повторяют.

Господь, создавая человека, несколько переоценил свои силы.

Единственный апостол, который не заслуживал, чтобы ему представили доказательства существования божьего, был святой Фома, но получил их он один.

Атеизм нуждается в религии ничуть не меньше, чем вера.

Епископ в восемьдесят продолжает твердить то, что ему внушали, когда он был восемнадцатилетним юнцом, – естественно, что лицо его сохраняет красоту и благообразие.

Как теория, так и практика церкви первых веков христианства высказывалась против брака. Поэтому церковь первых веков христианства и не дожила до нашего времени.

Как только каннибалам начинает угрожать смерть от истощения, Господь, в своем бесконечном милосердии, посылает им жирного миссионера.

Милосердие порождает множество грехов.

Лучше уж сотня противоестественных грехов, чем одна противоестественная добродетель.

Лучше быть красивым, чем добродетельным. Но, с другой стороны, лучше уж быть добродетельным, чем безобразным.

Орхидея, прекрасная, как семь смертных грехов.

Трагедия бедняков – в том, что только самоотречение им по средствам. Красивые грехи, как и красивые вещи, – привилегия богатых.

Скука – единственный грех, которому нет прощения.

Ничто так не льстит нашему самолюбию, как репутация грешника.

Не грешник, а глупец – вот наибольшее из наших зол. Нет греха, кроме глупости.

У всякого святого есть прошлое, у всякого грешника – будущее.

Порочность – это миф, придуманный добродетельными людьми для того, чтобы объяснить странную привлекательность некоторых людей.

В деревне всякий может быть праведником. Там нет никаких соблазнов. Приобщиться к цивилизации – дело весьма нелегкое. Для этого есть два пути: культура или так называемый разврат. А деревенским жителям то и другое недоступно. Вот они и закоснели в добродетели.

Эстетика выше этики. Она принадлежит сфере более высокой духовности. В становлении личности даже обретенное ею чувство цвета важнее обретенного понимания добра и зла.

Нет книг нравственных или безнравственных. Есть книги хорошо написанные или написанные плохо. Вот и все.

Нравственность всегда была последним прибежищем людей, равнодушных к искусству.

Мужчина, читающий мораль, обычно лицемер, а женщина, читающая мораль, непременно дурнушка.

Нескромным поведением легче всего симулировать невинность.

Ханжа – преинтересный предмет для психологов, и хотя из всех видов позерства моральное всего отвратительнее, умение встать в позу уже чего то стоит.

Мы приписываем нашим ближним те добродетели, из которых можем извлечь выгоду для себя, и воображаем, что делаем это из великодушия.

Нет ничего огорчительнее, чем обнаружить добродетель у человека, которого ты никогда бы в этом не заподозрил. Это все равно, что наткнуться на иголку в стогу сена. Это колет. Если у вас есть добродетель, следует предупреждать о ней заранее.

Мне кажется, хорошие люди приносят много вреда в жизни… И главный вред в том, что они придают такое огромное значение дурному. Бессмысленно делить людей на хороших и дурных. Люди бывают либо очаровательны, либо скучны. Я предпочитаю очаровательных.

Испорченного человека из меня не вышло. Многие даже утверждают, что я за всю жизнь не совершил ни одного по настоящему дурного проступка. Разумеется, они говорят это только за моей спиной.

Мои дурные качества просто чудовищны. Когда я ночью вспоминаю о них, я сейчас же опять засыпаю.

Вы в самом деле думаете, что только слабые люди поддаются соблазну? Уверяю вас, есть такие страшные соблазны, что для того, чтобы им поддаться, нужна сила, сила и мужество.

Единственный способ отделаться от искушения – уступить ему.

Я могу устоять против всего, кроме соблазна.

Даже с самыми дурными привычками трудно бывает расстаться. Пожалуй, труднее всего именно с дурными. Они – такая существенная часть нашего «я».

Интеллектуальные абстракции всегда интересны, но моральные абстракции не значат абсолютно ничего.

«Совесть» – официальное название трусости, вот и все.

Совесть делает нас всех эгоистами.

Эгоизм не в том, что человек живет как хочет, а в том, что он заставляет других жить по своим принципам.

Думать о себе не есть эгоизм. Тот, кто не думает о себе, вообще не способен мыслить. Но крайне эгоистично требовать от ближнего мыслей и суждений, подобных своим. Зачем? Если тот способен мыслить, скорее всего он мыслит иначе. Если не способен, недопустимо требовать от него проблеска мысли.

Главный вред брака в том, что он вытравливает из человека эгоизм. А люди неэгоистичные бесцветны, они утрачивают свою индивидуальность.

Тех, кто притворяется хорошим, свет принимает всерьез. Тех, кто притворяется плохим, – нет. Такова безграничная глупость оптимистов.

Самые нелепые поступки человек совершает всегда из благороднейших побуждений.

Любить всех – значит не любить никого.

Самопожертвование – это остаток дикарского ритуала членовредительства, напоминание о том преклонении перед болью, которое в истории принесло столько зла да и сейчас каждый день требует новых жертв, воздвигнув свои алтари.

Самопожертвование следовало бы запретить законом. Оно развращает тех, кому приносят жертву. Они всегда сбиваются с пути.

Прощайте врагов ваших – это лучший способ вывести их из себя.

Чувство долга – это как раз то, что мы хотим видеть в других.

Мой долг – это то, чего я не делаю из принципа.

Благие намерения – это чеки, которые люди выписывают на банк, где у них нет текущего счета.

Великодушие не заразно.

Философия учит нас стойко переносить несчастья других людей.

Филантропы, увлекаясь благотворительностью, теряют всякое человеколюбие.

Питать симпатии к обездоленным куда как просто. Питать симпатии к мысли намного труднее.

Не говорите мне о страданиях бедняков. Они неизбежны. Говорите о страданиях гениев, и я буду плакать кровавыми слезами.

Во всеобщем сочувствии к страданиям есть нечто в высшей степени нездоровое. Сочувствовать надо красоте, ярким краскам и радостям жизни. Девятнадцатый век пришел к банкротству из за того, что слишком щедро расточал сострадание.

Быть хорошим человеком значит быть в согласии с самим собой. Разлад – необходимость быть в согласии с другими.

Всякое влияние вредно, но благотворное влияние хуже всего на свете.

Всякое преступление вульгарно, точно так же как всякая вульгарность – преступление.

Убийство – всегда ошибка. Никогда не следует делать того, о чем нельзя поболтать с людьми после обеда.

Любой суд есть суд над чьей либо жизнью, и любой приговор – это смертный приговор.

Можно снести любые невзгоды – они приходят извне, они случайны. Но страдать за собственные ошибки – это самое горькое, что может быть в жизни.

Что такое циник? Человек, знающий всему цену, но не знающий ценности.

Хуже Несправедливости лишь одно – Справедливость, из чьих рук вынули меч. Когда Правда не есть к тому же и Сила, она есть Зло.

До тех пор, пока в войне видят зло, она всегда будет обладать известной привлекательностью. Когда в ней научатся видеть вульгарность, она не привлечет никого.

О людях и человеке

Единственное, что нам доподлинно известно о человеческой Натуре, – это что она меняется. Изменчивость – единственное предсказуемое ее свойство.

Унизительно сознавать, что все мы вылеплены из одного теста, но куда же от этого деться? В Фальстафе есть нечто от Гамлета, а в Гамлете немало от Фальстафа.

Весь мир – театр, но труппа никуда не годится.

Человечество преувеличивает свою роль на земле. Это – его первородный грех.

Избранные существуют, чтобы не делать ничего. Действие и ограниченно, и относительно. Безграничны и абсолютны видения того, кто бездеятелен и наблюдателен, кто мечтателен и одинок.

Действуя, человек уподобляется марионетке. Описывая, он становится поэтом.

Только у людей действия больше иллюзий, чем у мечтателей. Они не представляют себе, ни почему они что то делают, ни что из этого выйдет.

Недовольство – первый шаг к прогрессу как у отдельного человека, так и у народа.

Все мы барахтаемся в грязи, но иные из нас глядят на звезды.

В наш век люди слишком много читают, чтобы быть мудрыми, и слишком много думают, чтобы быть красивыми.

Величайшие события в мире – это те, которые происходят в мозгу у человека.

Истинное совершенство заключается не в том, что человек имеет, а в том, что он из себя представляет.

Истинная личность не должна быть созвучной бунтарству, она созвучна покою.

Когда человек счастлив, он всегда хорош. Но не всегда хорошие люди бывают счастливы.

Все мы готовы верить в других по той простой причине, что боимся за себя. В основе оптимизма лежит чистейший страх.

Все обаятельные люди испорченны. В этом и кроется секрет их привлекательности.

Люди интересуют меня больше, чем их принципы, а интереснее всего – люди без принципов.

Дешевые издания великих книг всегда кстати, но дешевые версии великих людей достойны презрения.

Только два сорта людей по настоящему интересны – те, кто знает о жизни все решительно, и те, кто ничего о ней не знает.

Люди в своем большинстве живо интересуются всем на свете, за исключением того, что действительно стоит знать.

Люди стали столь трудолюбивы, что сделались безмерно глупы.

Именно те страсти, природу которых мы неверно понимаем, сильнее всего властвуют над нами. А слабее всего бывают чувства, происхождение которых нам понятно.

Зеркала отражают одни лишь маски.

Маска говорит нам больше, чем лицо.

Чувства людей гораздо интереснее их мыслей.

Тот, кто видит какое либо различие между душой и телом, не имеет ни того ни другого.

Воображение дано человеку, чтобы утешить его в том, чего у него нет, а чувство юмора – чтобы утешить тем, что у него есть.

Последовательность – последнее прибежище людей, лишенных воображения.

Умеренность – роковое свойство. Только крайность ведет к успеху.

Честолюбие – последнее прибежище неудачника.

Серьезность – последнее прибежище заурядности.

Обожаю простые удовольствия. Это последнее прибежище сложных натур.

Чувствительная особа – это тот, кто непременно будет отдавливать другим мозоли, если сам от них страдает.

Пессимист, оказавшись перед выбором между двумя видами зла, выбирает оба.

Чужие драмы всегда невыносимо банальны.

Никто из нас не потерпел бы у других таких ошибок, как наши.

– В вас есть одно, что мне всегда нравится.
– Только одно? А у меня так много недостатков.

Он из тех крайне слабовольных натур, которые не поддаются никакому влиянию.

Он умер. По видимому, он придавал слишком большое значение диагнозу своих врачей.

Хотите понять других – пристальнее смотрите в самого себя.

Чтобы хоть отчасти понять самого себя, надо понять все о других.

Я – единственный на свете человек, которого мне бы хотелось узнать получше.

Только неглубокие люди знают самих себя.

Я не верю в прогресс, но верю в постоянство человеческой глупости.

О разном

В храме все должны быть серьезны, кроме того, кому поклоняются.

Во всех пустяковых делах важен стиль, а не искренность. Во всех серьезных делах – тоже.

Всегда надо играть честно, если все козыри у тебя на руках.

Деяния – последнее прибежище людей, которые не умеют мечтать.

Есть только два явления, которые и в нашем девятнадцатом веке еще остаются необъяснимыми и ничем не оправданными: смерть и пошлость.

Каждый должен ходить к хироманту хотя бы раз в месяц, чтобы знать, что ему можно, а чего нельзя. Потом мы, конечно, делаем все наоборот, но как приятно знать о последствиях заранее!

Мода – настолько невыносимая разновидность безобразия, что приходится менять ее каждые полгода.

Модно то, что носишь ты сам, немодно то, что носят другие.

Можно восхищаться чужим языком, даже если не можешь свободно говорить на нем, как можно любить женщину, почти не зная ее.

Мы живем в эпоху, когда необходимы только бесполезные вещи.

Ненавижу, когда несерьезно относятся к еде. Это неосновательные люди, и притом пошлые.

Нет нетактичных вопросов, есть только нетактичные ответы.

Нет ничего опаснее, чем быть модным. Все модное быстро выходит из моды.

Ни одна из ошибок не обходится нам так дешево, как пророчество.

Ничегонеделанье – самое трудное в мире занятие, самое трудное и самое духовное.

О футболе я самого лучшего мнения. Отличная игра для грубых девчонок, но не для деликатных мальчиков.

Определить – значит ограничить.

Папиросы – это совершеннейший вид высшего наслаждения, тонкого и острого, но оставляющего нас неудовлетворенными. Чего еще желать?

Природа – отнюдь не выпестовавшая нас мать. Она есть наше творение.

Природа ненавидит разум.

Пунктуальность – воровка времени.

Работа – последнее прибежище тех, кто больше ничего не умеет.

Стоит делать лишь то, что считается невозможным.

Тот, кто смотрит на дело с обеих сторон, обычно не видит ни одной из них.

Трудно избежать будущего.

Это не мое дело. Поэтому оно меня и интересует. Мои дела всегда нагоняют на меня тоску. Я предпочитаю чужие.

Это ужасно тяжелая работа – ничего не делать.

Я всегда так поступаю с добрыми советами: передаю их другим. Больше с ними нечего делать.

Я не люблю принципов. Мне больше нравятся предрассудки.

Я ненавижу драки, независимо от повода. Они всегда вульгарны и нередко доказательны.

Из письма Уайльда Аде Леверсон:
Я читал Алфреду отрывки из его собственной жизни. Это был сюрприз для него. Каждый должен вести чей либо чужой дневник; надеюсь, вы будете вести мой.

Оскар Уайльд о других

О Шекспире:
Городская жизнь воспитывает и совершенствует все наиболее цивилизованное в человеке. Шекспир, пока не приехал в Лондон, не написал ничего, кроме скверных памфлетов, и не написал ни строчки, когда навсегда покинул Лондон.

Чем объективнее кажется нам произведение, тем оно на деле субъективнее. Быть может, Шекспир и вправду встречал на лондонских улицах Розенкранца и Гиль денстерна или видел, как бранятся на площади слуги из враждующих семейств, однако Гамлет вышел из его души и Ромео был рожден его страстью.

Об Оноре де Бальзаке:
Почитайте ка Бальзака как следует, и наши живущие ныне друзья окажутся просто тенями, наши знакомые – тенями теней. Одна из величайших драм моей жизни – это смерть Люсьена дю Рюбампре.

Бальзак не больше реалист, чем был Гольбейн. Он созидал жизнь, а не воспроизводил ее.

Об Эмиле Золя:
Золя старательно создает панораму Второй империи. Но кому теперь интересна Вторая империя? Она уже устарела.

О Чарлзе Диккенсе:
В искусстве Диккенса столь мало здравого смысла, что он не способен даже на сатиру, его подлинная стихия – карикатура.

О Роберте Льюисе Стивенсоне:
Романтическое окружение – наихудшее окружение для романтического писателя. На Гауэр стрит Стивенсон мог создать новых «Трех мушкетеров». А на Самоа он пишет письма в «Тайме» насчет немцев.
Я также вижу, что он из кожи вон лезет, стремясь к естественной жизни. Если ты валишь лес, то, чтобы делать это с толком, ты не должен уметь описывать этот процесс. Естественная жизнь – это, в сущности, бессознательная жизнь. Взяв в руки лопату, Стивенсон всего навсего расширил область искусственного.
Если я проведу остаток жизни в парижском кафе за чтением Бодлера, это будет более естественно, чем если я наймусь подстригать живые изгороди или сажать какао по колено в грязи.

Об американском писателе Генри Джеймсе:
Он пишет прозу так, как будто сочинять для него тяжелое наказание.

Об ирландском писателе Джордже Муре:
Он писал на блестящем английском языке, пока не открыл для себя грамматику.

О романисте Джордже Мередите:
Как повествователь он владеет всем на свете, за исключением языка, как романист умеет абсолютно все, не считая способности рассказать историю, а как художник тоже постиг все, кроме дара изъясняться внятно.

О поэте Роберте Браунинге:
После Шекспира не было шекспировской личности. Шекспир умел петь миллионами голосов, Браунинг – заикаться на тысячи ладов.

Мередит – это Браунинг в прозе, да и Браунинг – тоже.

Об одном из своих современников:
Если бы он меньше знал, он, возможно, стал бы поэтом.

Об английском критике Максе Бирбоме:
Боги наделили Макса даром вечной старости.

О Бернарде Шоу:
Прекрасный человек. Он не имеет врагов и не любим никем из друзей.

Можно по разному не любить его пьесы, или любить его романы.

О писателе и издателе Франке Норрисе:
Франка Норриса приглашали в каждый приличный английский дом – по одному разу.

О Джеймсе Уистлере:
Джеймс Уистлер – один из величайших мастеров живописи; таково мое мнение. И должен добавить, что мистер Уистлер полностью разделяет это мнение.

Уистлер, при всех его недостатках, не согрешил ни одной стихотворной строкой.

Об Одри Бердсли, иллюстраторе «Саломеи» Уайльда:
Одри Бердсли изобретен мной.

Рубрика

Близкие темы

Елена Золотарева: Стихотворения. Записки | Борис Золотарёв

С мамой и папой, 1940Впервые в жизни я приступаю к своим запискам. Я плохо помню своих предков и мало знаю о них. Двое моих дедушек – это самое старшее поколение, которое я помню (бабушки умерли еще до моего рождения). Но теперь я стала часто задумываться о том, откуда же мы вышли — вот такие еврейские семьи, к которым принадлежу и я. Стараюсь представить себе, как жили мои прадедушки и прабабушки и их предки. Были мелкими торговцами, корчмарями? Но откуда тогда тот налет интеллигентности, который ясно был виден на нашей семье и на семьях наших родных уже в начале века?

Мои родители, дяди и тети по материнской линии были вполне интеллигентными людьми. В семьях говорили с детьми по-русски, хорошо знали русскую классическую литературу. Мама говорила и свободно читала по-немецки, начала читать книги со словарем и таким образом изучала язык. Четыре брата матери еще до моего рождения, т.е. в конце ХIХ века уехали в Америку, стали там врачами и обосновались навсегда в Нью-Йорке. Это обстоятельство сыграло значительную роль в жизни нашей семьи, и вот почему. Еще за год-два до моего рождения мои родители отправили в Нью-Йорк к дядям двух старших сыновей – 16-ти и 14-ти лет. Совсем еще мальчики! Даже страшно подумать, как можно было отправить их одних в такую даль, на попечение родственников. Но это решение было вызвано уверенностью, что вскоре и вся наша семья отправится в Америку. Но тут появилась я. И так получилось, что именно я два раза срывала отъезд моих родителей из России; в первый раз бессознательно, во второй — вполне сознательно.

Я родилась 27 апреля (по старому стилю, т.е. 10 мая по новому стилю) 1904 года в городе Ромны тогда Полтавской губернии (теперь Сумская обл.). В семье до меня было 6 мальчиков. Поэтому можно себе представить, что рождение девочки было воспринято с восторгом. После меня через 2,5 года появилась моя сестра Нюся, но папа любил подшучивать, что это уже было совсем лишнее, а бедная Нюся, с детства не очень склонная к юмору, очень обижалась. Хотя и любили нас и одевали, и обращались с нами совершенно одинаково.

Ромны — небольшой украинско-еврейский веселый городок, с обилием зелени и скверами посреди улиц — я помню больше по наездам туда в годы моего уже сознательного детства и отрочества. Первые же мои впечатления смутны и, вероятно, дополнены рассказами родных. Помню, что мы жили на самой окраине Ромен в маленьком доме (вероятно, флигеле), а во дворе был большой дом хозяев-украинцев по фамилии Потей. Смутно помню хозяйскую девушку Лену, по которой меня и назвали. Вероятно, Потеи дружили с нашей семьей. Во всяком случае точно знаю, что в 1905 г. во время еврейского погрома они с риском для себя спрятали всю нашу семью у себя в доме и продержали несколько дней, не дав никому из погромщиков обидеть хоть кого-нибудь из нас. Это не раз с благодарностью вспоминали мои родители.

Одно из моих самых ранних детских впечатлений — это, что я нахожусь в каком-то большом помещении, где за столами сидит очень много людей, я подхожу к каждому столику и говорю: «Здравствуйте, я к вам в гости пришла!» Со мной разговаривают, дают конфету или что-нибудь в этом роде, и я очень довольная отхожу. Где бы это могло быть? — я долго не могла понять, пока не поделилась с мамой этим своим воспоминанием, и она рассказала мне, что это действительно было в зале вокзального ресторана. Всем очень нравилась маленькая вежливая девочка, меня щедро одаривали, и мама с трудом прекратила мое «здоровканье» и водворила меня за наш столик.

Еще помню, как отец, который в это время, перепробовав ряд других «дел», был кустарем-мыловаром, входил в дом с куском только что сваренного мыла — белого с голубыми прожилками.

Отец был родом из Бобруйска (большого белорусского города, о котором пойдет речь ниже), но, женившись на маме, поселился в Ромнах. В Ромнах жили и мамины родные — ее отец и мой дедушка Савелий (если не ошибаюсь – Борухович) Герман и одна из маминых сестер — тетя Роза, самая добрая, самая богатая и, пожалуй, самая несчастная.

Мы, как я уже писала, жили на самой окраине, тетя Роза — в центре города, а дедушка Герман в собственном доме на одной из привокзальных улиц. Хождение в гости превращалось для нас в целое путешествие. Помню большую комнату, где у стены стоял шкаф с книгами, а за большим столом сидел дедушка, к тому времени очень плохо видевший, можно сказать полуслепой. Знаю, что он любил своих многочисленных детей и внуков, хотя проявлял свои чувства редко. Папа рассказывал, что когда одна из его дочерей – девушка, не любившая заниматься хозяйством, подмела комнату, дедушка вынул свою толстую записную книжку и записал: «Такого-то числа и года моя дочь Позя подмела пол», о чем и громогласно заявил. А я помню, как уже после революции дочь этой самой тети Пози решила выйти замуж за русского, бабушка стала громко проклинать ее, и тут обычно тихий и молчаливый дедушка встал и решительно приказал: «Не сметь! Я не одобряю ее поступка, но это мое дитя и проклинать ее не смей.»

Бабушку мы все называли «тетя Бася», т.к. это была не родная бабушка, а вторая жена деда, мачеха моей мамы. Кроме четырех сыновей и пяти дочерей, которые уже были у дедушки, она принесла ему еще дочь Маню и сына Натана. Была эта женщина необычайной полноты, и я ясно помню, как однажды она села на стул, широко расставив ноги, и сказала: «Кажется, что может быть у женщины красивей, чем большой живот?!»

Забегая далеко вперед, скажу, что судьба всей этой семьи окончилась трагически. Во время гражданской войны, когда белогвардейцы отступали из Ромен, несколько офицеров постучали в дедушкин дом и стали просить: «Мы голодные, усталые. Впустите нас!» Их пустили, хорошо накормили, а после этого они потребовали денег, созвали всю семью в маленькую темную комнату и всех перестреляли. В живых осталась только тетя Фаня, которой выстрелили в лицо и навсегда изуродовали ее. Тетю Маню, которая за 3 дня до этого родила ребенка (собственно говоря, из-за этого семья не ушла из дома) застрелили в постели, ребенка положили на пианино, а трехлетнего Сашу (сына тети Фани), с которым мы дружим до сих пор, к счастью не заметили, и он остался спокойно спать в своей кроватке. Пишу об этом здесь потому, что хочу, чтобы у моего сына и моих внуков навсегда осталось впечатление об «интеллигентности» офицеров-белогвардейцев.

Но вернусь к временам моего раннего детства. Кроме дедушкиного дома, помню богатый дом тети Розы, которая была замужем за властным и влиятельным присяжным поверенным Яковом Доновичем Баткиным. В доме было много комнат, отдельная гостиная для клиентов и шикарный кабинет самого Якова Доновича. Дом был, что называется «полной чашей», но в этом богатом доме жила несчастная тетя Роза, несчастная потому что муж открыто изменял ей направо и налево и всячески третировал ее. Тут же во дворе жила его постоянная любовница, бойкая чернявая женщина, муж которой не мог не знать о ее связи, но закрывал на это глаза. Были у тети Розы две дочери, рожденные с интервалом чуть ли не в 15-16 лет, скорей их можно было принять за мать и дочь, тем более что старшая — Нюня — отличалась редкой полнотой. Когда старшую собирались выдавать замуж — наконец-то нашелся жених для такой толстухи — устроили шикарный ужин, вынули всю праздничную посуду и, когда гости уселись за праздничным столом, вдруг вбежала маленькая Женя, всплеснула руками и громко воскликнула: «Ой, мамочки мои, где только все это наодолжили!»

С полнотой Нюни пытались бороться, но безуспешно, тем более, что сама она страдала от этого очень мало. Когда мне было лет девять, мама со мной и моей сестрой и тетя Роза с Нюней, которой было тогда лет 18-20, поехали в Железноводск. Главное задание было — чтобы Нюня похудела, и ее тщательно держали на строжайшей диете. Но однажды, когда мы пошли гулять, а Нюне захотелось остаться дома, пошел дождь, и мама попросила меня сбегать домой за зонтиком. До сих пор не могу без улыбки вспомнить, какую идиллическую картину я застала: горит керосиночка, на которой стоит сковородка с пекущимися оладьями, а наша худеющая мученица сидит за низким столиком и с умилением уплетает оладушки.

Но полнота не помешала ей выйти замуж за очень славного молодого инженера, семья которого «бежала» в Ромны из Литвы (во время Первой мировой войны). Сам очень худой и бледный и его такая же худющая мать пичкали Нюню как только могли. И когда моя мама с удивлением сказала об этом врачу, он ответил ей так: «Ну, как вы не понимаете? Всю жизнь они ездили на курорты, чтобы поправиться хоть на несколько килограммов, и вдруг в руки им попадает такой кусок золота!!!»

О доброте тети Розы рассказывали легенды. Тайком от мужа она пыталась помогать своим родственникам, и уйти от нее без какого-нибудь «подарка» было практически невозможно. Дело доходило до анекдотических случаев. Так, однажды она засунула в мешочек с сухарями пирожки с маком, положив их на самое дно, и их нашли уже совершенно заплесневевшими, а еще больше помню случай, как папа вернулся от нее, чертыхаясь, так как в карманы его нового и очень береженого им пальто она тайком всунула не более — не менее как десяток яиц, которые он, естественно, раздавил по дороге.

Когда мне было, наверное, лет пять, а Нюсе, следовательно, около трех, у моих родителей созрело твердое решение переехать в Америку. Дело это было не легкое (при небольших средствах и с шестью детьми), но сознание, что там уже живут два старших мальчика, по которым страшно тосковала мать, вероятно, заставило их окончательно решить этот вопрос. Уже были упакованы и отосланы вещи — вероятно, мебель, т.к. смутно помню огромные упакованные тюки, уже приезжали прощаться родные из других городов, как в один далеко не прекрасный вечер я сильно заболела. За ужином меня вырвало, и мама на руках унесла меня в постель. Резко поднялась температура, и через день выяснилось, что у меня скарлатина. Это было еще полбеды, но в виде осложнения у меня очень заболели глаза, и тут же обнаружилась сильная близорукость. Единственная из восьми детей, я унаследовала ее от дедушки по отцовской линии. С больными глазами в Америку не пускали, и отъезд на какое-то время пришлось отложить. Но с Ромнами было уже покончено. Несмотря на просьбы и протесты матери, отец решил, якобы временно, поселиться в Бобруйске, где жила его семья, семья трудная, беспокойная, неуживчивая и настолько не подходящая для характера моей мамы, что жизнь там стала для нее мучительной и в конце концов привела к тяжелой неизлечимой болезни. Между тем временная остановка в Бобруйске закончилась тем, что родители остались там навсегда.

Бобруйск — это город моего детства, где я себя начинаю помнить уже вполне сознательно, где складывались мои первые жизненные впечатления. Бобруйск теперь большой промышленный город.

Во времена моего детства белорусский язык можно было услышать только на базаре, от жителей окрестных деревень. Сам город состоял из смешанного населения — русских, белорусов и евреев, и, глядя на молодых, не всегда можно было отличить, к какой национальности они принадлежат. Среди же стариков-евреев еще встречались в полном смысле этого слова шолом-алейхемские типы.

Интересно, что с железной дорогой город соединяли две железнодорожные станции. Одна — Бобруйск — находилась вдали от самого города, и там редко сходили с поезда один-два человека. По-настоящему же город обслуживала станция Березина, названная так по имени реки Березины, протекающей под самым городом. Прямые улицы Бобруйска шли параллельно или пересекались, заблудиться в них было трудно. Вместе со своим предместьем «Минский форштадт» город занимал немалое пространство. Главная улица – Муравьевская (после революции переименованная в Социалистическую). На ней были расположены магазины, разные торговые учреждения и т.п. Но центром города (так мне теперь кажется) был базар, где в базарные дни шумели и кишели толпы людей, где смешивался говор русский, белорусский, еврейский. Помню, что посреди этого базара неизменно на возвышении сидел слепой скопец и громко пел свои заунывные песни. Здесь торговали в какой-то маленькой лавчонке скобяным товаром дальние папины родственники. Здесь постоянно вертелись папины сестры, что-то покупали, продавали, приносили домой, уносили из дому и были очень довольны, если им удавалось перехитрить какого-нибудь белорусского мужика. В доме у нас очень редко покупались конфеты, зато всегда вдоволь было овощей – капусты свежей и квашеной, огурцов, помидоров, яблоки стояли мешками, орехов — сколько угодно. Это все доставлял бобруйский базар.

На одной из главных улиц города – Шоссейной (она, по-моему, так называется и теперь, являясь главной дорожной магистралью города) стоял собственный дом моего бобруйского дедушки – Авигдора Ноевича Минкина. Сокращенно его звали Вигдор и, несколько русифицируясь, оно превратилось в имя Виктор, часто встречавшееся среди потомков деда. Когда наша семья, вроде бы на время, заехала в Бобруйск, в доме деда жили он и его три дочери, и постоянно, буквально с утра до вечера, находились два дедушкиных сына – братья отца – Исаак и Эля. Когда я читала повесть Горького «Детство», описанная там семья – со скандалами, бранью и чуть ли не драками – мне страшно напомнила семью моего бобруйского деда. Сам дедушка – очень близорукий, спокойный старик – постоянно был занят своими религиозными книгами, передав «дело» в руки своих сыновей и дочерей. А «дело» это было тем, что теперь называют сбором и продажей утильсырья. Во дворе напротив дома, где мы жили, стоял огромный каменный амбар, где скупалось, сортировалось, упаковывалось в тюки и отправлялось по назначению, попросту говоря, тряпье. Но неприглядное это занятие давало, как видно, немалый доход. Семья принадлежала к самому зажиточному слою бобруйского общества.
Но боже мой, какая это была семья! Все не ладили между собой, дяди терпеть не могли своих жен, и те отвечали им тем же, колотили своих детей (один из них добился того, что сын его стал почти полоумным), все ссорились между собой из-за денег, каждый праздник (на который готовились самые обильные яства) начинался или завершался скандалом. Две тетки – Рахиль и Лиза – так и не вышли замуж (старшая – потому что не смогла выйти за того, кого хотела видеть своим мужем, а младшая – потому что не хотела выходить раньше старшей сестры), как будто из самых благородных побуждений. Папа не выносил их повадок, вида базарных торговок – ходили они вечно в тряпье, в грязных толстых платках, тогда как сундуки их были набиты дорогостоящими материалами и одеждой (уже никому не нужным приданым). В минуты ярости отец кричал: «Ничего на свете не может быть хуже старых дев!»

Трудно себе представить, как разительно отличался мой отец от своих братьев и сестер. Самый старший и, следовательно, воспитывавшийся еще в более давнее время, не получивший никакого, кроме еврейского религиозного, образования, он был не похож на них всем – и высоким ростом, и очень красивым лицом (в пожилом возрасте он стал очень похож на Виктора Гюго), и склонностью к юмору (который унаследовала я от него), и каким-то явным присущим ему благородством. Как-то девочкой я влетела в дом со словами: «Я всем говорю, что папа у меня очень красивый, а мама очень умная», на что они в один голос ответили: «Значит, я не умный?», «Значит, я не красивая?». На это я парировала: «Видите, какие вы неблагодарные – вместо того, чтобы оценить достоинства, вы сразу отметили недостатки». В действительности они оба были умными людьми, но ум у них был разный – мать отличалась своей логикой, твердостью и решительностью. Отец же был человек непостоянный, даже слабохарактерный, и эти черты его характера способствовали тому, что каждый раз, как решался вопрос отъезда в Америку, тетки поднимали крик, вопли и стенания («Старший брат, на кого ты нас покинешь!..»), и папа сдавался. Был он человек явно способный, легко решал в уме сложные математические задачи, над которыми бились его кончающие гимназию сыновья, хорошо знал русскую литературу, еврейских классиков (Менделе Мойхер-Сфорим, Перец, Шолом-Алейхем), по каждому поводу мог рассказать соответствующую старинную притчу, шутку, анекдот. Предвидеть его поступки было трудно. Бывало попросишь: «Папа, дай рубль на кино» и в ответ услышишь целое разглагольствование – как у него плохо с деньгами, как ему трудно живется и т.д. и т.п., так что уже и не рад будешь, что обратился к нему. И ровно через два дня уже робко попросишь 50 коп., и он скажет: «На тебе 3 рубля! Знай, что у тебя есть папа!» Нас – детей – он учил экономии, но сам, в отличие от своих крайне скупых родственников, отличался широтой натуры. Как-то он повез меня в Гомель к известному тогда окулисту Бруку. По дороге и в Гомеле долго расспрашивал «сколько берет профессор за визит», узнал, что у того есть установленная такса и, уходя от него, оставил ровно вдвое больше. А когда я ехидно спросила его, зачем он это сделал, смущенно махнул рукой: «А, пусть он знает, что я благородный человек!»

В Бобруйске папа заменил уже совсем старого дедушку и «возглавил» его тряпичное дело, где вертелись и его братья, и принимали участие сестры, и каждый дележ доходов проходил с криками и скандалами, о которых я писала прежде. «Дело» захирело в годы первой мировой войны и окончательно прекратило свое существование после революции. Папа и, следовательно, вся наша семья жили на какие-то случайные доходы, иногда на большей частью неудачные папины коммерческие сделки, но главным образом — на деньги и посылки, регулярно получаемые от старших сыновей из Америки. А между тем жизнь менялась, подрастали мои братья – люди совсем новой формации…

Здесь я приступаю, наверное, к самой трудной части моих записок, так как хочу рассказать о своей маме, человеке трудной судьбы и исключительного ума и мужества, которая безусловно заслуживает целой повести. Но у меня вряд ли хватит на это таланта. Мама – Лана Савельевна – в девичестве Герман выросла на Украине и, как я уже писала, не получив специального образования, много знала и читала, была на редкость мужественным и сдержанным человеком. Мать восьми детей, она очень умело руководила ими и заслужила у всех большое уважение. Не раз к ней обращались за советом и совершенно посторонние люди. Мы, дети, знали, что если папа сегодня что-то сказал, то завтра он может еще передумать, но если сказала мама, то все! Мамино слово – железное слово. Помню, когда мне было лет 7-8, нам подарили кожаный черный мяч. Игрушками нас особенно не баловали, но тугой черный мяч, подпрыгивающий чуть ли не до потолка, стал нашей любимой игрушкой. Но мы стали из-за него драться. То и дело во время игры кто-нибудь из братьев одерживал верх, кто-то получал подзатыльник, и раздавался детский рев. Мама терпела раз, другой и наконец заявила нам: «Если вы еще раз поссоритесь из-за мяча, я разрежу его пополам». И конечно, через несколько дней мы поссорились опять. Брат толкнул меня, я упала и ударилась головой об пол. Вошла мама с ножом в руках, тут же вбежали тетки и начали шептать ей: «Что вы делаете?! Давайте мы лучше спрячем мяч и скажем, что вы его разрезали», но мама, не слушая их возражений и не глядя на наши слезы, у нас на глазах разрезала этот мяч и выбросила его. Потом нам купили другой мяч, но это было уже не то. И до сих пор — спустя столько лет! – я слышу сипящий звук воздуха, выходившего из того черного разрезанного мяча. Это был далеко не единственный случай, когда нам приходилось убеждаться, что мама своих слов на ветер не бросает.

Своих детей она воспитывала с удивительным тактом, без нажима и без криков. Когда мой брат Саша (старше меня на пять лет) стал довольно зло подшучивать надо мной из-за моей дружбы с девушкой, которую называли «суфражисткой» — шутка ли сказать, тогда (в 16-м – 17-м годах) она ходила в брюках и ездила по городу на мужском велосипеде, а я действительно обожала ее до умопомрачения — так вот, когда мама услышала, что Саша дразнит меня, она спокойно ему сказала: «Саша, тебе было бы приятно, если бы мы стали обсуждать твои встречи с Соней или говорить о твоих чувствах? Наверное нет. Так вот – оставь Лену в покое. Если что-нибудь не так, у нее есть мама, и она сама сделает ей замечание. А свои злые шутки прекрати.»

Когда мне было лет 16, и в Бобруйск приехал на несколько дней мой будущий муж Юра (об этом будет рассказ ниже), он заехал в гостиницу. Мне казалось, что это всех очень устраивает, но как только он пришел к нам в дом, мама встретила его с распростертыми объятиями: «Что вы, Юра?! Вы же наш родственник, как вы могли заехать в гостиницу?! Сегодня же перебирайтесь к нам. Эта комната в вашем распоряжении.» Когда, спустя уже много лет, я спросила у моей бедной, прикованной к постели мамы: «Зачем ты так поступила? Взяла его к нам в дом, соседи шушукались: «Жених! Жених!», а потом из этого ничего не вышло!» (Тут надо сделать пояснение, что встретив его впервые в 14 лет, я вышла за него замуж в 26 лет), мама помолчала, усмехнулась и ответила: «А что я могла сделать? Запретить Юре Золотареву приехать в Бобруйск я не могла. Значит, кончилось бы тем, что ты бы бегала к нему в гостиницу? Так я предпочла, чтоб он был у нас дома, и как-никак, а вы были бы у меня на глазах.»

Через несколько лет после замужества я, измученная слишком частыми выпивками мужа и нашей неупорядоченной жизнью, приехала в Бобруйск и стала советоваться с мамой, не развестись ли мне совсем. «Одно удерживает меня, что тетки и др. будут говорить, что не я ушла от него, а он бросил меня.» Они и так язвили: бросил одну жену, так бросит и другую. Мама, как теперь помню, лежа на кровати в полутемной комнате, молча выслушала меня, а потом сказала: «Что скажут другие, мне было всегда наплевать. И совета я тебе дать не могу – этот вопрос должна решить только ты сама. Но одно я тебе скажу: с мужем надо жить не ради прошедшего, а во имя будущего. Если веришь в него – живи». Как часто я вспоминала потом эти мамины пророческие слова. Таких историй про маму можно было бы рассказать очень много, и я наверное еще не раз вернусь к ним в ходе моего повествования.

Если папа был весь сконцентрирован на себе и своих бедах (бывало, хочешь с ним поделиться какой-нибудь неприятностью в семье подруги, как он сейчас же скажет: «Ах, что мне чужие горести. Мне хуже, чем всем!»), то мама, неизлечимо больная, обреченная на полную неподвижность, живо реагировала на все, что происходило вокруг нее. К ней можно было прибежать с любым детским переживанием, с рассказом о совсем не знакомых ей людях, она слушала с огромным вниманием и сочувствием. Была она не красива, но ее лицо красили большие, полные мысли и чувства, часто увлажнявшиеся глаза.

Между тем, судьба ее была поистине трагична: жизнь с родными моего отца была для нее невыносима. Она не выносила их повадок, безалаберности, неряшливости, торгашеских замашек. Но больше всего ее мучили часто устраиваемые теткой Рахилью скандалы, с бесконечными претензиями к ней и папе: «Вот, мол, вам хорошо. Вы приехали на готовенькое! Мы мучаемся, а вы живете, как господа!» и т.д. и т.п. Мать выносила это молча, со свойственной ей сдержанностью. А насколько она была сдержана, свидетельствует тот факт, что, узнав, что белогвардейцы перестреляли ее родных в Ромнах, она заперлась в своей спальне, выплакалась там и вышла к обеду с совершенно сухими глазами.

Здесь получился долгий перерыв, выбивший меня из колеи. Смерть Лени! С особой обостренностью чувствую, как надо ценить живых. Может быть, поэтому и написались после обычного телефонного звонка из Голицыно** стихи:

Мне не надо ничего, —
Лишь бы голос твой услышать.
Пусть он будет громче, тише,
Лишь расслышать бы его.
Только б знать, что ты здоров!
Для того, чтоб жить спокойно,
Мне не надо даже слов –
Мне и голоса довольно.

Да, Лениного голоса мы уже не услышим никогда. Сколько бы отдала теперь за это Нюся, моя несчастная сестра, которая раньше не всегда ценила это.

Но постараюсь вернуться к своим запискам и больше засорять их своими стихотворными опусами не буду.

В Бобруйске четыре моих брата поступили в соответствующие их возрасту классы гимназии, правда, не казенной гимназии, куда евреев принимали по процентной норме, а частной гимназии Годынского – Цвирко, учебного заведения, имевшего вполне заслуженную репутацию первоклассной гимназии. Во всяком случае два моих брата – Юда и Зяма – сразу после окончания ее поступили в Московский университет. Саша и Боря то ли не закончили ее, то ли закончили в самые первые после Октябрьской революции годы, когда гимназия эта, как и все другие, превратилась в Единую трудовую школу.

Кроме Юды, невысокого и черноволосого, мои братья были высокого роста, красивы и мало похожи на евреев, что дало мне повод шутя сказать маме, что я где-то вычитала, будто казаки время от времени насиловали еврейских женщин, чем несомненно улучшили их породу. Не относится ли это и к ее предкам? А что? Вполне может быть. Особенно красив был брат Зиновий, ненавидевший свое еврейское имя «Зяма», никогда не называвший себя так и охотно сменивший свою фамилию Минкин на фамилию жены «Павловский». В городе его прозвали «Граф», и действительно своей внешностью он вполне соответствовал своему прозвищу. Был он очень капризен в детстве, и матери приходилось потакать ему больше, чем другим детям, что давало повод считать его маминым «любимчиком». Она же божилась мне, что это совсем не так. Да и трудно сказать, кого она любила больше. На вопрос об этом она обычно отвечала так: «Вот у меня 10 пальцев. Какой ни порежете, мне будет больно!» Но в действительности ни за кого она так не боялась, ни за кого у нее так не болело сердце, как за младшего – Борю. И, как жизнь показала, были у нее для этого все основания. Вообще, теперь я вижу, что мало знаю о внутреннем мире моих братьев, но жизнь всех их (кроме одного в Америке – Меира, о котором ничего не знаю) закончилась рано и трагично. Вот я дожила до 80 лет, а Нюся на подходе к этой дате, а ни одного из наших братьев уже давно нет в живых. Поэтому коротко расскажу о них.

В семьях отца и матери явно перекликались и перекрещивались две линии – оптимистическая и пессимистическая. Были у мамы две сестры – Ревекка, которая вечно ныла и плакала, и Даша, которая, несмотря на постоянную неустроенность и даже нужду, неизменно оставалась спокойной и веселой. Но особенно это видно на семье отца, где пессимизм и мрачность доходили до депрессии. Это сказалось и на детях. Еще когда я и моя сестра были совсем маленькими, мама, смеясь, говорила: «Вот вам образцы оптимизма и пессимизма». Оптимизм, свойственный мне, помог мне перенести немало сложностей и трудностей. Пессимизм сестры мешал ей жить счастливо даже тогда, когда все у нее было, как говорится, вполне нормально. Минкинский пессимизм, периоды мрачности и депрессии были свойственны, к сожалению, и некоторым моим братьям. Мало знаю о старшем брате Ное. Помню только его теплые письма, иногда обращенные даже лично ко мне – сестре, которую он никогда в жизни не видел. Знаю, что он был холост, что личная жизнь его не удалась, что регулярно переводил деньги и посылал посылки родителям. И знаю из письма брата Юды, что однажды, лежа больным, он принял намеренно слишком большую дозу снотворного, заранее завещав Юде заботиться о родителях. Так и закончилась жизнь этого, еще совсем не старого (было это перед революцией) и как видно совсем не плохого человека, покинувшего родительский дом в 16 лет и так и оставшегося одиноким.

Твердым, волевым характером, решительностью и, безусловно, оптимизмом отличался мой старший из оставшихся в России братьев – Юда. Был он ко мне очень добр, но и строг. Помню, как с побелевшим от гнева лицом он отчитал меня за то, что я исправила «3» на «5» в дневнике, требовал, чтоб это было в последний раз; очень был рассержен, но родителям так и не сказал. Помню, что когда я была в первом или во втором классе гимназии, нам велели вышить салфеточку. Моя абсолютная неспособность к рукоделию проявилась уже в то время, и очень хорошо помню, что эту салфеточку вышил за меня мой старший брат Юда. Он женился на очень некрасивой девушке, которую однако любил всю жизнь, и так как она была больна бронхиальной астмой, трудно поддававшейся лечению, уехал с ней из России в Германию, где окончил медицинский факультет университета, а уже оттуда они переехали в Америку. Уехали они из России, по-моему, нелегально, было это году в 1921-1922, но, как видно, ничего предосудительного в этом отъезде не усматривалось, иначе как бы Минздрав разрешил моей маме поехать на лечение в Берлин, а я твердо знаю, что она поехала туда лечиться по разрешению Минздрава в 1924-1925 гг.

В Берлине у них родилась дочь – счастье и несчастье их жизни. Родилась она недоношенной, чуть ли не на 6-м месяце беременности, весила меньше 1 кг и для того, чтобы спасти ей жизнь, пришлось несколько месяцев держать ее в специальном инкубаторе. Жить она осталась, но росла и была всю жизнь дефективной, очень толстой и с такими маленькими ногами, что они не могли выдерживать ее тучную фигуру, отчего она часто падала. Достижением было уже то, что она смогла окончить школу и работала машинисткой в какой-то больнице. Между тем, мой брат стал признанным врачом, имел большую практику, оборудовал великолепный медицинский кабинет, купил роскошную дачу, которую правильней было бы назвать виллой. Одним словом – процветал. Мне и моей сестре он присылал роскошные посылки, от которых теперь мы бы имели массу удовольствия, но в то трудное для нас (так уж сложилась у нас жизнь) время, нам почти все приходилось продавать. Короче говоря, это был самый благополучный из моих братьев, но, к несчастью, его слишком рано подкосила смерть. Он сам установил свой диагноз (рак), срочно была сделана операция, но через несколько месяцев после нее он скончался.

Судьбы трех моих остальных братьев, с которыми вместе я росла, сложились еще трагичнее. Ни одному из них не довелось дожить до пожилого возраста и умереть естественной смертью.

Брат Зиновий, о котором я уже писала, был на редкость красив, окончил медицинский факультет Московского университета, стал хорошим врачом, очень нравился девушкам, но женился как-то наскоро, вроде назло девушке, которая нравилась ему, но которая как раз не захотела выйти за него замуж. Женитьба эта не принесла счастья ни ему, ни его очень аккуратной, чистоплотной и даже, можно сказать, миловидной, но какой-то пресной и ограниченной жене. Когда его девочкам было 12 и 10 лет, брат ушел из семьи, оставил Ленинград, где они к тому времени жили, и устроился врачом в Калужской области, где вторично женился на своей медсестре Жене, обожавшей его. Было это уже перед войной, на которой он был военным врачом – подполковником медицинской службы. Вот и живет теперь в Калуге его сын – Алик – крупный руководитель производства, очень близкий и очень далекий от нас человек.

О жизни этого брата – Зиновия – можно было бы написать целую книгу, т.к. жизнь мотала его с места на место – от белорусских сел до Ленинграда и дальше. Но здесь я хочу рассказать лишь о беде, испортившей всю его жизнь. Еще совсем молодым врачом он участвовал в Гражданской войне, был ранен и, как нам тогда казалось, не тяжело. Вскоре после этого он вернулся в Бобруйск, стал работать врачом, и тут мы начали замечать за ним странные вещи. Стоило ему войти в дом, как он начинал выгонять нас (детей) из комнаты, где он находился, и требовал, чтоб мы оставили его одного. Проделывал он все это очень нервно, высокомерно, раздраженно. В чем дело? Долго я не понимала причины его поведения, и лишь спустя несколько лет узнала, что, находясь после ранения в госпитале, он пристрастился к морфию, и так как специальность врача давала ему возможность этот морфий достать, болезнь зашла слишком далеко. Без морфия он уже не мог обходиться. Погоня за наркотиком заставляла его менять города и места работы. Всюду было то же. В Великой Отечественной войне он был фронтовым врачом, был ранен в легкое, заболел туберкулезом и был демобилизован. С ужасом я вспоминаю его последний приезд в Москву. Худой до ужаса, изможденный, он прекрасно понимал, что дни его сочтены – он ехал в Калугу (к себе домой) умирать и говорил об этом, как о неизбежном, но хотел одного – морфия. А достать его было совершенно невозможно. Положили его на несколько дней в больницу, куда он лег только в надежде, что ему будут делать уколы морфия, но и в больнице морфия не давали. И когда я пришла к нему на свидание в больницу, он встретил меня упреками, как будто я могла и не хотела ему помочь. Он, мол, заботился обо мне и Нюсе, как мог (и действительно, — он посылал нам с фронта и деньги, и посылки), а теперь мы видим, как он мучается, и не желаем придти к нему на помощь … Очень тяжело было все это слышать! Через несколько дней он покидал Москву. Через месяц в Калуге он умер.

Саша! Это был мой любимый брат и один из лучших людей, которых я знала, хотя был у него совсем не легкий, можно сказать, даже суровый и весьма противоречивый характер. Человек редкого обаяния, он бывал временами замкнут, рассердившись на что-нибудь, мог по нескольку дней не разговаривать, обожал своих детей и мог избить их, добиваясь послушания, и, если обещал что-нибудь, то заставить его изменить свое слово было уже невозможно. Женился он рано на черноглазой, похожей на цыганку, девушке, совсем не красивой в юности и расцветшей потом в настоящую красавицу. Так сблизились мы с семьей этой девушки – Сони Беленькой, отец которой имел кустарную мастерскую, где производились кондитерские изделия. Я не раз бывала на этой маленькой фабрике в подвале дома, где они жили, с интересом наблюдала, как выделываются разные сорта конфет, от карамели до лучших сортов шоколадных, которым теперь могли бы позавидовать лучшие столичные фабрики.

Работали в мастерской всей семьей – отец, его жена и многочисленные дети, все чернявые и худые, поражавшие меня – сластену – тем, что не любили сладкого и не дотрагивались до конфет. Но, хотя работали все, дети учились в гимназии, и там однажды мать-Беленькая спросила мою маму: «Чем Вы кормите Ваших детей, что они так хорошо выглядят?», на что мама, смеясь, ответила: «Ничем особенным не кормлю, но хлеба и яблок они едят, сколько хотят.» Вот тогда и приметила мать худенькую черноглазую девочку, которой в будущем предстояло стать женой нашего Саши. Поженились они в 1919 г., когда Саша был участником Гражданской войны и, вернулись в Бобруйск уже мужем и женой. Вскоре потянулись бобруйские дети в Москву и Ленинград, переехали в Москву и Саша с Соней, кондитерская мастерская прекратила свое существование, в Бобруйске остались одни старики и те из нас, кто еще не подрос, чтобы отправиться на поиски самостоятельной жизни.

В Москве – в 20-е и 30-е годы – Саша работал корректором, а потом выпускающим в типографии. Его пребывание в партии – во время Гражданской войны – закончилось очень рано. Многие из его друзей были репрессированы, и Саша не раз говорил, что самый большой враг народа – это сам Сталин. Свою жену, дочь Лину и сына Витю он очень любил, но, как я уже говорила, иногда (и не без причины) находили на него периоды мрачности, и тогда лучше было его не трогать. Однажды он спросил у Сони, послала ли она посылку с маслом родителям в Бобруйск. Соня начала оправдываться, что еще не послала, т.к. масла дают только 0,5 кг на человека, и собрать несколько кг не так-то просто. Было это за завтраком. Саша, не доев своего бутерброда, встал и сказал: «Тогда идите за маслом всей семьей, а пока родителям не будет послано масло, я есть не буду». Вышел из-за стола и действительно не дотрагивался до еды два дня, пока посылка в Бобруйск не была отправлена. Но проходили периоды мрачности, и Саша опять становился добрым, чутким, обаятельным человеком, которого любили все, кто только его знал. Я могла бы тут привести свидетельство Мирры Сорокиной, которая рассказывала мне, что когда ее муж (тогда помощник Хрущева) был в конце 30-х годов репрессирован и расстрелян, и от нее отшатнулись все друзья, Саша был первым и единственным, кто оказывал ей поддержку и помощь.

Очень интересно сложились его отношения с Фросей, которую Соня в начале 30-х (или в конце 20-х) привезла из Ромен как домработницу, и которая стала равноправным членом семьи и большим другом для нас всех. Сашу она, как я теперь понимаю, не только уважала, но и просто любила, что не мешало возникновению конфликтов между этими двумя весьма строптивыми натурами. В первое же лето ее пребывания в доме он поручил ей купить цветы к приезду Сони. Вечером он спросил: «Купили цветы?». «Не», — кратко и мрачно ответила Фрося. «Почему?» — багровея, спросил Саша. «Потому, — так же стойко ответила Фрося, — Подумаешь, невеста какая выискалась!» Саша, как видно, понял, что Фросю не переубедишь, и разговор был закончен. Цветы купить ему пришлось самому. Этот Саша мог бы еще жить и жить. Но началась война. Сашу взяли в ополчение, но первые месяцы он еще провел с нами в Москве. А потом получил вызов от брата Зиновия и должен был отправиться на работу в госпиталь; все, от кого это зависело, подписали его назначение, заупрямился лишь последний начальник, и Саша попал рядовым на фронт. Где-то между Сталинградом и Моздоком настиг моего брата вражеский осколок, попавший ему прямо в лоб. Он успел сказать своему товарищу-фронтовику только два слова: «Я убит!» Об этом я узнала от Фроси, уже вернувшись из эвакуации.

И, наконец, о самом младшем из моих братьев — Боре, самом младшем и раньше всех ушедшем из жизни. В декабре 1923 г., в 22 часа пустил себе пулю в лоб. Вот так! Почему? Несмотря на все попытки узнать причину, на все поиски, предпринятые Сашей, причина так и осталась неизвестной. Одна за другой отпадали все возможные причины: болезнь, несчастная любовь, растрата, неприятности, грозящие на службе. Ничто не подтвердилось, хотя в каждом из этих предположений есть элемент вероятности. Так или иначе, а молодого человека, полного сил, оптимизма, бодрости (как нам казалось) не стало.

Были мы с ним очень похожи. Так похожи, что однажды, уже спустя несколько лет после его смерти, меня остановил на улице незнакомый человек и спросил: «Простите, вы не сестра Бориса Минкина?» Я уже писала, как мама говорила, что ни за кого из своих детей так не боялась, как за Борю. Был он с детства фантазером, выдумщиком, способным и на добрый поступок и на любую шалость. В ранней молодости в нем уже проступили явно авантюристические черточки. Из таких мальчишек получались в Америке миллионеры. (Какие-то черты его характера несомненно были свойственны и нашему Лене). У нас ему не очень-то было где развернуться. Очень рано в 17-18 лет (а был он 1902 г. рождения) он стал не только самостоятельным, но располагал большими суммами (не знаю, как он добывал их, думаю, что тут не обходилось без каких-то махинаций с куплей и продажей ценностей), помогал всей семье, делал нам замечательные подарки. Достаточно сказать, что когда с тетей Фаней случилось несчастье, и она после белогвардейского выстрела в лицо осталась такой изуродованной, что от нее шарахались на улице, именно Боря, бросив все дела, поехал за ней в Ромны, отвез ее в Киев и поместил в больницу, где ей делали все возможные тогда пластические операции. Одной из самых приятных особенностей его характера был никогда не покидавший его юмор. Помню, как однажды он приехал в Бобруйск и рассказывал, как он вез с собой чемодан с иголками (по тому времени имевший колоссальную стоимость), но по дороге кто-то донес на него или просто чекисты проверяли вещи пассажиров – словом, они обнаружили этот чемодан и, конечно, забрали его. Свой рассказ Боря закончил словами: «И знаешь, мамочка, когда у меня этот чемодан забрали, мне стало так легко и спокойно, что теперь я уже не должен никого бояться. Ведь, правда, все это пустяки?!» «Конечно, — ответила мама и, как все мамы, добавила, — Лишь бы ты был жив и здоров!»

Таким же, правда, уже несколько мрачным юмором он обставил и свою смерть.

По Бориному вызову я приехала в 1922 году в Москву. Боря снял для меня комнату, в которой тут же поселились и мои подруги. С Борей я впервые прошлась по вечернему Камергерскому переулку, где была куплена моя первая в жизни взрослая шляпа. Боря, Боря! А когда я спросила его, почему я не могу жить с ним вместе в его комнате, он сказал: «Э-э, нет! А к кому я тогда буду в гости ходить? Жить надо отдельно!»

Осенью 1923-го года мне пришлось вернуться в Бобруйск — мама уже нуждалась в постоянном уходе. А зимой, в самом конце декабря, я увидела, что тетки ходят заплаканные и подозрительно шепчутся. Вскоре папа поделился со мной полученным страшным известием — Боря застрелился. Сделал он это вполне сознательно и обдуманно, во всяком случае всю неделю отпускал фразы и шуточки, смысл которых стал понятен после его смерти. Вроде: «Скоро я надолго перестану вам надоедать..!» Или про ковер, который понравился Соне: «… скоро он будет ваш, и будет напоминать вам обо мне». В последний вечер, расставаясь со своим другом, он сказал: «Прощайте, Аркадий Борисович! Праведники — направо, грешники — налево.»

Жил он в это время в роскошной комнате в квартире профессора Орлеанского в Николо-ова). Перед смертью написал письма: Саше (который, узнав о несчастье, на несколько дней вообще онемел и потом долгое время не мог прийти в себя), нам всем, любимой девушке (с которой я встретилась спустя полвека и которая показалась мне неприятной вздорной женщиной. Смерть Бори осталась в ее памяти пикантным и непонятным эпизодом). Но, самое главное, — он оставил датированные разными числами на несколько лет вперед письма маме, которые мы потом имели «удовольствие» ей читать, с фразами вроде того, например, что: «…мамочка, ты за меня не беспокойся. Квартира у меня, хотя и тесноватая и немного мрачная, но я ею вполне доволен». Так длилось много лет, письма перестали поступать, мать терзалась в неведении, но все же теплилась у нее какая-то надежда, пока одна словоохотливая соседка не спросила у нее: «Сколько у вас было детей?» — «Восемь», — ответила мама. — «Это с тем, который застрелился?» — спросила соседка.

Когда я приехала в Бобруйск, мама однажды позвала меня к себе в комнату. Там было темно — мама часто лежала в темноте — и это как-то усиливало секретность нашего разговора. «Дай мне слово, что ты мне скажешь правду! — сказала она. Не зная о чем пойдет речь, я сказала: «Даю!» Тогда мама спросила: «Это правда, что Боря застрелился?» «Да, — сказала я, — это правда. Прошло много лет, перестань мучиться и ждать его.» И тут мама заплакала и сказала: «Ты отняла у меня последнюю надежду. Я уже понимала, что его нет, но все-таки в глубине души у меня еще жила мысль — а, может быть, он где-нибудь, в другой стране, откуда он не может писать нам, но, может быть, он все-таки жив».
И тогда я поняла, что совершила преступление, сказав ей правду, и что правда совсем не всегда лучший выход из положения. С этим чувством я живу и до сих пор, не раз возвращаясь мыслями к моей матери. Это не единственное преступление, которое я совершила против нее. В начале двадцатых годов мы получили снова возможность уехать в Америку, но я, уже влюбленная в своего Юру, категорически отказалась, да и вообще, у меня тогда были совсем другие мечты:

Для меня, кому как яд Америка,
И которой мир без книги пуст,
Разве стал уж навсегда потерянным
Институт истории искусств?

В этот институт я и поступила в 1925 году. Но перед этим состоялся мой разговор с мамой: «А вы поезжайте», — сказала я. — «То есть ты хочешь сказать, чтобы мы уехали и оставили тебя?», — сказала мама, посмотрела на меня презрительно и вышла из комнаты. Больше мы к разговору об отъезде в Америку никогда не возвращались. Никогда в жизни не жалела, что осталась в России, но презрительный взгляд мамы помню до сих пор. И чтобы уже закончить эту затянувшуюся главу о драматических судьбах моих братьев и моей маме скажу, что главным преступлением, совершенным мною против моих родителей, было то, что я с жестокостью молодости оставила мою больную мать на чужих людей и уехала строить свою личную жизнь. И еще большее преступление то, что они, старики, остались в начале войны в Бобруйске, который тут же был оккупирован. Они погибли, а я живу. И не служит мне оправданием ни то, что мама сама хотела, чтобы я уехала («Мои моральные терзания, если ты останешься, будут сильнее моих физических»), ни то, что когда я уехала, оставалась Нюся (которая вскоре вышла замуж и тоже уехала), ни то, что с мамой и папой жили тетки. Просто в молодости мы бываем жестоки и эгоистичны. В старости все понимаем, но изменить уже ничего нельзя. С этим и живу…

Но все это было потом, а пока я снова вспоминаю Бобруйск и свое детство в доме дедушки Минкина. Известно, что неисповедимы законы нашей памяти. Одни, казалось бы, мелочи запоминаются на всю жизнь, другие, может быть, более важные события начисто стираются. И теперь я стараюсь вспомнить наш дом на Шоссейной улице, где, кроме дедушки и теток, разместилась наша совсем не маленькая семья. Дом был расположен в большом дворе, который отделял его от улицы. В этом дворе ничего не росло, просто большой двор, заросший травой и целиком предоставленный летом для наших детских игр. Смутно помню столовую и другие комнаты: спальню родителей и детскую. На ночь окна закрывались ставнями снаружи и запирались железными болтами, которые просовывались через стены внутрь комнат и там закреплялись. Однажды эти болты сыграли с нами злую шутку, которая могла стоить жизни мне и моей сестре. В этот день в городе гастролировал какой-то приезжий театр, и тетки стали настаивать, чтобы мама пошла с ними на спектакль. Мама не хотела оставлять девочек одних, но тетки настаивали, уверяя, что ничего не случится, если мы останемся с домработницей, недавно поселившейся у нас очередной деревенской девушкой. Мама согласилась, но в последний момент решительно сказала: «Нет, не пойду!» И надо же было так случиться, что девушка пошла закрывать ставни, а керосиновую лампу повесила не на положенное ей место, а на гвоздь у окна, и когда она задвинула болт лампа упала и как раз на мамину постель, где лежали под ватным одеялом я и Нюся. Керосин разлился, одеяло вспыхнуло и загорелось. Начался настоящий пожар. Хорошо, что дома была наша мама. Она сейчас же начала хватать разные вещи — одеяла, пальто, не глядя, хорошие они или плохие, все, что находилось под руками, и в конце концов погасила огонь. Только тогда мама, обессиленная, села на кровать и стала утешать ревущих девочек. Папы и мальчиков в этот вечер не было дома, вероятно, это был праздничный день и они отправились к кому-нибудь из родственников в гости. Это был первый случай, когда судьба пощадила меня. И таких случаев в моей жизни было еще несколько, так что бог, вероятно, решил подарить мне такую длинную жизнь. Деревянному же дому, который мог сгореть в тот вечер, видно суждено было погибнуть от пожара, и он действительно сгорел через несколько лет дотла. Но об этом позже.

Вскоре после переезда в Бобруйск в моей личной жизни, а было мне лет пять, произошло немаловажное событие — я научилась читать. Помню, и очень отчетливо, как это произошло. Мой брат Саша лежал больной и от нечего делать позвал меня и начал меня учить: «Бэ – а, будет «ба». Буквы я уже знала, но понять, почему бэ – а будет «ба», а эр – а будет «ра», никак не могла. Саше это надоело, и он прогнал меня. А я продолжала ходить и думать, как же это так получается. И вдруг меня осенило, что все эти лишние звуки не считаются, и не «бэ», а «б», не «эр», а «р», и я тут же постигла все таинства чтения. Через несколько дней я уже читала совершенно свободно, поражая этим взрослых. Через неделю примерно старший брат Юда повел меня в библиотеку. По дороге он говорил, что библиотека – это такой дом, где очень много книг, все стены заставлены книгами. И действительно, я была поражена, увидев такое огромное количество книг. Но еще больше была я поражена, когда вместе с книгами для брата была дана отдельная большая книжка для меня. С трепетом я несла ее домой, а дома села за стол, а вся семья стояла вокруг меня и слушала, как я читаю. Более интересной книги я не читала, наверное, никогда в жизни. Потом я долго разыскивала ее и никак не могла найти. Все оказывалось не то! И лишь повзрослев, я поняла, что читала я в тот вечер обыкновенные русские сказки, но они доставляли мне такое наслаждение, что казались необыкновенными, особенными, неповторимыми. Примерно в это же время меня заворожило чудо поэзии. Не помню какие именно, но строки вроде «…румяной зарею покрылся восток, вдали за рекою погас огонек» приводили меня в восхищение. Ритм, рифмы, все это необыкновенное звучание обычной человеческой речи! Конечно, я тут же стала сочинять стихи сама. Беспомощные, но стихи! Так с поэзией, не сумев сделать ее своей профессией, я и прошла всю жизнь.

Эта ранняя пора моего детства была омрачена одним обстоятельством — мне пришлось надеть очки. Я была очень близорука, один глаз немного косил, мама ездила со мной к профессору в надежде сделать мне операцию, но он отговорил ее, сказав, что так чуть-чуть косили и Джоконда, и Катюша Маслова, и мама с ним согласилась. Так или иначе, но я настолько плохо видела даже на небольшом расстоянии, что однажды приняла идущего из гимназии брата за какое-то страшное чудовище и перепугалась до нервного припадка. Дома на брата очень сердились, думая, что он нарочно перепугал меня, но он ни в чем не был виноват. Очки помогли мне обрести ясность зрения, я не могла без них обойтись, но очки в немалой степени испортили мне детство и юность. Знаете ли вы, что значит девочка в очках? Это насмешки мальчишек, это страх перед каждым летящим в тебя мячом, который так и стремится попасть именно в стекло (сколько раз они разбивались!), это развивающаяся трусость – боязнь упасть и разбить очки. Помню свое беспомощное состояние на катке — все дети катаются, скользят, а я стою, держусь за санки и боюсь тронуться с места. А в юности — это еще желание какой-то нарочитой грубоватостью компенсировать свой слишком интеллигентный вид в очках.

* * *

Продолжаю после очень долгого перерыва, поэтому могут быть и повторения, и снова скачки из одного времени в другое.

Вчера меня спросил Витя (внук Елены Золотаревой, сын Бориса Золотарева — прим. редактора), что я помню о первой мировой войне. Выяснилось, что помню очень мало, хотя к началу войны мне было уже целых 10 лет. Возможно писатели, пишущие о своем детстве, обладают лучшей памятью, может быть, они дополняют свои детские впечатления тем, что узнали уже в гораздо более поздние годы. Вообще замечаю, что глобальные события — война, революция — пережитые мною в детстве и раннем отрочестве, воспринимались мной как-то смутно, а отдельные, иногда как будто незначительные эпизоды, врезались в память и остались на всю жизнь.

Начало первой мировой войны, т.е. лето-осень 1914 года, запомнилось мне, главным образом, по разговорам взрослых. Дома много говорили о том, что стало хуже с продуктами, боялись, что не будет и хлеба (правда, Нюся предложила заменить его баранками). Один из моих братьев – Юда – был в армии, и мама ездила к какому-то воинскому начальнику с просьбой, чтобы его не отправляли на фронт. Среди подарков, которые она везла с собой, была и огромная игрушечная лошадь-качалка, которая совершенно потрясла мое воображение. Но брат, действительно, остался в части, не дошедшей до передовой. В город наехало много беженцев с западных областей Белоруссии и Польши. Многие нищенствовали, и моя сердобольная мама прикармливала всех, кого могла. Помню маленького мальчика-газетчика, который одолжил у мамы 10 копеек, разъяснив, что сегодня он купит 5 газет, продаст их, и завтра уже купит 10 газет, а послезавтра 20, и так, пока не разбогатеет. Не знаю, удалось ли ему разбогатеть, но маму он очень тронул тем, что точно в назначенный срок — через неделю — он пришел, чтобы вернуть ей свой долг, за что тут же был вознагражден обедом и вдвое большей суммой. Мне очень хотелось, чтобы он остался у нас, но он вскоре куда-то исчез и больше не появлялся.

К этому времени я уже училась в первом классе казенной Алексеевской гимназии, уже определились мои подруги — Саля Арлазорова, Броня Бейлина, Люба Пескина, Катя Микулич, дружбу с которыми я сохранила на всю жизнь. Но дружили мы и с соседскими детьми — «детьми бедноты», не получившими никакого образования. Дома у нас это только поощрялось. Как трудно тогда, в начале войны, жилось многим людям, я поняла по одному маленькому, но врезавшемуся на всю жизнь в мою память случаю. Рядом с нами, в маленьком флигельке большого дома, жила многодетная семья с пьяницей отцом и с матерью и бабушкой, которые снискали уважение всех соседей своей честностью и поразительной чистоплотностью. Я и сестра дружили с одной из девочек этой семьи — Милей. И вот однажды, когда я вошла к ним днем, она с братом сидели за обедом, ели какой-то мутный и жидкий суп. И вдруг мальчишка вытащил из супа руками маленький жилистый кусочек мяса и, победоносно взглянув на меня, сказал: «Мясо!» А я, как воспитанная интеллигентная девочка, шлепнула его легонько по руке и сказала: «Как тебе не стыдно! Мясо — руками!» Этот кусочек выпал из его пальцев и упал на земляной пол. Я сразу же почувствовала стыд за свой поступок, но не успела и открыть рта, как мальчик нагнулся схватил этот кусочек мяса и проглотил его, продолжая смотреть на меня своими черными сияющими глазами. Больше всего поразило меня то, что он даже не обиделся на меня, его нисколько не задели ни мои слова, ни то, что мясо упало на грязный пол. Он был полон восторга от того, что в его супе оказалось «мясо». И я подумала: как же редко он его видит, если так обрадовался маленькому, жесткому, почти несъедобному кусочку.

Начало войны мной почти никак не воспринималось, во всяком случае страшно мне не было, следовательно, ничего угрожающего для нас, мирных жителей, не ощущалось, хотя мы жили не так далеко от границы — в 4-5 км. от Минска. Запомнилось мне это время двумя событиями. Во-первых, сгорел наш дом на Шоссейной. Этот пожар я помню очень ясно. В городе вообще участились пожары, то ли от обилия военных, часто разводивших костры, то ли от неосторожности самих жителей. У нас это случилось поздним вечером. Загорелся дом по соседству, и стало ясно, что наш дом обречен. Помню, как прибежали какие-то люди и, к моему удивлению, стали выламывать оконные рамы, разбивать стекла и быстро вытаскивать во двор вещи. Дом еще был цел, и поэтому страшно было смотреть, как его разрушают. Но не прошло и часа, как занялась крыша, и наш деревянный дом стал гореть, как факел. Помню, как сидела возле узлов мама и плакала, а мы, младшие дети, тулились к ней. Ночевать нас увели какие-то соседи, у которых мы прожили пару недель, а потом переехали в дом уезжающей в Израиль дальней родственницы на Демидовской (впоследствии Коммунистической) улице, где и жили мы – дети, постепенно разъезжаясь, а мои несчастные родители до 1941 года, пока их жизни не оборвали пули фашистских оккупантов.

Вторым запомнившимся мне событием был наш (мамин и девочек) временный отъезд в Ромны, где было спокойнее и лучше с продуктами, но где в доме тети Розы мы чувствовали себя приживалами (особенно из-за высокомерного отношения к нам мужа т.Розы), и были рады возможности вернуться домой — в Бобруйск.

Приближалась революция. Мои старшие братья учились в Московском университете, младшие — Саша и Боря — распевали революционные песни, назвали собаку по имени министра «Кассо» и не раз заставляли нервничать родителей. Я больше увлекалась литературными делами, много читала, участвовала в литературных диспутах. Помню один из них: «От Тредиаковского к Маяковскому», где оба подавались одинаково шаржировано. Была очень увлекающейся, дружила с самыми различными (и по происхождению, и по возрасту, и по характеру) подростками и во всех находила что-нибудь хорошее и старалась не обращать внимания на плохое. Кстати, эта моя черта — находить в людях достоинства и прощать им недостатки — сохранилась у меня с детских лет до старости и во многом облегчила мою жизнь. Были у меня друзья, которые вовсе не симпатизировали друг другу, я не убеждала их, даже иногда соглашалась, но все равно и те, и другие привлекали меня, и я продолжала дружить и с теми, и с другими. Находить хорошее в людях — разве это плохо?!

* * *

Не знаю, как и почему это получилось, но помню больше разные эпизоды нашей жизни, чем глобальные события, потрясшие страну в то время, когда мне было 14-16 лет. Читаю у Булгакова: «Велик был год и страшен год по Рождестве Христовом 1918…», да и сама знаю немало о гражданской войне. Но то ли потому, что мы жили в провинции, куда доходили лишь отголоски революции, то ли потому, что я еще была совсем девочкой, в памяти моей остались лишь отдельные события, а не полное представление об октябрьский революции и гражданской войне.

Недавно мой внук Витя спросил у меня: «Бабушка, что ты помнишь о революции? Как она прошла у вас у городе?» И я стала рассказывать ему.

Само начало революции я помню плохо. Мне было тогда 13 лет. Помню, как еще до революции мои братья распевали революционные песни, пугая этим родителей. В нашем городе Бобруйске шли усиленные диспуты между большевиками и бундовцами. Больше всего революция доходила до нас в виде слухов о том, что творится в Москве и Петрограде. Резко ухудшилось положение с продуктами. Все стали усиленно делать запасы. Однажды моего двоюродного братишку, шатающегося по двору, спросили, что он делает, и он ответил: «Они там прячут сахар, и меня выгнали на улицу, чтобы я не видел, что они делают».

У нас, подростков, тоже шли свои дебаты, но в общем жизнь была хотя и тревожная, но мирная. А вскоре началась польская оккупация. Ее я помню значительно лучше. В нашей квартире одна из комнат была отобрана для польских офицеров. Они несколько раз сменялись, и трое из них до того разнились между собой, что мне долгое время хотелось написать повесть «Три поляка». Первый из них был уже немолодой капитан, низкого роста, с торчащими кошачьими колючими усами. Он высказывал откровенную ненависть к нам, хотя при этом охотно пользовался услугами моей мамы, всячески старавшейся задобрить его, считая, что его присутствие охраняет наш дом от больших неприятностей. Он выходил к ужину, который приготавливала ему мама, заправлял крахмальную салфетку, с удовлетворением оглядывая стол (мы, конечно, жались где-то в стороне), и тут же мог сказать: «Была бы моя воля, пся крев, я бы вас всех перевешал.»

Однажды вечером, в его отсутствие, раздался стук в дверь, и, когда ее открыли, в дом ворвались три пьяных польских солдата. Мы – вся семья – сидели за столом. После нескольких как будто мирных слов и маминого приглашения угостить их, один из этих солдат вытащил револьвер и, указывая на папу, самым серьезным образом сказал: «Я хцем цего жида убить». Мама буквально повалилась к нему в ноги. Папа стоял белый, как полотно, и трясущимися губами повторял: «За что, за что?». Положение спасла наша прислуга – Ядя. Она кинулась к солдату и стала уверять его (путая белорусские и польские слова), что цей жид совсем не опасный, а, наоборот, добрый, что в этом доме квартирует польский капитан, который несомненно рассердится за расправу без его ведома. Она предложила ему также пойти на кухню, где у нее есть прекрасная вишневая наливка. Обещание наливки и еще в большей степени упоминание о капитане утихомирили солдата, и он вместе со своими дружками пошел за Ядей на кухню.

Исчез этот капитан как-то неожиданно, наскоро собрав свои вещи и не забыв повторить напоследок, что, будь его воля, он с удовольствием перестрелял бы всех жителей города, потому что от нас всех веет большевистским душком.

Капитана сменил более молодой офицер, которого, по-моему, ничто не интересовало, кроме как получше погулять и выпить, и нахапать побольше вещей. Он одинаково ненавидел и большевиков, и своих непосредственных начальников, возвращался часто домой здорово подвыпившим, а иногда заставлял выпить меня и моих девчонок-подруг, рассказывал при этом весьма скабрезные истории о своих мужских победах. Однажды папа увидел меня выходящей с подругами из его комнаты, сразу понял, что мы изрядно выпили, но покачал головой и ничего не сказал. Видно боялся связываться с этим польским офицером.

Этот тоже долго не продержался у нас, его куда-то перевели, и он спешно уехал.

Его сменил третий польский офицер, разительно отличавшийся от предыдущих. Неизменно вежливый и корректный, с доброй улыбкой и внимательными глазами, он, в отличие от своих предшественников, не разрешал себе ни одного грубого слова. Наоборот, он иногда подолгу разговаривал с нами, явно неодобрительно отзываясь о своем начальстве и осуждая оккупацию. Мамиными услугами он не пользовался – обед и ужин ему приносил вестовой. Но однажды внезапно он исчез. Мы терялись в догадках. Но тут я встретила его вестового, и на мой вопрос он таинственным шепотом сообщил мне, что господин офицер оказался очень плохим человеком, раскрыли его вражескую деятельность, узнали о его сочувствии большевикам и арестовали. Я, едва не плача, вернулась домой.

В начале польская оккупация проходила в нашем городе без особых инцидентов. Но только в начале. Чем ближе она подходила к концу, тем наглее становились оккупанты. В городе участились поджоги, грабежи и убийства. Очень хорошо помню последнюю ночь перед тем, как поляки покинули город. Все заперлись в своих домах, закрыли на запоры ворота, но стоило выйти во двор, как со всех сторон слышались душераздирающие крики, полыхали зарева пожаров, гремели машины и телеги покидавших город оккупантов. Лишь к утру все стихло. Мы с папой поднялись на чердак нашего дома, откуда хорошо была видна наша Шоссейная улица — главная транспортная магистраль нашего города. Теперь она была совершенно пустынна. И вдруг вдали мы увидели двух красноармейцев с винтовками – первых воинов Красной армии, входивших в наш город. Я заплакала от радости, посмотрела на папу и увидела, что по лицу отца тоже текут слезы.

Так началась для нас советская власть.

Когда я закончила свой рассказ, Витя сказал: «Бабушка, тебя можно слушать ночь напролет.» Пусть его слова служат мне наградой.

* * *

***

Читать продолжение >>

Наташина мечта. Пьеса — Искусство кино

Монолог

Наташа, девушка шестнадцати лет. Одета в спортивный костюм. Руки сжаты в кулаки. Часто озирается по сторонам. Одного переднего зуба не хватает.

Н а т а ш а. Ну, короче, это гониво все, что тут говорили… Не было этого ни фига… Чё? Рассказать, как было? А еще чего? А этого вот вам не завернуть?

Я не матерюсь, нормальное слово… (Молчит, смотрит перед собой, вдруг тихо.) Ладно. Это случилось… Чё? Я не мямлю, нормально рассказываю… (Говорит чуть громче.) Это случилось в прошлом году, в сентябре. Мы вернулись с лагеря. Я уже даже немножечко радовалась, что мы вернулись. Потому что в лагере были одни комары, а в палату мне подселили Таньку Косоглазину, поэтому по ночам я видела комаров и ее жопу, а мне хотелось другого. Из прикольного там было только то, что Витя с Лёхи стащил трусы, мы так смеялись, но мне немножечко было жалко Лёху — ему прикольно, что ли? Вот. Нам сказали — собирайте вещи, поедем домой, и когда мы их собирали, я стащила у Таньки заколочку с бусинками, зачем жиртресту заколочка? Потом мы сели в автобус, и я немножко расстроилась, потому что поняла, что заколочку мне не поносить — Танька сразу пропалит. Я решила, что если у меня появится мальчик, то на встречу с ним и буду ходить с заколочкой. А пока мальчика у меня не появилось, пусть лежит. Не, ну как в воду глядела! Конечно, мальчик у меня был — я ж не лохушка какая, но мы с ним так, просто на всех бухаловах были вместе, даже целовались пару раз. У него изо рта воняло картошкой, никогда не думала, что это так противно. Я целовалась с ним на дискаче как-то, целовалась, а потом подумала: а вдруг от меня тоже воняет картошкой, а я этого просто не чувствую? А даже если и не воняло, то теперь обязательно завоняет. Тогда я побежала в умывалку и долго мыла рот с мылом. А потом наши девки потащили меня в туалет — курякать, я пошла с ними. Светка, бухая, открыла окно и говорит: «А слабо прыгнуть?» Я говорю ей: «Дура тупая, чё, совсем мозги прокисли? Куда прыгать-то? Третий этаж!» А Светка, упертая, говорит: «Я знаю, ты не прыгнешь». Я ей: «Чё, это я не прыгну?» Она: «Не прыгнешь!» Я говорю: «Да с какой это стати я не прыгну?» Она такая: «Ну прыгни, прыгни!» Я отвечаю: «Ты чего, незабудка сисястая, попутала чего?

И такая, раз, окно пошире распахнула. Нет, конечно, в тот момент я немножечко струсила, но отступать было некуда — не лошиться же при Светке! Я такая на нее смотрю, типа, ты, корова, — и вниз… Я не помню, что там дальше было. Но когда летела, я очень испугалась, что мне все, конец. И загадала такое желание — хочу любви. Чтоб с фатой и шоколадными конфетами. И чтоб все девки наши за нами шли и нам завидовали. Только это не самое главное. Главное, чтобы он меня любил, чтоб он подошел ко мне и сказал: «Наташа, ты самая реально клевая девчонка на земле, выходи за меня замуж». Я бы тогда сразу пошла.

Вот никогда не думала, что прыжок с третьего этажа выполняет желания. Реально исполняет, кто не верит, попробуйте. Только проговаривать его надо быстро, потому что лететь всего ничего. Очнулась я в больнице. И мне сразу сказали, что ко мне приходил какой-то интеллигентного вида парень, я еще такая думаю: Санек, что ли? Санек, конечно, ботаник, но какой из него парень? А больше никаких таких интелли… интеллигентных друзей у меня нет.

А потом пришел он — я сразу поняла, что это он, потому что кто еще может вот так взять и прийти ко мне в больницу? Правда, ничего про замуж он не говорил. Сказал, что он журналист газеты «Шишкинская искра», что это одна из старых газет города и что он очень хочет написать про меня в газету. Мне просто нужно рассказать ему про свою жизнь, ничего такого — так, фигня. Обижают нас воспитки или нет, хорошо ли нас кормят, сколько нам дают денег и все такое. И почему я из окна выпрыгнула, просто так или довели меня там уже? Я даже не-множко обиделась, потому что у Ирины Горбуненко в прошлом году тоже брали интервью — она победила на конкурсе резьбы по дереву. И ее там спрашивали не про воспиток, а про творческие планы, так и было написано: «Ирина, какие у вас творческие планы?» — «Мои творческие планы вырезать на Девятое Мая досточки с самолетиками и подарить их всем учителям». И еще фотография в полстраницы — красивая. Все девки обзавидовались, я тоже немножечко позавидовала, но потом подумала, зато я натуральная блондинка, а Ирка крашеная, и сразу успокоилась. А Светка ходила как обосраная, даже потихоньку от всех эту газету в туалет вместо бумаги положила, чтоб все ржали, но никто не ржал. Мне как-то больше Иру в тот момент стало жалко.

Этот журналист, Валера, пришел ко мне на следующий день с такой штукой — называется диктофон, туда можно говорить всякие слова, и оно потом все повторяет. Валера меня спрашивал, обижают меня дети из школы или нет. Ага, щас!

Я с ноги выбиваю замок на умывалке, чё я, лохушка какая, обижать меня? И еще про родителей спрашивал: помню я или нет и чё там было? Я такая на него смотрю и говорю: «Валера, моя мама назвала меня абортом, а я возьми и выживи».

Ну, такая хотела жизни повидавшей прикинуться, чтоб понимал, с кем разговаривает. Чё, я ему, про Вадьку-сутенера, что ли, буду рассказывать, как он мамку мою замочил? А потом Валера меня спросил: «Наташа, а какая у тебя мечта?» Тут я и поняла, что это он. Потому что до этого меня никто еще не спрашивал, какая у меня мечта. А он вот так вот просто взял и спросил. Я ему говорю: «Валера, мы с вами взрослые люди, какая мечта, работать надо!» А сама такая думаю: ну спроси еще. Я, наверное, протупила, что так ответила, надо было сразу про мечту рассказывать, чтобы он все понял и сказал: «Наташа, ты реально самая клевая девчонка на земле. Выходи за меня замуж». Но я штуки этой его испугалась. Которая записывает… Потому что, ага, это я ему могу про мечту рассказать, а если про это еще кто-то услышит? Засмеют же! Поэтому я ему вот так вот ответила, и он ничего такого не сказал, сказал только, чтоб я выздоравливала и чтоб зашла в редакцию за газетой, когда меня выпишут.

Выписали меня через неделю, сказали, чтоб не нервничала и не таскала тяжестей. Зато синяк остался здоровенный на руке, на кошку похожий. Я специально еще тогда рукава короткие носила, чтоб все видели. Вернулась я и сразу Светку такая подтягиваю, пойдем, говорю, покурякаем. Зашли мы с ней в умывалку, я ее как за волосы схватила, ты чё, говорю, сучка недоношенная, подставы такие устраивать? Попутала чего? Ты хоть понимаешь, на кого напала, нет? Светка визжит, а я ее за волосы по полу таскаю. Потом надоело, пошла в комнату, залезла под одеяло, типа сплю. А сама такая про себя повторяю: «Наташа, а какая у тебя мечта?», «Наташа, а какая у тебя мечта?» Повторяла, повторяла и реально заснула. Мне ж в школу не надо было… Проснулась, а уже день, девки из школы пришли, переодеваются. И воспитка заходит, типа дневники проверить. А сама на меня косится. «Болеешь? — говорит, — Наташа?» «Болею, — говорю, — Раиса Степановна». «А драться не болеешь?» — спрашивает. Я в отказ: «Какое драться, Раиса Степановна, синяк смотрите какой». А она такая: «А почему Косоглазина видела, как ты Свету за волосы таскаешь?» Вот падла, думаю, жиртрест вонючий, стуканула и хоть бы хны, про заколочку, что ли, доперла? Не, говорю, ничё такого не было. Тут Светка голову подымает, она сумку стояла разбирала до этого, и говорит: «Да, Раиса Степановна, ничё такого не было, мы так, дурачились». И глазки свои синенькие так в пол опускает. Тут я и поняла, что Светка, она хоть и мандавошка прыщавая, а самая лучшая мне подруга. Я ее в столовке на обеде отзываю: «Светич, — говорю, — дело есть». И про Валеру ей все как есть рассказала. Она, молодец, поняла, надо говорит, собираться и в редакцию топать. И такая: «Тебе одной сейчас нельзя, давай со мной, я типа тоже на него посмотрю и как подруга тебе скажу — он это или не он». Ладно, хрен с тобой, красная шапочка, думаю, пошли, говорю, только не малюйся сильно, не на дискач же идем, надо ему сразу дать понять, что мы не телки заборные, не абы кто, что хоть и детдомовские, цену себе знаем.

Ну, собрались мы, я заколочку косоглазинскую без палева нацепила, и пошли. Приходим, деловые такие, типа, где бы нам Валеру найти, у дядьки какого-то спрашиваем. Он говорит, вон, в тот кабинет. Там табличка еще такая басёвая на нем висит: «Редакция «Шишкинской искры». Ну, зашли мы, а там народу человек семь, все за компами сидят, в монитор врылись, и курят все. Я от этого дыма даже сначала не поняла, куда идти, а потом такая смотрю: вот он, родной мой, в углу у окна сидит. Я к нему подхожу, привет, говорю, Валера, как дела? А он мне — привет, Наташа, хорошо дела. Ты за газетой, да? Я такая — ну да, и вообще узнать, как ты? Он такой — да ничего, газету мне протягивает. И тут я понимаю, что если я сейчас главного ему не скажу, так мы и разойдемся, как корабли в море. Валера, говорю ему, а я тебе не все рассказала, поговорить бы нам. Он такой — да? Ну, давай поговорим. Я такая — ну, не здесь, прогуляться, может? И тут он говорит — приходи завтра в шесть в парк, возле редакции который, я там тебя ждать буду. У меня аж подмышки от такого счастья вспотели, приду, говорю. А он — ну ладно, всё, иди. И я пошла. Иду и не вижу ничего. На Светку даже налетела, она у дверей стоит, прыщами пунцовыми кабинет освещает. Идем мы с ней по улице, а она такая — чё, ну чё, расскажи, чё? А я и сказать ничего не могу. Иду, а в голове все вертится: «Наташа, а какая у тебя мечта? Наташа, а какая у тебя мечта?» Как заело прям… Не знаю даже, как тот день прошел. Каждые пять минут на часы в зал смотреть бегала: ну, когда уже завтра, думаю, когда уже завтра? А когда пришли, еще Танька Косоглазина свою заколочку увидала и как давай блажить. Завали хлеборезку, говорю, жиртрест вонючий, а самой даже ругаться не хочется. Такая добрая стала, аж самой удивительно. В другой раз, может, и с ноги бы, а тут даже ругаться не хочется. Рукой на нее махнула и в комнату пошла. Хорошо, она не со мной живет, а то удавила бы ее давно уже. Залезла в постель, а после отбоя в туалет вышла, из пижамы эту газету, которую мне Валера дал, достала. Я так решила просто, что сама сначала про себя эту газету прочитаю, а потом уже девкам дам посмотреть. Потому что там про меня же написано, я же первая должна прочитать. Светка всю дорогу ныла — ну покажи, ну покажи, я говорю ей: «Светич, базару ноль, читать учись!» Достала я газету, читаю, читаю — нет про меня ничего! Должно быть, а нету. Я там учиталась вся, даже кроссворды проверила — нет нигде. А потом на последней странице, на обороте прям, там так мелко-мелко про убийство мента какого-то, про то, как две тачки врезались, и про меня. Правда, про меня. Так и написано (морщит лоб, вспоминает): «Воспитанница детского дома Наталья Банина выпрыгнула из окна третьего этажа. На вопросы журналиста девочка ответила, что прыжок совершила случайно, не имея цели покончить с собой. На сегодняшний день здоровье Наташи не вызывает опасений». Только фотографии нет. Даже обидно стало — имя, фамилия, а фотографии нет. Опять нашу Иру Горбуненко вспомнила, еще подумала: правильно Светка ту газету в туалет положила… Но, с другой стороны, я-то теперь с журналистом буду знакома, чё он, фотографию мою не напечатает, что ли?

На следующий день я прям минуты считала: когда уже, когда? И думаю еще такая — еще ведь опоздать нужно, по-нормальному если. А потом такая думаю, ага, а вдруг я опоздаю, а он не дождется, подумает, не пришла я, передумала. В результате я в этот парк полшестого приперлась, сижу на скамеечке такая, даже не курю, жвачку мятную жую. Не знаю, сколько там сидела, испугалась даже уже, вдруг он не придет. Сижу, сижу, и вдруг у меня голос его за спиной раздается: «Здравствуй, Наташа». Я аж испугалась, но виду не подала, оборачиваюсь спокойненько: «Привет, — говорю, — Валера». А у самой все внутри десять раз перевернулось. Я даже дышать забыла как, в груди что-то так бум-бум, и воздух ртом ловлю. Ну, рассказывай, говорит, что у тебя. Я сижу такая, головой мотаю, как лошадь. Щас, говорю, с силами соберусь. «Обижают вас там?» — спрашивает. Я такая: «Ну да, бывает». «А из окна ты зачем прыгала, с собой хотела покончить?» Я, конечно, ничё такого не хотела, это все Светка, дура, но все равно говорю: «Да, хотела». Тут он говорит: «Наташа, может, ты сока хочешь или газировки там?» Я говорю: «Хочу. И сигарет, если можно». Он пошел, сока принес, себе пива купил и сигареты мне протягивает, «Парламент». Сидим мы с ним, курим, я ему про жизнь нашу заливаю. Даже не знаю, что на меня нашло тогда, обычно это лохи только жалуются, а я лох, что ли? Мы таких еще в малолетке вылавливали и по ноздрям стучали: что, падла, жисть у тебя тяжелая, говоришь? А тут как начала рассказывать, меня прям не заткнуть было. Рассказываю и думаю: щас он меня зачморит, и все пропало. Скажет еще, детдомовка вшивая, и уйдет. А он сидит, слушает, и потом за руку еще меня взял, так осторожно-осторожно, как будто я маленькая. Меня даже в детском саду никто так за руку не брал, брали, только если к заведующей вели. А я же уже не маленькая, а сердце так внутри: бум-бум. Вот дура, думаю, надо было у Светки крем взять, руки помазать, а то вдруг они у меня шершавые?

И так мы долго с ним сидели, я ему много еще всякого наговорила. Про девок наших рассказала, про Иру Горбуненко, про Светку, подругу мою лучшую. Про дискачи наши. Потом он говорит: «Ну ладно, пойдем, Наташа, я тебя провожу». И мы с ним пошли. Идем, а я думаю, что ж ты, сука-город, у нас такой маленький? Не погулять даже нормально. Вот были бы мы в Москве, мы бы с ним всю ночь шли, я бы ему все-все рассказала, и потом, когда утро уже, он бы мне сказал: «Наташа, ты реально самая клевая девчонка на земле. Выходи за меня замуж».

Вот если бы мы были в Москве, он бы это обязательно сказал, а так — нет, потому что для этого же надо еще с силами собраться, а на это время нужно. А какое тут время, если весь город за час обойти можно? И потом, когда мы с ним прощались, у детдома уже, он меня так обнял и говорит: «Наташа, береги себя». Представляете? Наташа, береги себя… Наташа, береги себя…

Я не помню, как я пришла, как я заснула, что я там воспитке нагнала. Со мной в первый раз такое было, что не помню ничего. Даже на всех бухаловах все всегда помнила, а тут как будто заболела. Лежу в комнате, уже после отбоя, и заснуть никак не могу. По стенам тени ползают, а я на них смотрю такая, и в голове: Наташа, береги себя, Наташа, береги себя, Наташа, береги себя… А потом началось, никогда еще такого не было. Вот мы с Русей целовались, да, а я никогда о нем не думала, а тут из головы не выходит, и всё. На уроках сижу и о нем думаю. С девками в умывалке курю — и тоже о нем. Даже сочинение на четыре написала, там про Татьяну надо было, из этого, как его… Не помню, короче. Мне даже Светка сказала: «Наташа, ты чё как дура стала, с тобой разговариваешь, а ты, как лошадь, головой киваешь?» Надо бы ее за волосы, а я молчу. Правда, как дура…

И все время в окно наше смотрела, вдруг он придет? Ну, дура, конечно, понимаю, что не придет, он чё, знает, в какой комнате я живу? И все равно смотрю, аж глаза болеть стали от постоянного смотрения. Девки мне такие — ты чё? А я — ничё, и дальше смотрю…

А потом как-то раз я из школы прихожу, а Раиса Степановна мне такая: «Наташа, зайди». Я сразу поняла, не то чё-то, пропалилась я где-то. Захожу в кабинет, а Раиса Степановна газету в руке держит, чё, говорит, Банина, в «девятку» захотела, да? Она всегда всех «девяткой» пугает, но тут у нее такое лицо было, что я сразу поняла, что она сейчас, может, не посмотрит ни на что. Пару заяв на меня накатает, и всё — прощайте, девки. А чё случилось, спрашиваю. Она такая: «А я смотрю, у тебя жизнь здесь тяжелая, так, может, в „девятке“ лучше будет?» И в руку мне, падла, вцепилась, шипит, как змея, говорит: «Чё ты, совсем охренела, когда тебя били? Тебя вообще пальцем коснулся кто?» Я про себя думаю: ага, попробуйте только ударьте, вы у меня все углы потом пересчитаете. А когда мне десять лет было, я помню, как та же Раиса Степановна меня один раз так по башке ударила, что потом неделю голова болела. Чё, сучка, думает, я забыла чё? Я ничего не забываю и забывать не собираюсь, я всех еще с говном съем, пусть только попробует кто… А потом такая думаю: а чё это она, про чё вообще? «А чё это вы?» — спрашиваю. Воспитка мне газету протягивает, говорит: «На, почитай, красавица, звезда ты наша. Журналисты у нее интервью берут, видите ли…» И так на меня смотрит — к тебе, мол, по-хорошему, Наташенька, ну кто тебе тут зла желает, а? Вот ненавижу, когда она так говорит, прям в харю плюнуть хочется. Я газету взяла, в туалет пошла, сижу, читаю. А там все слово в слово почти, что я Валере рассказала. Вот сука, думаю, на хрена такое писать? Я же только тебе, тебе одному рассказала, ты чё, совсем берегов не чуешь? Так расстроилась… Сижу, смотрю в одну точку. Вот, думаю, сучара! А потом думаю: чё это он сучара? Просто он не знал, что нельзя про такое писать, что меня убьют потом. Может, он меня защитить хотел, хотел, чтобы за мной пришли кто-нибудь и забрали меня? Он ведь не знает, как у нас тут всё… И еще там фраза была такая (вспоминает): «Эта девочка за свою короткую жизнь пережила очень-очень многое. И становится страшно от мысли, а сколько еще всего у нее впереди? Переживет ли?» И мне так хорошо стало оттого, что ему за меня страшно. Первый раз кому-то за меня страшно стало. Аж стыдно сделалось, что я так про него подумала. Я даже газету эту, где имя его написано, поцеловала. Да по фиг, думаю, на воспитку, теперь за мной реальная сила появилась, чё она против «Шишкинской искры», что ли, попрет? Кишка тонка! Она-то за меня не переживает, а Валера вот переживает. Может, он меня заберет даже к себе жить, чё мне эта воспитка уродливая? И тут меня как током по башке: а если она меня в «девятку» сбагрит? Три раза ведь уже обещала, а если в этот раз решит?

Ищу Светку, говорю: меня в «девятку» отправляют. Светка такая — а чё, вон Макса забрали, так он Гульке пишет, что реальным пацаном там стал, что вообще нисколечко не жалеет. Забей, говорит, там даже круче, там народ нормальный, если ты лохушка, так ты и здесь лохушка, а если нормальная девчонка, так и там нормальная. Правильно я говорю? Так-то да, отвечаю. Я и сама в принципе раньше так думала — ну, отправят и отправят в эту «девятку», да хоть в «десятку», мне вообще побоку. Ну чё мне, улица нужна, что ли? Там школа круче, говорят, хоть вообще не ходи, все равно трояк натянут и гулять тоже можно, только за территорию не выходить. А тут такая думаю, а как же я тогда с Валерой видеться буду? И прям слезы на глаза давят. В туалет убежала, на толчке сижу и плачу, как дура. Светка стучится — открой, говорит, ты чё? А я такая: пошла на хрен, марамойка. И плачу сижу. Думаю, я воспитку эту вообще убью, если она заподлянку такую мне сделает. А потом мамку вспомнила. Она мне письмо один раз написала. Мне тогда года четыре было, а мамку мою на полгода в тюрьму забрали. Я у подруги ее жила, тети Ани. Тетя Аня меня никогда не била, как мамка, но все время орала и трогать вещи запрещала, хотя я и не трогала совсем. У нее видик был, и она боялась, что я его сломаю. А один раз она пришла и письмо мне принесла: танцуй, говорит, от мамки письмо пришло. Я такая — как танцуй? Она — ну, танцуй! Ну, я потанцевала немножко. А она такая: «А ты танцуй и платье снимай». И сама ржет, как лошадь, пьяная сильно была. Я говорю: «Не буду». Она такая: «Ну и письма тогда не получишь». И в комнату ушла. Я подождала-подождала, прихожу в комнату: давай письмо, говорю. А она храпит уже… Я у нее это письмо из кармана достала, распечатала и стала на него смотреть. И поняла, что там написано было. Там написано было: «Наташа, я тебя люблю и по тебе скучаю». Ну, правда, так написано было, хотя я еще даже читать не умела. Я это письмо потом постоянно доставала и смотрела на него. А когда мамка вернулась, я ей это письмо показала.

И она у меня его забрала. Наверно, подумала, зачем мне письмо, если она вернулась. И еще вспомнила, что у меня две мамкины фотографии есть, только они у воспиток в кабинете. У нас как-то раз бухалово было, и воспитки наутро шмон устроили — бухло в тумбочках искали, дуры сисястые. Ну вот, Наталья Юрьевна у меня сиську пива нашла, давай дальше рыться, а там фотки эти. Ну, она меня типа наказать решила и фотки эти себе забрала. Я про них и забыла даже. А тут вспомнила. Подумала: надо забрать. Только смена-то не ее, не Натальи Юрьевны, а Раисина. Ну, по фиг, думаю, не отдашь, корова, я тебе устрою, блин, сейчас. Пошла к Раисе в кабинет, говорю: «Фотки мамины отдайте». Думаю, сейчас как заряжу по роже, мне по фигу, куда меня потом отправят, хоть в колонию, такая злость была. А Раиса так на меня посмотрела, говорит: «Где они?» Я говорю: «В тумбочке у Натальи Юрьевны посмотрите». Ну, она посмотрела, поискала и нашла. Отдала мне эти фотки, и взгляд у нее какой-то был… Не как обычно.

Ну точно, думаю, в «девятку» отправят.

Пошла в умывалку, смотрю на фотки. Аж сердце забилось. Там одна фотка такая, знаете, где мамка накрашенная сидит, красивая такая, с мужиком каким-то. Рядом стол стоит, на столе поляна накрыта. Все-таки умела моя мамка жить, ничего не скажешь. А вторая фотка — там ей вообще четырнадцать лет. И вот я на ту фотку, где мамка с мужиком, вообще не смотрю. А смотрю на эту, четырнадцать где. Фотка черно-белая, и мамка там маленькая такая и испуганная какая-то. Вот, по идее-то эта, где с мужиком, она красивее так-то, а я на черно-белую смотрю, на мамку мою маленькую, на глаза ее испуганные, какая-то она там стоит, зажалась вся, как лохушки наши совсем, но я так не думаю про нее, потому что это мамка моя. И потому что она по-другому зажалась, мне от этого как-то пожалеть ее хочется, прижать к себе и сказать: «Мамка моя, мамка… А помнишь, ты мне письмо писала? Ты ведь мне это написала, это самое, что я тогда подумала?» И вот я смотрю на фотографию и думаю: по идее-то если мамке моей просто не повезло, она ведь, по сути, никому, кроме меня, не нужна была. А я вот теперь нужна Валере. Ему ведь страшно за меня… И слезы сами собой так — кап на кафель, кап…. Думала я про это, думала и даже про дискач в тот день, блин, забыла!

Где-то потом две недели прошло. Воспитка по ходу про «девятку» забыла.

А я хожу и все о Валере думаю — как он там? Где он там? Увидеть его хочу — сил нет. И чё делать, не знаю. Отзываю я Светку и говорю: «Светич, я, кажется, того… Чё-то со мной нездоровая какая-то фигня происходит». А Светич: «Ну ты чё, — говорит, — Натка, не понимаешь, чё делать надо? Иди к нему, скажи, здравствуй, зайка, я твой кролик и все в таком духе». Накрасься там, наведи красоту, чё теряться-то, жизнь ведь одна«. Вот Светка дура так-то, а иногда такие вещи говорит, просто, блин, откуда берется, спрашивается. Ну я такая думаю — да, надо действовать. Накрасилась, заколочку косоглазинскую нацепила и в редакцию. Пришла вся такая мадонна из картона, в кабинет зашла, смотрю — сидит. Пишет чё-то.

Я ему: «Привет, Валера». А он мне: «Здравствуй, Наташа, чаю хочешь?» Я такая — хочу. Он говорит: «Садись за стол, рядом, щас чайник поставлю». Я села, сижу и, чё сказать, не знаю. Нет, все понимаю, понимаю, что он человек, как это, высокой, блин, культуры, что про музыку там надо, про фильмы. А какие у нас в детдоме фильмы? Хотела про музыку, а в голове как заест: «Забирай меня скорей, увози за сто морей…» Песня такая есть, знаете, может, мы под нее на дискачах все время колбасимся. А он такой — конфеты достает, говорит: «Ты угощайся, Наташа, не стесняйся. Только у меня работы много, мне писать надо». И в комп свой опять уставился. А я сижу, конфеты лопаю и на него так зырк все время, смотрю. Красивый он. Ресницы, как у девочек, длинные. Вот никогда не думала, что по такой фигне запарюсь когда-нибудь, а тут смотрю и думаю: ресницы, как у девочек… А он все пишет, пишет чё-то. А я смотрю, уже чай допила, уже типа уходить надо, а я все смотрю и смотрю. И, главное, чё сказать, не знаю! В первый раз такое было… Потом он говорит: «Тебя, Наташа, наверное, уже воспитательницы потеряли твои?» Я говорю: «Не, не потеряли», — и опять так на ресницы зырк… «Ты приходи, — говорит, — если что, если проблемы какие будут». Я такая: «Ладно, базару ноль, приду…» Вот, думаю, реально человеку страшно за меня, «если проблемы какие будут — приходи». И поняла, что уходить надо, а то подумает еще… Ну всё, пошла я. Иду и соображаю: а какие у меня проблемы? Надо, чтобы большие были, чтобы серьезно всё, тогда прийти можно будет…

Прихожу, Светке говорю: «Светич, надо проблему думать, а то как к нему прийти еще?» Светка такая: «Ну, не знаю, может, ты СПИДом болеешь?» «Дура, — говорю, — что ли, такое говорить?!» А она: «А чё, больных всегда жалеют, я, когда в больничке лежала с воспалением, меня даже воспитка жалела, и ботаничка трояк поставила вместо неуда. Чё, не проблема, что ли?» Я говорю: «Не, давай другую». Светка подумала, подумала, в туалет сходила, приходит и говорит: «Я знаю, может, тебя удочерить хотят? Испанцы! А ты не хочешь? Может, он этот, папочка твой будущий, как его? Извращенец? И ты это знаешь, а тебе, прикинь, никто не верит? И тебя в Испанию отправляют!» Я говорю: «Светич, чё курила, где взяла? Какие испанцы, ты о чем, детка? Земфиры обслушалась? Не канает». Думали мы со Светкой, думали над моей проблемой, так ничё и не надумали, спать пошли. Но я все равно не выдержала и на следующий день опять к нему пошла, так, без всякой такой проблемы… И мы опять чай пили, он писал, а я на него смотрела… Прям, как жена писателя какого-нибудь. У писателей же вроде были жены? И тогда я поняла, что он мой… Что я его никому теперь не отдам, потому что у меня никогда ничего еще моего не было, а теперь есть. И с какого это хрена я кому-то чё-то отдавать должна, если это мое? Только это не так мое, как заколочка косоглазинская, или там джинсы, или тетради там… Это такое мое, что это в карман не засунешь, и не выкинешь, и не надоест никогда. Это что-то прям мое-мое-мое, и всё тут. И не объяснишь даже, как мое. Просто мое, и всё. И от этого так хорошо становилось, и вот здесь, в груди, тепло-тепло…

А потом… А потом я не знаю… Чё говорить-то? Не знаю даже, чё рассказывать. Стала я к нему, к Валере моему, каждый день приходить. Мы с ним чай пили.

И он мне книжку еще подарил. Куприн, называется. «Олеся». Там про ведьму одну красивую, и про то, как этот Куприн, сука, ее бросил, и потом про это же еще написал. Я книги вообще-то не люблю читать, больше музыку слушать. А эту прочитала. И захотела даже на Олесю быть похожей, чтоб тоже ведьмой быть. Прикольно же, ни драться, ничего не надо, ручками помахал, и всё — стоять, блин, суки! Боятся тебя все сразу. А еще Валера меня два раза провожал. Хотя у него мама болеет сильно. Все равно провожал! Он вообще в институте учился, в другом городе, и здесь бы давно не жил уже. Только у него мама болеет. И он тут живет. Если б Вадька-сутенер мою мамку насмерть не забил, я бы ее тоже не бросила. У меня мамка красивая была. И красилась так ярко-ярко, прям аж глаза слезились. Я к ней в детстве на колени забиралась, она такая: «Уйди, я накрашенная, смажешь». А я ей говорила: «Ты мне помаду свою подаришь, когда я вырасту?»

А она говорила: «Подарю…» Она мне все обещала подарить — и помаду, и платья свои. Только Вадька после мамкиной смерти все еёные вещи увез куда-то. Приехал на машине и увез. Так мне ничего и не досталось. Убила бы суку, Вадьку этого! Но его потом без меня убили, года три назад, что ли… Я это все Валере рассказывала, и мне не стыдно ему рассказывать было. А как-то… Даже хотелось рассказать, что ли… Не знаю… И еще он мне сказал: «Наташа, у тебя глаза красивые». Руся мне говорил, что у меня жопа ничё, а про глаза мне в первый раз так сказали…

И я все ждала, когда Валера меня уже поцелует. Но он только смотрел на меня и не целовал. Наверное, боялся, что мне восемнадцати нет. Я к нему месяца три так ходила. Каждый день… С УПК сбегала даже, хотя нас там шить учат, а шить мне нравится… На девок наших смотреть не могла, не то что разговаривать. А на Русю вообще жестко наехала, такого ему наговорила… Меня в редакции Валериной уже по имени все стали называть, здоровались, говорили: «Привет, Наташа». А Валера для меня еще конфеты покупал, я прихожу, а он чай наливает и кулек с конфетами пододвигает — угощайся, говорит, Наташа, для тебя специально покупал. Не, ну если человеку побоку, разве он станет конфеты покупать?

И еще он меня на компьютере в «косынку» играть научил!

А потом… А потом… Нет, не хочу рассказывать… Нет, не надо, не надо, не буду… Чё вы смотрите? Чё вы все смотрите? Я виновата, что ли, в чем? Я вообще этого не хотела! Просто потом я пришла, и мне сказали: а Валеры нет. Дядька в коридоре подошел и сказал. И в кабинет не дал зайти даже! Ну, я такая, ладно, ушла. На следующий день прихожу, а дядька этот мне опять: «А Валеры нет». И потом тоже. И, главное, зайти не дает! За руку берет и так выпроваживает на улицу, не, не по-хамски, конечно, базару ноль, вежливо так… Но зайти-то не дает! А я все приходила, приходила… Мне сказали, что он здесь больше не работает, что приходить не надо, но мне плевать было, я чувствовала, что он там!!! Я это вот здесь чувствовала, сердцем, легкими, всем! И я по городу стала ходить одна, думала: пусть меня убьют сейчас, пусть маньяк какой-нибудь подкрадется и задушит меня, пусть меня машина собьет! Один раз даже ночевать не пришла, забилась на какую-то скамейку и сидела там полночи. А потом его увидела… С ней. С сукой этой… Они шли, держались за руки. И потом, когда дошли до подъезда, он ее вот так вот обнял… и поцеловал… И мне вдруг захотелось умереть, стать маленькой-маленькой, мне вдруг захотелось стать точкой, просто точкой, как на математике рисуют на доске, захотелось не жить, не помнить… Чтобы не было ничего, ничего, ничего…

Я даже не плакала. Просто стояла и смотрела. И думала: «Мамочка, мамочка, мамочка, забери меня отсюда, забери…» А потом, когда обратно утром шла, такая злость накатила на шмару эту. Какое право она имела с ним целоваться? Какое право имела его отбирать? Кто она такая? Он мой, мой был, я его никому отдавать не собиралась, а тут она пришла, и нате вам! Сука! Кобыла! Тварь! Тварь! Тварь! Тварюга! У нее чё, другого нет, что ли? У нее всё есть, всё, у нее родители есть, она в доме живет, у нее сережки есть, косметика, помада, сотик, одежда всякая, она, поди, печенье килограммами лопает… Какое она право имела забирать у меня? Ей своего, что ли, мало? Я первая его нашла, я первая в него влюбилась!

И потом… Нет, не хочу говорить… Воды дайте. (Пьет воду.) В общем, я пришла, девок собрала: шалаву одну, говорю, проучить надо… Ну, мы ее два дня караулили возле того подъезда. Я ее запомнила, тварь эту, хоть и темно было. А потом… Ну… Пойдем, поговорим, сказали… И там, за гаражами уже… Мы не хотели, чтоб все так!!! Это не специально было. Я просто за волосы ее таскала, а Светка рожу ей корябала… Это Гулька давай ее каблуком по башке бить… Я не знала, что все так будет. Я не думала, что она хлипкой такой окажется… И не было никакого предва… Предварительного сговора, как тут говорят! Не было! Это все неправда! Мы не хотели, чтоб она в кому впадала, не хотели ей эти… особой тяжести наносить, как их там… Это все следователь Прокопенко так написал. Что хотели типа… Так что, уважаемый суд, я прошу пересмотреть мое дело заново. (Пауза.) Ведь она же не умерла, в конце концов, она выживет, сука, чё, из комы не выйдет, что ли, у родителей еёных денег много, мне говорили, вылечат ее. А мне теперь из-за шмары этой на зоне сидеть, да? А в чем я виновата? Просто я Валеру любила, просто хотела, чтобы он был мой, чтобы мы с ним вот так гуляли, чай пили, а потом он подошел бы и сказал: «Наташа, ты самая реально клевая девчонка на земле, выходи за меня замуж!» Понимаете! «Наташа, ты самая реально клевая девчонка на земле, выходи за меня замуж… Наташа, ты самая клевая девчонка…» Потому что ей, может, это еще десять раз скажут, шалаве этой, у нее там шмотки такие, а мне? Мне кто это еще скажет? Руся? Руся нет, у него мозгов не хватит так сказать, да и не хочу я, чтобы Руся… Я не хотела ее в кому, я никому ничего такого не хотела, я просто хотела, чтобы с фатой и с конфетами… И чтобы все наши девки шли и завидовали… Просто такая мечта. Разве у вас нет мечты? Разве это честно, разрушать мечты человека? Если он на самом деле любит, разве это правильно? Разве это справедливо? А заколочка косоглазинская у меня в камере сломалась… Только бусинки остались. Вот…

Наташа разжимает кулак — на ладони у нее лежат несколько блестящих бусин. Она смотрит на них. Улыбается.

Темнота.

Почему я не хочу жениться (и почему вы не должны чувствовать давления) | от Make Muse | Для умных и творческих молодых женщин

Всякий раз, когда я высказываю свое мнение о браке окружающим, будь то одноклассники, друзья или члены моей семьи, я всегда получаю одни и те же ответы. «Хочешь быть одиноким навсегда?» «А как насчет детей?» «Вы так думаете сейчас, но передумаете, когда станете старше». Независимо от того, изменится ли моя точка зрения, мнения, которые у меня есть сейчас, по-прежнему актуальны, и я надеюсь, что другие, у кого есть подобные мысли о браке, также будут чувствовать себя комфортно, выражая свои собственные убеждения.Итак, без лишних слов, вот несколько причин, по которым я не чувствую необходимости жениться — и почему вам это не обязательно.

Во многих романах я читал о главной героине, которая всю жизнь чувствовала, что чего-то внутри нее «не хватало», то есть до тех пор, пока она не нашла «того единственного». Причина, по которой мне не нравится концепция «других половинок», заключается в том, что она предполагает, что, пока мы не встретим незнакомца и не влюбимся в него, мы неполны. Другими словами, нам не хватает чего-то фундаментального, то есть 50% самих себя.Люди целостны внутри себя, и им не нужны внешние элементы для полноценной жизни. Здоровые отношения, безусловно, могут обогатить и улучшить нашу жизнь, но нам не нужны супруги, чтобы быть самими собой.

Идея о родственных душах слишком хороша, чтобы быть правдой, и я думаю, что многие люди верят в эту концепцию, принимая желаемое за действительное. Я не сомневаюсь ни в ком, кто встречал свою вторую половинку; на самом деле, я рад за них, что произошло такое чудо, и что они нашли кого-то, кого искренне полюбят на всю оставшуюся жизнь.Однако я не думаю, что те, кто ищет партнеров, должны разделять идею о родственных душах. С бесчисленным множеством людей на этой земле просто более вероятно, что, даже если бы у вас была вторая половинка, вы не смогли бы с ними встретиться. Препятствий, таких как география или языковые барьеры, может быть более чем достаточно, чтобы помешать вам когда-либо встретить свою «вторую половинку», и все же, когда дело доходит до любви, люди, кажется, выбрасывают логику из окна и требуют, чтобы они нашли «единственную».

Нет ничего плохого в том, чтобы ждать, чтобы жениться, и если тот, с кем вы женитесь, действительно идеально подходит для вас, тогда вам даже не понадобится брак.Вы все равно проведете с ними остаток жизни. Я понимаю, что брак — это праздник любви, и что люди хотят жениться по множеству причин, но лично я думаю, что этого будет более чем достаточно для меня, чтобы найти того, с кем я хочу жить вечно.

Не то чтобы вам нужно было быть женатым, чтобы иметь детей (или что вам нужно иметь детей, когда вы выйдете замуж), но общество группирует эти две темы вместе так часто, что обычно они все равно рассматриваются в одном ключе.Лично я не хочу детей, поэтому не планирую их заводить. С детьми сложно, и наличие детей часто может стать причиной огромного финансового и психологического стресса для взрослых, которые к этому не готовы. Честно говоря, я думаю, что многие взрослые действительно становятся родителями, на самом деле не желая детей по уважительным причинам. Часто с раннего возраста людей просто заставляют жениться и заводить детей. Им говорят, что это правильно. В результате многие родители не уделяют своим детям достаточно внимания и заботы.Не все хотят или нуждаются в детях, и нам нужно перестать вести себя так, как будто наша жизнь неполна, не имея их.

Точно так же я не хочу вырасти и, наконец, обрести независимость, только для того, чтобы большую часть своей жизни нести на себе целую семью других людей. Семья — одна из самых важных ценностей для меня, но я не собираюсь создавать ее для себя. Домашнее хозяйство — это большая ответственность, и только те, кто действительно хочет, должны даже пытаться создать его.

На протяжении всего моего детства и даже сейчас моя мама вела почти все в нашем доме. Она записывалась на прием к моему врачу, работала полный рабочий день и все равно приходила домой вовремя, чтобы приготовить ужин каждый вечер. Я очень ценю свою маму за то, что она для меня сделала, но даже когда я был моложе, я знал, что не хочу такой жизни для себя. Я не верю, что смогу с этим справиться, и нет ничего плохого в том, чтобы признать это.

К сожалению, зачастую создание семьи отбрасывает женщину назад в карьере.Семья связывает вас с множеством обязанностей, которые препятствуют таким вещам, как спонтанные поездки или личные расходы. Семья требует так много времени и денег, что родители часто теряют способность делать что-то самостоятельно, а это то, чего я не хочу, чтобы со мной происходило.

Многие говорят, что все дети того стоят, или что проводить время со своей второй половинкой лучше, чем что-либо делать в одиночку, и я уверен, что эти утверждения верны для тех, кто их делает.Но эти мнения не должны говорить от имени всего общества: не каждый получит счастье от супружеской жизни.

Многие взрослые женятся просто из-за давления или страха остаться в одиночестве. Они женятся по неправильным причинам. Так много неудачных браков в Америке вызвано бесчисленным количеством взрослых, которые стремились к быстрому счастью. Им сказали, что наличие детей принесет им наибольшую радость в их жизни, поэтому они поспешили завести их. Но брак не решит таких вещей, как психическое здоровье или эмоциональные проблемы, и если вам не нравится ваша нынешняя жизнь, вы должны искать, чтобы помочь себе, а не найти кого-то другого, чтобы использовать его в качестве панацеи.Иногда нормально побыть одному; часто это действительно лучше, так что вы можете научиться полагаться на себя и доверять себе.

Я вырос в азиатской семье и почти в каждом другом разговоре с родственниками мне приходилось слышать о том, что мне нужно выйти замуж. Мои бабушка и дедушка слишком заботятся о том, нашла ли я парня, а мои тети и дяди постоянно говорят мне, что мне просто нужно найти хорошего мужа, чтобы жизнь была легкой. Когда я выросла на этой патриархальной пропаганде, брак стал почти синонимом выполнения моей роли «настоящей» женщины в азиатском обществе.Я ненавижу ожидания, которые возлагают на меня, как на азиатку, и часто способ отказаться от них заключался в отказе от брака.

Для женщин, кажется, установлен какой-то таймер, пока нас не заклеймят как старые старые девы. Красота и часто ценность для женщин тесно связаны с возрастом; в то время как мужчины часто могут иметь более молодых партнеров, женщинам тем труднее заниматься любовью, чем старше они становятся. К подростковому возрасту нам говорят поторопиться и найти хорошего человека, а к тридцати годам нас будут рассматривать как бомбы замедленного действия, если мы все еще одиноки.Другими словами, свадьба торопится со мной, и я не чувствую необходимости торопиться. Я хочу полюбить на своих условиях, а не в то время, когда общество решило за меня.

Несмотря на все вышесказанное, я не являюсь полным скептиком. Ничто так не согревает мое сердце, как вид пожилой пары, которая держится за руки, переходя улицу, или пары пожилых родителей, которые узнают, что собираются стать бабушкой и дедушкой. Люблю любовь; Мне просто не нравится аккуратная коробочка, в которой мне ее преподносит общество.

Первоначально опубликовано на https: // www.makemuse.online 9 июля 2019 г.

10 историй, объясняющих, почему многие современные женщины не хотят выходить замуж

Многие люди считают, что каждая девушка мечтает найти своего принца, выйти замуж и прожить долгую совместную жизнь . Однако в настоящее время все меньше и меньше женщин действительно хотят выйти замуж. Например, в Европе с 1965 по 2015 год количество браков на 1000 человек снизилось с 7,8% до 4,3%. Та же тенденция наблюдается и в других частях мира, и с каждым годом число одиноких женщин, многие из которых живут со своими партнерами, растет.

Мы в AdMe.ru, решили выяснить, почему современные девушки не спешат делать этот выбор или вообще не хотят выходить замуж. Мы попросили знакомых одиноких женщин рассказать нам свои истории.

«Мы с партнером живем вместе уже 15 лет. Когда мы познакомились, мне было 28 лет, а ему 30. Так уж вышло, что это были наши первые серьезные отношения. Никто из нас не хочет иметь детей, мы оба любим собак, мы не религиозны, мы выбираем одни и те же фильмы и заказываем одну и ту же еду.Когда кто-то спрашивает нас, почему мы не хотим жениться, мы отвечаем только: «Почему?»

Мы оба думаем, что официальный брак не сделает нас счастливее и не выведет наши отношения на новый уровень. Все эти годы мы жили на съемной квартире, а недавно купили собственное. Это значит для нас гораздо больше, чем свидетельство о браке ».

Т., 44 года

«Я из тех людей, кого другие называют профессиональными женщинами, хотя я с этим не согласен.Не могу сказать, что у меня действительно большая должность, но моя работа требует много времени, что не мешает мне любить. У меня есть партнер, которого я вижу каждые выходные (он также много работает, как и я), и мы оба согласны с этим.

Также я уверен, что в семье должны быть дети, но не считаю, что семья является необходимым условием для счастья. Если бы я женился, мне пришлось бы перестать работать и потратить несколько лет своей жизни на семью. Но я не совсем готов к этому, потому что это означало бы конец моей карьеры, и теперь у меня есть шанс стать главой огромного отдела.Я когда-нибудь выйду замуж? Я не знаю. Если это не повредит моей карьере, почему бы и нет? »

А., 30 лет

«Моя история проста: я хочу быть свободным. Я хочу делать то, что хочу, хочу посещать места, где хочу, и хочу дружить с людьми, которых хочу. Моя мама говорит мне, что у меня будет трудная жизнь, когда я стану старым, но мой отец поддерживает меня: он говорит, что люди должны жить так, как они хотят, если они не причиняют вреда другим. Что касается будущего, я предпочитаю жить сегодняшним днем и не думать о том, что будет завтра, потому что за последние 10 лет я жил в 5 городах и не уверен, что через месяц я все еще буду там, где я. сейчас.Я фрилансер, поэтому могу это сделать.

Может показаться незрелым, но я счастлив. Это самое главное ».

М., 31 год

«Я был женат один раз. Я вышла замуж, когда мне было 20 лет, только потому, что так поступили все мои друзья. Я думала, что если бы я не вышла замуж в то время, то никогда не выйду замуж. У меня были хорошие отношения, мы даже любили друг друга, ссорились редко. Но однажды он сказал мне, что встретил на работе другую женщину и влюбился в нее.Я охотно согласился на развод.

Парень, с которым я сейчас живу, попросил меня стать его женой всего через 2 месяца после того, как мы начали наши отношения (я думаю, он сделал это, чтобы показать, насколько он серьезен), но я сказал нет и предложил жить вместе. Я думаю, что на подсознательном уровне я боюсь, что мой будущий брак закончится так же, как и первый. Мы вместе уже 4 года ».

Е., 28 лет

«Несколько лет назад я чуть не вышла замуж: до свадьбы оставалось всего 3 недели.В тот день я должна была забрать свадебное платье, но, проснувшись утром, я поняла, что не хочу выходить замуж. Эта мысль поразила меня, и я провожу три часа, сидя на кровати, думая только о том, что не хочу быть чьей-либо женой. Моя мама позвонила мне и разбудила. Я попросила ее взять платье и что-нибудь с ним сделать, но не показывать мне. Затем я позвонил своему жениху и рассказал ему все, и через несколько дней я сел на поезд в другой город.

Я до сих пор живу в этом городе — я живу здесь уже 12 лет.Я не замужем, у меня нет парня, и 2 года назад я удочерила 3-летнего мальчика. И мы оба счастливы ».

Н., 38 лет

«Мне 61 год, я никогда не был женат. Нет, я не ненавижу мужчин, у меня были отношения, и у меня даже есть сын. Мне предлагали 3 раза, но я каждый раз отказывался. Почему? Потому что я всегда ценил свою свободу и право жить так, как хочу. А когда я была маленькой, выйти замуж означало стать частью вашего мужа — таких пар было много, в том числе и мои родители.У меня была своя квартира и много интересных увлечений, часть из которых я разделяла с сыном. Я всегда чувствовал себя самодостаточным.

Мой сын вырос и сейчас живет отдельно, и люди, которых я знаю, часто спрашивают меня, нормально ли мне оставаться одному в старости. Но я не чувствую, что мне чего-то не хватает в жизни: у меня есть любимая работа, хобби, друзья, и я не думаю, что был бы счастливее, если бы жил с мужчиной ».

О., 61 год

«С 20 до 30 лет я хотел выйти замуж, но не встретил никого, подходящего на эту роль.Когда мне было 30 лет, моя карьера пошла вверх, и у меня просто не было времени ни на что другое, кроме работы. Сейчас мне 40 лет, и у меня есть собственный дом и работа, которая приносит мне много денег. Я не могу представить, чтобы мне пришлось делиться тем, ради чего я так много работал, или даже платить чужой долг. Через несколько лет я планирую завести ребенка, а если не смогу, я его усыновлю ».

С., 39 лет

«Сколько себя помню, я никогда не хотела жениться.Когда девочки моего возраста играли в куклы в колясках и воображали мужей, я читал книги своего брата по астрономии и чуть не сожгла нашу квартиру некоторыми химическими экспериментами.

Я закончил школу, закончил колледж и все еще не хочу жениться. Я планирую всю жизнь заниматься наукой и надеюсь однажды получить Нобелевскую премию. Шутки в сторону.»

М., 27 лет

«Я не хочу жениться только потому, что не хочу иметь детей.Конечно, я мог бы попытаться найти человека с такими же взглядами, но это не так просто. Я знаю женщин, которые тоже не хотят детей, и они встречали мужчин, которые говорили, что они тоже не хотят. Но через некоторое время после свадьбы эти мужчины заговорили о детях, и их жены иногда сдавались.

Мое решение не заводить детей было продуманным и не импульсивным. И я не хочу, чтобы люди вокруг меня убеждали в обратном. Мне кажется, что многие современные мужчины больше заинтересованы в детях, чем женщины.”

Л., 32 года

«Я думаю, что институт брака ушел в прошлое. Для меня брак означает, что женщины всегда на втором месте (возможно, это из-за страны, в которой я вырос). Я не могу представить, что меня кто-то контролирует и я больше не живу своей жизнью. Несмотря на то, что сейчас я живу в обществе, где все гендеры имеют равные права, я часто вижу женщин, у которых меньше прав в семье, чем у их мужей. Мы с моим парнем живем отдельно и всегда платим голландскому языку, когда ходим в кино или в ресторан.Для меня нет ничего хуже, чем зависеть от кого-то, и я всегда стараюсь этого избегать ».

Д., 31 год

Как ты относишься к браку? Расскажите нам свои мысли ниже.

Почему все меньше людей женятся? | Третий рельс с OZY

Может, нам стоит просто жить вместе… Отклоненное предложение через www.shutterstock.com

В июне начинается сезон свадеб в США. Любите ли вы свадьбы или ненавидите их, наблюдается поразительная тенденция: все меньше пар связывают себя узами брака.

Пик числа свадебных церемоний в США пришелся на начало 1980-х годов, когда ежегодно регистрировалось почти 2,5 миллиона браков. Однако с тех пор общее количество вступающих в брак неуклонно сокращается. Сейчас в год происходит всего около двух миллионов браков, что почти на полмиллиона меньше их пикового значения.

В результате чуть более половины взрослых в США говорят, что живут с супругом. Это самый низкий показатель за всю историю наблюдений, по сравнению с 70 процентами в 1967 году.

Что стоит за этой тенденцией? Брак устаревает? Почему нам должно быть до этого дело?

Количество браков тоже падает

Падение количества браков еще более драматично, когда быстрый рост в США.Учитывается популяция С. Фактически, процент браков самый низкий по крайней мере за 150 лет.

На рисунке ниже показано количество браков на 1000 человек за последние полтора столетия. Неважно, первый это брак, второй или даже третий. Этот показатель просто отслеживает количество проведенных свадеб с поправкой на население.

В конце 1800-х годов около девяти из каждых 1000 человек ежегодно вступали в брак. После роста в начале 1900-х годов во время Первой мировой войны количество браков резко упало во время Великой депрессии, когда меньше людей могли позволить себе создать семью.В конце Второй мировой войны процентная ставка снова выросла, когда военнослужащие возвращались домой, желая жениться и родить детей.

Но с начала 1980-х годов коэффициент брачности неуклонно снижался, пока в 2009 году не стабилизировался примерно на уровне семи на 1000.

Мировая тенденция

Это происходит не только в США.

Организация Объединенных Наций собрала данные примерно по 100 странам, показывающие, как изменилось количество браков с 1970 по 2005 год. Показатели браков упали в четырех пятых из них.

Уровень брачности в Австралии, например, упал с 9,3 брака на 1000 человек в 1970 году до 5,6 в 2005 году. В Египте показатель снизился с 9,3 до 7,2. В Польше он упал с 8,6 до 6,5.

Падение произошло во всех типах стран, бедных и богатых. И это явно не было основано на географии, так как одно из самых больших падений произошло на Кубе (с 13,4 до 5), в то время как одно из самых больших увеличений произошло на соседнем острове Ямайка (с 4,9 до 8,7).

Среди стран, испытавших снижение, средний показатель снизился с 8.2 брака на 1000 — всего 5,2, что даже ниже, чем в США.

Почему произошло падение?

Круг виновных достаточно велик.

Некоторые обвиняют в расширении неравенства доходов и благосостояния в США. Другие указывают пальцем на снижение религиозной приверженности или ссылаются на рост образования и доходов женщин, что делает женщин более разборчивыми в том, за кого выходить замуж. Третьи сосредоточены на увеличении студенческой задолженности и стоимости жилья, заставляя людей откладывать вступление в брак.Наконец, некоторые считают, что брак — это просто старая, устаревшая традиция, в которой больше нет необходимости.

Но, учитывая, что эта тенденция наблюдается во всем мире в самых разных странах с очень разными доходами, религиозными убеждениями, образованием и социальными факторами, трудно возложить вину только на одного виновника.

Не вините правительство

Более того, это сокращение количества браков происходит не из-за неблагоприятных изменений законодательства или государственной политики. Правительства по всему миру продолжают предоставлять стимулы и правовую защиту, поощряющие брак.

Например, федеральное правительство США имеет более 1000 законов, в которые вносятся специальные поправки в зависимости от семейного положения. Многие из этих изменений позволяют супружеским парам получать льготный налоговый режим и больше пенсионных пособий, а также обходить законы о наследовании.

Более того, легализация государством однополых браков во всем мире увеличила количество людей, которые могут вступать в санкционированные законом союзы.

Хотя легализация однополых браков увеличила количество браков, этого увеличения было недостаточно, чтобы обратить вспять тенденцию к снижению.

Это переход к сожительству?

Еще одно популярное объяснение того, почему все меньше людей женятся, заключается в том, что больше пар предпочитают жить вместе неформально, так называемое сожительство.

Это правда, что процент людей, живущих с партнером вместо того, чтобы вступать в брак, со временем вырос. В 1970 году в США сожительствовали всего лишь полпроцента всех взрослых, сегодня этот показатель составляет 7,5 процента.

Тем не менее, эта тенденция не может объяснить всей истории падения количества браков.Даже если мы объединим долю взрослых, состоящих в браке, с теми, кто сожительствует, картина все равно выявляет сильную тенденцию к снижению. В конце 1960-х годов более 70 процентов взрослого населения США состояли в браке или сожительстве. Самые последние данные показывают, что менее 60 процентов взрослых живут вместе либо в браке, либо в сожительских отношениях.

Это означает, что со временем меньший процент людей будет жить в паре. Число людей, живущих одни, без супруга, партнера, детей или соседей по комнате, увеличилось почти вдвое.В конце 1960-х годов количество людей, живущих одни в США, составляло менее 8 процентов. Сегодня это почти 15 процентов.

Издержки и преимущества брака

Так почему же во всем мире снизилось количество браков, а количество людей, живущих самостоятельно, резко возросло? На мой взгляд, простой ответ заключается в том, что для большего числа людей текущие издержки брака перевешивают выгоды.

Преимущества брака широко известны.Исследователи связывают брак с лучшими результатами для детей, меньшим количеством преступлений, увеличением продолжительности жизни и более счастливой жизнью, а также многими факторами. Мое собственное исследование показало, что брак ассоциируется с большим богатством.

Тем не менее, как указал Гэри Беккер в своей широко используемой теории брака, эти преимущества не предоставляются бесплатно. Брак — тяжелая работа. Жить с кем-то означает принимать во внимание чувства, настроения, потребности и желания другого человека, а не сосредотачиваться только на себе.Эта дополнительная работа требует больших временных, эмоциональных и финансовых затрат.

В то время как несколько десятилетий назад многие люди считали, что преимущества брака перевешивают эти затраты, данные по всему миру ясно показывают, что все больше людей считают выгоды от заключения брака или даже сожительства намного меньшими, чем затраты.

Почему нас это волнует?

По мере приближения свадебного сезона меня уже пригласили на несколько свадеб, так что очевидно, что брак на самом деле не устаревает.

Сегодняшнее общество ориентировано на пары. Однако, если тенденции сохранятся, то растущее число одиноких людей, по-видимому, начнет оказывать политическое давление, чтобы отменить законы, которые поощряют и поощряют брак и косвенно дискриминируют их.

Возникает вопрос: насколько значительным будет этот сдвиг в политике и как скоро он произойдет?

Джей Л. Загорски, экономист и исследователь, Государственный университет Огайо

Эта статья изначально была опубликована в The Conversation.Прочтите оригинальную статью.

Можно ли провести гражданскую церемонию сейчас, а традиционную свадьбу — позже?

Конечно, мы любим пышность и обстановку — и цветы, и торт, и платья, — которые сочетаются с традиционной свадьбой, но когда дело доходит до юридического связывания себя узами брака, на самом деле ничего из этого не требуется. (И, давайте будем честными, никогда не нужен , если вы не хотите, чтобы это было!) Чтобы официально сказать «Я делаю», все, что действительно нужно, — это наличие официального лица, свидетельства о браке и нескольких свидетелей (и даже они не требуются во всех штатах).И хотя мы часто думаем, что гражданская церемония означает вылет в мэрию, только вы двое, гражданская церемония действительно может проходить где угодно и выглядеть так, как вам нравится.

Что такое гражданская церемония?

Гражданская церемония — это нерелигиозная законная церемония бракосочетания, проводимая государственным чиновником.

Как и в случае с планированием свадьбы, важно помнить, что ваша свадьба может быть такой, какой вы хотите, будь то поездка в мэрию, полностью интимное торжество только с семьей или огромное дело.И хотя гражданская церемония, вероятно, будет меньше по размеру, это не значит, что она должна быть менее важной. «Независимо от того, присутствуют ли вы только двое из вас или ваши ближайшие родственники, сделайте это так же приоритетно, как и большую свадьбу, — говорят Джули Банкли и Кортни Вольф из Invision Events. «Вы хотите, чтобы моменты были задокументированы, поэтому наймите фотографа, пусть даже на короткий период времени, сделайте прическу и макияж и подумайте о том, чтобы получить букет».

Знакомьтесь, эксперт

Джули Банкли — владелица и креативный директор Invision Events, студии по планированию свадеб в Бирмингеме, штат Алабама.Кортни Вулф — исполнительный организатор свадеб в компании.

Итак, копите ли вы на большой праздник, хотите ли вы пожениться до серьезных перемен в жизни или просто не можете дождаться, чтобы связать себя узами брака, вот что вам нужно знать, если у вас сейчас гражданская церемония и большой прием позже.

Микела Буттиноль / Невесты

Проведите исследование

Это не так просто, как войти в мэрию со своими документами. В каждом штате есть свой набор правил, когда дело доходит до подачи заявления на получение разрешения на брак, поэтому обязательно проверьте сначала.Как правило, гражданская церемония подчиняется тем же требованиям, что и религиозная, в отношении сборов (таких как место проведения и разрешение на брак) и ограничений (возраст и т. Д.). Так что следите за сборами, необходимой документацией и периодами ожидания. Например, четверг и пятница, как правило, более популярные дни (т.е. более длинные очереди), если вы думаете о мэрии. Также не забудьте проверить, нужен ли вам свидетель (или два) или нет.

Обязательно ознакомьтесь с требованиями вашего штата, потому что правила в отношении свидетелей и документации различаются.

Выберите Officiant

Хотя, опять же, требования различаются от штата к штату, а в некоторых случаях и от округа, гражданская церемония обычно проводится под председательством официального лица. Этот человек может быть мировым судьей, клерком округа или суда, нотариусом, судьей или магистратом. Если вы пойдете в мэрию, этот человек будет предоставлен.

Решите, кого пригласить

Гражданская церемония не означает, что вам нужно полностью пропустить список гостей, и вы можете взять с собой несколько избранных людей.И здесь в дело вступают эти свидетели. В некоторых штатах требуется наличие двух свидетелей старше 18 лет, а в других вообще не требуется свидетелей. Конечно, вы можете вытащить незнакомцев из зала ожидания, но почему бы не дать нескольким людям, которых вы любите, честь подписать ваше разрешение на брак?

Подумайте о том, чтобы пригласить родителей, братьев и сестер на интимный праздник или добавить несколько близких друзей. Позже у вас будет свадьба, чтобы отпраздновать свой союз, сейчас и , поэтому пригласите самых близких вам людей принять в нем участие.Что касается , как следует приглашать гостей, Банкли и Вольф предлагают быть максимально личными, особенно учитывая небольшой список гостей. «Если у вас есть время отправить личное приглашение, это лучший способ», — говорят они. «Каким бы маленьким он ни был, его намеренное и личное, насколько это возможно, делает его более запоминающимся и особенным». Тем не менее, если у вас мало времени, вы всегда можете позвонить по телефону или отправить электронное письмо. & Nbsp;

Приоритет церемонии

Вольф и Банкли говорят: «Самые запоминающиеся свадьбы всегда самые личные.«Итак, как вы можете этого добиться?» Добавьте свою индивидуальность в свою гражданскую церемонию через одежду (будь то новую или из вашего нынешнего туалета), то, как вы объявляете гостям или в социальных сетях, и как это задокументировано. Празднуйте свою любовь! »

К этому моменту: подумайте о том, чтобы привлечь фотографа, чтобы запечатлеть особые моменты дня, поскольку гражданская церемония является частью вашей свадебной истории. «Гражданские церемонии могут быть невероятно особенными и мощными из-за того, насколько они интимны, — говорит Валори Дарлинг, фотограф из Лос-Анджелеса.«Я обычно слышу, что пары начинают думать, что это будет процедурно, и удивляются тому, насколько эмоциональным это оказалось, внезапно произнося клятвы друг другу без кого-либо еще. Чтобы запечатлеть это, вы вернетесь к чистота этого момента вместе «.

Кроме того, Дарлинг говорит, что наем фотографа для гражданской церемонии дает дополнительный бонус: «Это также возможность для вашего фотографа наладить отношения, чтобы в важный день вы были ближе и расслаблены, а это значит, что ваш фотограф может запечатлеть день свадьбы с легкостью, и вы можете наслаждаться его проживанием.»

Знакомьтесь, эксперт

Валори Дарлинг — фотограф из Лос-Анджелеса. За время работы свадебным фотографом она сняла около 150 свадеб.

Празднуйте, сделав его официальным

Ты женат! Отметьте это событие так, чтобы это было особенным для вас двоих, будь то тост с шампанским для двоих, семейный ужин дома или поздний обед после полуденной церемонии. Если у вас есть свидетели или гости, обязательно включите их в игру, а затем уделите немного времени, чтобы вместе насладиться моментом.Нам также нравится идея забронировать номер в хорошем отеле на ночь или отправиться за город на выходные на раннюю мини-луну.

Продолжить празднование

Да, вы уже будете в законном браке к тому времени, когда начнется ваша свадьба, но это не значит, что она не может быть такой же особенной — тем более, что правила больше не применяются! Несколько идей, которые нам нравятся?

Включите все традиции, которые вам нравятся, и пропустите те, которые вам не нравятся.
Проведите короткую и сладкую церемонию, символизирующую ваш союз.
Пройдите по проходу со своим отцом, или вы и ваш партнер можете выйти вместе.
Обменивайтесь личными клятвами и включайте чтение или два, которые говорят с вами.

Поскольку эта часть не обязательно должна быть юридически обязательной (была там, сделала это), спросите, кого вы хотите выполнять в качестве должностного лица — онлайн-рукоположение не требуется. И не беспокойтесь о том, чтобы объяснять ситуацию своим гостям — они собираются вместе, чтобы отпраздновать вас двоих, и ваша история любви по-прежнему остается вашей историей любви, так что определенно будут счастливыми слезами, независимо от того, зарегистрирован ли ваш чиновник. или нет.

Затем, когда у вас был «первый поцелуй», продолжайте праздновать, как хотите! Теперь все, что вам нужно сделать, это решить, какую годовщину вы будете отмечать …

Почему брак имеет финансовый смысл

Брак имеет финансовый смысл. Если у вас есть вторая половинка, которая считает, что вступление в брак — это скорее финансовое обязательство, чем выгода, такой образ мышления встречается чаще, чем вы думаете. Многие люди, в значительной степени сбитые с толку давнишним убеждением, что супружеские пары платят больше налогов, чем одинокие — наказание за брак, — придерживаются этого образа мышления как причины, чтобы не связывать себя узами брака.

Это не только неверно для многих пар, но и есть несколько причин, по которым брак имеет финансовый смысл. Во-первых, давайте займемся налогами.

Ключевые выводы

Пары с неравным доходом обычно получают брачную премию.
Новые налоговые скобки могут означать, что пары, подающие совместно, находятся в нижней скобке.
Если у их партнера есть неиспользованные налоговые вычеты, налогоплательщики, которые соответствуют требованиям, могут воспользоваться этими вычетами.
Если один из супругов не имеет дохода, взносы IRA на доход другого супруга могут удвоиться, поскольку рабочий партнер может финансировать счет для каждого из них.
Медицинское страхование может быть самым большим финансовым преимуществом: пара, работодатели которой предлагают медицинское страхование, может выбрать план, который является лучшим или самым дешевым для них.
Супружеские пары, как правило, получают скидки на страхование долгосрочного ухода, автострахование и страхование домовладельцев.
Супружеские пары часто имеют право на получение более выгодного кредита и более выгодных условий по ссуде.

Штрафы и бонусы

Да, прогрессивная налоговая система Америки может пойти навстречу парам. Несмотря на различные попытки реформ, наказание за брак по-прежнему существует для некоторых пар, которые зарабатывают примерно столько же и попадают в более высокую налоговую категорию, когда их семейный доход более или менее удваивается в браке. Это справедливо как для высоких, так и для низких доходов. семейные пары.

Напротив, пары, в которых один партнер зарабатывает весь доход — или значительно больше, чем другой — иногда получают брачный бонус, потому что уровень дохода более высокопоставленного лица падает после заключения брака, и они в конечном итоге платят меньше налогов, чем если бы они подавали документы отдельно. одиночные игры.В целом, по данным налогового фонда, брачные бонусы могут составлять 21% дохода пары, а штрафы за брак могут достигать 12%.

Отмена всех без исключения штрафов и бонусов за брак потребует значительного переписывания налогового кодекса, что будет иметь далеко идущие последствия. Вместо этого законодатели полагаются на обходные пути наказания за брак.

Закон о сокращении налогов и занятости

Принятие Закона о сокращении налогов и занятости (TCJA), который был подписан президентом Дональдом Трампом 7 декабря.22 августа 2017 года в налоговый кодекс был внесен ряд изменений, направленных на снижение корпоративного, индивидуального налога и налога на имущество.

Уже было много дискуссий о том, как изменение налогового кодекса приводит лишь к небольшому снижению ставок подоходного налога для большинства индивидуальных налоговых категорий при одновременном предоставлении значительных налоговых скидок корпорациям. Кроме того, сокращения, которые приносят пользу физическим лицам, будут постепенно отменены в 2025 году, но останутся для корпораций и других организаций. Помимо этого обсуждения, есть много новой информации, которую следует учитывать супружеским парам.

Кронштейны, выровнены по фазе

Прежде всего, новые налоговые ставки для супружеских пар, подающих совместную декларацию, теперь вдвое превышают ставку одинарной скобки при том же доходе, за исключением тех, которые указаны в скобках 35% и 37%. Это выравнивание ограничивает основную причину предыдущего штрафа за брак, поскольку все больше супружеских пар, подающих вместе, обнаруживают, что их совокупный доход теперь помещает их в более низкую категорию.

Аналогичным образом, поэтапная отмена налоговой скидки на детей была выровнена с 400 000 долларов для пар, что вдвое больше, чем от 200 000 долларов для одиноких.Ранее поэтапный отказ составлял 75 000 долларов для одиночных игр и 110 000 долларов для пар, поэтому это изменение устранило еще один потенциальный штраф за брак для пар с детьми.

Лимит детской налоговой скидки, ранее составлявший 2 000 долларов, был увеличен до 3 000 долларов для детей в возрасте от 6 до 17 лет и 3 600 долларов для детей до 6 лет. Это изменение является частью Закона об оказании помощи США от 2021 года и вступает в силу только в 2021 налоговом году, если оно не продлено дополнительным актом Конгресса. Он прекращается для одиноких с доходом выше 75 000 долларов и пар с доходом выше 150 000 долларов.

Освобождение от AMT и постепенное прекращение использования

Альтернативный минимальный налог (AMT) — это налоговый режим, который действует параллельно с обычными налоговыми правилами и применяется к лицам и парам с более высоким доходом. Согласно AMT, когда рассчитываются налоги, наибольшая из двух цифр — это сумма, которую должен налогоплательщик, во многом к гневу тех, кому посчастливилось инициировать его. AMT остается в рамках TCJA, но новое правило ужесточило как освобождение от AMT, так и уровень дохода, при котором AMT постепенно прекращается.В результате AMT ударит по меньшему количеству налогоплательщиков с высокими доходами.

Штрафы и бонусы по налоговому зачету заработанного дохода

Штраф за брак может быть особенно большим для налогоплательщиков, которые имеют право на получение налоговой льготы на заработанный доход (EIC), когда доход одного из супругов лишает пару права собственности. Тем не менее, брак может повысить EIC, если неработающий родитель подает документы вместе с работником с относительно низким доходом.

Например, по данным Центра налоговой политики, пара с совокупным доходом 40 000 долларов (разделение 50/50), например, имела налоговый штраф в размере более 2439 долларов в 2018 году.Если бы эта пара не состояла в браке, один родитель мог бы подать заявление как глава семьи с двумя детьми, а другой родитель подал бы как холост. При такой структуре они бы объединили стандартные вычеты в размере 30 000 долларов, что на 6 000 долларов больше, чем новый, согласованный стандартный вычет в размере 24 000 долларов для этого уровня дохода при совместной регистрации в качестве супружеской пары.

При подаче отдельных деклараций глава семьи может потребовать EITC в размере 5 434 долларов США и налоговую льготу на ребенка в размере 2 825 долларов США (другой родитель не имеет права на получение налоговой льготы).Это означает, что главе семьи должно быть возмещено 8 059 долларов, а другому родителю — 800 долларов, а общая сумма возмещения составляет 7 259 долларов. Если бы эта пара подала совместную заявку, они бы увидели гораздо меньший EITC в размере 2420 долларов, но больший налоговый кредит на ребенка в размере 4000 долларов. В целом, их возмещение составит 4820 долларов, что на 2439 долларов меньше, чем если бы они не состояли в браке и подавали документы отдельно.

Хотите убедиться в этом сами? Получите свои финансовые документы и используйте этот инструмент, чтобы рассчитать, принесет ли брак (или приносит) штраф или бонус для вас и вашей второй половинки.

В результате Американского плана спасения от 2021 года, EITC первоначально был ограничен 543 долларами для бездетных домохозяйств, а в 2021 году он увеличится до 1502 долларов.

Налоговое убежище?

Является ли возможность использовать чьи-то неиспользованные вычеты причиной для их женитьбы? Возможно нет. Но если владелец успешного бизнеса женится на человеке, который не пользуется его налоговыми льготами, он может снизить свое налоговое бремя за счет списания.Это также может относиться к большим медицинским расходам. Хотя это мышление не может быть романтичным, это надежная стратегия налогового планирования.

Взносы IRA

Верхний предел дохода для традиционных взносов и взносов в ИРА Рота намного выше для супружеских пар, в которых один из супругов не имеет дохода. Учитывая, что супруг (а) работающего налогоплательщика может вносить вклад в IRA, даже если у них нет оплачиваемой работы, пара, соответствующая этому описанию, может откладывать дополнительные тысячи долларов на пенсию (полный взнос для каждого партнера) при одновременном получении значительного налога. преимущества.Взаимодействие с другими людьми

И если вам интересно, влияют ли такие брачные стимулы (и антистимулы) на то, вступят ли пары в брак, это не так. Тем не менее, они действительно имеют некоторое влияние на то, сколько работает каждый из супругов.

Алименты, больше не подлежащие вычету; Сейчас облагается налогом

Хотя мы говорим о браке или, скорее, о его конце, большое изменение в TCJA состоит в том, что налогоплательщики, выплачивающие алименты после 31 декабря 2018 г., больше не могут удерживать свои платежи. Точно так же те, кто получил окончательное решение о разводе после января.1 января 2019 года теперь должны требовать алименты как обычный доход.

Пособия по медицинскому страхованию

Возможно, самая большая финансовая выгода от заключения брака — это медицинская страховка и возможность совершения выгодных покупок. Если у одного человека есть доступ к медицинскому страхованию, спонсируемому компанией, он может добавить своего супруга в полис за дополнительную плату. Если у обоих есть доступ к медицинскому страхованию, они могут выбрать лучший или самый дешевый план.

Медицинское страхование — это огромная и постоянно растущая стоимость; брак может привести к значительной экономии и / или увеличению страхового покрытия.

Когда пары вступают в брак и оба имеют медицинскую страховку, спонсируемую компанией, они должны решить, должны ли оба иметь собственную страховку или один из супругов присоединится к плану другого. Как правило, страховое покрытие может быть изменено в течение 60 дней после заключения брака.

Имейте в виду, что пары, которые получают медицинскую страховку по обмену, должны зарегистрироваться вместе, хотя каждый человек может выбрать другой план. Кроме того, если каждый партнер получит субсидию в соответствии с Законом о доступном медицинском обслуживании (ACA), будучи одиноким, они, вероятно, будут будут оштрафованы после вступления в брак, поскольку их совокупная зарплата, вероятно, подтолкнет их к порогу отсечения — 46 960 долларов для одиноких; $ 67 640 вместе взятых.Взаимодействие с другими людьми

В результате Американского плана спасения от 2021 года все налогоплательщики со страховкой, приобретенной на торговой площадке ACA, теперь имеют право на получение этого кредита; ранее заявители не имели права, если их доход превышал 400% федеральной черты бедности.

Супружеские пары также, как правило, получают большие скидки на страхование долгосрочного ухода (LTC), с некоторыми скидками около 40%. Это связано с тем, что пары, как правило, как можно дольше заботятся друг о друге дома, что снижает ответственность страховщика. .

Пособия по автострахованию и жилищному страхованию

За счет объединения потребностей в страховании расходы на страхование снижаются. Кроме того, супружеские пары, вероятно, меньше попадут в автокатастрофы, чем одинокие люди. Скидки на несколько полисов и более низкая цена, связанная с браком, — это лишь некоторые из страховых льгот. Супружеские пары платят примерно на 4–10% меньше страховых премий по автострахованию. Другие скидки включают полисы на несколько автомобилей и объединение страховки домовладельцев с автострахованием.Некоторые страховые компании предлагают скидки только при вступлении в брак; не забудьте спросить, когда будете замужем.

Лучшие ссуды для семейных людей

Два дохода лучше, чем один. Если вы подаете заявление на получение ипотечной ссуды в размере 150 000 долларов США, будучи взрослым, не состоящим в браке, банк может учитывать только ваш собственный доход. Как супружеская пара, ваш совокупный доход, вероятно, позволит вам претендовать на более крупную ссуду с лучшими условиями при условии, что ваши кредитные рейтинги разумны. Просто помните, что доход — не единственный фактор; Кредиторы также изучают кредитные истории, общую сумму и тип долга, а также отношение долга к доходу заемщика.Взаимодействие с другими людьми

Кстати о кредите

Поскольку кредитный рейтинг каждого человека привязан к его номеру социального страхования, вступление в брак не стирает и не начинает заново вашу кредитную историю или историю вашего супруга. Однако в браке создается история совместных долгов и новых счетов (при открытии) для каждого супруга, что также отражается в индивидуальных кредитных историях.

Когда пары совместно открывают счет, оба кредитных рейтинга будут учтены в процессе утверждения.Если у одного из партнеров особенно плохая кредитоспособность, обоим может не повезти с кредиторами при открытии совместного счета, поскольку это может привести к отказу или более высоким ставкам и комиссиям.

Конечно, верно и обратное; если у одного партнера более высокий кредитный рейтинг, чем у другого, его история и привычка своевременно выплачивать платежи могут помочь другому партнеру заработать. Существует также вариант партнера с более высокими показателями для открытия счетов, который будут использовать оба, хотя это может не работать также для ипотечных заявок, когда два дохода полезны.

В результате, когда человек с плохой кредитной историей выходит замуж за человека с хорошей кредитной историей, привычки человека с хорошей кредитной историей, как правило, передаются другому партнеру. Тот факт, что многие пары могут использовать два дохода и объединить и сократить многие расходы, также помогает улучшить свое финансовое положение. Таким образом, вы, как пара, можете оказаться в лучшем положении, чтобы поддерживать прочную финансовую основу или быть на правильном пути к достижению этой цели.

Финансовая защита

Большинство людей вступают в брак не ради финансовой защиты, но брак дает это преимущество обоим супругам.Для начала, если кто-то из вас переживает тяжелые испытания в профессиональном или медицинском плане, есть еще кто-то, кто может помочь и, возможно, принести какой-то доход.

Не будет преувеличением сказать, что защита при разводе вряд ли является причиной для брака, но брак действительно обеспечивает защиту, если вы расстались. Для раздела имущества супружеской пары требуется суд или юридическое соглашение. У каждой стороны есть некоторая защита и шанс на справедливое распределение семейного имущества. Когда два неженатых человека живут вместе, юридическая процедура раздела активов не так ясна.Суды постановили, что в большинстве штатов закон о разводе не распространяется на пары, не состоящие в браке.

Это означает, что при разделе активов будет применяться договорное право. Не супруг (а) не имеет неотъемлемых прав на активы другого лица, даже если это имущество было приобретено с использованием комбинированных фондов. Исключением из этого правила является горстка штатов, которые разрешают гражданские браки, но это миф, что совместное проживание в течение определенного периода дает даже этим партнерам все права традиционного брака.Пары должны изучить некоторые из этих правил, чтобы понять, что к ним относится, а что нет.

Другие преимущества брака

Помимо налоговых соображений, лучшего здравоохранения, доступа к финансовым услугам и правовой защиты, супружеским парам следует учитывать часто упускаемые из виду преимущества — и потенциальные финансовые компромиссы — женитьбы. Мы начнем с лучшего из всех преимуществ: состоящие в браке люди, как правило, живут дольше, чем неженатые. Хотя причины этого сложны, цифры и льготы нельзя игнорировать, особенно когда речь идет о пенсионном планировании.

Говоря о долгосрочном планировании, парам также следует учитывать, что брак не обязательно является оправданием для большой вечеринки. Поскольку средняя свадьба в 2019 году стоит 33900 долларов и мало способствует положительным результатам в браке, парам следует сопоставить эту стоимость с идеей первоначального взноса за дом.

Пары также должны учитывать тот факт, что чем больше тратится на обручальные кольца (например, от 2000 до 4000 долларов), тем выше вероятность развода (1.Фактически, 3 раза.) Вместо того, чтобы слушать этого хитрого продавца, подумайте о своем разумном родственнике, который посоветует вам, что у вас может быть отличная свадьба и стильное кольцо, не нарушая при этом денег.

Итог

Если ваш партнер использует финансы как причину, чтобы не жениться на вас, его аргументы не идут вразрез с фактами. Вступление в брак и долгосрочное пребывание в браке дает возможность для большей финансовой безопасности при условии, что каждый из супругов соблюдает хорошие семейные финансовые правила.Не тратьте больше, чем у вас есть, и ограничьте — или исключите — использование кредитных карт. Кроме того, изучите, как управлять деньгами в паре, что немного сложнее, чем вы думаете. Не упускайте из виду честный разговор о привычках тратить деньги, беспокойстве о деньгах и целях.

Почему люди женятся или переезжают к партнеру

Решение выйти замуж или переехать к партнеру является личным, но для большинства взрослых, состоящих в браке или сожительстве, любовь и товарищеские отношения важнее других соображений, таких как желание когда-нибудь иметь детей, удобство или финансы.Для большинства тех, кто состоит в браке, особенно если они не жили со своим супругом до брака, желание взять на себя официальное обязательство также является важным фактором в их решении вступить в брак.

Среди взрослых, состоящих в браке, которые жили со своим супругом до свадьбы и не были помолвлены, когда переехали вместе, около двух третей заявили, что они думали о совместной жизни как о шаге к браку; 44% взрослых, которые в настоящее время живут с партнером и не были вовлечены, когда они впервые начали это делать, говорят, что они так думали об этом, когда переехали вместе.

Около четырех из десяти сожителей, которые не помолвлены, говорят, что они хотят когда-нибудь пожениться, а 58% в этой группе говорят, что они с большой вероятностью выйдут замуж за своего нынешнего партнера. На вопрос, почему они в настоящее время не помолвлены или женаты со своим партнером, многие ссылаются на финансовые причины.

Около четырех из десяти взрослых, проживающих вместе с другом, называют финансы и удобство основными причинами, по которым они переехали к своему партнеру

Среди взрослых, состоящих в браке и сожительствующих, любовь упоминается чаще, чем любая другая причина, по которой они решили пожениться или переехать к своему партнеру: 90% тех, кто состоит в браке, и 73% тех, кто живет с партнером, говорят, что любовь была главный фактор в их решении.Большинство в обеих группах также ссылаются на дружеские отношения как на главную причину, по которой они решили пожениться (66%) или переехать к своему партнеру (61%), а 63% тех, кто состоит в браке, заявили, что хотели взять на себя официальное обязательство.

Формальное обязательство считается более важным фактором для взрослых, состоящих в браке, которые не жили со своим супругом до брака. Семь из десяти в этой группе говорят, что официальное обязательство было основной причиной, по которой они решили пожениться, по сравнению с 57% состоящих в браке взрослых, которые уже жили вместе.

Более практические причины в большей степени имеют значение для сожительства взрослых, чем для тех, кто состоит в браке. Около четырех из десяти взрослых, проживающих вместе, говорят, что переезд к партнеру имеет финансовый смысл (38% считают, что это была основная причина, по которой они решили переехать вместе) или что это было удобно (37%). Гораздо меньшее количество взрослых, состоящих в браке, заявили, что это были главные факторы в их решении вступить в брак (13% и 10% соответственно).

В свою очередь, взрослые, состоящие в браке, примерно в два раза чаще, чем те, кто живет с партнером, говорят, что тот факт, что они хотели когда-нибудь иметь детей, был основной причиной, по которой они решили пожениться: 31% тех, кто состоит в браке, говорят это: по сравнению с 14% сожителей, которые называют желание иметь детей основной причиной, по которой они решили переехать к своему партнеру.

Среди сожителей женщины чаще, чем мужчины, говорят о любви, и желание когда-нибудь иметь детей было основной причиной, по которой они переехали к своему партнеру. Восемь из десяти сожительствующих женщин называют любовь главным фактором по сравнению с 63% сожительствующих мужчин. И хотя 17% женщин говорят, что желание иметь детей в будущем было основным фактором в их решении переехать к своему партнеру, 11% мужчин говорят то же самое. Среди взрослых, состоящих в браке, нет заметных гендерных различий.

Существуют также некоторые различия между образовательными группами взрослых, состоящих в браке и сожительствующих.Около половины сожителей со степенью бакалавра или более высоким образованием говорят, что финансы (48%) или удобство (50%) были основными факторами в их решении переехать к своему партнеру, по сравнению с примерно третью тех, кто не имеет образования (36% цитируют финансы, а 33% — удобство в качестве основных причин). Около одной десятой сожительницы с некоторым высшим или меньшим образованием (13%) говорят, что основной причиной для совместного проживания было то, что они или их партнеры были беременны; только 4% тех, кто имеет степень бакалавра и выше, говорят то же самое.Среди взрослых, состоящих в браке, люди со степенью бакалавра или более высоким образованием чаще, чем люди с меньшим образованием, ссылаются на дружеские отношения (74% против 62%), желая взять на себя официальное обязательство (70% против 58%) и желая иметь дети когда-нибудь (39% против 27%) как основная причина, по которой они решили пожениться.

По большей части причины для совместного проживания не сильно различаются между сожителями, которые либо помолвлены, либо находятся в очень серьезных отношениях, и теми, кто не описывает свои отношения как очень серьезные.Но те, кто помолвлен со своим партнером (78%) или кто не помолвлен, но описывают свои отношения как очень серьезные (83%), гораздо чаще, чем те, кто находится в менее серьезных отношениях (44%), говорят, что любовь была главный фактор в их решении жить со своим партнером. Сожители, которые помолвлены (21%) или находятся в очень серьезных отношениях (15%), также с большей вероятностью, чем те, кто не помолвлены и не описывают свои отношения как очень серьезные (7%), скажут, что желание когда-нибудь иметь детей было важная часть их решения переехать к партнеру.

В целом, около четверти тех, кто живет с партнером, говорят, что они помолвлены (27%), в то время как половина не помолвлены, но описывают свои отношения как очень серьезные; 23% сожителей не помолвлены и не описывают свои отношения как очень серьезные.

Многие видят в жизни с партнером шаг к браку

Среди взрослых, состоящих в браке, которые жили со своим супругом до свадьбы и которые еще не были помолвлены, когда они переехали вместе, 66% говорят, что они видели сожительство как шаг к браку, когда они впервые начали жить со своим нынешним супругом.Около четырех из десяти сожителей, которые не были вовлечены, когда они переехали к своему партнеру (44%), говорят, что они так думали об этом, когда начали жить со своим партнером, но эта доля возрастает до 63%, если смотреть только на тех, кто с тех пор обручились. Большинство состоящих в браке взрослых, которые жили со своим супругом до брака (73%) или в настоящее время помолвлены (84%), говорят, что они не были помолвлены, когда впервые переехали к своему партнеру.

Среди сожителей, которые в настоящее время не помолвлены, половина тех, кто имеет степень бакалавра или более высокий уровень образования (50%) и 43% тех, кто имеет какой-либо колледж, говорят, что они видели сожительство как шаг к браку, когда они впервые начали жить со своим партнером; меньшая доля лиц с дипломом о среднем образовании или меньшим образованием (28%) говорят то же самое.

Около четверти не состоящих в браке сожителей не хотят жениться

Около четырех из десяти взрослых, которые живут с партнером и в настоящее время не помолвлены (41%), говорят, что хотят когда-нибудь пожениться, 24% говорят, что не хотят вступать в брак, а 35% не уверены. Сожители, никогда не состоявшие в браке (49%), чаще, чем разведенные или овдовевшие (23%), говорят, что хотят пожениться в будущем.

Примерно шесть из десяти сожителей, которые не помолвлены и говорят, что хотели бы пожениться в будущем (58%), говорят, что они с большой вероятностью выйдут замуж за своего нынешнего партнера; 27% считают, что это отчасти вероятно, в то время как 14% считают, что они выйдут замуж за своего партнера маловероятно или совсем не вероятно.Примерно каждый пятый в этой группе (18%) говорят, что они и их партнер часто говорят о женитьбе, 48% говорят, что иногда говорят об этом, а 34% говорят, что они и их партнер редко или никогда не говорят о женитьбе.

Многие не помолвленные сожители, которые хотят когда-нибудь пожениться, ссылаются на финансы как на причину, по которой они не помолвлены или женаты

Две трети совместно проживающих взрослых, которые не помолвлены, но заявили, что хотели бы когда-нибудь пожениться, ссылаются на то, что их партнер или они сами не готовы финансово, в качестве основной или второстепенной причины, по которой они не помолвлены или не женаты со своим нынешним партнером.Около трех из десяти (29%) говорят, что их партнер не готов в финансовом отношении, что является основной причиной, а еще 24% считают, что это второстепенная причина, по которой они не помолвлены или женаты. Точно так же 27% считают, что их собственная финансовая неготовность является основной причиной, а 29% считают, что это второстепенная причина.

Среди взрослых, которые живут с партнером и не помолвлены, но хотят когда-нибудь пожениться, 21% говорят, что тот факт, что они недостаточно продвинулись в своей работе или карьере, является основной причиной того, что они не помолвлены или женаты со своими текущий партнер; еще 24% считают, что это второстепенная причина.

Эти сожители чаще называют своего партнера (26%), чем себя (14%), неготовность взять на себя такие обязательства в качестве основной причины, по которой они не помолвлены или не женаты; 29% называют свою неготовность в этом отношении второстепенной причиной (21% говорят то же самое о неготовности своего партнера), а около половины считают, что каждая из этих причин не является причиной.

Опрос также поставил этот вопрос для сожителей, которые не помолвлены, и не уверены, что они хотят когда-нибудь пожениться.По большей части, эта группа с меньшей вероятностью, чем те, кто – хотят вступить в брак, будут ссылаться на вышеуказанные причины в качестве объяснения того, почему они в настоящее время не помолвлены или женаты со своим нынешним партнером. Однако есть два исключения. Сожители, которые не уверены, хотят ли они вступить в брак, с большей вероятностью скажут, что не готовы лично взять на себя такие обязательства и не уверены, что их партнер — подходящий для них человек, являются причинами, по которым они не помолвлены или женаты со своими нынешними партнер.

В целом сожители не испытывают особого давления при вступлении в брак

Относительно небольшая доля сожителей, которые не помолвлены, говорят, что они чувствуют давление, чтобы выйти замуж за своего партнера: около четверти говорят, что они чувствуют хоть какое-то давление со стороны членов семьи (26%) или общества (26%), в то время как еще меньшая часть говорит, что они испытывают давление со стороны партнера (17%) или друзей (11%). Аналогичная доля помолвленных сожителей, которые обручились после переезда со своим партнером, говорят, что они чувствовали давление, чтобы пожениться после того, как они переехали вместе.

Среди сожителей, не вовлеченных в отношения противоположного пола, мужчины (24%) чаще, чем женщины (12%), говорят, что они чувствуют хоть какое-то давление со стороны своего партнера, чтобы они вступили в брак.

Американцы считают приверженность обязательным условием как для брака, так и для сожительства

Большинство взрослых в США говорят, что очень важно, чтобы человек был полностью предан своему партнеру, прежде чем жениться (90%) или переехать к партнеру, не будучи женатым (81%). Примерно шесть из десяти считают, что для человека очень важно иметь постоянную работу до женитьбы (62%) или переезда к партнеру (60%), а 9% считают, что для человека очень важно купить дом. прежде чем делать каждую из этих вещей.Около половины (49%) считают, что финансовая стабильность очень важна, прежде чем переехать к партнеру; 44% считают, что это очень важно для человека перед женитьбой.

По большей части женщины чаще, чем мужчины, говорят, что каждый из этих факторов очень важен для человека до вступления в брак или переезда к партнеру. Например, около двух третей женщин говорят, что для человека очень важно иметь постоянную работу до вступления в брак (67% против 58% мужчин) или переезда к партнеру (66% против54%). И хотя около половины женщин говорят, что для человека очень важно быть финансово стабильным до вступления в брак (48%) или переезда к партнеру (53%), меньшее количество мужчин говорят то же самое (40% считают, что это очень важно. до брака и 44% говорят, что это очень важно, прежде чем переехать к партнеру).

Взрослые с некоторым высшим или меньшим образованием с большей вероятностью, чем те, у кого есть хотя бы степень бакалавра, скажут, что для человека очень важно иметь стабильную работу (68% против 50%) или быть финансово стабильным (47% против38%) до вступления в брак. Те, у кого нет высшего образования, также чаще, чем выпускники колледжей, говорят, что наличие стабильной работы очень важно, прежде чем переехать к партнеру (64% против 52%), но примерно половина в каждой группе говорит о примерно одинаковой доле образовательных достижений. быть финансово стабильным очень важно до сожительства.

Сожительствующие взрослые чаще, чем те, кто состоит в браке, рассматривают финансовую стабильность как необходимое условие для брака: около половины тех, кто живет с партнером (49%), считают, что это очень важно для человека до вступления в брак, по сравнению с 39% состоящих в браке взрослых.Сожительствующие взрослые также чаще говорят, что покупка дома очень важна до вступления в брак, хотя небольшая доля сожителей (12%) и тех, кто состоит в браке (8%), говорят об этом. И хотя подавляющее большинство представителей обеих групп говорят, что очень важно быть полностью преданными своему партнеру, взрослые, состоящие в браке (92%), чаще говорят об этом, чем сожитель (81%).

Когда дело доходит до возможных предпосылок для сожительства, нет существенных различий между состоящими в браке и сожительствующими взрослыми, когда речь идет о важности полной приверженности своему партнеру, наличия постоянной работы, покупки дома или финансовой стабильности до переезда. партнер.

О женитьбе не на том человеке — Школа жизни Статьи

]]>
Любой, за кого мы могли бы выйти замуж, может, конечно, немного не подходить для нас. Мы не ждем блаженства каждый день. Мы знаем, что совершенство не на карте. Тем не менее, есть пары, которые демонстрируют такую глубоко укоренившуюся несовместимость, такую повышенную ярость и разочарование, что мы вынуждены заключить, что за пределами обычной неуклюжести играет что-то еще: кажется, что они вышли замуж не за того человека.
Как такие ошибки случаются в наши просвещенные, богатые знаниями времена? Сразу можно сказать, что они происходят с ужасающей легкостью и регулярностью. Академическая успеваемость и карьерный успех не дают никаких прививок. В остальном умные люди ежедневно и беспечно делают ход.
Учитывая, что это единственная самая дорогостоящая ошибка, которую может совершить любой из нас (она ложится довольно большим бременем на государство, работодателей и следующее поколение в том числе), казалось бы, есть несколько вопросов более важных, чем разумный брак.
Тем более мучительно, что причины, по которым люди делают неправильный выбор, довольно легко изложить и неудивительны по своей структуре. Мы губим свою жизнь по причинам, которые можно подытожить в эссе. Они, как правило, попадают в следующие основные категории.
Один: мы не понимаем самих себя
© Flickr / Джузеппе Мило
Когда мы впервые ищем партнера, требования, которые мы выдвигаем, окрашены красивой неспецифической сентиментальной неопределенностью: мы говорим, что действительно хотим найти кого-то, кто «добр» или «с кем весело», привлекательный »или« готовый к приключениям… »

Дело не в том, что такие желания ошибочны, они просто недостаточно точны в своем понимании того, что нам, в частности, потребуется, чтобы иметь шанс быть счастливыми — или, точнее, не постоянно несчастными. .

Все мы сумасшедшие в определенном смысле. Мы явно невротичны, неуравновешенны и незрелы, но не знаем подробностей, потому что никто никогда не поощряет нас слишком сильно, чтобы мы их выяснили. Поэтому неотложная, первостепенная задача любого любовника — разобраться в том, чем он безумен. Им нужно быстро справиться со своими индивидуальными неврозами. Они должны понять, откуда они пришли, что они заставляют их делать — и, что наиболее важно, какие люди их провоцируют или успокаивают.Хорошее партнерство — это не столько партнерство между двумя здоровыми людьми (таких на планете не так много), сколько партнерство между двумя сумасшедшими людьми, которым хватило умения или удачи найти неугрожающее сознательное приспособление между своими относительными безумствами. .

Сама идея, что мы, возможно, не слишком сложны, поскольку люди должны вызывать тревогу у любого потенциального партнера. Вопрос только в том, в чем будут заключаться проблемы: возможно, у нас есть скрытая склонность злиться, когда кто-то с нами не согласен, или мы можем расслабиться только во время работы, или мы немного сложны в отношении близости после секса, или мы » я никогда не умел так хорошо объяснять, что происходит, когда мы волнуемся.Именно такие проблемы на протяжении десятилетий создают катастрофы, и поэтому нам нужно знать о них заранее, чтобы найти людей, которые оптимально созданы для того, чтобы противостоять им. Стандартный вопрос на любом раннем ужине должен быть очень простым: «А как ты сошел с ума?»

Проблема в том, что знание наших собственных неврозов совсем не просто. На это могут уйти годы и ситуации, в которых у нас не было опыта. До брака мы редко участвуем в динамиках, которые должным образом отражают наши беспокойства.Когда более случайные отношения угрожают раскрыть «трудную» сторону нашей натуры, мы склонны обвинять партнера — и прекращаем это. Что касается наших друзей, они, как и следовало ожидать, недостаточно заботятся о нас, чтобы иметь какой-либо мотив исследовать нашу настоящую сущность. Им нужен только приятный вечер. Поэтому мы не видим неловких сторон своей натуры. Сами по себе, когда мы в ярости, мы не кричим, потому что нас некому слушать, и поэтому мы упускаем из виду истинную тревожную силу нашей способности к ярости.Или мы все время работаем, не цепляясь за это, потому что нас никто не зовет на ужин, как мы маниакально используем работу, чтобы обрести чувство контроля над жизнью — и как мы можем устроить ад, если кто-то попытается нас остановить. Ночью все, что мы осознаем, — это то, как сладко было бы обниматься с кем-то, но у нас нет возможности встретиться лицом к лицу с нашей стороной, избегающей близости, которая заставила бы нас замерзнуть и стать странными, если бы когда-нибудь почувствовали были слишком привязаны к кому-то. Одна из величайших привилегий быть одиноким — это лестная иллюзия, что на самом деле жить с ним довольно легко.

При таком низком уровне понимания наших персонажей неудивительно, что мы не в состоянии знать, кого нам следует искать.

Два: мы не понимаем других людей

Эта проблема усугубляется тем, что другие люди застряли на таком же низком уровне самопознания, как и мы. Какими бы благонамеренными они ни были, они тоже не в состоянии понять, не говоря уже о том, чтобы сообщить нам, что с ними не так.

Естественно, мы делаем попытку узнать их.Мы ходим в гости к их семьям, возможно, туда, где они впервые пошли в школу. Смотрим фото, знакомимся с друзьями. Все это создает ощущение, что мы сделали свою домашнюю работу. Но это похоже на то, как начинающий пилот предполагает, что может летать после того, как успешно отправил бумажный самолетик по комнате.

В более разумном обществе потенциальные партнеры задавали бы друг другу подробные психологические анкеты и отправляли себя на тщательную оценку групп психологов. К 2100 году это уже не будет звучать как шутка.Загадкой будет то, почему человечество так долго добралось до этой точки.

Нам нужно знать интимное функционирование психики человека, на котором мы собираемся жениться. Нам нужно знать их отношение или позицию по отношению к власти, унижению, самоанализу, сексуальной близости, проекции, деньгам, детям, старению, верности и сотням других вещей. Эти знания не будут доступны в стандартном чате.

В отсутствие всего этого мы руководствуемся — по большей части — тем, как они выглядят.Кажется, столько информации можно почерпнуть из их глаз, носа, формы лба, распределения веснушек, улыбок … Но это так же мудро, как думать, что фотография снаружи электростанции может рассказать нам все, что нам нужно. знать о ядерном делении.

Мы «проецируем» ряд совершенств на любимого человека на основе лишь небольшого количества свидетельств. Создавая целостную личность из нескольких небольших, но чрезвычайно вызывающих воспоминания деталей, мы делаем для внутреннего характера человека то же, что наши глаза естественным образом делают с наброском лица.

Мы не рассматриваем это как изображение человека, у которого нет ноздрей, восьми прядей волос и нет ресниц. Даже не замечая, что мы это делаем, мы заполняем недостающие части. Наш мозг настроен воспринимать крошечные визуальные подсказки и конструировать из них целые фигуры — и мы делаем то же самое, когда дело касается характера нашего будущего супруга. Мы — гораздо больше, чем мы себе представляем, и за нашу огромную цену — заядлые художники в разработке.

Уровень знаний, который нам необходим для того, чтобы брак работал, выше, чем наше общество готово поддержать, признать и приспособиться, и поэтому наши социальные практики в отношении брака глубоко ошибочны.

Три: мы не привыкли быть счастливыми

Мы верим, что ищем счастья в любви, но это не так просто. Иногда кажется, что мы действительно ищем знакомств и , что вполне может усложнить любые наши планы на счастье.

Мы воссоздаем во взрослых отношениях некоторые чувства, которые мы знали в детстве. В детстве мы впервые узнали и поняли, что означает любовь. Но, к сожалению, уроки, которые мы усвоили, могли оказаться непростыми.Любовь, которую мы знали в детстве, возможно, переплелась с другими, менее приятными динамиками: быть под контролем, чувствовать себя униженными, быть брошенными, никогда не общаться, короче говоря: страданием.

Став взрослыми, мы можем тогда отвергать определенных здоровых кандидатов, с которыми сталкиваемся, не потому, что они ошибаются, а именно потому, что они слишком уравновешены (слишком зрелы, слишком понимают, слишком надежны), и эта правильность кажется незнакомой и чуждой, почти гнетущий. Вместо этого мы направляемся к кандидатам, к которым тянется наше бессознательное, не потому, что они нравятся нам, а потому, что они расстраивают нас знакомыми способами.

Мы женимся не на тех людях, потому что правильные считают неправильными — незаслуженными; потому что у нас нет опыта, связанного со здоровьем, потому что мы не ассоциируем любовь с чувством удовлетворения.

Четыре: Быть одиноким так ужасно

Никогда не бывает хорошего настроения выбирать партнера рационально, когда оставаться одиноким невыносимо. Мы должны полностью жить в мире с перспективой долгих лет одиночества, чтобы иметь хоть какой-то шанс на установление хороших отношений.Или мы больше не любим быть одинокими больше, чем любим партнера, который пощадил нас.

К сожалению, по достижении определенного возраста общество делает одиночество опасно неприятным. Коммунальная жизнь начинает увядать, парам слишком угрожает независимость одиноких, чтобы приглашать их очень часто, когда идете в кино в одиночестве, начинаешь чувствовать урод. Секс тоже трудно найти. Несмотря на все новые гаджеты и предполагаемые свободы современности, может быть очень трудно переспать — и ожидание того, чтобы делать это регулярно с новыми людьми, обречено на разочарование после 30 лет.

Намного лучше перестроить общество так, чтобы оно напоминало университет или кибуц — с общей едой, общими удобствами, постоянными вечеринками и свободным сексуальным общением … Таким образом, любой, кто решит, что брак для них подходит, будет уверен, что они делают это для положительные стороны супружеской пары, а не бегство от отрицательных сторон одиночества.

Когда секс был доступен только в браке, люди осознавали, что это побуждает людей вступать в брак по неправильным причинам: чтобы получить то, что искусственно ограничивалось в обществе в целом.Люди свободны делать гораздо лучший выбор в отношении того, с кем выйти замуж, теперь они не просто реагируют на отчаянное желание секса.

Но мы сохраняем дефицит по другим направлениям. Когда компания доступна только парам, люди объединяются в пары, чтобы избавить себя от одиночества. Пришло время освободить «товарищеские отношения» от оков супружеской пары и сделать их настолько широко и легко доступными, насколько сексуальные освободители хотели, чтобы секс был.

Пятерка: У инстинкта слишком много престижа

В старину брак был разумным делом; все связано с тем, чтобы сопоставить ваш участок земли с их участком.Это было холодно, безжалостно и оторвано от счастья главных героев. Мы до сих пор переживаем из-за этого.

Брак разума заменил брак инстинктов, романтический брак. Он диктовал, что то, что человек думает о ком-то, должно быть единственным руководством к браку. Если кто-то чувствовал себя «влюбленным», этого было достаточно. Больше никаких вопросов. Чувство торжествовало. Посторонние могли только приветствовать появление этого чувства, уважая его, как посещение божественного духа.Родители могли быть ошеломлены, но они должны были предположить, что только супружеская пара могла когда-либо знать. В течение трехсот лет мы коллективно реагируем на тысячи лет очень бесполезного вмешательства, основанного на предрассудках, снобизме и недостатке воображения.

Старый «брак разума» был настолько педантичен и осторожен, что одной из особенностей брака чувств является вера в то, что не следует слишком много думать о том, зачем жениться. Анализировать решение кажется «не романтичным».Выписывать таблицы плюсов и минусов кажется абсурдным и холодным. Самое романтичное, что можно сделать, — это сделать предложение быстро и внезапно, возможно, всего через несколько недель, в порыве энтузиазма — без всякого шанса на ужасные «рассуждения», которые тысячи лет назад гарантировали людям страдания. Безрассудство в игре кажется признаком того, что брак может работать именно потому, что старый вид «безопасности» представлял такую опасность для счастья.

Шесть: Мы не ходим в Школы любви

Пришло время третьего вида брака.Брак психологии. Тот, в котором человек выходит замуж не из-за земли или не только из-за «чувства», а только тогда, когда «чувство» должным образом подвергнуто проверке и приведено под эгиду зрелого осознания своей собственной психологии и психологии другого.

В настоящее время мы поженимся без какой-либо информации. Мы почти никогда не читаем книг на эту тему, мы никогда не проводим с детьми больше, чем короткое время, мы строго не допрашиваем другие супружеские пары и не разговариваем искренне с разведенными.Мы входим в это без каких-либо проницательных причин того, почему браки терпят поражение — помимо того, что мы считаем идиотизмом или отсутствием воображения их главных героев.

В возрасте разумного брака можно было учитывать следующие критерии при вступлении в брак:

— кто их родители

— сколько у них земли

— насколько они похожи в культурном отношении

В эпоху романтизма можно было искать следующие признаки, чтобы определить правоту:

— нельзя перестать думать о любовнике

— один сексуально одержим

— они кажутся потрясающими

— с ними все время хочется поговорить

Нам нужен новый набор критериев.Нам следует задаться вопросом:

— как они злые

— как с ними растить детей

— как вместе развиваться

— как оставаться друзьями

Семь: мы хотим заморозить счастье

У нас есть отчаянное и роковое желание сделать хорошие вещи постоянными. Мы хотим владеть той машиной, которая нам нравится, мы хотим жить в стране, которой мы наслаждались как туристы. И мы хотим выйти замуж за человека, с которым прекрасно проводим время.

Мы думаем, что брак является гарантом счастья, которое мы с кем-то испытываем.Это сделает постоянным то, что в противном случае могло бы быть мимолетным. Это поможет нам сдержать нашу радость — радость, которую мы испытали, когда впервые пришла в голову мысль о предложении: мы были в Венеции, на лагуне, на моторной лодке, и вечернее солнце бросало золотые хлопья через море, перспектива ужин в маленьком рыбном ресторанчике, наша возлюбленная в кашемировом джемпере на руках… Мы поженились, чтобы это чувство оставалось неизменным.

К сожалению, между браком и подобными чувствами нет причинно-следственной связи.Ощущение вызвано Венецией, временем дня, отсутствием работы, возбуждением за обедом, двухмесячным знакомством с кем-то… ничто из того, что «брак» не увеличивает или не гарантирует.

Брак совсем не останавливает момент. Этот момент зависел от того, что вы знали друг друга совсем немного, что вы не работали, что вы остановились в красивом отеле рядом с Гранд-каналом, что вы приятно провели день в музее Гуггенхайма. , что вы только что ели шоколадное мороженое…

Вступление в брак не способно сохранить отношения на этой прекрасной стадии.В этот момент оно не влияет на составляющие нашего счастья. Фактически, брак решительно переместит отношения в другой, совсем другой момент: в загородный дом, долгую поездку на работу и двух маленьких детей. Единственный общий ингредиент — это партнер. И, возможно, это был неподходящий ингредиент для розлива в бутылки.

Художники-импрессионисты девятнадцатого века придерживались неявной философии быстротечности, которая указывает нам более мудрое направление. Они приняли быстротечность счастья как неотъемлемую черту существования и, в свою очередь, могли помочь нам жить в мире с ней.Картина Сислея, изображающая зимнюю сцену во Франции, сосредоточена на множестве привлекательных, но совершенно ускользающих вещей. Ближе к сумеркам солнце почти прорывается сквозь пейзаж. На какое-то время свечение неба делает голые ветки менее суровыми. Снег и серые стены создают тихую гармонию; холод кажется управляемым, почти возбуждающим. Через несколько минут наступит ночь.

Импрессионизм заинтересован в том, что вещи, которые мы любим больше всего, меняются, существуют очень короткое время, а затем исчезают.Он празднует счастье, которое длится несколько минут, а не лет. На этой картине снег выглядит прекрасно; но он растает. Небо сейчас прекрасно, но вот-вот потемнеет. Этот стиль искусства развивает навык, выходящий далеко за рамки самого искусства: умение принимать и проявлять внимание к кратковременным моментам удовлетворения.

Пики жизни обычно кратковременны. Счастье не приходит по годам. С импрессионистами, которые направляют нас, мы должны быть готовы ценить отдельные моменты повседневного рая, когда бы они ни появлялись на нашем пути, не совершая ошибки, считая их постоянными; без необходимости превращать их в «брак».

Восемь: Мы считаем себя особенными

Статистика не радует. У каждого есть масса примеров ужасных браков. Они видели, как их друзья пытались это сделать, но не смогли. Они прекрасно знают, что в целом браки сталкиваются с огромными проблемами. И все же нам нелегко применить это понимание к нашему собственному случаю. Не формулируя его специально, мы предполагаем, что это правило применимо к другим людям.

Это потому, что чистая статистическая вероятность того, что каждый второй потерпит неудачу в браке, кажется вполне приемлемой, учитывая, что, когда человек влюблен, он чувствует, что уже преодолел гораздо более необычные шансы.Возлюбленный чувствует себя примерно одним из миллиона. С такой выигрышной серией риск женитьбы на человеке кажется полностью сдерживаемым.

Мы молча исключаем себя из обобщения. Мы не виноваты в этом. Но мы могли бы извлечь выгоду, если бы нас воодушевили увидеть, что мы подвержены общей судьбе.

Девять: мы хотим перестать думать о любви

До того, как мы поженимся, наша любовная жизнь, вероятно, на протяжении многих лет переживает потрясения.Мы пытались объединиться с людьми, которым мы не нравились, мы создавали и разрушали профсоюзы, мы ходили на бесконечные вечеринки в надежде с кем-нибудь встретиться, испытывая волнение и горькие разочарования.

Неудивительно, что в какой-то момент нам всего этого хватит. Одна из причин, по которой мы чувствуем желание жениться, заключается в том, чтобы прервать всепоглощающую хватку любви над нашей психикой. Нас утомляют мелодрамы и острые ощущения, которые никуда не денутся. Мы беспокоимся о других проблемах.Мы надеемся, что брак окончательно положит конец мучительному правлению любви в нашей жизни.

Не может и не будет: в браке столько же сомнений, надежд, страха, отвержения и предательства, как и в холостяцкой жизни. Только со стороны брак выглядит мирным, спокойным и приятно скучным.

****

В идеале подготовка к браку — это образовательная задача, которая относится к культуре в целом. Мы перестали верить в династические браки.Мы начинаем видеть недостатки романтических браков. Теперь пришло время психологического брака.

Подробнее см. Роман Алена де Боттона «Курс любви».

]]> .

Смотрю на вас — и замуж не хочется. Совсем. Ни за кого. Никогда. — @дневники: асоциальная сеть

Главную миссию он выполнил, а замуж Катя не собиралась совсем, ни за кого и никогда.

Лидия Хохлова, Красноярск, Россия, 27 лет, ВКонтакте

Личная информация

Рождение ребенка — испытание для женщин в России.

Афоризмы и цитаты Оскара Уайльда

Елена Золотарева: Стихотворения. Записки | Борис Золотарёв

Наташина мечта. Пьеса — Искусство кино

Почему я не хочу жениться (и почему вы не должны чувствовать давления) | от Make Muse | Для умных и творческих молодых женщин

10 историй, объясняющих, почему многие современные женщины не хотят выходить замуж

Почему все меньше людей женятся? | Третий рельс с OZY

Количество браков тоже падает

Мировая тенденция

Почему произошло падение?

Не вините правительство

Это переход к сожительству?

Издержки и преимущества брака

Почему нас это волнует?

Можно ли провести гражданскую церемонию сейчас, а традиционную свадьбу — позже?

Что такое гражданская церемония?

Проведите исследование

Выберите Officiant

Решите, кого пригласить

Приоритет церемонии

Празднуйте, сделав его официальным

Продолжить празднование

Почему брак имеет финансовый смысл

Ключевые выводы

Штрафы и бонусы

Закон о сокращении налогов и занятости

Кронштейны, выровнены по фазе

Освобождение от AMT и постепенное прекращение использования

Штрафы и бонусы по налоговому зачету заработанного дохода

Налоговое убежище?

Взносы IRA

Алименты, больше не подлежащие вычету; Сейчас облагается налогом

Пособия по медицинскому страхованию

Пособия по автострахованию и жилищному страхованию

Лучшие ссуды для семейных людей

Кстати о кредите

Финансовая защита

Другие преимущества брака

Итог

Почему люди женятся или переезжают к партнеру

Около четырех из десяти взрослых, проживающих вместе с другом, называют финансы и удобство основными причинами, по которым они переехали к своему партнеру

Многие видят в жизни с партнером шаг к браку

Около четверти не состоящих в браке сожителей не хотят жениться

Многие не помолвленные сожители, которые хотят когда-нибудь пожениться, ссылаются на финансы как на причину, по которой они не помолвлены или женаты

В целом сожители не испытывают особого давления при вступлении в брак

Американцы считают приверженность обязательным условием как для брака, так и для сожительства

О женитьбе не на том человеке — Школа жизни Статьи

You may also like...

Как познакомиться первой с парнем: Как познакомиться с парнем: 10 проверенных советов для самых разных девушек

Фото женщин с пышными формами: Невероятно сексуальные пышные красотки со всего света (58 фото)

Добавить комментарий Отменить ответ